Шахматы

      В начале их было шесть: она, её мать и четверо её братьев и сестёр.       В начале не было ничего плохого. Мир казался размытым и тёплым. Наполненным вкусом материнского молока и ласками шершавого языка, которым она умывала всех своих детей. Не замечать порой наступающий холод или темноту было просто, когда они все вместе тесно прижимались друг к другу. Просто было не замечать мир, ограниченный небольшим полутёмным помещением рядом с чем-то большим и вечно горячим, греющим их всех, когда снаружи становилось совсем темно.       Когда глаза наконец-то смогли видеть этот мир чётче, то им всё стало любопытно. И большая штука, что периодически шипела, исторгая белый пар. И маленький паучок, что питался какими-то букашками, по глупости попадавшимися в его сети. И большой-пребольшой мир за окном, куда мама строго запрещала им ходить, часто грубо оттаскивая от края тёплого убежища за хвост или уши. Они вечно играли друг с другом, устраивая баталии, казавшиеся тогда очень и очень серьёзными. Кроме одного.       Первым умер брат. Он изначально был слабым, появился самым последним из них и она точно помнила, что он долго не мог сделать вдох. Его тело мать съела, чтобы потом всех оставшихся накормить молоком и обогреть.       Так их осталось пять.       Они подросли и даже научились выпускать коготки когда мама разрешила им всем выйти в большой мир в поисках нового убежища. Где места и еды будет побольше. Она строго следила за ними. Не разрешала отвлекаться на ярких букашек и странных огромных двуногих, которых она тогда увидела впервые и издалека. Иногда хватала зубами за загривок отстающих и дальше несла сама.       В новом месте было всё примерно так же, только их соседями в этот раз были не маленькие паучки, невкусные и пустотелые, а мыши. Этих созданий мама ловила и приносила им ещё тёплыми и иногда даже шевелящимися. Была очень недовольна когда они начинали с ними играть вместо того чтобы есть, как она показывала, и тогда наказанием для них было то, что она сама съедала мышку и оставляла их без обеда. Они тогда начинали плакать, тёрлись о её тёплые бока пытаясь добраться до груди, от которой она их теперь активно отгоняла. Тогда стало понятно что есть нужно что дают и пока дают, если не хочешь остаться голодной. Но одна из сестёр урок усвоила неправильно. Есть нужно только то что приносит мама.       Однажды в их убежище пришёл двуногий, оставив в нескольких углах что-то странно пахнущее. Это что-то ели мыши и решила отведать её сестра. Съела всё, не оставив и крошки ни мышам, ни им и совсем скоро ей стало плохо. Её долго рвало не только всем съеденным, но ещё и частью внутренностей. Она плакала, пыталась спрятаться у мамы под боком, но та только шипела на неё, скаля острые зубы и запрещая всем остальным приближаться к сестре. Прошло ещё немного времени и плакать она перестала, только лежала на боку, подгребая лапами серую пыль и бетонную крошку. Изо рта белая пена текла до тех пор пока она совсем не стихла. Её тело мама запретила есть, а странный двуногий, принёсший странную еду, нашёл тело сестры и, издавая какие-то странные звуки, забрал его с собой куда-то.       Их осталось четверо.       Она любила наблюдать за тем, как охотиться мама. Часто пробиралась за ней в компании сестры и издалека наблюдала за тем, как охотница выслеживает добычу, как медленно подкрадывается к ней с подветренной стороны и всегда со спины. Как быстро хватает её когтями и впивается зубами в горло пока позвонки не хрустнут. Она была в эти моменты самой красивой и величественной. Самой сильной и опасной. В своих новых играх с сестрой они часто изображали из себя охотников, гоняя оставшихся мышей по убежищу, пока их поблизости вообще не осталось. Только братец в играх участия почему-то принимать не хотел.       Мама вскоре решила, что им пора учиться добывать пищу самостоятельно. Она этого дня ждала долго и с нетерпением. Только вот в реальности поймать даже самую крохотную птичку было невероятно сложно. Но они учились терпеливо, тренируясь на крупных летающих жуках, даже на тех которые больно кусались. Один такой несколько раз ужалил её прямо в морду и после этого закрылся правый глаз. Учиться охоте слало сложнее, но она не отчаивалась и в конце концов старания были вознаграждены. Ей удалось поймать и придушить настоящего воробья. Птичку долго не удавалось убить. До шеи добраться было сложно, но когда под клыками впервые хрустнули птичьи косточки она радовалась. Даже больной глаз в тот день удалось открыть ненадолго чтобы насладиться первой добычей как следует. Сестра тогда ей ужасно завидовала. Даже попыталась отнять тушку птички, чтобы самой пообедать. Их разняла мать, это мелкое замешательство позволило забрать свою добычу и утащить в тёмный уголок чтобы как следует наестся и не делиться ни с кем, наслаждаясь тёплым мясом и свежей кровью.       Брату охота не давалась. Он предпочитал в тайне от матери подходить к двуногим, что гладили его и угощали чем-нибудь. Глупый братец так и не усвоил урок, который дала им всем смерть сестры. Есть можно только то что приносит мама или то что ты добываешь сам. Эта глупость и стала причиной его гибели. Двуногие, что пахли как-то неприятно, однажды угостили его чем-то, от чего ему стало плохо. Он умирал долго, гораздо дольше чем их сестра. Быстро терял вес от того что не мог больше ни пить, ни есть, но не плакал. Он вообще был молчаливым. Когда он стал совсем плох, то просто ушёл и они его больше не видели.       Их осталось трое.       Мама была хорошей охотницей. Сильной и смелой. Иногда она даже дралась с другими, такими же как они, когда те покушались на её добычу. Её морду часто украшали следы чужих когтей, а одно ухо было несколько раз прокушено. Она была образцом силы для них с сестрой и могла справиться даже с псами, что были больше неё раза в два! Трусливые шавки начинали скулить и поджимать хвосты, стоило только маме вздыбить шерсть и начать шипеть, оскаливая острые зубы. Мама не боялась ничего и никого, но против двуногих, даже её острых когтей и зубов оказалось недостаточно. Они поймали её сунув в какую-то тряпку и унесли в большое здание, под которым находилось их убежище.       “Можем на ней подготовиться к зачёту по аутопсии. Это же просто бездомная кошка, всё равно умрёт рано или поздно на улице, а так хоть польза от неё будет”, ― двуногие общались странными звуками. И это сочетание она запомнила хорошо и надолго, хоть и не понимала смысла долгое время.       Так их осталось двое. И друг с другом они не ладили. Дрались за добычу и самое тёплое место для ночёвки. Сестра во время этих потасовок часто целилась в её закрытый глаз и однажды довольно сильно прошлась по опухшим векам когтями. Вначале ничего особого не было, ну подумаешь очередная рана, вылизал, умылся и всё, она уже покрылась корочкой, под которой быстро заживёт. Но в этот раз что-то пошло не так. Корочка часто кровила и всё никак не хотела полностью засыхать. От неё начало дурно пахнуть и чем активнее она старалась её умыть лапой, тем хуже становилось. Глаз под закрытыми веками болел и чесался. Всё чаще и чаще хотелось пить, охотиться стало сложнее, сестра держалась от неё на расстоянии. Она стала неосторожной и двуногие часто начали замечать её, часто фыркали и пытались отпихнуть от себя. В ответ на эти пинки она только чаще стала злиться и шипеть. Больно ей самой хотелось находиться рядом с этими шумными и вонючими зверями, что вечно портили ей охоту, специально пугая воробьёв.       С сестрой они разминулись в какой-то момент. И она даже не успела понять как осталась одна среди большого и мира полного двуногих. Один из них оказался слишком уж крикливым и, прогоняя её с места для ночлега, спустил с лестницы схватив за загривок. Приземлилась она неудачно. Одна из лап хрустнула. Конечность перестала шевелиться, и значило это то, что она больше не сможет охотиться.       Её новое убежище было приятно прохладным. Хотя и двуногие проходили мимо довольно часто, они её не трогали, а это единственное чего она тогда хотела. Чтобы её не трогали. Но один из двуногих всё же нарушил её покой. Он не издавал пастью странные звуки, как прочие ему подобные, но говорил с ней. Он звучал прямо в её голове когда смотрел в целый глаз. Обещал помочь снова дать возможность охотиться. Он не был обычным двуногим раз умел говорить. Не был человеком.

