***
— Сестренка, ты пришла! — сказал я с удивлением. Она лежала рядом, так близко, такая красивая и настоящая, в снежно-белом ночном платье. В ее глазах блестит луна и сверкает огонек догорающего костра. — А я никуда и не уходила, глупый брат, — отрезала Люмин, карикатурно надув щечки, но уже спустя пару секунд тихонько засмеялась, прижимаясь носиком к моей груди. Я ощутил теплое дыхание сестры и легкий запах ее любимого клубничного мыла, исходящий от аккуратно связанных в хвостик волос. Я нежно обнял ее — крепко, но осторожно. Хоть ненадолго, но мы снова вместе, в своем маленьком мире, который начинался и заканчивался в простом спальном мешке. — Очень скучал по тебе, Люмин, — шепчу, поглаживая ее по голове, наматывая прядки волос на палец. — Мне так жаль, что я не защитил тебя, дал тебя забрать. — Не вини себя, братик, — ответила она спокойным, умиротворяющим голосом. — Ты сильный, очень сильный… Но все же у тебя есть предел возможностей. Будь уверен, если бы на моем месте оказался ты, я сделала бы то же самое. — Я люблю тебя! — во весь голос сказал я, вложив в эти три простых слова всю свою боль от одиночества и долгой разлуки. Даже если весь этот дурацкий мир услышит меня, ну и пусть. Пускай знают, для чего я здесь. Пусть не сомневаются, что я обращу в пыль каждый камень, чтобы найти свою родную и самую любимую, самую единственную Люмин. Я сжал ладони в кулаки, а зубы стиснул так крепко, что они начали скрипеть. Гнев и слепая ярость вновь заполняли мое сознание. Воспоминания о той злополучной проигранной битве с заведомо более сильным противником никак не хотели уходить из головы. Но все это стало не важно, как только моей щеки коснулись мягкие, теплые и слегка влажные губы. — Я тоже люблю тебя, братик, — тихонько промурлыкала Люмин мне на ушко, а затем легонько укусила за мочку. Словно одной кнопкой у нее получилось выключить мою внутреннюю бурю эмоций. Лицо сестренки теперь было так близко, а сама она легла на меня сверху, словно укрывая и согревая своим теплом. Поскольку девушка следила за фигурой, ее вес совершенно не чувствовался. Мы оба прикрыли глаза, и уже подсознательно знали, что будет дальше. Наши губы соприкоснулись, слились в очень нежном поцелуе. Это ощущалось так естественно, будто мы две половинки одного целого, и наши языки знали дорогу друг к другу. Я поглаживаю спину своего близнеца, наша слюна смешивается, образуя пьянящий коктейль. Для меня не существует ничего, кроме нее. Поцелуй с Люмин ощущался вне времени, и лишь его окончание заставило меня вернуться в реальность. Сестра слегка отстранилась, но нас все еще соединяла тоненькая блестящая ниточка слюны. — А целоваться ты не разучился, — сказала девушка, ее лицо выглядело умиротворенным и счастливым, что было самым приятным зрелищем для любящего ее брата. — Это как владение мечом. Один раз научишься, и уже не забудешь, — уверенно ответил я, обхватив руками талию Люмин. Лишь воздушная ткань платья отделяла от ее кожи, немного мешая наслаждаться бархатным теплом и мягкостью. Сестра-близняшка понимающе на меня посмотрела и, едва заметно кивнув, села, выпрямив спину. Ее щеки покраснели, а сама девушка смущенно отвела взгляд куда-то в сторону. Мое сердце забилось так сильно, что я четко слышал ритм каждого удара. Люмин провела руки над бретельками платья, и ночная одежда упала вниз, открывая взор на ее прекрасное тело. Я широко раскрыл глаза, принявшись рассматривать каждый уголок обнаженного тела сестренки — сначала ее тонкую шею, затем плечи — элегантные, но сильные, и наконец — грудь. Не знаю, видел ли я когда-нибудь нечто столь прекрасное. Правильная форма, напоминающая два крупных апельсина, аккуратные сосочки, слегка затвердевшие от ночной прохлады, и размер идеальный для того, чтобы держать ее в руках. Тем не менее, я не спешил ее касаться, лишь жадно разглядывая, вызывая этим только большее стеснение Люмин. — Братик, ты меня съешь своим взглядом… — смущенно сказала сестра, прикусив нижнюю губу. Она все не