Невозможно было предсказать

-Чен Сяоши! Чен Сяоши!!! Голова болела нестерпимо, шея беспрестанно ныла, особенно в тех местах, где пальцы глубже всего впились в нее, перед глазами все плыло, а сознание, прихрамывая на обе ноги, с превеликой неохотой возвращалось к нему, не особо торопясь помочь понять, где он и как спастись, если была такая возможность. - А? Лу… Гуан… - как же больно было говорить, горло нещадно саднило. - Ну, наконец очнулся. Тебя придушили, ты потерял сознание. Прошло 53 минуты. Оглянись вокруг. - Разве… ладно, где я? - Не знаю, пока ты был без сознания, я тоже ничего не видел. Чен Сяоши попытался приподняться, лежать на полу какого-то заброшенного строения было, по меньшей мере, холодно, однако ему это не удалось: руки, закинутые за голову, были прочно примотаны внушительной толщины канатом, змеей обвившимся вокруг запястий, к широкой ржавой трубе. Волокна этой веревки так сильно въедались в кожу, что любое движение исполнителя тут же оборачивалось глубокими царапинами и множественными ссадинами, подолгу кровоточившими, отчего вскоре и канат, и рукава рубашки пропитались кровью, что не принесло особого удовольствия парню, потому он после немногих попыток прекратил ранить Мин Ай. - Чен Сяоши, можешь выйти из фотографии? - Что? Даже если бы и мог, не стал бы. Как мы можем бросить ее вот так? Сам подумай. Но если серьезно, сейчас, как ни старайся, я не могу выйти. Не развернуть ладони друг к другу. Где-то сзади вдруг раздался оглушительный, многократно усиленный эхом, грохот открываемой металлической двери, затем – чьи-то размеренные, навевавшие дикий животный страх шаги, направленные в сторону исполнителя. «Насколько сильно она испугалась, все тело проняло дрожью», - с замиранием сердца подумал Чен Сяоши, гадая, он ли так отреагировал или же сама Мин Ай. Парень попытался посмотреть, кто же так зловеще приближался к нему, однако без травмирования тела девушки никак не обошлось бы, поэтому, руководствуясь благородством и твердыми принципами, Чен Сяоши сразу же бросил эту затею, ожидая, что произойдет дальше. - Чен Сяоши… - Да? - Как угодно, но добейся того, чтобы ты смог в любой момент выйти из фотки. У меня плохое предчувствие. - У тебя? Предчувствие? А как же нерушимые логика и разум? - Нашел время шутить! - Не злись, мне только это и остается. Ведь… мне и самому не по себе. Но оставить ее так я не смогу. Поэтому, если какой шанс и появится, помоги мне спасти ее. - Ты же понимаешь, что спасти ее, как тебе хотелось бы того, невозможно. Не лезь в будущее, не забыл? - Да помню-помню. Хватит при всяком удобном случае повторять одно и то же! В этот момент перед парнем предстал не кто иной, как… Гуанмин Хенг, чьи глаза в темноте, казалось, переливались кроваво-алым блеском безумца, едва сдерживавшего в себе жестокого демона, жаждавшего вкусить чужие боль и страдания. - Что делать-то? – по привычке спросил Чен Сяоши, ожидая услышать четкие инструкции от друга. - Я не знаю, - мрачно ответил Лу Гуан. Такого исполнитель никогда и не подумал бы услышать от самого Лу Гуана, поэтому на какое-то время его словно бы парализовало, всякая мыслительная деятельность прекратилась в его голове, превратив в безжизненную куклу, выброшенную на задворках прошлого. Но, вовремя вспомнив о том, где и в каких обстоятельствах он оказался, Чен Сяоши постарался сразу взять себя в руки. - Что ты задумал? Снова этот взгляд… взгляд убийцы, оценивавшего, как лучше расправиться с