***

      Изначально всё шло хорошо.       Мама периодически поглядывала на наручные часы, сидя в переполненном зале ожидания аэропорта. Конференция прошла относительно неплохо, хоть и заставила её понервничать из-за присутствия иностранных гостей, но в целом женщина осталась довольна проделанной работой и шансом обменяться опытом с коллегами. А остаток каникул они, как обычно, должны были провести в традиционном походе, по лесам Арканзаса, который должен был закончиться в домике тёти Алисы.       Дэнни поморщился. Дурацкий папин пояс снова ударил его током. Новая разработка по словам родителей должна была пройти испытания, но, как бы он ни пытался, отвертеться от тестов не вышло. Единственное что пока что спасало подростка, так это слои ткани между поясом и телом. Ему хотелось есть и это уже начинало становиться проблемой. Запасы снеков быстро таяли и если так пойдёт и дальше, то припасов в походе на них двоих точно не хватит. Отец сказал, что его инновационная разработка лишает прицепившихся к человеку духов сил. В глубине души теплилась надежда на то, что этот голод лишь последствия самовнушения, однако надежды на это таяли с каждой новой искрой, заставлявшей Дэнни дёргаться.       ― Я хочу снять эту штуку, ― подросток резким жестом бросил телефон в открытый рюкзак рядом с бутылкой воды.       ― Дэнни, мы это уже обсуждали..., ― начала было Мэдди со вздохом.       ― Он неисправен и искрит, ― Дэнни попытался просунуть между телом и устройством трикотажный пояс бомбера. Так чтобы контакта с телом было ещё меньше.       ― Брось, это невозможно, ― Мэдди не отрывалась от чтения какого-то научного издания. ― Пояс не реагирует на людей.       ― Ты то этой штуке доверяешь полностью, я смотрю, ― мальчик окинул взглядом мать. Она так же как и он носила пояс не только поверх голубого рабочего комбинезона, но и поверх удлинённой ветровки. ― Сколько раз тебя саму уже током ударило?       ― Ни разу, ― вздохнула женщина, устало поправляя чёлку. ― Не накручивай себя, солнце, и дай сольной разработке своего отца шанс.       ― Почему он на Джесс свои орудия пыток никогда не тестирует?, ―нервно фыркнул Дэнни, закончив заправлять плотную ткань бомбера между поясом и телом.       Желудок заурчал. Призрак требовал еды и с каждым новым лёгким ударом тока всё активнее. Дэнни почувствовал как вспотела шея, в зале ожидания было жарко и шумно. Нервозность и злость на самого себя из-за того что отвертеться от роли подопытной свинки не получилось скоро обещала дойти до предела. Перевалить за тот рубеж после которого уже Призрак будет требовать снять с себя эту штуку.       ― Ты голоден? ― поинтересовалась женщина, отрываясь от чтения.       ― Да, ― пареньку хотелось обхватить себя руками, чтобы немного заглушить шум урчащего желудка, но вместо этого он лишь натянул рукава бомбера почти до кончиков пальцев, чтобы лишний раз не касаться дефлектора.       ― Пойди возьми себе что-нибудь перекусить, ― Мэдди протянула сыну кошелёк, ― Посадка через пятнадцать минут, так что постарайся не задерживаться.       ― Ладно, ― вздохнул Дэнни взяв вещь так, чтобы не касаться маминых пальцев. На всякий случай. ― Но лучше бы ты ключ от этой штуки дала.       В ответ на это женщина ничего не сказала. Лишь тихо вздохнула ему в спину и снова уткнулась в журнал.       В очереди за снеками, которые в аэропорту всегда продавали по бессовестно завышенным ценам, Дэнни старался отвлечь себя от глупого пояса. Как-то остудить их с Призраком общее раздражение. На прошедшей конференции, например, куда его и Джесс притащили за компанию. Он не понял и половины из того о чём вещали взрослые, хоть и слушать старался внимательно. Джесс, кажется, было проще. Она делала записи, слушала, даже порой умудрялась задавать какие-либо вопросы матери, которая их озвучивала позднее, если сама не знала ответа.       В том что меценатом, оплатившим всё это мероприятие, оказался Влад удивительного было мало. За пару недель до событий Дэнни случайно (почти случайно) подслушал разговор родителей из которого узнал, что участие в мероприятии было одним из пожеланий висконсинского Носферату, который хотел сверить данные полученные от родителей со своими исследованиями. Причина приглашения казалась надуманной и отцу это не нравилось. Впервые в жизни Дэнни увидел то, на сколько ревнивым он может быть по отношению к маме.       ― Двенадцать девяносто пять, ― озвучил сумму покупки кассир. За сэндвич с бужениной и без ничего больше.       Дэнни расплатился и нетерпеливо сорвал с закуски обёртку. Призрак был голоден и пожирал мясо с невероятным удовольствием. Первый треугольник был уничтожен за пару секунд. Паренёк выдохнул, прикрывая глаза и прислушиваясь к себе. Влад говорил, что разделять свою личность как человека и призрака плохая идея, но думать о них как-то иначе было сложно, хоть он и пытался. Искренне пытался.       