—
В отношениях между людьми первый поцелуй зачастую считается очень важным. В отношениях с вампирами эквивалентом является первое вкушение крови. Момент укуса является свидетельством чувств. С первой каплей крови вампир ощущает притяжение и желание, которые испытывает к нему его партнер-человек. Как и во всех других отношениях, эмоции могут развиваться и изменяться, но первый укус и первая настоящая близость подготавливают эту почву.*****
Она знала, что прошло всего несколько минут с тех пор, как Драко покинул ее дом, и с тех пор, как ее тело успокоилось и перестало дрожать от желания. Но казалось, что прошли часы. Она села на край кровати, подняла перед собой раскрытую ладонь и потерла засохшие сгустки крови на ней. Царапина была небольшой и даже не стоила того, чтобы залечивать ее магией, поэтому Драко явно не мог получить из нее много крови. Но этого оказалось достаточно. Гермиона машинально выполняла все вечерние приготовления ко сну, не вовлекая в эти действия свой разум. Все мысли были сосредоточены на том, как выглядел Драко, когда впервые попробовал на вкус ее кровь. Его губы на ее коже. Ее кровь на его языке. Его клыки на ее шее. Она заплела волосы в косу и забралась под одеяло, положив пораненную руку в ложбинку между грудей, и закрыла глаза. Воспоминания о стоне Драко последовали за ней в её сон.*****
Она стояла в густой полосе леса, а над головой, сквозь не покрытые листвой ветви, сияли звезды. Перед ней простиралась просторная тропинка, бледная в лунном свете. Она пошла по ней, бесшумно ступая босыми ногами по подстилке из мягких вечнозеленых иголок. Отдаленно прозвучавший гром пророкотал ее имя. Гермиона. Она пошла по тропинке глубже в лес и, проходя мимо дерева с грубой корой, положила на нее руку. Кора поранила ее ладонь, и с кончиков пальцев упала капля крови. Гермиона. В небе танцевало и кружилось созвездие дракона. Оно следовало за ней по лесу, сверкая серебряными глазами. Гермиона. Впусти меня. Она остановилась в центре широкой, поросшей травой, поляны и медленно посмотрела вверх. Дракон над ней свернулся кольцом и опустил голову. Впустишь меня? Она подняла руку и повернула к небу окровавленную ладонь, словно предлагая. — Иди ко мне. Дракон взорвался с раскатом грома, от которого задрожали деревья. В небе вспыхнула молния, ослепив ее. — Гермиона. Она сморгнула звезды, мелькавшие в глазах, и увидела представшего перед ней Драко, одетого в камзол и бриджи из роскошного черного бархата. Позади него ореолом сиял золотой солнечный свет. Он взял ее руку и склонился над ней, сцеловывая кровь с ладони. Ее волосы упали через плечо, когда она наклонила голову, чтобы посмотреть на него. Гермиона нахмурила брови, когда у нее в голове мелькнула мысль. Она заплетала волосы в косу каждый вечер, и та не была настолько свободной, чтобы расплестись. Гермиона еще раз осмотрела себя. Никакой растянутой футболки и старых фланелевых шорт. Она была в длинном платье, вокруг нее струились кружево и бархат. Касаясь пальцами глубокого выреза платья, она загляделась на Драко. Драко. Стоящего в лучах солнечного света. Гермиона резко вздохнула. — Я сплю, — сказала она. — Мы оба спим. Она посмотрела на поляну, на полевые цветы вокруг них, на буйство розовых, синих, желтых и пурпурных тонов. Среди цветов сновали пчелы, птицы пели в покрытых листвой кронах деревьев. Далекий игривый смех разносился ветром. — Ты мечтаешь о дневном свете? Драко улыбнулся ей, обнажив ровные зубы. Без всяких клыков. Гермиона коснулась его рта, задержав большой палец на его нижней губе. — Или это больше мечта о том, чтобы быть человеком? — Я вижу сны о вещах, которые я не могу сделать, — тихо сказал он и поцеловал подушечку ее большого пальца. — О вещах, которые я не могу иметь. Я подумал, что тебе, возможно, захочется посмотреть на человека, которым я был, вместо вампира, которым я являюсь сейчас. — Мне не требуется видеть тебя таким, какой ты был. Я знаю тебя. — Она очертила пальцем контур его губ и подняла свободную руку, чтобы зажать в ладони кулон в виде капли крови, который заискрился у нее на шее. — Я никогда не знала никакой другой версии тебя, кроме вампира, Драко. Я ни о чем не сожалею. Мне не нужен от тебя дневной свет. Я хочу тебя таким, какой ты есть сейчас. Драко склонил голову, и его клыки вернулись. На черном небе засверкали звезды, а вокруг их ног заклубился туман. Вдалеке ухнула сова, а