жертвой… - Чен Сяоши! Это он! - вдруг воскликнул Лу Гуан. - Чего? - Тот, кто постоянно нам до этого мешал! Эти глаза… такие же, как и у тех прохожих до того, как они приходили в себя. Быстро выходи из фотки! - Каким образом?! И да, я не оставлю Мин Ай одну в таком безвыходном положении. - О чем ты там думаешь, милая? – вкрадчиво прошипел над девушкой этот неизвестный, склонившись над ней. – Ты должна быть сосредоточена только на мне, ясно тебе? Из-за его пазухи сверкнула что-то серебристое, тонкое и изогнутое. «Черт, нож!» - Кто ты такой? – пытаясь придать голосу боевой смелости, чтобы сбить с толку этого психа, отчеканил Чен Сяоши, бросив во врага острый холодный взгляд, подобный лезвию клинка. - Ты же знаешь, Гуанмин Хенг… - Ложь! Кто ты такой? - Чен Сяоши, - осадил его Лу Гуан. – Не храбрись и не выдавай себя так! - Хм… а ты наблюдательна. Интересно, очень интересно. Внезапно он своей лапой грубо обхватил подбородок девушки, начал, небрежно крутя ее головой, рассматривать ее лицо, сосредоточенно вглядываясь в каждый изгиб, каждую ресничку, точно бы оценивал породистую лошадь перед ее приобретением. «Отвали, мразь!» - Недурна собой. Разве не прекрасно: и умом не обделена, и красотой. Какое счастье, что такая обаятельная прелесть в моих руках. - Что тебе нужно?! Деньги?! Положение?! Ради чего все это?! - Чен Сяоши! - снова окрикнул его Лу Гуан. – Остановись, не увлекайся. Помни, сейчас я не вижу будущее Мин Ай до конца. - То есть? - Мне доступны лишь несколько секунд от настоящего момента, не более того. Продолжишь его провоцировать, он не станет с тобой церемониться. Что еще оставалось делать? Чен Сяоши решил пока скромно помолчать, ибо положение его не позволяло ему особо выступать против «Гуанмин Хенга», если учитывать еще и предупреждение наблюдателя. «Эх, горе-провидец ты, Лу Гуан. Лучше бы подсказал, есть ли шанс сбежать отсюда, а не осаждал меня». - Ради чего?.. Хм… Знаешь, дело принципа. Мне кое-кто жизнь изрядно подпортил, хотелось бы отплатить той же монетой. Не люблю оставаться в долгу. Понимаешь? - Никогда такое не пойму. И не приму, - гневно процедил сквозь зубы Чен Сяоши, пронзая врага испепеляющим взглядом. - Сразу видно, кровь семьи Мин. Какая гордость, какая непоколебимая уверенность в собственной силе, хоть и видишь, в какой ситуации находишься, - мужчина задумался на какое-то время. – Мне нравятся волевые женщины, жаль, что мы с тобой не встретились при других обстоятельствах. Думаю, мы стали бы хорошими друзьями. - Да никогда! - Чен Сяоши, помолчал бы! - Да, ты и правда нечто, дорогая Мин Ай. Какая досада, что ты связана с Эммой… - Кем?! – не сразу догадался Чен Сяоши, тут же в порыве негодования дернувшись, на мгновение забыв о веревке, чем снова ранил запястья и окропил пол кровью девушки. - Ну, родная, как же так? Нельзя забывать о своей золовке, - ехидно ответил незнакомец, склонившись над самым ухом Чен Сяоши, слегка коснувшись языком мочки уха. «Отойди, псих. Мерзость какая!!!» Он попытался отстраниться, но его лицо бесцеремонно притянули обратно, затем немного отклонили назад, обнажив шею, к которой «Гуанмин Хенг» опасно приблизился и, очевидно, смакуя, начал вдыхать запах кожи девушки. - Великолепный аромат. Какой тонкий вкус. Так удачно подобрать парфюм для себя. Ты определенно подходишь мне. Развитие событий не обещало ничего хорошего, оба, и Чен Сяоши, и Лу Гуан, напряженно следили за его ходом, пытаясь на ходу разработать наиболее подходящую