Вы никогда не узнаете, что такое настоящая любовь, пока не захотите от нее избавиться.
— Что скажешь? — когда риелтор тактично удаляется, он поворачивается ко мне. — Ну, этот вариант лучше предыдущих десяти, — выхожу на просторную лоджию, — вид на море, минимум шума, только вот до базы добираться минут на сорок больше по пробкам. — Ну, первое время после родов тебе и не придётся туда часто ездить, — он обнимает меня сзади за талию, а голову кладёт на моё плечо, — а потом посмотрим. — Не беси меня этим словом, пожалуйста, — касаюсь пальцем его щеки, — ладно, поставим эту квартиру на первое место среди всех вариантов.***
— Ты уверена, что не хочешь дом? Готовых «первичек» у моря в закрытых посёлках полно, — мы садимся в машину. — Мне некомфортно в домах. Нет чувства защищённости. — Ладно, тогда что, смотрим дальше? — Да, торопиться, вроде, некуда, — аккуратно пристегиваюсь. Пока мы едем до дома, я бессмысленно смотрю на дорогу. Узнав о моём положении он, конечно, был рад. Сложно было ожидать другую реакцию. И нам там же, в палате, пришлось серьёзно проговорить основные вещи. Мы попробуем дать друг другу шанс, с учётом прошлых ошибок. Ну и первым шагом к новой жизни будет, естественно, расширение пространства для жилья. Только вот, я не стала поднимать одну очень интересную для меня тему: а что, если ребёнок не его? Захочет ли он всё так же быть со мной и воспитывать его? Думается мне, Матвей явно не из таких. Ладно бы это был мой ребёнок от прошлой жизни, так сказать, до него, а так… — Приехали, — он касается моего плеча, — или, ты ещё куда-то хочешь? Поужинать, например? — Нет, спасибо, пойдём домой.***
Пока он в душе, я, переодевшись, ложусь в кровать и беру телефон. Неотвеченные от Саши светятся уже полдня. Он хочет общаться, оно понятно, только я пока не решила, как выстроить теперь наши взаимоотношения. Лариса считает, что самый простой путь, это сказать, мол, я беременна от Матвея, прощай, прости. И я, отчасти, с ней согласна. Только вот не возникнет ли у самого Саши вопроса, по поводу отцовства. Если он безголовый и безответственный, то нет, а если возникнет такой вопрос? Тогда покоя не будет ни мне, ни Матвею. Именно нам по отдельности, ибо после этого жить вместе мы явно не будем. — Вик, — он выходит из душа, я чтоб не вызывать подозрения, телефон держу в руке, — ты же понимаешь, что теперь точно станешь частью моей семьи? — Звучит так, словно у тебя гарем, — отшучиваюсь, но понимаю, что гарем из нас двоих явно не у него. — Да нет, — он ложится рядом, — я про то, что теперь тебя нужно познакомить с родителями. — Слушай, но ведь это не обязательно, сам знаешь, как они к нашей ситуации относятся. Точнее, к твоему разводу. Может, дождёмся уже, когда они сами захотят? — Ну вообще, они давно хотят. Это ты считаешь, что нет. К ситуации с разводом они давно привыкли, и понимают, что мою прежнюю семью не вернуть, и, раз у нас всё долго и серьёзно, хотят увидеть уже тебя. — А ты им не говорил про моего ребёнка? — Нашего ребёнка, — мягко поправляет он, — нет. Чтоб это не стало причиной их принятия тебя, как знаешь, типа нет выбора. Он у них будет, как и у нас. — А если так и не примут? — Примут, просто вопрос, как неизбежное или с радостью, — он целует меня в щеку, затем, мой живот и встаёт, — а теперь я хочу есть. Будешь? — Да, — приподнимаюсь, — ладно, давай попробуем познакомиться с твоими родными. Надеюсь, что-то хорошее из этого выйдет. — Я им позвоню, — он улыбается и открывает дверь холодильника. Ладно, в конце-концов, мы договорились попробовать искать компромиссы и уступать друг другу в некоторых ситуациях, где надо быть мудрее. Это нужно и мне, и ему. Быть взрослее и стабильней.***