Мрачное нечто из тёмного леса снилось ему всё чаще. Дикое существо не терпело большую часть человеческих привычек, одной из которых было почитание старших по возрасту или иерархии. Дэнни стал за собой замечать что всё чаще начинал огрызаться в ответ на действия Дэша, на слова родителей, которые оскорбляли его призрачную часть или просто как сейчас на мать, как будто бы ни за что. Из-за глупого устройства отца к которому она не имеет никакого отношения. Джесс говорила что это просто подростковый кризис, но сам Дэнни был уверен что вести себя подобным образом мог только Призрак, но никак не он.       Он всегда молчал и не отвечал. Он привык вести образ жизни невидимки и делать всё чтобы на него не обращали внимания.       Он был уверен, что просто не умел отвечать так, как это делал Призрак.       Забившись в тихий уголок на полу, между стенкой и большим рядом цветочных горшков неподалёку от матери, Дэнни принялся за второй треугольник сэндвича, когда услышал неподалёку тихое мяуканье. Или скорее пищание.       За растениями прятался крошечный котёнок. Маленький и чёрный как уголёк. Яркие голубые глаза ещё были подслеповаты, да и лапки держали округлое тельце с большой головой не слишком уверенно, но запахи животное чувствовало хорошо. Дэнни проглотил откушенный кусок закуски, вглядываясь в глубокую тень под густым растением, в которой горели два жёлтых глаза с вертикальными зрачками. Мамаша этого микроскопического котёнка была совсем рядом, следила за своим чадом и за ним внимательным острым взглядом. Подросток вытащил из надкушенного бутерброда кусочек буженины и положил перед котёнком.       Из тени донеслось злобное шипение. Мама-кошка была недовольна его действиями. Бросившись вперёд она лапой сбира кусочек мяса с края клумбы на пол и оскалила желтоватые крупные клыки. Дэнни невольно дёрнулся, отодвигаясь подальше от озлобленного животного. Морда чёрной кошки была покрыта шрамами, половины левого уха не было, как и кончика хвоста, на котором отсутствовала шерсть. Жизнь знатно поимела животное и на её поведение злиться не хотелось. Подросток просто отодвинулся подальше и продолжил жевать бутерброд, не глядя на шипящее существо.       ― Фу! Оно бешеное?! ― раздалось откуда-то сбоку.       ― Может просто больное?       ― Да у неё лишай!       ― Как этого паразита вообще в аэропорт занесло? Куда работники смотрят?       ― Эй, парень, ― обратился к нему какой-то мужчина, ― Отойди-ка от этой штуки.       Дэнни помедлил, сминая в руках обёртку от сэндвича и не с первого раза сообразив о ком идёт речь. Он обернулся на чёрную кошку, закрывавшую своим телом котёнка, на мужчину, внимательно стараясь прочитать в его лице и взгляде то, чего от него хотят.       ― Это не штука, ― рассеянно пробормотал он, оставшись на своём месте. ― Это кошка.       ― И она явно больна, тебе нужно отойти чтобы сотрудники могли её убрать отсюда, ― только сейчас он заметил за спиной мужчины двоих сотрудников аэропорта в униформе.       ― Чего вы панику подняли? Пусть сидят, вам-то какое дело? ― Призрак начинал раздражаться. Его бесило в этом место всё: начиная от запахов и заканчивая поведением людей, а новая искра от пояса, заставившая тело дёрнуться в сторону растений, только всё усугубила. Приняв его случайное движение за попытку нарушить личное пространство, кошка с шипением оцарапала шею мальчишки.       ― Сказано же было, отойди! ― мужчина грубо схватил подростка под локоть и вытащил из удобного уголка, освобождая путь уборщикам.       Люди грубо схватили отбивающихся животных и унесли в неизвестном направлении под одобрительные возгласы людей. Кто-то снимал происходящее на телефон, словно это было какое-то значимое событие, а кто-то игнорировал, занимаясь своими делами. Оцарапанную шею саднило. Пот попадал в свежую рану и вызывал не самые приятные ощущения.       ― Милый, тебе нужна помощь? ― заботливый и мягкий голос матери слишком сильно смешивался с гулом окружающих людей.       Дэнни грубо отпихнул от шеи её руку и поднял воротник вместо ответа на вопрос. Вытащил из кармана бомбера кошелёк и молча сунул ей в руки, стараясь не слушать отдаляющийся кошачий крик.       ― Я говорил, пацан. Нужно было тебе держаться от этого грязного животного подальше. От чёрных кошек одни неудачи.       ― Да это всё только из-за вас произошло. Не бесили бы кошку и не поднимали бы шум, ничего бы и не случилось! ― Подростка бесил этот мужчина: его запах, его растянутая футболка, кепка потёртым козырьком и красные следы солнечных ожогов на плечах и шее. От него разило потом и прокисшим пивом.       ― Дэнни, это грубо, ― одёрнула его Мэдди. Она пыталась казаться строгой, но в глазах читалось беспокойство.       Дэнни медленно вдохнул и выдохнул. Дурацкий пояс его бесил. Люди его раздражали. Вонь человеческих тел, пережаренной еды и чьей-то рвоты в замкнутом помещении была почти невыносимой.       ― Скорее бы добраться до Арканзаса, ― он едва сдержал потустороннее эхо собственного голоса, и плюхнулся на стул, доставая из рюкзака телефон, подключая его к пауэрбанку и заныривая в интернет с головой.