прозрачные облака заплясали вокруг луны. Гермиона почувствовала, как ее сердце словно замерло, когда она посмотрела на Драко. Его глаза блестели в лунном свете. — Во тьме любовной страсти жар, — прошептала она. Драко улыбнулся, продемонстрировав кончики своих клыков. Он обнял ее, прижимая к себе, и наклонил голову, чтобы поцеловать ее в макушку. Гермиона расслабилась в его объятиях, ее щека покоилась на мягком бархате его камзола. Через несколько мгновений она подняла голову. — Как это возможно? Как мы это делаем? Делим сон на двоих? Его улыбка стала нежнее, и он тихо рассмеялся. — Всегда пытливый ум. — Как? — снова спросила она. — Как мы… Мы делали это раньше? Клянусь, что у меня были раньше сны с тобой в них. — Возможно, они у тебя и были, но не такие, — ответил Драко. — Любой вампир может прикоснуться ко снам своего партнера, но только стилет может войти в них. И не раньше, чем кровь будет предложена ему добровольно. Она раскрыла между ними свою ладонь, чтобы коснуться красной линии на ней. — Ты вкусил мою кровь, — медленно произнесла она. — И ты пригласила меня войти, — ответил Драко. Он взял ее за руку. — Пойдем со мной. Переплетя свои пальцы с ее пальцами, Драко шел через лес, а ровная тропа расширялась перед ними с каждым шагом. Они вышли из леса на вершину пологого склона, и Драко сделал широкий взмах рукой. — Мои цветы, — сказал он с ощутимой гордостью в голосе. Гермиона затаила дыхание, когда луна засветила ярче. Живые изгороди и кусты, деревья и кустарники. Сады были разделены на секции, дорожки из белого гравия вились между ними и исчезали в тумане в дальнем конце. Здесь цвели сотни цветов, а в воздухе витал густой и насыщенный аромат. — Они не все цветут ночью, — сказал он. — Но в своих снах я могу видеть их. Я помню, как они выглядели, когда я был человеком. Он повел ее вниз по склону, к первому ряду живой изгороди — толстой стене из переплетенных ветвей, которая возвышалась над его головой. — Я помогал сажать эти тисы, когда был ребенком, — сказал он. Гермиона осторожно положила руку на изгородь, хвоя под ее ладонью была прохладной. — Они прекрасны. Все это прекрасно. Если бы я ухаживала за подобными садами более четырехсот лет, мне бы не хотелось оставлять их надолго. — Я всего лишь единственный оставшийся смотритель этого поместья, — сказал Драко. — И, вероятно, последний, учитывая, что я ухаживал за ним половину его существования. Семья Малфоев уже более четырех столетий состоит из Малфоя-одиночки. Гермиона подошла ближе и взяла его за руку. — Но не одинокого Малфоя. До тех пор, пока я рядом. Драко улыбнулся и поднес ее руку к губам, чтобы поцеловать ладонь. Туман окружил их, словно лаская, когда Драко привлек ее в свои объятия. — Поцелуй меня, — прошептал он, когда его длинные пальцы прошлись по ее животу. — Мы будем видеть сны вместе.*****
В четвертый раз с тех пор, как она вылезла из постели этим утром, Гермиона поймала себя на том, что пытается сосредоточиться на своей работе. Она проснулась влажной и пульсирующей, ее рука безвольно лежала между раздвинутых бедер, а в голове был смутный образ улыбающегося Драко и его глубокого голоса. Весь день она терялась в попытках вспомнить свой сон, рассеянно потирая заживающую царапину на ладони и проклиная себя за то, что не настояла, чтобы Драко остался с ней и вонзил зубы в ее шею. Она хотела, чтобы он укусил ее. Она хотела, чтобы он занялся с ней любовью. Она хотела, чтобы он скользнул в нее, сделал ее своей двумя действиями одновременно. Откинувшись на спинку стула, она вздохнула и закрыла глаза, обхватив свой кулон ладонью. — Ты просто хочешь его, — сказала она себе. — Любым способом, какой возможен. Просто признай это. Под ее закрытыми веками появилось видение тумана. Она заставила себя подняться, чтобы не погрузиться в грезы наяву. Несколько глубоких приседаний разогнали ее кровь, а потом она пошла в кафетерий, чтобы приготовить себе чай. Пока чайник нагревался, она порылась в шкафчиках в поисках чего-нибудь сладкого и нашла полупустую упаковку печенья с заварным кремом в глубине одной из полок. Она запихнула одно печенье целиком в рот как раз в тот момент, когда Эндрю вошел в кафетерий. — Очаровательно, — сказал он. — Держу пари, что этот твой парень-вамп любит на это смотреть. — Ммф ммф, — ответила она, благодарная своему набитому рту, который позволил ей притвориться, что она сказала что-то