—
Вампир не может войти в человеческое жилище - будь то маггл или волшебник - без явного устного приглашения. Формулировка не важна, первостепенное значение имеет намерение. Человек должен знать о вампирской природе своего компаньона и должен полностью осознавать свои действия. Вампир может войти по своему желанию, как только приглашение будет предоставлено. Приглашение может быть отозвано в любой момент, и вампир будет немедленно удален из дома.*****
Гермиона вытащила стопку памяток и служебных записок из ящика для входящих сообщений, быстро просмотрела их и выбросила большую часть прямо в мусорное ведро. Копия благодарственного письма за выставку, посвященную маггловской «магии», отправилась в папку достижений, а письмо-просьба от коллеги из Барселоны попало в ее папку текущих дел. Но большая часть сообщений была малозначительной. Напоминания о необходимости содержать комнату отдыха сотрудников в чистоте, напоминания о днях знакомства со стажерами, напоминания о необходимости отправки счетов в бухгалтерию до конца месяца. К ее разочарованию никаких ответов от Правления по поводу ее предложения о ежемесячном круглосуточном открытии не последовало. Услышав стук в дверь своего кабинета, она подняла голову, но вернулась к письмам, увидев, что это Эндрю. — Что тебе нужно? — спросила она, срывая с конверта печать ножом для вскрытия писем с ручкой в виде дракона. — Милое приветствие, — ответил Эндрю. Он закрыл дверь и плюхнулся в ее кресло для посетителей, тонкие ножки которого протестующе заскрипели. — Надеюсь, ты не разговариваешь так с покровителями. — Ты коллега, а не покровитель. Что тебе нужно? — повторила она. — Я занята. — Кое-кто из сотрудников собирается сегодня вечером пропустить по стаканчику, — сказал Эндрю. Он соскреб ногтем засохший соус со своего галстука. — Я подумал, что узнаю, не захочешь ли ты присоединиться. Начнем с «Котла», а потом посмотрим, как пойдет вечер. Может быть, мы с тобой могли бы… — У меня свидание. Сегодня вечером состоится поздний показ «Призрака оперы» 1925 года. Глаза Эндрю сузились. — Снова встречаешься с клыкастой рожей? Испытывая искушение метнуть нож для вскрытия писем острием в стол, Гермиона сосчитала до десяти и со стуком положила его на столешницу. Она стиснула подвеску своего ожерелья — рубин размером с ноготь большого пальца, вырезанный в форме капли крови — и протянула ее вдоль цепочки. — Его зовут Драко, и я уже говорила тебе об использовании этого слова. Я бы предпочла не подавать официальную жалобу, так что не повторяй этого. Эндрю проигнорировал ее слова, уставившись на ожерелье. — Это он купил его тебе? — Вообще-то да, это он купил его. Он подарил мне на прошлой неделе. Эндрю наклонился вперед. — Тебе следует знать, что люди говорят о тебе, — сказал он. — И то, что они говорят, крайне неприятно. Ходишь и всюду публично заявляешь, что встречаешься с вампиром. Это не поможет делу. — Люди могут высказывать свое мнение сколько угодно, каким бы идиотским оно ни было. Вампиризм Драко не имеет никакого значения. Это человек, с которым я познакомилась и которого захотела узнать поближе. Он мне нравится, я встречаюсь с ним, вот и все. — Гермиона просмотрела последнее письмо, благодарственную записку и нацарапанный рисунок от ребенка, которому она помогла в музее на прошлой неделе, и повернулась, чтобы прикрепить его к информационной доске позади себя. Обернувшись обратно, она заметила, что Эндрю наблюдал за ней с кислой физиономией. — Я пытаюсь оказать тебе услугу, — сказал он. — Помочь тебе. Я знаю, что ты хочешь продвинуться в