стратегию поведения, которая могла бы поспособствовать улучшению положения исполнителя. Однако пока никаких ярко положительных результатов никто из них не получил. - Чен Сяоши, - раздался обеспокоенный голос Лу Гуана. - М? - Эмма… Помнишь, та девушка, которая обратилась к нам недавно? Работала в Quede Games. - И? Я уже понял, что между ней и Мин Ай связь точно есть. И этот урод явно имеет зуб на Эмму. То, что сейчас происходит – месть. - Все верно, этот человек как-то связан с этой компанией, и теперь... В общем, попытайся добиться того, чтобы как можно скорее выйти из фотки. Мы сделали все, что могли, дальше ты бессилен. Сам посуди. - Нет. Я не брошу Мин Ай. Ее продали за долги, ее взял в плен какой-то психопат. Как думаешь, сможет она все это принять и остаться психически здоровой, если я сейчас покину фотку? - А ты сможешь? Ты ведь уже догадался, что сейчас может случится? Даже если Чен Сяоши и догадался, он продолжал отрицать саму возможность подобного исхода, по-прежнему наивно надеясь, что здравый смысл окончательно не покинул этого неизвестного подонка, что, может, все еще и разрешится благополучно и ему удастся спасти бедную жертву каких-то непонятных интриг и манипуляций. Во мраке вдруг сверкнул нож, моментально оказавшись у шеи Чен Сяоши. - Черт! – не выдержал Лу Гуан, видимо, не ожидая такого поворота. Исполнителю же только и оставалось, что замереть и ждать, что еще выкинет «Гуанмин Хенг». - Ты и бесстрашная. Мне действительно очень жаль, что мы с тобой раньше не были знакомы, - его голос звучал так, словно коварный змий, шепча на ухо невинного дитя о грехах человечества, упивался страданиями того, кто впервые познал человеческие пороки. Чен Сяоши напрягся, больше не в силах отрицать очевидное – его точно ждало то, чего так опасался Лу Гуан. Однако… Вновь во мраке сверкнул хищным серебристом блеском металл ножа, глубоко вонзившись в плечо исполнителя, оставив за собой длинный продольный разрез, обильно сочившийся темно-вишневой кровью, неслабыми струйками стекавшей на пол. Чен Сяоши, содрогнувшись от боли, сумел проглотить рвавшийся наружу крик, понимая, что это только распалит безумную натуру незнакомца и мотивирует его продолжить. Но выдержка исполнителя никак не улучшила его положение: «Гуанмин Хенг» продолжил исполосовывать тело несчастной Мин Ай, «украшая» его грубыми огромными ранами, истекавшими кровью, что скоро отразилось и на самом Чен Сяоши; сознание плыло, голова кружилась, дыхание сбивалось все больше и больше, лишь усугубляя и без того сложное положение парня. Но он упорно молчал, сдерживая даже малейшие вскрики боли, полагая, что отсутствие реакции собьет лихорадочный экстаз с этого психа. - Чен Сяоши! – безнадежно звал его Лу Гуан, наверное, пытаясь хоть что-то сделать, ибо помочь хоть как-то он ничем не мог. – Хватит молчать! Он ведь того и ждет, чтобы ты закричал. Хватит геройствовать, останови это уже! Исполнитель, не особо понимая, что происходит, ослепленный болью и ужасом, все-таки послушался друга и, глубоко вдохнув, наконец-то закричал, надрывно, истошно, искренне закричал от боли, что плотным покрывалом окутала тело девушки, ощущаемое как свое собственное. - Я уж думал, до конца будешь молчать, - внезапно остановившись, удивился «Гуанмин Хенг». «Сработало? Лу Гуан, ты мой спаситель. Еще немного, и я бы точно отключился. И чего упорствовал?» - Ты и впрямь нечто, - продолжал недобро шептать враг, отложив клинок и обеими руками обхватив