могла привыкнуть к тому, как на нее смотрит брат, но тем не менее никогда и никому не позволит смотреть на нее так же, как позволяет ему. — Не волнуйся, моя родная, я лишь немножечко попробую, — усмехнулся я, потянувшись рукой к Люмин. От первого прикосновения к ее ключице девушка слегка дернулась, словно по ней прошел небольшой электрический разряд. Уже не могу вспомнить, когда отношения между нами стали такими, когда мы впервые поцеловались, когда перешли черту отношений между братом и сестрой, сломали нерушимый моральный барьер. Тем не менее, мы понимали, что не должны заходить слишком далеко, чтобы не совершить неисправимую ошибку и не сломать друг другу жизнь. Никакая мораль и страх общественного порицания уже не мешали мне наслаждаться упругой мягкостью груди своей сестренки. Люмин знает, что я принадлежу ей, а я знаю, что она моя и только моя. Я аккуратно разминаю одну грудь рукой, ласково сжимаю сосочек, слыша в ответ глухой стон сестренки, настоящую музыку для моих ушей. Она всегда очень стеснялась реагировать на мою ласку, чем делает свой ответ еще ценнее. Вторая грудка тоже не осталась без внимания — я приблизился к ней вплотную, и прильнул к ней, словно ребенок. Девушка вновь не смогла сдержать голос, чем дала понять, что ей это нравится не меньше, чем мне. — Итэр, — услышал я свое имя голосом сестры и нехотя оторвался от груди, подняв взгляд на лицо Люмин. Я отчетливо слышал ее сердцебиение — казалось, что ритм наших сердец идеально совпадал. Щеки девушки все еще были залиты румянцем, но в ее глазах читалась уверенность. — Позволь мне. Я безоговорочно согласился, молча поддавшись сестре. Было интересно, что же она придумала. Люмин вновь уложила меня на спину, а сама окончательно сбросила платье в сторону. Теперь я видел, что на ней светло-кремовые трусики с узором из белых звездочек. А также осознал, что у меня внизу все уже давно неспокойно. Последнее беспокоило сильнее всего, ведь нашим негласным правилом было не касаться ничего ниже пояса, чтобы страсть и похоть нас окончательно не поглотили. Инициатива полностью перешла к сестренке, а я лишь мысленно пытался бороться с нахлынувшим возбуждением. Близняшка принялась расстегивать пуговицы на моей рубашке, покрывая поцелуями открывающуюся ей кожу и рельеф мышц. Все мои усилия по борьбе с нескромными мыслями не приносили никаких результатов. Нужно было быть совершенно слепым, чтобы не заметить напряжение в моих штанах. И, кажется, сестра его заметила. Она коснулась пальчиком бугорка ниже пояса, и я вздрогнул от небольшого шока. Мне было стыдно перед Люмин за то, что я позволил себе возжелать ее. Но девушка вроде бы и не возражала, чему я был неподдельно удивлен. Я не могу читать ее мысли, поэтому не представляю, о чем моя сестренка сейчас думает. Если скажет, что я ужасный брат и она меня ненавидит, то это будет конец всему… — Братец, — прервала она неловкое молчание, — ты хочешь? — Очень, — ответил я честно и искренне, — но… — Нам нельзя, ведь мы брат и сестра, и что хуже всего — близнецы, — сказала Люмин, будто бы сорвав эти слова с моего языка. Ведь я хотел сказать то же самое, и она как никто это понимала. — Я знаю, братик, но я ведь тоже этого хочу. Быть не только твоей сестрой, но и девушкой. Делать с тобой то, что делают возлюбленные. И оставаться вместе до конца. Я смотрел на Люмин очень серьёзно, ведь сейчас, возможно, принимается самое важное решение в нашей жизни, и назад пути уже точно не будет. Тем не менее, ни в ее взгляде, ни в интонации, не было ни нотки сомнений. — Но ведь ты никогда не станешь моей женой, и детей у нас не может быть, — принял я последнюю попытку ее переубедить. — А кто сказал, что мне это нужно? Главное, что ты — мой братик, и тебя у меня никто не отнимет, — сказала сестра и улыбнулась так широко и искренне, что я почувствовал, как между нами рухнула последняя незримая стена. — Ах, Люмин! — воскликнул я с радостью, прижав к себе близняшку. Теперь мы с ней не только ближайшие родственники, а