***

      Животных выкинули на улицу, в клумбу полную густой растительности и яркого декора. Сотрудники брезгливо отряхивали руки в перчатках от остатков шерсти, сетуя на то что бешеное животное прокусило несколько раз плотную перчатку.       Взрослая кошка умело приземлилась на лапы, а вот котёнку не повезло. Тельце неуклюже рухнуло на выкрашенные перламутровой краской камни. Струйка алой крови поблёскивала на ярком весеннем солнце, стекая с камня и быстро впитываясь в тёмную почву. Мать старательно зализывала рану, пытаясь привести единственное дитя в чувство, но жизнь его неумолимо быстро гасла.       В начале их было шесть: она, её мать и четверо её братьев и сестёр. Но это было так невероятно давно. С тех про прошло слишком много времени и она успела потерять их всех, найти новых и снова их потерять. Успела побывать в жилище двуногих, что зовут себя людьми, пережить ту, что её приютила и даже отведать плоти, после того, как двуногая затихла, повиснув на верёвке под потолком.       ― О Боже, здесь труп!       ― Это что, ребёнок?!       ― Звоните в скорую!       На клумбе лежало обнажённое тело девочки лет трёх. Из разбитой головы тонкой струйкой на декоративные камни, выкрашенные перламутровой краской, текла алая кровь, быстро впитываясь в тёмную землю. Её сердце затихло и тело медленно начало остывать. А рядом плакала чёрная кошка с откусанным ухом и ободранным хвостом. Синоним неудачи.

***

      Посадка должна была завершиться через пять минут. Уже почти все пассажиры расселись по своим местам когда старшей бортпроводнице померещилась чёрная кошка, прошмыгнувшая в самолёт между ног суетящихся во время посадки пассажиров. Но она, потерев немного глаза списала всё на усталость, ведь откуда в аэропорту взяться кошке, верно?       Первый звоночек о том что что-то определённо идёт не так, поступил после того как они набрали высоту. Капитан сообщил что сразу после посадки в Литл-Рок с пассажирами вполне вероятно будут общаться представители власти. В аэропорту, откуда они вылетели, нашли труп маленького ребёнка. Разумеется сообщать подобную информацию пассажирам во время полёта никто не собирался. Лишняя паника была бы ни к чему. Да и кто знает что может случиться в случае разглашения подобной информации, если вдруг, по какой-то невероятной случайности, преступник окажется на борту именно их рейса.       Спустя минут тридцать полёт всё ещё шёл нормально, по крайней мере с технической точки зрения. Но поступил второй тревожный звоночек от второго пилота. Странное дело, но их самолёт пропал с радаров и перестал отслеживаться с земли всеми возможными методами. Капитан предположил что это какой-то небольшой сбой спутников ведь на связь с землёй им вполне успешно удавалось выходить. Никаких помех не наблюдалось, голос на линии был кристально чист, что редко случалось даже в погожие дни. Да и приборы на борту сбоев не давали, отлично определяя их местоположение.       ― Уверен мы скоро появимся на радарах, но на всякий случай...       ― ...Мы будет внимательны, капитан, ― с улыбкой закончила за него старшая бортпроводница. Дружелюбная улыбка давно стала частью её лица и никогда не исчезала даже в самые плохие моменты жизни или работы.       “Это всё лишь досадные случайности”, ― сказала она самой себе, поправляя фирменный шейный платок с символикой авиакомпании. Отглаженная форма, идеально уложенные волосы, улыбка и спокойный тон голоса ― вот что важно сохранять всегда. Внутреннее спокойствие и умение подстраиваться под ситуацию это лишь навык, который она развивала в себе годами и который всегда её выручал.       Третий тревожный звоночек поступил когда один из пассажиров, пожилой мужчина в аляповатой гавайской рубашке и панаме, нервно схватил её за рукав белой рубашки пока они разносили ланчи. Она уже была готова к очередной истории о чём-то страшном, сидящем на крыле самолёта. Таких она слышала множество в течении всех своих рейсов и от детей и от взрослых, но в этот раз никакого монстра не было.       ― Мне кажется кто-то из пассажиров выпустил из переноски свою кошку. Можете сделать так чтобы это животное не шаталось по салону?       ― На нашем рейсе нет пассажиров с животными, сэр, ― ответила она с доброжелательной улыбкой, навечно приклеившейся к лицу.       ― Уверен что есть, ― настаивал мужчина. ― Моя жена тоже её видела, скажи, Марта.       ― Да, мисс, ― старушка была сухой и неторопливой, растягивала в речи гласные. Седые завитые на плойку кудри активно пружинили, когда она кивала словам мужа. ― Чёрная кошка без одного уха, совсем недавно пробежала прямо мимо нас. Где это видано чтобы животных отпускали вот так бродить по салону?! А вдруг они куда-нибудь заберутся или кого-нибудь укусят?       ― К тому же чёрные кошки приносят неудачу, ― добавил мужчина. Его выцветшие светлые глаза смотрели цепко и внимательно. В них не было страха или паники, какая обычно возникала у пассажиров с приступами галлюцинаций на высоте.       Она точно была уверена что на борту нет пассажиров с животными, но поспешила успокоить пожилую пару, пообещав разобраться с проблемой как можно скорее и найти хозяев сбежавшей кошки.       ― Может кто-то из пассажиров тайком провёз животное в ручной клади? ― предположил стюард наполняя опустевший чайник уже для них.       ― И на контрольном пункте этого никто не заметил? ― младшая из стюардесс скептически изогнула тонкую бровь.       Она не встревала в разговор. Не могла в какой-то степени поверить в то, что на борт и правда могла пробраться какая-то уличная кошка. Это ведь ещё менее реально чем провезённое в ручной клади животное без соответствующего билета. Но чувство тревоги уже никуда не собиралось уходить, засев на затылке вместе с неприятным зудом.       Последний звоночек был, когда она вновь заметила кошачий силуэт, пробирающийся в кабину пилота. Это уже само по себе было странным, ведь дверь в кабину была закрыта всегда и пройти внутрь мог только персонал, а никак не какое-нибудь мелкое животное, слегка толкнув дверь лапкой.       Долгое время женщина старалась просто убедить себя в том, что ей просто показалось. Она продолжала выполнять свои обязанности, разносить соки и тёплые пледы, но после того как капитан по какой-то причине пропустил стандартное объявление о том как проходит полёт, она решила проверить пилотов. Просто ради собственного спокойствия. Возможно за одно узнать появился ли их борт на радарах.       ― Капитан? ― дверь на самом деле оказалась слегка приоткрыта.       В кабине всё было как всегда, только вот оба пилота сидели в своих креслах в неестественно расслабленных позах. Никто из них не держался за штурвал, руки безвольно висели вдоль туловища. Фирменная улыбка всех стюардесс сползла с лица, когда до буксующего сознания женщины дошло, что под сидениями пилотов уже скопились две густые алые лужи. В креслах прямо перед ней было два трупа с разодранными глотками.       ― Земля, это рейс АА849, ответьте, ― в наушниках была тишина. Абсолютная. Ничего даже белого шума. ― Земля это рейс АА849 ответьте, у нас экстренная ситуация.       Снова тишина. Никакой связи. Самолётом уже давно управляет автопилот. Навигационные приборы молчали, не показывая ничего, а за бортом помимо бескрайнего неба видно было только горные вершины и густой лес. Старшая бортпроводница сдёрнула с головы наушники, стараясь выровнять дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце. Это будет самая жёсткая посадка в её жизни и хорошо бы сохранить во время неё как можно больше жизней. Паника в этом деле не помощник.       Позади раздалось протяжное рычание кого-то крупного и явно очень злого. Тяжёлое дыхание этого нечто женщина чётко ощутила на шее, боясь лишний раз пошевелиться. Животный страх и запах крови были последними чувствами перед тем, как мир погас в её глазах.