лицо Мин Ай. - А ты мне нравишься, хорошенькая такая. Но, увы, ты связана с этой чертовкой Эммой, - он сделал особенное ударение на имени их клиентки, - и я хочу заставить всех, кто дорог ей, страдать… Страдать так, чтобы из глаз вместо слез хлынула кровь. А потом… и ее саму… Я заставлю ее… отплатить сполна… - Выходи из фотки! Сколько еще тебе нужно повторять?! - Не могу… Чен Сяоши, как ни крутил кисти, никак не смог бы хлопнуть ими, да и не стал бы, не в его правилах бросать девушек в беде. - Как угодно, но выйди из фотки! – упорно настаивал Лу Гуан, все более жестко приказывая Чен Сяоши поступить именно так. - Не стану… - Зачем ты?.. Но он не успел закончить вопрос… С девушки одним размашистым движением содрали рубашку, разорвав этим ее в клочья, стянули юбку, также не оставив и ее, после чего, полюбовавшись телом девушки, окровавленном и израненном, в одном нижнем белье, приступили и к тем последним остаткам одежды, что еще хоть как-то создавали иллюзию того, что все обойдется. Чен Сяоши, будучи привязанным руками к трубе, изо всех сил пытался отбиться от яростного наступления «Гуанмин Хенга» ногами, изгибался как мог, стараясь хоть как-то помешать ему творить с девушкой все, что вздумается, но бесполезно, ибо его безжалостно придавили к полу, не давая даже вдохнуть. Исполнитель силился кричать, но вместо этого из его горла вылетал невнятный хрип, беспомощно свистевший между губ. «Я не позволю этому случиться! Гад, руки прочь!» Собрав последние силы, еще теплившиеся в теле Мин Ай, Чен Сяоши, подобрав ноги, на которые незнакомец до того не обращал особого внимания, как мог лягнул врага, отбросив того на пару метров от себя. Бросок вышел на редкость удачным, ибо «Гуанмин Хенгу» не повезло довольно-таки сильно приложиться головой о бетонную стену здания, да так, что на какое-то время оказался дезориентирован в пространстве. «Не думал, что эта хрупкая девушка может быть такой сильной», - самому себе удивляясь, заметил исполнитель, начав яростно выкручивать собственные руки из пут этих треклятых канатов. Было больно, безумно больно и страшно, неясно еще, кому больше из двоих, переживавших этот ужас вместе, однако, наплевав на красоту изящных кистей Мин Ай, Чен Сяоши сумел-таки освободить одну руку, которой он неистово принялся разрывать веревку, чтоб вырвать из плена этой пеньковой змеи и вторую. - Не трать время, выходи! Живо! Это бесполезно! – кричал Лу Гуан, не зная уже, как еще можно воздействовать на друга, столь глупо тратившего свой шанс спастись. – Ее уже не спасти! Нельзя менять будущее, которое случилось для нас! - Нет! Я не брошу ее! Ее бросил отец, оставил как собаку на произвол судьбы, потому что сам не смог расправиться с долгами… Она что, хуже меня, чтоб ее вот так оставить с этим подонком?! – распалялся Чен Сяоши, уже стерев ногти до крови на руке Мин Ай. - Прошлое не изменить… - Я не собираюсь его менять. Но от него я ее спасу! Наконец… Он сделал это… Он свободен… Теперь надо бежать… Если бы он только мог… Но даже, будучи израненным, истощенным и обескровленным, Чен Сяоши и тогда нашел в этом теле силы встать на ноги и, шаг за шагом, идти к выходу из этого ада… - Осторожно! Сзади! Но Чен Сяоши не успел вовремя увернуться: в ногу Мин Ай уже вгрызался нож, войдя слишком глубоко, чтоб можно было это проигнорировать и продолжить путь к спасению. Исполнитель тут же рухнул на пол, крича от боли и отчаяния, хватаясь за окровавленное бедро, безвольно болтавшееся