музее. Возможно, когда-нибудь занять высшие офисы. Главного куратора. Директора музея. Гермиона откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, ничего не отвечая. Она демонстративно теребила кулон в виде капли крови. Эндрю покраснел. Он заговорил, постукивая костяшками пальцев по ее столу. — Тебе нужно больше думать об имидже. Если ты хочешь добиться успеха в этом бизнесе, то необходимо следить за собой. Держу пари, совет директоров уже удивленно поднимает брови по поводу твоего предложения. Интересно, насколько высоко поднялись бы эти брови, если бы они знали, почему ты это сделала. — Объяснись. — Объясняюсь. Кто-то может послать им записку о твоем парне — затупителе колов. Правление не захочет видеть директором женщину, которая не сможет проводить утренние собрания, потому что из нее всю ночь высасывали кровь. Гермиона резко выдохнула. Она не знала точно, какое выражение только что промелькнуло на ее лице, но, судя по внезапному нервному подергиванию глаза Эндрю, оно не было приятным. Эндрю откинулся на спинку стула, подняв руки вверх, а затем в стороны. — Ми… Гермиона. Я не… Гермиона медленно встала, оперевшись ладонями о стол. — Совет директоров признает и продвигает людей, которые хорошо делают свою работу, независимо от того, чем они занимаются в личной жизни, а я чертовски хорошо делаю свою работу. Никто не может этого отрицать. У меня стопка благодарностей толще твоей тупой головы. Им будет все равно, встречаюсь ли я с вампиром, сплю ли с вампиром или позволяю вампиру высасывать мою кровь. Но им будет не все равно, если уведомление от комиссии по дискриминации и домогательствам попадет на их стол. — Не надо этого делать. Я не имел в виду… — Это последний раз, когда я спускаю это на тормозах, Эндрю. Еще одно оскорбление, еще одно слово о Драко или моих отношениях с ним, и у тебя будут большие неприятности. — Она прошагала к своей двери и распахнула ее. — Мы закончили. Выметайся.*****
К тому времени, когда она встретила Драко в маггловском Лондоне, где было назначено их свидание, ей удалось выкинуть инцидент с Эндрю из головы, а приветственный поцелуй Драко полностью стер остатки ее раздражения. Они шли к кинотеатру, обнявшись и болтая о ее идеях для будущих выставок и требованиях его нынешнего клиента, пока внезапно хлынувший ливень не загнал их с улицы под навес закрытого магазина. Гермиона выглянула, всматриваясь в дождь. — Он ослабевает, — сказала она. — Но нам придется подождать еще несколько минут. — Знаешь, мы, вампиры, не таем, намокнув. — Драко подошел к краю навеса и высунул руку под дождь. — Видишь? Не таю. — Я снова надела твой шарф. Я не допущу, чтобы он испортился. — Гермиона придвинулась вплотную к Драко, скользнув рукой под его длинное пальто и обняв за талию. — Мы можем подождать. Фильм начнется только через час, и они все равно всегда немного задерживаются. Ты раньше бывал в кино? — Бывал. Честно говоря, я уже видел этот фильм раньше. Хотя, когда я смотрел его в последний раз, он был еще без звука. — Драко улыбнулся ей, когда она скорчила гримасу, осознавая его слова. — Я видел все фильмы с Чейни, когда выходили премьеры. Он был гением грима. — Я никогда не видела фильм с Чейни ранее. Я видела версию, которую они сделали несколько лет назад, и мюзикл. Я очень ждала этого показа, но если ты его уже видел, я могу посмотреть в другой раз. — Это было девяносто лет назад. Я выдержу ещё один просмотр. Кроме того, неужели ты думаешь, что я упущу возможность посидеть с тобой в темноте? Может быть, обнять тебя, если фильм станет непереносимым для, как мы раньше