***

      Последние полгода были особенно насыщены событиями и работой. Даже в восстановительный период после очистки крови при помощи штриги Владу не удавалось отдохнуть как следует. Разработки, встречи, конференции и иски, много мелких и выматывающих исков и скандалов в прессе от религиозных организаций, которые до сих пор сопровождают каждый его новый успех. Особенно в клонировании или искусственном интеллекте. У этих людей определённо было слишком много свободного времени и слишком мало мозгов.       Расположиться в прохладном кабинете с книгой и чашкой кофе, в кои-то веки не думая о том, что завтра ждёт куча дел и встреч, было невероятно приятно. Этот улей был относительно небольшим, если сравнивать с поместьем в Висконсине, зато отлично укрытым в густом горном лесу, вдали от всех возможных раздражителей. Подобное уединение стоило всех потраченных на его создание усилий. Пока в Висконсине трудятся призраки, здесь была возможность у членов клана проявить себя. Созданная ими оранжерея с быстро разрастающимся лишайником стала объектом пристального внимания Брекли. Каким бы хорошим биологом она не была ей всё же не хватало таланта для ухода за растениями. Но благо сейчас наконец-то начало хватать здоровья чтобы вести дела.       Настал её черёд работать за двоих.       “Лёгкий как пёрышко. Твёрдый как скала,” ― текст считалочки доносился из-за окна слегка приглушённо. На улице дети рабочих пчёлок всегда были под присмотром воспитателя, всегда на виду и в безопасности. Трое на почти десяток взрослых, если не считать его самого по очевидным причинам. Редкая удача для таких как они.       Влад отложил книгу в сторону развернувшись к окну. На подоконнике в лучах солнца нежилась белая кошка с забавными тёмными пятнами над глазами. Сонно щурясь она свесила одну лапу в сторону улицы, наблюдая за двумя девочками, что на кончиках пальцев поднимали в воздух своего товарища, продолжая повторять простенький стишок и убирая из под парящего в воздухе тела руки, оставляя мальчика без опоры примерно в одном футе над землёй. Мужчина улыбнулся глядя на безобидную детскую игру, что даже таким малышам могла позволить приобщиться к полёту.       В дверь кабинета тихо постучали.       ― Входите, ― Влад потянулся, разминая спину. От уединённой размеренности тянуло в сон и только крепкий кофе не позволял ему дремать целыми днями.       ― Господин, ― Лие выглядела бледнее чем обычно. В тёмных миндалевидных глазах читалось беспокойство. ― Боюсь нам больше не стоит пытаться использовать образцы подростка с патогеном.       ― Опять запустился процесс распада? ― на всякий случай спросил мужчина.       ― Наоборот. Образец начал расти и..., ― женщина запнулась, не зная как правильнее сформулировать мысль. В её голове засел вид бесконечно быстро дробящихся клеток неоново-зелёной эктоплазмы, что собирались не просто в бесформенное нечто, похожее внешне на самых слабых обителей Мира Духов, а в подобие плоского червя. ― ...Эволюционировать.       Сонливость и расслабленность быстро улетучились. Мастерс поднялся со своего кресла, быстрым шагом направившись в лабораторию. То что было в воспоминаниях помощницы он должен был увидеть лично.       В чашке Петри действительно был зеленоватый плоский червь, но больше и с явно различимым узором из чёрно-белых полос на спинке. Существо ощупывало телом закрытую лабораторную посуду, проходясь по всему периметру круглой камеры, оставляя за собой слегка светящийся след из зеленоватой слизи.       ― Клянусь, когда я уходила, он был гораздо меньшего размера, ― растерянно пробормотала Лие, глядя на существо под прозрачным стеклом.       В центре чаши осталась небольшая капля эктоплазмы: часть образца призрачной крови, сданного Дэниелом на добровольной основе. Слепой червь, закончив ощупывать периметр прозрачной клетки, вернулся в центр чаши и поглотил остаток плазмы, буквально всосав его внешним покровом. Его тело покрылось мелкой рябью, разбухло и вздулось, приобретая более объёмную форму. Отделившаяся от бока белая лапка с четырьмя подобиями куцых пальцев, заставила Лие испуганно охнуть.       Влад спешно вытолкнул помощницу за пределы тестовой комнаты. Небольшое помещение, в котором Лие проводила опыт запечатало железной дверью с электронным замком. Изнутри чашу Петри охватило пурпурное пламя. Влад сжигал существо своими силами изнутри до тех пор пока даже сама стеклянная чаша не расплавилась, растекаясь по хромированному столу раскалённой густой лужей. От червя не осталось даже пепла.       ― Запускайте процедуру автоматической зачистки. В тестовую комнату не заходить следующие 48 часов, ― холодно приказал он. ― После только в защитном костюме.       ― Ничто из Призрачной Зоны ещё так не реагировало на протоген, ― Лие прильнула к стеклу пытаясь рассмотреть за плотной завесой распыляемой кислоты стол с остатками чашки Петри. ― Что этот Дэнни такое?       ― Если бы я знал, ― на кончиках пальцев мужчины до сих пор плясали крошечные всполохи призрачного пурпурного пламени.       Где-то вдали раздался грохот, неслышимый для человека, но отчётливо различимый восприятию вампиров. На улице испуганно взвизгнул кого-то из детей.       ― Это ещё что? ― Влад излишне резким жестом распахнул одно из окон лаборатории. В воздухе не чувствовалось никаких особых изменений или запаха посторонних, но вдали, за небольшим перевалом часах в четырёх пути на транспорте, в чистое небо поднималась тонкая едва заметная струйка дыма.       ― Это относительно далеко от нас, ― осторожно замелила Лие, ― Думаете стоит беспокоиться?       На подоконник у открытого окна запрыгнула кошка. Потянувшись, животное село и заглянуло прямо в глаза своему хозяину. В острых вертикальных зрачках пульсировало алое пламя, пока она, не моргая, неподвижно общалась с своим господином. Мастерс никогда не держал обычных животных.       ― Проверить определённо было бы не лишним, ― Влад погладил любимицу по голове перед тем как позволить ей спрыгнуть из окна на мягкую зелёную траву. ― Если там будет много людей, рассмотри всё как следует, но не дай себя заметить, ― бросил мужчина вслед скрывшейся за густой живой изгородью, кошке.

