Звёздное небо|tomarry|

Сириус редко спит всю ночь — обычно он лежит, тупо уставившись в потолок, как ребенок, боясь закрыть глаза. Потому что закрыть глаза означает кошмары, худшая черта которых - их реальность, потому что они - отголоски прошлого. Несмотря на то, что Сириус обычно не спит всю ночь, в этот летний день он просыпается около полудня, чувствуя всепоглощающую жару; солнце греет тяжелые шторы на окнах, превращая спальню в печь. Он встает и некоторое время наслаждается контактом босых ног с гладкими и холодными досками пола. Он откинул волосы с лица, потянулся, чувствуя, ленивость и сильную жажду утреннего кофе. И все же он собирается и открывает окна; красные шторы действительно согреты солнцем. В это праздничное утро в Лондоне кипит жизнь, и настроение Сириуса сразу улучшается. Почему бы ему сегодня не поговорить с щенком? Ведь последний раз они виделись через зеркало еще в Хогвартсе. Блэк с нетерпением ждет, когда его крестник прибудет на Гриммолд-Плейс. Наверное, это его нынешняя цель в обнимать Гарри и смеяться вместе с ним у камина всю ночь напролёт. Спускаясь на кухню, он проходит мимо Кикимера, бормочущего себе под нос ругательства о необученных волшебниках, недостойных своего имени, который полирует рамку картины этой старой каракатицы. В коридоре тихо, слышны только шаги Сириуса и его слегка хриплое дыхание. Внизу овладевает холод, поэтому он вызывает из комнаты теплый хлопковый свитер и с облегчением надевает его. Недостатком является то, что его длинные волосы становятся наэлектризоваными, но он не обращает на это внимания и идет на кухню. В нем бушует тепло — в очаге горит огонь, из чайника вырывается горячий пар, а на столе горячую еду поглощают дети Уизли и Гермиона. — Доброе утро! - приветствует с озорной улыбкой Бродяга и занимает своё место. Как ни странно, никто ему не отвечает. Гермиона молчит, а Рон бормочет что-то невнятное себе под нос. Сириус поднимает голову от своих сосисок, вытирает уголки рта от кетчупа и смотрит на мрачные лица окружающих его людей. - Кто-то умер? - Гермиона резко встает из-за стола, деревянные ножки стула скрипят о доски, и выбегает из кухни с покрасневшими глазами; молодой Уизли только закатывает глаза. Молли протягивает ему газету с серьезным лицом. Сириус оглядывается в ту сторону, куда выбежала Гермиона, и в сердце его закипает тревога. Что случилось? Заголовок «Ежедневного пророка» кричит: «Избранный — убийца?! Удивительные события июльской ночи. Надежда волшебного мира хладнокровно убила? Подробнее на странице 4.» Сириусу даже не хочется читать, он откладывает в сторону чушь Скитер и возвращается к завтраку, думая, что должен подбодрить юношу, когда тот придет, и заверить его, что в это поверят только идиоты. Ну, действительно! Что еще она могла придумать? Кто бы мог поверить, что этот милый ребенок с комплексом героев может кого-то убить? Но тут же вспоминает реакцию Гермионы и хмурится. Ведь ей лучше знать, что сейчас людям будет не все равно, а завтра они забудут и все вернется на круги своя. Она умная девочка. Она должна быть умной девочкой. - Почему она убежала? - Он указывает головой на дверь. - Ведь Скитер не в первый раз такую чушь пишет. - Сириус с отвращением качает головой и возвращается к дымящимся сосискам. Допивая чай, Молли произносит фразу, которая заставляет ее чуть не подавится напитком: - Это правда, Сириус. Сириус пытается остановить неконтролируемый приступ кашля, вызванный тем, что чай попал в не то горло. Дело не облегчается желанием разразиться безумным хохотом при словах рыжеволосой женщины, которая с тревогой смотрит на него. — Сейчас, сейчас. - Она похлопывает его по спине и уносит пустую посуду в раковину. - Лучше? - Что за чушь вы все несете? Вы действительно верите этой?! Молодой Уизли смотрит на него мрачным взглядом и уходит, бурча что-то себе под нос. Сириус провожает его вопросительным взглядом. — Молли? Ты можешь мне объяснить? Почему все так себя ведут? Пухленькая женщина вздыхает и садится напротив Сириуса на стул, который так внезапно бросила Гермиона. - Мы тоже не могли в это поверить... это казалось таким не реальным... Но сегодня к профессору Дамблдору прислали сову из Министерства Магии. В ней говорилось, что Гарри арестован, а суд состоится через два дня. - У тебя есть наглость говорить это с таким спокойствием?! Ведь это наверняка... однозначно, ложные обвинения! Гарри никогда бы не убил! Никогда! - Сириус поднимается. Он не может понять, как люди могут быть такими глупыми. - Мы должны пойти Министерство! Сейчас найду свою палочку... И я покажу им, что мой крестник не виноват! - Сириус, успокойся. Ты разыскиваемый преступник. - Молли пытается дотронуться до руки Сириуса, чтобы поддержать его, но тот убирает свою руку со стола и смотрит на миссис Уизли взглядом, сверкающим молниями. - Ты не можешь просто так появиться на публике. - Не успокаивай меня, женщина! Потому что это невозможно! Как они могут?! Где, черт возьми, Дамблдор, когда он так нужен?! - В Министерстве. Он пытается узнать больше. Эти слова успокаивают крошечный кусочек души Сириуса. Ведь это Дамблдор-единственный человек, которого боится Волдеморт. Если кто и может что-то сделать, то только он. Сириус не выдерживает взгляда Молли, поэтому он просто уходит и направляется в спальню. Он поверит Гарри, потому что другие люди в этом доме слишком глупы для этого.