называли, тонких женских чувств? Ни за что. — Тонкие женские чувства? Ты меня разыгрываешь. — В те дни это вызывало серьезную обеспокоенность, — сказал Драко. — Знаешь, в газетах писали, что женщины падали в обморок при виде Призрака. Я не припомню никаких обмороков, но было много криков. Тогда это было шокирующе. — Его губы дрогнули, он явно боролся с усмешкой. — Как насчет того, чтобы мы обняли друг друга? Таким образом, мы оба будем в безопасности. — Отличная идея. Знаешь, ты очень умна. — Мне это говорили, — смеясь, Гермиона обняла его за плечи, чтобы притянуть к себе для поцелуя, но пара подростков в черных плащах нырнула под навес, и она отстранилась. — Извините, извините, — сказала одна из новоприбывших, стряхивая капли дождя со своих ярко-зеленых волос. — Не хотели вас прерывать. Просто нужно немного перевести дух. У Клаудии болят ноги. Я же говорила тебе не надевать новые ботинки, Клав, даже если это настоящие стомпы. Клаудия откинула капюшон, явив крашеные черные волосы, густо покрытые черными тенями глаза, темно-фиолетовые губы и с полдюжины пирсингов в носу и бровях. — Мне нужно было казаться выше, — пробормотала она, слегка шепелявя. — Ты сказала, что Ник будет там, Дрю. — Он должен был быть там. Эти двое вступили в спор, и Гермиона прошептала Драко. — Они готы, — сказала она. — Или пытаются ими быть. Летучие мышата на самом деле. — Она чертыхнулась себе под нос от осенившей ее мысли. — О, боже. Прикрой свой… Одна из подростков взвизгнула. — Черт, посмотри на его клыки! Они выглядят как настоящие. — Клаудия придвинулась ближе, уставившись на зубы Драко. — Где ты их взял? Кто тот мастер, что изготовил тебе клыки? — требовательно спросила она. — Как ты привыкал разговаривать с ними во рту? Драко закрыл глаза и медленно выдохнул. — Они у меня уже давно, — ответил он. — Мне их подарил друг. Гермиона уткнулась лицом в его свитер, подавляя смех. Дрю кивнула. — Прекрасная работа. Даже не видно линии стыковки. Классические одинарные клыки — отличный выбор. — Она ткнула Клаудию в бок ее слишком широкого корсета. — Видишь, старшие готы знают, что делают. Я же говорила тебе, что тройные были ошибкой. Вот почему ты продолжаешь шепелявить. Слишком много острых кончиков. — Нику они нравятся, — угрюмо сказала Клаудия, натянув капюшон на голову. Пара ушла, продолжая спорить. Гермиона прижалась к Драко, не в силах больше сдерживать смех. — Прости меня, — сказала она, улыбаясь, как только отдышалась. — Я не должна смеяться. Но часто ли это случается? Драко с обреченным видом покачал головой. — Довольно часто в октябре, но в большинстве случаев я могу удрать достаточно быстро. Кем бы ни был этот Ник, я надеюсь, что он тоже сможет удрать быстро. Тройные клыки. Нелепица, честное слово. — Ты слышал ее. Нику они нравятся. — Она провела большим пальцем по его нижней губе. — Мне же нравится классика. — Ты говорила. — Драко улыбнулся, поймав ее за запястье и поцеловав подушечку большого пальца. — К счастью, мы, старшие готы, отлично ориентируемся в классике. Гермиона фыркнула. — Хорошо, что они не знают, насколько ты старше, иначе они бы последовали за нами. — Это было бы не в первый раз. Восьмидесятые были странным десятилетием. Феба больше года настаивала на том, чтобы называть меня «Дэвид» из-за того единственного фильма. — Драко посмотрел мимо нее. — Дождь прекратился. Пойдем. После фильма они отправились к ее дому, крепко обнявшись. У двери, прежде чем Драко успел поцеловать ее на прощание, Гермиона заговорила: — Может, ты останешься? По крайней мере, ненадолго? Драко вопросительно выгнул