***

      Из мрака беспамятства Мэдди грубо вырвала резкая боль. Казалось она была везде, в каждой клеточке тела, но стоило женщине открыть глаза, как она сосредоточилась в конкретном месте. В ноге.       ― Прости, ― поспешил извиниться подросток. Грязный, потрёпанный, в наглухо застёгнутом бомбере. ― Я просто пытался расшнуровать ботинок. У тебя нога опухла.       Разум долго буксовал. Понять где она находится вышло далеко не с первого раза и для этого пришлось много вспоминать, пробиваясь через адский звон в голове и вечно отвлекающую тянущую боль.       Они летели в Арканзас. Хотели провести немного времени вместе в походе до домика Алисы, как делали каждый год. Планировали пройти стандартным и хорошо известным маршрутом, ведь в планы никогда не входило, чтобы после похода какой-нибудь безымянный перевал назвали в их честь. Никаких сложностей возникнуть не должно было.       Кажется всё началось с чёрной кошки. Она слышала как сбежавшее из какой-то переноски животное обсуждали другие пассажиры, сама даже краем глаза увидела облезлый чёрный хвост, скрывшийся между сидениями. Или с той, что они видели перед посадкой в аэропорту? Но они были в самолёте ― это точно. Началась небольшая тряска, а потом... Потом...       Женщина осторожно дотронулась до лба. Подушечки пальцев нащупали влагу и слегка подсохшую корочку. От чего-то взглянув на руку она первым делом заменила не собственную кровь, а отсутствие чёрных рабочих перчаток.       ― Мам? ― Дэнни осторожно коснулся её плеча, привлекая к себе внимание. Голубые глаза казались как никогда выразительными и испуганными. От него несло горелой кожей, руки мелко дрожали и периодически странно дёргались пальцы. Кажется перед тем как она отключилась сын успел ещё раз пожаловаться на то, что противопризрачный пояс-дефлектор искрит. Или она сама это видела?       ― Ты цел? ― собственный голос звучал хрипло и приглушённо.       ― Уж целее тебя, ― небрежно бросил подросток, осторожно обнимая её. Она заметила как от тела ребёнка сквозь бомбер просачивались едва заметные струйки дыма. Казалось что тело сына горит под верхней одеждой, но на ощупь лицо было самым обычным. Даже слегка прохладным. Только на месте прикосновения пальцев к его коже оставались розоватые следы. Или ей казалось что оставались?       Он потянулся к валяющемуся неподалёку рюкзаку, чтобы достать бутылку воды. Скрутил крышку, с характерным хрустом ломая пластиковую пломбу. Мэдди и не подозревала о том как сильно хочет пить, пока прохладная жидкость не коснулась губ. Делая глоток за глотком она чувствовала как вода остужает горячие внутренности и возвращая трезвость ума. Большая часть бутылки опустела, когда она наконец остановилась, стирая с губ капли воды тыльной стороной ладони и возвращая остатки сыну.       Когда картинка перестала расплываться перед глазами Мэдди наконец-то смогла оценить обстановку. Они были вдвоём посреди небольшой поляны, вокруг зелёные деревья, отдалённые горные вершины, скрытые за белёсым маревом и шум горного ручья. Никаких других пассажиров не было рядом, а из вещей был только рюкзак подростка с полупустой теперь бутылкой воды и парочкой бесполезных мелочей, разрешённых к проносу в ручной клади. Рядом на земле валялся бесполезный мобильный подростка с разбитым экраном. Техника ещё была жива, но значок на экране блокировки показывал полное отсутствие связи.       ― Как ты себя чувствуешь? ― Дэнни выглядел измотанным.       ― Приемлемо. Спасибо, солнышко, ― произнесла женщина на выдохе. ― Насколько далеко мы от самолёта?       ― Не знаю, ― подросток опустил взгляд, сжимая в руках грязную ткань широких джинс. Над верхушками деревьев где-то у подножья поднимался уже едва заметная струйка сизого дыма. ― Там ещё были живые люди, кажется, а я...       ― Сделал всё что мог, дорогой, ― Мэдди накрыла ладонь сына своей. Он не плакал, но казалось впадал в короткие ступоры, глядя в одну точку. Голубые глаза тускнели как у человека за пару мгновений до обморока, но он не отключался. Не физически по крайней мере.       Мэдди села поудобнее. Ногу пронзила горячая боль, но видимых повреждений по крайней не было, только часть штанины была содрана, обнажая воспалённую кожу. Дело определённо дрянь.