еще и любовники. О большем счастье не могу и мечтать. — Ты сегодня очень хорошо потрудился ради меня, Итэр. Давай я дам тебе немного отдохнуть, — говорила она, делая мне легкий массаж своими мягкими руками. Теперь я был полностью в ее власти. Любимая сестренка расстегнула мои штаны, высвободив из тканевых оков налитый кровью орган. Я лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь каждым ее прикосновением, теплым дыханием, и само собой такой запретной, но долгожданной близостью. Аккуратно придерживая член двумя пальчиками, Люмин одарила его головку очень приятным ласковым поцелуем. Это было настолько необычно и хорошо, что я выгнул спину и прикусил палец, лишь бы не застонать. Девушка в ответ на такую реакцию лишь хихикнула и продолжила меня целовать там, прокладывая путь от верхушки к основанию и обратно. — Тебе приятно, братик? — спросила она, специально будто слегка издевательским тоном, ведь ответ на ее вопрос был и так очевиден. Спустя всего несколько мгновений Люмин уже смело водила язычком по моему половому органу, вызывая у меня крайне предсказуемую реакцию. Уже даже от этого я был очень близок к неумолимо приближающемуся оргазму, и сестренка это чувствовала, остановившись перед самым пиком. Тяжело дыша, я одним глазком посмотрел на близняшку и свой пульсирующий член, будто бы спрашивая, почему она так внезапно остановилась. Девушка лишь подмигнула в ответ, и неожиданно для меня взяла мое достоинство глубоко в ротик, как будто бы специально хотела, чтобы я это видел во всей красе, ощутил ее подвижный влажный язычок и от ее неопытности также почувствовал, как она задевает меня зубками. Я лишь поглаживаю ее по голове, пытаясь не терять зрительный контакт. Теперь уже сестренка не собиралась останавливаться — двигая головой и пальчиками делает братику так хорошо, как ему еще не было никогда. С таким усердием от Люмин финал не заставил себя долго ждать. Я сдавленно вздохнул, а девушка и не думала меня отпускать. Парализующая волна прошла от пят до головы, мгновенно затмив и отключив мой разум. Мое тело стало извиваться в конвульсиях, и я чувствовал, как поток густой жидкости излился прямо в ротик моей обожаемой сестры. Пелена удовлетворения накрыла меня с головой, окончательно очистив все мысли и перенеся сознание куда-то далеко… Придя в себя и отдышавшись, я вновь обратил взгляд на Люмин. Боюсь, что она вот-вот вновь покинет меня, но она все еще здесь — будто бы и во плоти, но я все равно чувствую, что она и все произошедшее — всего лишь фальшь, игра воображения. И от этого становится очень грустно. — Посмотри на меня, Итэр, — слышу я вновь ее голос. Девушка стоит передо мной на коленках, улыбаясь как ни в чем не бывало. Я вздыхаю, но с облегчением. Ночь еще не закончилась, а моя сестренка не удовлетворена. И пока она здесь, мы насладимся другом сполна. — За тобой должок. Я тянусь к Люмин и стягиваю с нее уже насквозь промокшие трусики. Сестренка даже в самом сокровенном месте абсолютно идеальна — ни единого волоска. Чувствую манящий сладковатый запах и, более не смея бороться со своими желаниями, пробую свою любовь на вкус. И какой же он потрясающий! Слегка терпкий и кислый, но такой приятный. Сестренка слегка дрожит, но не от холода, а лишь наслаждаясь тем, что делаю я. Она схватила меня за волосы и прижала к себе мою голову, уперев мой нос в свою самую чувствительную точку. Я жадно собираю ее соки, а она прерывисто дышит в ответ. Как следует войдя во вкус, я ощутил, как ко мне возвращается возбуждение. И на этот раз мы с Люмин зайдем далеко, намного дальше, чем следует заходить брату и сестре. Нехотя оторвавшись от лона девушки, я позволил ей выбрать позу для нашего первого раза. Она, немного подумав, повернулась ко мне спиной, опираясь руками на спальник, согнувшись и выставив назад попку. Именно об этом я и мечтал! Все прелести любимой сестры прямо передо мной, блестят в лунном свете от естественной влаги. Мое тело реагирует на такую прекрасную картину соответствующим