бровь. — Мне не нужно никуда идти завтра, — сказала она. — И до рассвета еще есть какое-то время. Я знаю, что тебе нужно вернуться в Уилтшир до восхода солнца, но тебе же не обязательно уходить прямо сейчас, правда? — Нет, — тихо ответил он. — У меня есть время. — Он дотронулся ладонью до ее щеки, медленно проводя большим пальцем по изгибу ее нижней губы. — Тогда останься. Драко посмотрел поверх ее головы на открытую дверь, затем снова перевел взгляд на ее лицо. Он слегка улыбнулся ей. — Тебе нужно сказать это. Гермиона провела ладонями по его груди и посмотрела ему в глаза. Она нежно коснулась обеими руками линии его скул, а затем зарылась пальцами в его волосы. — Драко, — сказала она. — Я приглашаю тебя в свой дом. Он издал глубокий, рокочущий звук и обнял ее двумя руками. Страстно целуя, он провел ее через порог и пинком захлопнул за собой дверь. Гермиона бросила свой шарф на стол вместе с ключами и стянула с плеч Драко пальто, не отрываясь от поцелуя. Драко отпустил ее ровно настолько, чтобы сбросить пальто на пол, а затем снова крепко прижал Гермиону к себе. Его длинные пальцы блуждали по ее спине, от изгиба талии до декольте с открытыми плечами. Она углубила поцелуй, скользнув языком между его клыков, и целовала его до тех пор, пока не почувствовала, что у нее закружилась голова. Боясь потерять равновесие, она уперлась руками ему в грудь. — Драко, — прошептала она ему в губы. — Подожди. Драко моргнул, глубоко вздохнул и поднял голову. — Подождать? Или остановиться? — Подожди. Притормози. — Гермиона прислонилась к нему, положив голову ему на грудь и слушая, как бьется его сердце у нее под ухом. — Притормози и эммм... И переместись. Из коридора. Она взяла его за руку и пошла вглубь дома, уводя его от входной двери и проходя мимо открытой кухонной арки. Искушение пойти дальше и провести его прямо в свою спальню жаром прошлось по позвоночнику, но она поборола его. Вместо этого она повела Драко в гостиную. — Я изучала возможность держать здесь для тебя немного крови, — сказала Гермиона. Она плеснула огневиски в два стакана, и бутылка звякнула о края, так как ее руки дрожали. — Но я не смогла убедить своего домовладельца позволить мне переделать кухню для такого рода хранения. — Я ценю, что ты подумала обо мне, но в этом нет необходимости. Обычно я выпиваю кровь перед тем, как выйти из дома, если знаю, что проведу ночь на человеческой территории. Это сдерживает нужду. — Он взял у нее стакан, и его пальцы задержались на ее руке. Гермиона моргнула, глядя на него. — Так вот почему ты всегда теплый. Ты питаешься, прежде чем увидеться со мной. — Именно. — Теперь все встало на свои места. Я задавалась вопросом, почему некоторые вампиры холодные, а некоторые — теплые. Я думала, что это может быть как-то связано с их возрастом. А на самом деле это зависит от того, как давно они питались. Гермиона облокотилась на подлокотник дивана, наблюдая за тем, как Драко осматривает комнату. Он улыбнулся, когда увидел розу, которую послал ей ночью после их первого свидания. Она поместила ее под стекло и вставила в рамку, повесив так, чтобы видеть ее из своего любимого кресла для чтения. Драко прошел мимо ее зеркала, даже не взглянув на него, но повернул голову, когда она хихикнула. — Что? — спросил он, приподняв бровь. — Миф о вампирах, — ответила она. — Я замечала это пару раз. У тебя нет отражения. Он улыбнулся. — Ах, да. Этот миф правдив. — Это завораживает меня. Из-за чего так происходит? Я могу понять, почему это случалось в прошлом, когда зеркала были в основном с серебряной подложкой. Но сейчас