***

      Дэнни ей не позвонил.       Джесс беспокойно мерила шагами собственную комнату. Попытка присесть на минутку, успокоиться и обдумать ситуацию сделала только хуже, ведь Дэнни никогда не был тем, кто нарушает порядок действий просто так. Она знала это наверняка, ведь все прошедшие года его действия оставались неизменными. Они с мамой обычно же к вечеру добирались до Арканзаса и заселялись в один из недорогих мотелей, чтобы утром начать свой путь. И в этот момент Дэнни всегда ей отзванивался или хотя бы писал. Спрашивал, не хочет ли она в этот раз какую-нибудь безделушку в качестве сувенира, рассказывал что видел и обязательно предлагал пойти с ними в следующем году, от чего она, как и всегда, отказывалась, со смехом напоминая что даже до торгового центра в Парке Мира не может дойти пешком, не то что выдержать поход по пересечённой местности.       Было уже почти шесть вечера. Они давно должны были прибыть в аэропорт Литтл-Рок по расписанию. Уже давно должны были быть в мотеле. У брата уже точно должна была выдаться минутка чтобы хотя бы сообщение ей отправить. Хотя бы короткое.       Девочка резко остановилась посреди комнаты и дёрганными нервными движениями взъерошила волосы. Сжала виски ладонями, глубоко вдохнула и задержала дыхание. Сосредоточилась на том как постепенно замедляется ускоренный волнением пульс. Выдохнула.       “Я просто себя накручиваю. Поступаю так же как и сам Дэнни, когда родители в прошлую годовщину рассорились. Раздуваю из мелочи проблему”, ― Джесс открыла глаза, встретившись с собственным отражением в небольшом зеркале трюмо. Уставшая, дёрганная и с красными искусанными губами. ― “Наверняка это что-то не серьёзное. Бытовая мелочь. Может быть он просто устал, ведь в этот раз мы всей семьёй сначала посетили другой конец страны”.       Она слегка похлопала себя по щекам, прежде чем отвернуться от зеркала и направиться на кухню, чтобы немного охладить голову лимонадом со льдом. Небольшой телевизор был включен на какой-то спортивной программе. Видимо его оставил отец, совершивший забег на холодильник во время небольшого перерыва. Диктор излишне активно комментировал события футбольного матча, проходящего на территории города Грин-Бэй. От холодного газированного напитка слегка защипало в носу.       ― Просим прощения у наших телезрителей, но мы вынуждены прервать трансляцию матча для срочного сообщения.       Джесс застыла со стаканом у рта.       ― Самолёт АА849, выполнявший рейс Чикаго ― Литтл-Рок, не совершил посадку в пункте назначения. Наши источники сообщают, что воздушное судно пропало с радаров примерно через полчаса после вылета, но на связь капитан и второй пилот выходили. Однако спустя примерно один час связь пропала полностью. В данный момент о судьбе воздушного судна и его пассажиров ничего не известно.       Девочка почувствовала как холодный лимонад проливается мимо рта, но не придала этому особого значения. Медленно осев на стул она неосознанным жестом стёрла сладкую воду с подбородка, неотрывно глядя на экран телевизора.

