Оживающий синий экран

      — Жители Экрэны перестают вам поклоняться, Великий Магистр. Надо что-то с этим делать.       Почти сразу рядом резаной свиньёй орёт беременная женщина. Она принимается истошно рыдать, бить ногами и класться, что сделает всё, чего от неё только попросят — а что от такой просить, кроме разодранной пиздени? — и Изобретатель, изобрётший, наконец, мешалку плоти под создание прекрасных напитков, брезгливо на женщину посматривает да отмахивается. В мешалку летит её только что появившийся на свет ребёнок. Закупоривание металлической крышкой позволяет не слышать его ещё более противных визгов.       — Делать, делать… — тем временем бормочет Великий Магистр. Он задумчиво ковыряет между зубов костяной зубочисткой, что не умаляет его великолепия и сиятельства. Нимб горит ярче свечей в Модранит благодаря ещё одним прекрасным творениям Изобретателя, которые тот назвал «батарейки». — Я хочу, чтобы эти жалкие смерды были наказаны тогда. Я хочу, чтобы вся эта челядь, омерзительные бастарды захлебнулись в крови своих матерей, дочерей, жён и соседок. Я повелеваю вам, моему Легиону, немедленно обрушить на них кару бесконечного пожара! И чтобы каждый, каждый в нём потонул!..       — Можно и не так высокопарно изъясняться.       — Зато в Белоазе всё спокойно, — замечает магесса Пиромант и утончённым взмахом кисти заставляет тонкий ободок пламени окружить обозначенную ею территорию на карте. Благо, что это самая карта не из бумаги, а есть часть каменного стола, за которым ведётся собрание. Собственно, потому теперь такие инновации, ведь Пиромант по дурости однажды подпалила ценный сборник атласов.       — Там вас чествуют и почитают. Пишут иконы, рисуют инструкции, как правильно следует кланяться на каждый день недели. Сочиняют и посылают молитвы.       — Да, мне приходили послания… кхм. Как это называется, Изобретатель?       Тот не отвечает, поскольку занят. Поскольку профессия корчмаря — это явно его второе призвание, потому что он с абсолютнейшей увлечённостью отрубает кисти пленённым вампирам, отправляя их на суп. В кипящей воде пятипалки выглядят почти так же, как куриные ноги. По вкусу разницы тоже никакой не будет.       — Но вот как нам поступать с Чегонией, Вергонецем и Руньей? — вмешивается в диалог Казначей. Грузный жирный гном весело подбрасывает монетку в своей дурной привычке. Вот только мясистые губы шевелятся вовсе не радостно, с напряжением и огорчением. — Человечишки, там живущие, смеют разрывать отношения с честнейшей и добрейшей Купеческой гильдией. Наша монополия трещит по швам!       — Монополия-хуеболия… — кряхтит Капитан Наёмников, которого уже начинает мутить от концентрации гемоглобинового духа в пространстве. Он единственный из всех не жрёт ни человечину, ни чудовищ, а просто попивает минеральную воду. — Давайте лучше думать о том, что у нас из шахт, катакомб и тюрем заключённые умудряются сбегать. И что с этим надо что-то делать. Ключник, будешь чего предпринимать?       — Буду, буду. Только поесть бы сначала.       — Уже скоро! — вскрикивает Изобретатель, одновременно пихая в распоротое брюхо той самой первой женщины мандарины, апельсины, яблоки, черешню и глаза только что кряхтящих вурдалачек. Сейчас же бедные упырицы валяются возле мусорки, что-то там пытаются от себя подобрать (Изобретатель ещё и внутренние органы позаимствовал).       Смузи из младенца эффектно подаётся к столу: пять кубков пролетают над изображениями земель, в каждый попадает по одной стеклянной трубочке, и ещё Изобретатель проезжает мимо, из-за спин членов собрания посыпая порции напитка корицей. Смузи Убийцы Монстров он уделяет особое внимание, потому как последний весьма капризен в плане ингредиентов. И вот уже над его напитком высится шапка из фарша на мясе оборотня, выдавливаемая сливками из взболтанной бутылки. В качестве красивого довершения — завиток иссушенного костного мозга.       — Вы должны… хлюп-хлюп… сначала вы обязаны решить проблему с непосвящённостью в мой культ и отречением от церкви. Только в праведности, только в святости жалкие страдальцы станут чуть менее жалкими. Станут счастливыми!       — Великий Магистр, — обращается Убийца Монстров, светящиеся глаза которого выражают настороженность. А следующие слова так и вовсе заставляют быть потише даже увлечённого варварской готовкой Изобретателя. Жертвам, которые не в силах сдержать слёз, он быстро отрубает головы. — Всё бы ничего с непочтением, побегом заключённых и сохранением капитала, да только не стоит забывать о главном. О том, что настойчивее веет для моего острого восприятия магии с Севера.       Убийца Монстров поднимается и тычет пальцем почти в синее пятно, обозначающее Итийское море. Все члены собрания подаются вперёд, пока Казначей не крякает презрительно.       — Это ты из Толинии то ожидаешь серьёзного удара, друг мой? Уже забыл присказки о том, что тамошние жители медленно говорят, но ещё медленнее думают?       — Я указываю на место захоронения нашего злейшего врага, — почти рычит Убийца, после чего присматривается к карте. Происходит театральная пауза, прежде чем он чертыхается и быстро убирает руку. — Ну, откуда-то с Севера, в общем, начало веять.       — Чем начало веять?       — Могилой, — быстрее молнии голос становится угрожающе-шипящим, таинственным, мрачным. Капитан Наёмников, захотевший было испить ещё своей минералки, таращится и сглатывает, не в силах побороть почти детскую впечатлительность. — Веет могилой, мокрой холодной землёй и костями. Веет дождевыми червями, пауками и…       — А пауки вообще могут пахнуть?       — Да не перебивайте вы меня! В общем, — Убийца Монстров ударяет двумя руками по столу, и лишь Великий Магистр от этого не дёргается. На то он и Великий. — Я думаю, нет, я уверен, что нам нужно быть начеку, мои братья и сестра. Нам следует — непременно, согласен! — разобраться с очагами бунта на близлежащих территориях, но после этого обязательно направить как можно больше сил туда, — указательный палец снова тычет на карту, — к месту заточения Иратуса. Можете считать меня идиотом, но просто я куда лучше вашего разбираюсь в смраде монстров. И я говорю вам — нужно подготовиться к возможному воскрешению.       Суп на вампирских кистях рук готов. От него приятно веет шафраном, петрушкой и лавровым листом, а помимо поганистых лапок, в бульоне плавают нарезанный кубиками кишечник оборотня да всякое прочее от людских телес. Мышечные ткани второго родившегося ребёнка замечательно дополняют общий вкус, делают его чуть более сладким: об этом говорит Ключник, заметно жирнее, чем Казначей, заметно огромнее, так что ему блюдо было наложено не в тарелку, а таз. Пока он ест, остальные члены собрания переглядываются, погружаются в нелёгкие раздумья. Тянется это долго, аж до самого появления главного горячего, фаршированной женщины. Румяная, горячая, только-только из печи!.. — она становится главным украшением стола, скрывая под собой и Экрэну, и Рунью, и все прочие географические контуры, тем самым метафорично сообщая, что первостепенное прямо здесь. Даже если Убийца Монстров прав, и Иратус просыпается, это ничего не значит, поскольку лишь за Прославленными Героями сила. Великий Магистр постарается об этом всем напомнить.       — Выпьем, — объявляет он и поднимается, берясь за свой кубок.       Слизывающий было фарш Убийца опять чертыхается, а затем, быстро взяв себя в руки, присоединяется к остальным. Изобретатель поспешно занимает своё место за круглым столом.       — Выпьем за то, братья и сестра, чтобы наше настоящее и будущее и дальше ковалось силами правды, созидания и справедливости. А кто не согласен с этим…       — Тому въебём кол в жопу!       — …ну, да. Тому въебём кол в жопу.