зеркала имеют алюминиевую подложку. И ты даже не появляешься в оконных отражениях, а это всего лишь обычное стекло. Драко пожал плечами. — Понятия не имею. Я также не появляюсь на фотографиях. Эти два явления связаны, но я не представляю почему. — Ты никогда не интересовался этим вопросом? — Полагаю, у меня не такой пытливый ум, как у тебя. — Драко потягивал свой огневиски, стоя перед зеркалом. Наклонив голову, он взглянул на зеркало, а затем повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Иди сюда. Что-то в его тоне заставило ее сердце учащенно забиться. Гермионе пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем она смогла сдвинуться с места. Затем она сделала большой глоток своего огневиски и отставила стакан в сторону. Пройдя через комнату, она посмотрела на него снизу вверх. — Да? Драко допил свой напиток и слизнул каплю огневиски с губы, проведя языком по одному из своих клыков. Он поставил стакан на столик под зеркалом и, взяв Гермиону за плечи, повернул лицом к зеркалу, встав позади нее. Приоткрыв губы, Гермиона наблюдала, как Драко откинул ее волосы назад и пробежал сквозь них пальцами. Она могла слышать его, она могла чувствовать его, но в зеркальном отражении казалось, будто ее волосы перемещаются сами по себе. Драко наклонил голову, чтобы поцеловать ее ушную раковину. — Можешь собрать свои волосы наверх? — прошептал он. Молча кивнув, Гермиона достала свою палочку. Она наскоро собрала волосы в пучок и закрепила его, проткнув палочкой. — Готово. Но зачем… Драко провел большими пальцами по ее затылку, и Гермиона прикусила губу, сдерживая стон. Он обвил руками ее талию. Она видела в зеркале, как ткань ее платья поднялась наверх, а потом разгладилась. Гермиона взглянула вниз и увидела, как его руки ласкают ее бедра. — Ты помнишь ожерелье, которое было на тебе, когда мы встретились в первый раз? — спросил он, целуя выступающую косточку на ее позвоночнике. Гермиона помнила. Это была простая камея — чокер из черной ленты, купленный в музейном магазинчике — ничего особенного. Она и не думала, что это привлечет чье-то внимание. — Камея? Драко уткнулся носом в ямочку под ее ухом. — Это ожерелье снилось мне целых две недели. Ты не могла этого знать, но ты повязала ленту поверх именно того места, которое я люблю кусать. — Он провел пальцем вниз по ее шее, остановившись чуть выше изгиба плеча. — Вот это место, — прошептал Драко. Он наклонился, чтобы поцеловать ее там, не размыкая губ, медленно исследуя шею, пока что-то как будто не вспыхнуло внутри него. Он вздрогнул и приоткрыл губы. Гермиона крепко зажмурилась. Она протянула руку, запустив пальцы в его волосы, побуждая его прижаться сильнее. Молча повиновавшись, он языком очертил круг на ее коже. Она подавила стон. Медленное устойчивое давление должно было оставить след, она знала это. Она наслаждалась этим. Она намеренно прижалась к нему спиной и двинула бедрами. Драко застонал. Он скомкал ткань ее платья на животе, крепко прижал ее к себе и широко раскрыл рот. Гермиона затаила дыхание. — Пожалуйста, — прошептала она. Медленно, осторожно Драко взял ее за подбородок и прикоснулся зубами к ее горлу. У Гермионы задрожали колени. Она посмотрела на себя в зеркало — голова наклонена, платье задралось до бедер. Ее разум метался, пытаясь успеть за ощущениями в теле. Жар его дыхания на ее коже, ощущение его руки на ее подбородке, гул крови в ушах. Она видела, как в изгибе ее шеи появились две маленькие ямочки. Застонав, она с силой ударила ладонью по столу перед зеркалом, и оперлась на него, чтобы удержаться на ногах. Дребезжание