* * *
Прожив в приюте неделю, мы поняли — дети действительно здесь злые. И мы им определенно не понравились. Я — из-за того что не такая как все и вообще странная. И Какуче — из-за шрама и того, что он дружит со мной. Били ли нас? Конечно. Мне то конечно не больно, но немного обидно. Мы ведь ничего им не сделали, а они так к нам относится. Какуче же били чаще, но тот быстро научился им отвечать, и теперь он бил первым. Но сейчас, били уже реже, поэтому мы занимались своими вещами. Я — рисовала, Какуче — учился драться, чтобы защитить меня и себя. Я бы даже назвала это идиллией. Жили мы с Какуче, в разных комнатах. Так было принято в приюте. Я жила с девочками. Одной из них было 12 лет, другой 9 и последней 14. И я как то не особо вписывалась в их окружение. Однако, к моему шоку, я смогла с ними поладить. Да, мы не особо много разговаривали, но они мне помогли быстро устроиться в приюте. Какуче же, жил с мальчиками и с его слов, ему повезло. Эти мальчики попросту не обращали на него внимание. И слава Богу. Ведь они были гораздо старше его и я не знаю, что они могут с ним сделать... Ели мы три раза в сутки, в 7 утра, днем, и около 8 часов вечера. Помимо спальней у нас было 3 ванных комнаты, столовая и подобие гостиной, где собирались дети по-старше. Дети, младшего возраста обычно были на площадке, что была на территории детского дома. И сейчас, сидя в гостиной, я рисовала цветочки. Рисовать я не умела, но училась по книгам, что стояли в импровизированной мини-библиотеке, что также была в гостиной. — Такемичи! — ко мне подошел Какуче и показав ладонь в качестве приветствия, присел ко мне на диван, — сегодня 40 дней как умерли родители Вздохнув, я положила карандаши на стол и посмотрела на него. Принять то, мы приняли, но забыть... Никогда. — Пошли на улицу, сделаем могилку им, — предложила я, закрывая альбом. Какуче посмотрел на меня, грустно улыбнулся, а после, подал мне руку, дабы я встала. — Сейчас отнесу альбом и пойдем...* * *
Сидя на коленках в каком-то переулке, мы с Какуче строили "могилки" из земли. Да их и могилками назвать сложно — обычная горка земли и грязи сверху которого была палочка. — Покойся с миром мамочка, — сказала я, вставляя палочку в свою могилку. Какуче посмотрел на меня и продолжил достраивать свою. Встав с колен и отряхнув голые коленки, я облокотилась от здание и стала наблюдать. Пока Какуче достраивал могилку, я рассматривала здания. Говорить не было смысла, слишком интимная обстановка. Но эту самую интимную обстановку нарушили чьи-то шаги. Посмотрев в ту сторону, я заметила беловолосого парня, который шел в нашу сторону. И тут меня настигла паника. Он пипец какой высокий и на вид ему около 8-9 лет. Но как только он достиг нас, то сначала осмотрел меня, так как я была ближе к нему. У него фиолетовые глаза... Как красиво. — Вот это шрам, — вдруг сказал он, смотря на Какуче, — че строишь? Какуче даже не обернулся на него! Вот что значит игнор. Но кажется, что этого парня это не особо заводит. Однако, вскоре, после недолго молчания, тот все же обернулся и посмотрел на этого парня. Его "серьезный" взгляд, коим он смотрел на этого парня, был настолько несерьезным, что я не сдержалась и пустила смешок. Однако после того как они одновременно посмотрели на меня, мне пришлось закрыть свою улыбку ладонью. — Могилу отца и матери, — все же ответил на ранее заданный вопрос Какуче, — они погибли в происшествии. Тот хмыкнул, а после перевел взгляд на мою могилку, и показав на нее пальцем, спросил: — А это чья? — А это моей матери, — ответила я, прикрывая глаза, а после, оторвавшись от стены, подошла к ней, — погибла в происшествии с отцом и матерью Каку...Этого парня. Парень хмыкнул, а после, повернувшись к Какуче, спросил: — Это ты тогда получил этот шрам? — Отойди, если будешь со мной разговаривать, то и над тобой начнут издеваться. Момент. И могила отца с матерью Какуче летит на воздух. Какуче, кажется, в шоке... — Ты чего наделал? Хитто вновь начал собирать песок в кучу. Но тому парню это кажется не особо понравилось и то, присев на корточки рядом с Какуче, взял его за ворот футболки. — Забудь о мертвых. Они уже не могут тебя защитить. И тут я задумалась. А ведь и в правду. Конечно, с первым я не особо согласна, но с вторым... не особо. Если я буду продолжаться держаться за маму, то никогда не смогу вырасти. Поэтому, повторив прошлое действие этого парня, а именно сломав могилу, я посмотрела на него и сказала: — В твоих словах есть смысл, но забывать о мертвых не обязательно. Ведь это уже часть твоей жизни. Это уже случилось и забыть это, крайне сложно. Тот перевел взгляд на меня и улыбнулся. Кажется, он понял меня. — Как твое имя, девочка? — Такемичи. — А теперь к тебе, — он посмотрел вновь на Какуче, — я могу дать тебе ценность жизни. Стань моей слугой. ...Чего?