еще, кроме ненормативной лексики. Эндрю со стуком поставил грязную кружку на стойку. — Кстати, о вампах, — сказал он. Тон его голоса сменился с раздраженного на вкрадчивый. — Может быть ты знаешь, возможно у кого-нибудь из них завалялись какие-нибудь мантии пятнадцатого века? Она отправила в рот еще одно печенье и медленно прожевала. Эндрю скрестил руки на груди и прислонился к стойке, уставившись в пол. — В моем выставочном плане не достает экспоната, — сказал он плиткам на полу. — Вышивки пятнадцатого века. Так что, если бы ты могла поговорить с друзьями, как там их… — Так я тебе и поверила, — сказала Гермиона и слизнула крем с третьего печенья. — Это для музея, — сказал он, краснея. — Не для меня. Сможешь ты это сделать или нет? Она внимательно посмотрела на него, постукивая ногтями по столешнице рядом с собой, а затем ухмыльнулась. — Ты обещал что-то, прежде чем смог это достать, — сказала она, изо всех сил сдерживая смех. — В этом все дело, не так ли? Вот почему ты пришел умолять меня. Ты уже сказал Правлению, что сможешь достать что-то действительно редкое и уникальное, поэтому они одобрили твою выставку, и теперь ты должен это найти. Румянец на лице Эндрю сделался пурпурным. — Что ты им пообещал? — спросила Гермиона, все еще борясь со смехом, пока наливала себе чай. — Наряд от Бьянки Лави? Эндрю промолчал, и Гермиона, оглянувшись через плечо, увидела, что он пристально смотрит в пол. — Ты этого не сделал, — сказала она в ужасе. — Она изобрела несколько классических чар для вышивания! Ее работ почти не осталось! — Вот поэтому я и сказал, что могу заполучить что-то из ее изделий, — наконец пробормотал Эндрю. — Не важно, что это будет. Мне все равно, даже если это будет носовой платок. Только лишь бы можно было доказать, что на нем есть следы ее чар. Гермиона покачала головой. — С таким же успехом ты можешь начать обновлять свое резюме, — сказала она. — Тебя за это уволят. — Я не могу… я не могу потерять эту работу. Моя бабушка, она… Каждый лишний кнат, что у меня есть, я отдаю ей. Пожалуйста. — Эндрю переступил с ноги на ногу, его глаза все еще были прикованы к кафельному полу. Он потер кончик носа и шмыгнул. Гермиона была уверена, что у нее сейчас было нелепое выражение лица, но и эта просьба была нелепой. — Я собираюсь предположить, что ты — это кто-то другой, выпивший оборотное зелье, чтобы выглядеть как Эндрю, потому что эта просьба не может быть серьезной. Ты был полупридурком в течение всей нашей совместной работы, а когда я начала встречаться с Драко, ты стал полным придурком. Ты оскорбляешь вампиров направо и налево, ты оскорбляешь меня за то, что я встречаюсь вампиром, а теперь ты хочешь, чтобы я попросила их об одолжении для тебя? — Просто спроси их. Это все, чего я хочу. Если ни у кого из них ничего нет, если никто не захочет ничего одолжить для экспозиции, то так тому и быть. И я буду молить Правление о пощаде и приму любые последствия. Но мне необходимо, чтобы ты спросила. Он поднял голову, широко раскрыл глаза и фактически сложил ладони в умоляющем жесте. — Пожалуйста. Помоги парню выкарабкаться. Гермиона постучала себя пальцем по подбородку и посмотрела в потолок, делая вид, что раздумывает. — Нет, — сказала она. — Гермиона! Она сделала глоток чая. — Нет. Я не собираюсь их спрашивать. — Она улыбнулась, жалея, что у нее нет пары клыков, чтобы ими блеснуть. — Ты спросишь их сам. В противном случае ты можешь с таким же успехом признаться во всём Правлению сегодня, потому что я ни о чем не буду спрашивать вампиров от твоего имени. Ты спросишь их сам, лицом к лицу… — она ткнула ногтем ему в грудь. — С клыкастой рожей. — Ты не можешь всерьез ожидать… — гневно произнес Эндрю. — В четверг, в девять часов. Ты встретишься со мной на аллее Челести, и я отведу тебя «К Дампиру». Я знакома с тремя вампирами, кто жил в пятнадцатом веке, и я вас познакомлю. Это все, на что я готова пойти. — Гермиона, ну пожалуйста! — Это твой последний шанс, Эндрю. Предложение аннулируется, как только я выйду отсюда. — Я не пойду. — Один… — Она отпила чай, намеренно громко прихлебывая. — Два… Он ворчал и дулся, на его ярко-красном лбу выступили капельки пота, а затем он выругался и хлопнул ладонью по стойке. — Хорошо. Я буду там. Гермиона отсалютовала ему своей чайной чашкой, взяла два последних печенья с заварным кремом из пакета и, ухмыляясь, направилась обратно в свой кабинет.