образом — я снова тверд как камень. С ней всего лишь один раз — это слишком мало. Я встал за Люмин и слегка потерся членом о ее киску, смачивая его перед проникновением, чтобы ни в коем случае не сделать больно своей любимой. Почувствовав, что мы уже оба готовы, решил лишь на всякий случай спросить: — Сестра, ты точно не против? — Возьми меня уже, глупый брат! — в ее голосе чувствовалось нетерпение и возбуждение никак не меньшее, чем мое. Это была наша последняя точка невозврата. Я аккуратно надавил головкой на нее, чувствуя, как меня окутывает и поглощает ее горячее и очень мокрое нутро. Впереди лишь небольшая преграда, это одновременно радует и пугает — я у сестры точно первый, но ей придется немного потерпеть. Меньше всего на свете хотелось причинять Люмин боль, но это необходимая плата за интимную близость. Один резкий, но осторожный толчок, и преграда преодолена. Я забрал девственность своей близняшки. К сожалению, случилось то, чего я так боялся — девушка вскрикнула от боли. Я остановился и успокаивающе погладил ее по спинке. В такой позе мне не было видно ее лица, но я заметил, как в уголке прекрасных глаз Люмин блестит слезинка. — Прости меня, давай прекратим? — растерянно спросил я, уже мысленно себя ругая за эту затею. Я никогда не должен заставлять сестру плакать, ведь обязан ее защищать, а не причинять страдания. — Все хорошо, мне очень приятно, братик. Продолжай, пожалуйста, — ответила она. Я прекрасно различал, когда Люмин говорит правду, а когда предпочитает солгать. И именно сейчас она не врет. Поэтому продолжил — очень медленно, и без резких движений. Я положил руки ей на талию, а вскоре ощутил, как дошел до предела, уперевшись в самую глубокую точку лона сестры. Люмин уже не стеснялась и громко простонала нечто похожее на мое имя: — И-и-тэр! Немного задержавшись в этой точке, мне инстинктивно захотелось двигать бедрами. Хотя это и мой первый раз в том числе, я хорошо знал, что мне нужно сделать, чтобы моей любимой сестре было хорошо. Я начал двигаться в ней, каждый раз погружаясь до конца, на что непременно реагировала Люмин громкими вздохами. Ночную тишину прерывал лишь треск догорающих угольков в костре, стрекот сверчков и немного пошлые, шлёпающие и хлюпающие, звуки наших с близняшкой соприкасающихся тел. Нам так хорошо вместе, что даже упавший метеорит не прервет нашу идиллию. Я позволил себе немного ускориться, и Люмин начала двигаться мне навстречу. Чувствую, как внутри нее становится все уже, и приближается нечто невероятное. Непременно нужно было ее об этом предупредить. — Люмин… мне уже осталось недолго. — Внутрь, братик, — отвечала она смело на вопрос, который я даже не смел задать. Если сестра об этом просит, то я не в силах ей возразить, о последствиях будем думать потом. Несколько последних движений, и мы с моей любимой Люмин слились в одно целое, стали едины. Только я и она, вместе и навсегда. Вновь закричали имена друг друга, и они стали гимном нашей любви. Совершенно не имея сил даже стоять на коленях, мы рухнули на спальник, чувствуя себя самыми счастливыми людьми во вселенной. Состояние полного блаженства длилось долго, и уже придя в себя я ощутил, как Люмин лежит рядом, закинув на меня одну ногу, и тихо сопит мне в плечо. Я улыбаюсь, осторожно потрепав волосы любимой и поудобнее устраиваясь у нее в объятиях. — Спокойной ночи, сестренка, — говорю я ей, целуя в щечку. — Спокойной ночи, мой дорогой братик, — отвечает она в полусне.***
— Ну ты и расшумелся опять ночью, Путешественник, — обеспокоенно заявила Паймон, когда мы пересекали пшеничное поле пригородной фермы Мондштадта. — Ночные кошмары мучают? Советую проконсультироваться у доктора Барбары. — Лучше оставь свои советы при себе, — смущенно ответил я, отводя взгляд куда-то ввысь, чувствуя, как мое лицо наливается краской. Очень надеюсь, что она не слышала, что именно я говорил во сне. Не важно, скольких богов мне придется победить. Сестренка, я обязательно найду тебя. И больше никогда не отпущу.