в руках жертвы. - Живо выходи!!! - Но… - Это уже не твоя забота. Наша задача – найти Мин Ай. Ты справился с поставленной задачей. А теперь послушай меня хоть раз… Выходи, пока есть шанс! Быстро! Чен Сяоши, поддавшись на вполне разумные уговоры Лу Гуана, уже приготовился к тому, чтобы выйти из фотографии, однако в последний момент что-то все же заставило его на мгновение остановиться. «Правильно ли будет вот так поступить с Мин Ай? Она ведь даже не поймет, как здесь оказалась и что вообще происходит. Разве…» - Чен Сяоши!!! Но было поздно… «Гуанмин Хенг», обернувшись безжалостным хищником, любой ценой желавшим заполучить жертву, одним прыжком настиг исполнителя, не позволив тому и опомниться, в ту же секунду повалив его на пол и заломив над головой руки. Чен Сяоши изо всех сил пытался вырваться из захвата, но все было безрезультатно. - Превосходно, просто превосходно! – бился в безумной радости преступник, склонившись над самым лицом девушки. – Ты… предназначена мне самой судьбой! Позволь мне насладиться твоей идеальной красотой и величием. Я заберу все без остатка. Сопротивляйся, кричи… Насыть меня… Одним животным рывком неизвестный сорвал с Мин Ай последнюю одежду… - Я хочу увидеть твои истинные страдания… Отчаяние… Опустошение… Я заставлю тебя почувствовать все, что пришлось пережить моему отцу, когда его предали… Благодари Эмму за такой подарок судьбы… - Чен… Сяоши… - голос Лу Гуана оборвался… … Это было хуже всякой пытки… Бесцеремонное вторжение, жестокие ласки и вульгарные речи, лившиеся в ухо исполнителя нескончаемым потоком тихого шепота безумца, бесконечные ножевые порезы и гематомы, оставляемые грубыми пальцами мужчины… Чен Сяоши, разделяя все эти ощущения с беспомощной жертвой каких-то интриг, поначалу пытался хоть как-то воспрепятствовать подобному исходу, но… тщетно… Перед глазами, тронутыми застывшими слезами, мелькали красновато-белесые круги, в ушах звенело, по всему телу бесконечными волнами разливалась боль, тошнота комом стояла в горле, разрывая его своими острыми противными иглами… И застывший крик, так и не слетевший с губ исполнителя… «Я… не должен был допустить это…» - Лу… Гуан… В ответ лишь молчание… - По…мо…ги… Лу… В сознании мелькали воспоминания детства: теплые объятия матери, милые сердцу семейные вечера, поездки в разные страны, множество красивых фотографий на фоне природы, достопримечательностей, просто за столом в какой-нибудь праздник… Смерть матери, переезд в другой в Пекин, новые знакомства и отношения, встречи и разлуки… Внезапное исчезновение родителей, вечные гонения одноклассников, одиночество, печаль, преданное, но пустое ожидание… Обе жизни проносились безумным вихрем перед Чен Сяоши. «Это… ее? Или… мои? Или… чьи они?» - Чен Сяоши, - раздался чей-то сдавленный голос в голове. – Отзовись! Не молчи! - А? - Не молчи, я тебе говорю! - Это… кто? - Что? – удивился голос. Я Лу Гуан. О чем ты вообще, Чен Сяоши? Но в голове исполнителя ничего, кроме звенящей пустоты, не отозвалось на эти имена. - Кто… ты? Кто… кто такой… Чен Сяоши? - Проклятие! Чен Сяоши, твоя личность сливается с Мин Ай. Не молчи! Что угодно, только не молчи! «Не… молчать? Зачем… Не молчать?» - Чен… Сяоши?.. Мин Ай?.. - Кто ты сейчас? Назови себя! Живо! - Я… я… кто я? Все тело Мин Ай пылало, словно бы ей в рот вливали раскаленное железо, безжалостно разъедавшее внутренности, сжигая ткани их и пожирая в своем жаре пепел, боль не отпускала ни на миг, затмевая собой