***

      У него тряслись руки, а пустой желудок начинал выть слишком громко. Кажется это даже мама уже слышала.       ― Ты уверен что справишься? ― обеспокоенно спросила женщина, продолжая осторожно пытаться ослабить шнуровку на опухшей ноге ещё немного. Для неё он уже нашёл несколько достаточно прямых веток, чтобы зафиксировать конечность. Увы лишней ткани у них было не так много. Не было ничего для того чтобы устроиться на ночёвку. Даже воды осталось на один глоток.       ― Как будто есть иные опции, ― он пытался отшучиваться, хотя кожу под бомбером жгло огнём при каждом движении.       ― Скоро начнёт темнеть, постарайся не задерживаться надолго, ― женщина расстегнула боковую молнию на голени, давая больной ноге ещё немного больше пространства. Кожа покрылась малиновыми пятнами и тонкой сеточкой красно-синих лопнувших сосудов. ― Даже если ничего толкового не найдёшь. Лучше попробовать завтра, чем возвращаться по темноте. Я не хочу чтобы и с тобой что-нибудь случилось.       ― Хорошо, ― кивнул он. Освобождая место в рюкзаке он вытряхнул всё содержимое на землю.       Почти пустая бутылка воды, потрёпанная книга, наушники, пауэрбанк для телефона, который всё равно не работал в такой глуши, и пачка крекеров. Совсем не густо и не похоже на что-то по-настоящему полезное для выживания в глухом горном лесу чёрт знает где.       Он ещё раз махнул матери, с улыбкой обещая вернуться до заката, но стоило только небольшой полянке скрыться за деревьями, как настрой сразу испортился и улыбка пропала с губ. Живот скручивало от голода и голова уже начинала кружиться. Хотелось мяса, любого и побольше.       У подножья склона, с которого он спустился, тёк небольшой но довольно быстрый горный ручей. Дэнни упал у его берега на колени, резким жестом расстёгивая бомбер, молнию которого как назло начало заедать от подобной спешки. Тёплая плотная ткань с начёсом прикрывала довольно неприятное зрелище. Ещё более неприятное чем вид сломанной ноги матери.       Ему пришлось воспользоваться силами, чтобы вытащить хотя бы себя и маму из той железной ловушки, в которой они оказались в нескольких сотнях метрах над землёй. И за это пришлось дорого заплатить. Противопризрачный пояс Фентона к большому сожалению работал, ослабляя и подростка, и призрака. Искры сожгли низ футболки и пояс джинс, которые теперь падали с его узких бёдер. Девайс оставил множество ожогов на голом теле, кое-где спалив кожу до чёрной корочки. Сукровица и кровь перемешивались с ярко-зелёной эктоплазмой, которой его призрачная половина так старательно пыталась подлатать их обоих, но, увы, делала только хуже. Ведь именно на эти зеленоватые сгустки пояс реагировал сильнее всего, оставляя новые и новые ожоги там где и так не осталось целой кожи. По ощущениям это небольшое геройство обошлось ему в одну сожжённую до черна почку.       Дэнни стянул с себя оставшуюся футболку и смочил в прохладной воде. Он попытался хотя бы немного протереть рану под дефлектором. Выходило не очень хорошо, но прикосновение прохладной воды к обожжённой коже ощущалось великолепно. По спине и рукам пробежали мурашки от облегчения. Подросток не удержался и окунул в прозрачный ручеёк лицо полностью. Холодная вода быстро остужала голову. Снова сев и выпрямившись он отдышался, глядя на остатки футболки в руках. Как следует отжав ткань он сложил её в несколько раз и осторожно проложил между дефлектором и телом. Мера временная и будет работать только до тех пор пока капли эктоплазмы не просочатся через ткань, но дышать стало легче. С одного из кроссовок он снял шнурок и подпоясал им сползающие джинсы, прежде чем отправиться дальше сунув бомбер в пустой рюкзак.       Казалось, что он улетел не так далеко от того места, где всё же рухнул самолёт, но на деле любое расстояние в гористой местности стоило бы умножать на два. Потребовалось достаточно много времени, чтобы наконец-то набрести на первые признаки катастрофы ― сломанные верхушки деревьев и нестерпимый запах топлива. Один плюс ― зверей в этой местности не будет в ближайшее время, оглушительное падение железной птицы скорее всего распугало даже самых отбитых хищников.       Обломки двигателей всё ещё дымились, где-то внутри турбин горело алое пламя. Участок падения был огромным, боинг пропахал полосу леса, снося все деревья на своём пути и разваливаясь на части. Возможно сверху это безумие можно было относительно быстро заметить. По поваленным деревьям и грязи были разбросаны обугленные вещи пассажиров и... Куски мяса? Дэнни подошёл поближе к одному из ошмётков, покрытых чёрной корочкой. Это пахло почти как мясо, которое мама так часто готовила ему на обед последние полгода, только слегка пережаренное, а не тёплое и полусырое, но это всё мелочи. Отец частенько доводил мясо, которое готовил на гриле, до похожего состояния, хотя сам всегда говорил, что является любителем стейков с кровью. Он никогда не добавлял ни лука, ни приправ, ни маринада, но всё равно выходило вкусно. Выглядело это так, словно кто-то жарил неподалёку барбекю и из какой-то своей прихоти разбросал готовую еду на месте падения самолёта.       “Может это обед пассажиров первого класса?” ― от запаха текли слюнки и пустой желудок заурчал сильнее. Только увидев на куске мяса остатки золотой цепочки подросток понял на что почти пять минут пускал слюни, активно принюхиваясь.       ― Мне показалось. Мне просто показалось, ― он отшатнулся, выронив рюкзак, протирая глаза руками. Не понимая даже что конкретно ему показалось: труп вместо стейка или стейк вместо трупа. Живот продолжал упрямо урчать. Тело реагировала на запах не так как нужно было. Не так как было бы нормальным на него реагировать.       По подбородку из уголка рта скатилась струйка тёплой густой слюны, которую он поспешил стереть. Он пытался разглядеть что-то человеческое в обугленном куске мяса но получалось с трудом и для этого необходимо было сосредоточиться как следует. Кажется это была верхняя часть туловища вместе с головой, но Дэнни не был в этом уверен.       ― Соберись, ― он похлопал себя по щекам. ― Ты здесь по делу!       Большая часть вещей была уничтожена после падения. Кое-где были заметны развороченные чемоданы, выпавшие из багажного отсека после того, как самолёт окончательно развалился на две части: одну разбитую, перемешанную с глинистой почвой и поваленными деревьями, и вторую относительно целую, в которой ещё можно было найти полезные вещи в теории. Уцелевшая часть перевернулась вверх ногами и багажный отсек оказался сверху. Часть пассажиров, пристёгнутых к креслам, осталась висеть на своих местах в странных и неестественных позах. В воздухе стоял тяжёлый железный запах: сочный и свежий, прямо как в мясной лавке родителей Элис, одной из Птичек, в которой закупалась мама.       ― Соберись, ― приказал Дэнни себе. ― Это люди, а не еда.       Со спины напали неожиданно. Когтистая рука схватила его за волосы и со всей силы ударила головой о багажный отсек, пробивая черепом корпус из углепластика. Нечто схватило его за шею и откинуло вглубь оставшегося отсека, оставляя на шее следы когтей.       Спиной он врезался в перевёрнутую тележку стюардесс, с остатками воды и снеков. Тряпка между дефлектором и телом съехала. По коже вновь прошёлся слишком ощутимый разряд, заставивший его зарычать сквозь стиснутые зубы.       “Чёртов пояс! Почему именно меня ты всегда используешь как подопытную свинку?! Почему не Джесс?!”       Чужие когти впились в ногу, вытаскивая его из-за тележки. Первым что бросилось в глаза были вертикальные зрачки и крупные острые хищные зубы. Существо замахнулось на него когтистой лапой, целясь в шею.       Дэнни удалось перехватить конечность нападавшего одной рукой, а второй схватиться за короткие кучерявые волосы. Он рванул голову на себя и впился зубами в мясо. Чужая горячая кровь, хлынувшая в рот раззадоривала. Отпихнув от себя существо он оторвал кусок плоти и тут же поглотил.       Существо зажимало когтистой лапой рану на месте отсутствующего уха. Раненое. Слабое. Оно смотрело на него отступая назад. Его свежая сладкая кровь капала на потолок салона самолёта. В воздухе ярко пахло страхом.       Из глотки вырвался удовлетворённый клёкот.       Он настиг убегающие существо одним прыжком и вцепился зубами в глотку, отрывая кусок за куском. Поглощая сырое жёсткое мясо с удовольствием и наконец-то чувствуя прилив сил. Дефлектор призраков раздражающе скрежетал, отвлекая от еды. Поддев когтями бляшку он сорвал замок, отбросил устройство куда-то за спину и впился зубами в один из висящих над головой кусков мяса. Потом во второй. В третий. Глаза разбегались, а тело наполняла приятная сытость. Еды было много и такой разной: сладкой, солоноватой, жёсткой, мягкой, жирной.       Только когда дикий потусторонний голод немного утих Дэнни медленно осел на пол, с куском оторванного мяса в зубах. Он проглотил его в полу-трансе. Мясо сладкое и нежное проскользнуло вниз по пищеводу. Подросток отрешённо осматривал тела людей, которых успел попробовать на вкус.       Сейчас, он наконец-то увидел в них людей.