стекла нарушило их транс. Дрожа, они замерли на несколько мгновений, а затем Драко поднял голову. Положив обе руки ей на бедра, он повернул ее лицом к себе. Он открыл глаза, серый цвет которых стал ярче, блестящими, словно жидкая ртуть. — Боже, помоги мне, — прошептал он. — Ты такое искушение. Гермиона прикоснулась к своей шее, и его внимание обострилось, взгляд был прикован к ее шее. Его губы приоткрылись. Вздохнув, она вцепилась в его плечи и сжала в ладонях его джемпер, когда увидела, как изменились его зубы. Резцы удлинились, удваиваясь в длине, а их кончики сузились и стали острые, как иглы. Гермиона зачарованно смотрела на них, и ее сердце колотилось о ребра. — Твои клыки. Ощущение уверенности поразило ее, как удар метеорита. Если бы она откинула голову назад, если бы подставила ему свое горло. Если бы она поощрила его… Так много ее фантазий было в пределах досягаемости — сила его рук, обнимающих ее, ощущение его тела, жар его дыхания на ее шее. Острое, глубокое проникновение. Сдаться в плен. Он поднял на нее глаза. — Мне нужно идти. — Его низкий голос дрожал, как будто он говорил эти слова с трудом. Она могла видеть внутреннюю борьбу в его глазах, борьбу за то, чтобы сохранить контроль. Один шаг ближе, один шаг, чтобы свести их вместе, перейти через край. Она хотела сделать этот шаг. Не сводя с него глаз, она вела свою собственную внутреннюю битву. — Гермиона, — хрипло сказал Драко. — Не так. Не поддавшись порыву. Она выдохнула, надув щеки, и ее возбуждение неохотно отступило. Нет, не так. Гермиона отпустила его и сделала шаг назад. — Не импульсивно, — согласилась она тихим голосом. Она подняла глаза, встретившись с ним взглядом. — Но я хочу этого. Драко сделал шаг назад, и еще один шаг, отступая через гостиную, но не отводя взгляда от ее шеи. — Приближается рассвет, и я… Ты все еще слишком многого не знаешь… — Он покачал головой так сильно, что челка упала ему на глаза. — Я пробыл здесь слишком долго. — Если бы у нас была вся ночь, — спросила она. — Ты бы остался? Взгляд, которым он окинул ее, опалил ее кровь. Гермиона не могла пошевелиться. Она закрыла глаза. Ее грудь тяжело вздымалась от попытки дышать, пока не услышала щелчок замка входной двери. Она побежала в холл, не в силах произнести связные слова. Все, что она смогла выдавить из себя, это его имя, прошептанное в лунный свет, когда она рывком открыла дверь. — Драко. Он не ушел. Перекинув пальто через локоть, он стоял прямо за дверью. Она могла бы дотронуться до него, если бы протянула руку. Глядя на нее, он коснулся своих губ, чтобы провести пальцами по острым кончикам своих все еще удлиненных клыков. — Если бы у меня была вся ночь, — сказал он. — Я бы не ушел сейчас. Он опустил руку с глубоким вздохом. — Отзови свое приглашение. — Почему? — Пожалуйста. Отзови его. Сейчас. Или я рискну встретить рассвет ради тебя. Как бы ей ни хотелось отказаться, она знала, насколько опасно это может быть. Он должен был быть дома, в безопасности, до восхода солнца. — Я отзываю свое приглашение, — прошептала она. Невидимая сила отбросила его назад, как будто между ними опустилась гигантская стена, и вытолкнула его за железную ограду. Драко пошатнулся и, тяжело дыша, вцепился в калитку. А затем развернулся, чтобы уйти. — Драко, — крикнула она ему вслед. Она вытащила палочку из волос и резко взмахнула ею. Ожерелье-камея вылетело через дверь. Драко поймал его в воздухе. Сжав пальцы в кулак, он прижал руку к сердцу. — Для твоих снов, — сказала она, касаясь места на шее, где его зубы касались ее кожи. — Каждую секунду этой ночи.