каждый уголок сознания исполнителя, проглатывая в своей пасти всякий здравый смысл и логику, которые могли бы помочь Чен Сяоши идентифицировать себя, но, увы, были бессильны под гнетом отчаяния и безволия. Даже слезы, тонкими ручьями хлынувшие из безжизненных глаз, казались нестерпимо горячими. - А кто я?.. Кто?.. Этот вопрос красным пламенем алел перед глазами, не давая покоя какой-то придушенной, загнанной в самый дальний уголок разума части сознания, еще кое-как трепыхавшейся в попытках докричаться до мозга, полностью поглощенного болью и отрешенностью. - Кто я?.. А ты… кто? - Я твой друг, Лу Гуан… - в этом голосе едва уловимой нитью проскочило отчаяние и беспомощность. - Друг?.. «Разве я здесь… не… одна?.. Один?.. Что?» - Друг… Помо… - Чен Сяоши… - Помогите. - Чен Сяоши! - Помогите! Кто-нибудь! Прошу! Умоляю! Лу… Рот тут же заткнула огромная уродливая лапа мужчины. - Я ждал этого та-а-а-а-а-к долго! Наконец я это услышал! Да, милая Мин Ай! Кричи! Борись! Мучайся в осознании безысходности! И пусть Эмма услышит твой голос! Во сне, наяву, повсюду он будет преследовать ее! Девушке, гонимой смертельным страхом, удалось вывернуться из-под руки «Гуанмин Хенга» и укусить того между большим и указательным пальцами, отчего тот дернулся, подарив своей жертве второй шанс подать голос. - Лу Гуан! Помоги мне! Умоляю! – Мин Ай заливалась слезами, надрывно кричала, наивно надеясь на чудо, так и грезя тем, что вот сейчас из-за угла выбежит какой-то незнакомец, который спасет ее от этого адского кошмара. – Лу Гуан!!! Друг… - Ах, ты… Но голос безумца в тот же миг оборвался, как только где-то в темноте мелькнула чья-то тень, молнией метнувшаяся к ним. Раздался гулкий металлический звон, после которого тело «Гуанмин Хенга» безвольно осело на ноги девушки, заставив ее тихо вскрикнуть в ожидании продолжения пытки. Однако его сразу спихнули грубым пинком с ее окровавленных бедер, после чего осторожно подхватили на руки и понесли куда-то, прочь отсюда. - Не забывай, - раздался мягкий успокаивающий голос над самым ее ухом, - кем ты являешься. Не позволяй больше таким, как он, поступать так с тобой. - Лу…Гуан? – едва слышно пролепетала девушка, с трудом взглянув на своего спасителя, чье лицо оказалось скрыто за какой-то странной маской, похожей больше на элемент дизайна интерьера, чем на что-то применимое для маскарада. - Не сейчас! Они бежали, если судить по тому, как сильно трясло Мин Ай на руках неизвестного героя, и вскоре оказались на улице, залитой чистым лунным светом. Чистым белоснежным светом… сумевшем-таки дозваться до сознания Чен Сяоши, кое-как понявшего, что произошло. - Где мы? Что… - Нет времени! Парк развлечений Magicland! Не забудь! - торопливо и надрывно кричал неизвестный. - А? – до сих пор барахтаясь в прострации, не понял Чен Сяоши, бездумно окидывая окрестности затуманенным взором, уловившим размытые очертания каких-то рельсов, огромных, похожих на игрушки, чашек, замков и прочего заброшенного мусора. Но ненадолго ему пришлось перевести дух. Раздался оглушительный хлопающий звук где-то сзади, спаситель и Чен Сяоши камнем рухнули на асфальт, оставив кровавые полосы на нем своими коленями и ладонями. - Нет… - только и успел прошептать исполнитель, как воздух огласил новый взрывной хлопок, после чего все вокруг погрузилось во тьму, озаренную, словно вспышкой сверхновой, невероятно ярким светом нечеловеческой боли, тоже вскоре угасшей в океане бесконечного мертвого небытия…