Старший брат

       POV Блэки  — Впереди выходные, а работы — выше крыши, — зевнул я, проведя рукой по стопке макулатуры.  — Не думаю, что хотя бы пара часов сна тебя утянет, — говорит Вайти. — Всё-таки двое суток на ногах.  — Согласен, но ты сам знаешь, как я сплю после тяжёлого рабочего дня. И танком не разбудишь.  — Поэтому советую прислушаться. А направление дел прокурору отложи на завтра. Ты же ведь уже подписал постановление?        Я кивнул; нахожусь уже в состоянии полудрёма. Пришлось даже сесть на стул и подпереть голову кулаком.  — Мне осталось только справку о результатах проведенного по делу предварительного расследования туда ещё вложить. Иначе вся работа насмарку.

***

       Пять лет назад…  — «Скорую», быстро!        У меня тряслись руки от страха, при этом я ещё крепко держал тело Вайти, который бился в сильных судорогах. Кровавая пена уже понемногу обсыхала на его губах. Глаза закатаны, на руках были спазмы, от которых его кисть едва наизнанку не выворачивалась. Я старался держать его голову прямо, чтобы он своей же слюной не захлебнулся или чтобы у него язык не запал.        Постепенно судороги прекратились и он стал издавать странные звуки — он то ли храпел, то ли хрюкал, не понимаю.  — Держись, Вайти, держись! — говорил я очень напуганным и нервным голосом. Было очень страшно на это смотреть. Я молился, чтобы врачи прибыли как можно скорее. — Всё, братишка, успокойся! Всё будет хорошо, слышишь? Всё будет хорошо, ты только держись!        Тут храпы прекратились. Он уже начал пытаться что-то сказать, но у него получалось только мычать. Причмокивая губами и отплевываясь от пены, он, тяжело и громко вздыхая, промычал что-то невнятное и стал пытаться поднять руку, но я не дал ему этого сделать, прижав к себе, и чуть не плачу.  — Сколько всего приступов было? — спросила врач-эпилептолог.  — Уже второй за месяц, — ответил Вайти, смотря в одну точку поникшим взглядом.        Женщина встала из-за стола и взяла в руки снимки головного мозга на тёмно-синем фоне — результаты МРТ, которую мы сделали на днях, — и, выставив на свет, показывает нам. — Видите светлые пятна в височной доле головного мозга? — обратилась ко мне врач, показывая на них ручкой. — Это показывает, что Ваш брат когда-то получил травму головы, а теперь пошли серьезные последствия. — Тут она посмотрела на Вайти. — Причину черепно-мозговой травмы помните?        Вайти задумался.  — Я ещё когда занимался в конном клубе, — начал он рассказывать врачу причину травмы, — на одной тренировке лошадь запуталась в ногах, она начала падать и я полетел за ней. Я, получается, при падении ударился головой о забор и упал лицом в песок. После я ничего не помню. А очнулся я только когда приехала уже «Скорая».  — А что-нибудь ещё ощущали? — спросила врач. — Тошноту, головную боль, например?  — Было немного в машине, потом полегчало.        Тут она начала что-то писать в документах.  — Мне нужны Ваши рост и вес. Помните или измеримся?  — Помню. Рост — 186, а вес — 60.        Она кивнула.  — Значит смотрите, — она взяла ручку и, поправив очки, начала выносить вердикт. — Я Вам выписываю «Трилептал» — швейцарский препарат, и он именно противоэпилептический, а не противосудорожный, как некоторые выписывают. Он помогает контролировать приступы. Аналогов у него нет и выдаётся он строго по рецепту. Рецепт будете брать у невролога, у которого стоите на учёте.        Вайти взял написанный врачом рецепт, где была написана дозировка, и вложил в отдельный файл с документами (в основном, там лежали результаты первого ЭЭГ и направление в неврологическую клинику).        Единственное, чем я мог ему помочь — это контролировать его приём таблеток, режим сна и нервного напряжения. Препарат надо было принимать по одной таблетке два раза в день по 600 миллиграммов. Утром и вечером. Но побочка была от этих лекарств заметная — Вайти начал плохо спать, стал нервным, иногда тупить и часто страдать от головных болей. Уж если учесть то, что школу он закончил с красным дипломом и золотой медалью, то даже непривычно с этого стало, на него это было совсем не похоже. Но что ж поделать? Не одно, так другое.        В течение года я наблюдал за его состоянием. Препарат хоть оказывал не очень хорошее действие на его организм, зато приступов не было — значит началась ремиссия.        Как долго она продлится? Как долго можно спать спокойно и быть уверенным в завтрашнем дне, что ничего не произойдёт и не будет никаких ужасных приступов? Одному Богу известно.        Мало кому понравится такое зрелище. Уж поверьте.        Страшно даже к постороннему подойти помочь, а здесь судьба поставила перед фактом — это мой родной брат и только я смогу ему как-то помочь!        Уж я точно Вайти не оставлю. Чего бы мне это не стоило. Тем более с таким заболеванием! Клянусь.