— Иди в снабжение и проверь лично эти чёртовы баннеры с символикой клуба, — отмахиваюсь от подчинённого, который с утра компостирует мне мозг ерундой и беру телефон. От Саши со вчера ни слова. Ладно, что-то надо ответить, чтоб его успокоить. Поздравляю с победой, спрашиваю, как дела и пара шуток. Откладываю телефон. Сейчас у меня есть куда более серьёзный повод для волнения — в пятницу мы едем к его родителям на ужин. Никогда не любила эти знакомства с родителями. Никто из родителей бывших меня не любил. Такая карма, видимо. — Вик, к тебе гости, — Юля заглядывает в кабинет. — Так приглашай войти, зачем их держать на пороге, — откладываю телефон. И не сдерживаю удивлённого восклицания: в кабинет заходит Ребров. — Артём, привет, — бросаюсь ему на шею. В «Спартаке» у нас были тёплые отношения, как в принципе, у него со всеми. Он относится к нам очень по-отечески. К нам с Сашей, я имею ввиду. Ну и к игрокам команды тоже, — какими судьбами? Проходи, садись. — Как и всегда, отсматриваю молодых. У вас хорошая академия, говорят, — он улыбается. — Раздолбаи, но, говорят, играют хорошо, — сажусь обратно в кресло. — Я смотрю, ты большим человеком стала. Сашка говорил, но я пока не увидел, не поверил. — Да брось, не поверил он. Ты подписать им выезд на просмотр пришёл? — В том числе, — он протягивает бумагу. — Да ноу проблема, держи, — отдаю обратно, — рада была увидеть. Может, чай, кофе, пообедаем, у нас кафе неплохое тут. — Да нет, спасибо, у меня ещё просмотр. — Жаль, ну ладно, рада была увидеть, правда. — Слушай, это не моё дело, конечно, но, у вас с Сашей совсем того, разладилось? Поэтому ты от нас перебралась сюда? — Ну, это совсем не причина. Тут другое, скажем так, сыграло роль. — Вик, послушай, он, конечно, парень горячий, эмоциональный, где-то, выразить что-то не может, но это всё так, мишура, основная картина мира у него четко прослеживается. — И что же на ней нарисовано? — почему-то, мне очень важен этот разговор, словно, я нащупываю какую-то ниточку. — В том числе, и ты. Ты ему нужна и, в его понимании, это вот как знаешь, у парней наших прочно женатых — чтоб рядом и жили вместе и по первому зову помогла. Эмоции, да, этого у него через край, но это поутихнет немного, с возрастом, поверь. И ещё ему очень важно, чтоб в него верили и поддерживали. Сама знаешь, как он сверкает в игре от этого, да и в жизни тоже, — он махнул рукой, мол, что я тебе очевидное говорю. — А я считаю, он ещё не повзрослел. Тачки, телочки, друзья. — Это от недостатка внимания и того, что жизнь вне футбола у него, скажем так, почти пустая. А насчет телочек ты перегнула. Он и до тебя этим не увлекался особо. Стеснительный был. Помню, каким он пришёл к нам, ты бы видела. — Да я верю. А я тоже, когда пришла была смешная? — Смешная, стеснительная, но уверенная в себе. Поэтому, среди большого количества персонала ты всем запомнилась и к тебе у нас отношение, как к своей. И поверь, дело не в Саше. И вот, эта робкая девочка в куртке «Спартака» сидит сейчас передо мной, красивая, уверенная в себе и повзрослевшая. — И без куртки, — я засмеялась. — Не сохранила нашу форму? — Почему, висит где-то, при увольнении не отобрали. — Ладно, мне пора, — он встает. Я тоже. — Была очень рада видеть, — крепко обнимаю его, — вашим привет, а Саше отдельно. Не переживай, мы общаемся вполне неплохо, насколько это возможно, в силу разных городов. — Я тоже был рад повидаться. Приезжай в гости, ты знаешь, мы тебе всегда рады.***
Проводив Артёма, на обед иду в сумбурном состоянии. Такой, небольшой щемящей тоски по прошлому. — Привет, — Матвей целует меня в щеку и садится напротив. В кафе нахлынули футболисты, — ты какая-то невеселая. Всё хорошо? — В целом да, Ребров заглянул в гости, — не вижу смысла скрывать что-то на ровном месте. — Я его видел, говорит, молодняк отсматривает. — А разве можно отбирать наших с академии? — А почему нет? Подающих надежды мы и сами не отдадим, а если кто-то считает, что он им подходит, пусть берут. Может, у него стиль для «Спартака» или «ЦСКА»? — Ты так много знаешь, я и не думала, что так можно. — Если б ты с детства была в системе, ты бы тоже знала всё до мелочей. — Возможно, — придвигаю к себе сок. — Как малыш? — он касается моего плеча. — Пока не беспокоит. Срок не тот. А может, малышка? — А может малышка. Я успел повоспитывать мальчиков, братьев, и воспитываю девочку. И дочь, и тебя. — Матвей! — толкаю его ногой под столом. — Ладно — ладно, — он встаёт, — я поехал, ты со мной? — Нет, вечером буду дома. — Окей. И да, завтра в семь плюс минус мои родители нас ждут. Вот блин, а я уже и забыла про сие прекрасное мероприятие. — Хорошо, — улыбаюсь самой очаровательной из своих улыбок. В конце-концов, ссора на ровном месте в мои планы не входила, да и проговорили же ведь всё. Осталось мелочи — набраться терпения.