***

Гарри заперли в маленькой комнате с неудобной кроватью, на которой он сидит, и импровизированным туалетом. От внешнего мира его отделяют магические решетки, гудящие от избытка электричества, и единственным спутником является пыль, раздражающая дыхательную систему. Стены — тусклая и бесцветная, безжизненная пустота, а пол блестит свежевычищенным заклинанием. Босые ноги быстро мёрзнут, поэтому мальчик тянет их на кровать, чтобы укрыть серым одеялом. Все произошло настолько быстро, что он до сих пор весь в крови, которая потихоньку начинает вонять. Сколько он уже здесь сидит? Час? Два? Вечность? Нет часов или окна, чтобы определить время суток. Может быть, уже день? Гарри холодно, и температура в комнате тут не причём. По нему проходятся ледяные щупальца страха, и тело сотрясает озноб, как только он вспоминает предыдущие события. О крови, о луне, о одержимости. Как в чёртовом фильме ужасов, думает Гарри. Он не хочет думать о том, что заставили его сделать. Его любимая палочка была грязно использована для убийства. Его в этом обвинят? Хладнокровном, беспринципном убийстве? В конце концов, у него есть мотив-над ним издевались и оскорбляли, вот он и отомстил. Простое дело, очевидный вердикт - виновен. Жгучая ненависть к Волдеморту только растет в его сердце, пропорционально отвращению к собственной слабости, которую он не смог остановить. Почему он не мог проснуться быстрее? Почему он так уязвим для влияния этого монстра? О, Мой Маленький Волшебник... Просто никто не научил тебя настоящей магии. Гарри на мгновение замирает, а потом громко кричит вслух: - Уходи! ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! Он в ужасе ищет источник голоса Риддла, хотя прекрасно знает, что Волдеморта здесь нет. Это просто голос; тело находится в тысячах миль отсюда. - Счастлив? — бурчит Гарри себе под нос, частично смирившись с тем, что голос будет его сопровождать; только смерть разлучит их. - Из-за того, что я здесь из-за тебя? - Он не уверен, достаточно ли говорить в голове и мыслях, поэтому на всякий случай произносит каждое предложение вслух. Очень. Гарри сдается и усаживается поудобнее на кровати, погружаясь в легкий сон. Голос снова звучит, когда за магическими решетками появляется Дамблдора. У тебя гость. Веселись, маленький волшебник. Гарри вскакивает с кровати и с надеждой смотрит в сторону директора. Нижняя губа начинает дергаться и на глазах появляются слезы. - Профессор... я... правда, это не я... это не я. Мое уважение к тебе уменьшается с каждой секундой. — Я знаю, успокойся. Гарри, все идет по плану. Помнишь? Ты согласился. - Голос Альбуса Дамблдора спокоен и полон уверенности, что все будет хорошо. - План? - Гарри способен только произнести одно слово. Паралич охватывает его тело. Как он согласился? Он не соглашается на это! Ведь план состоял в том, чтобы отправиться в безопасное место, не было и речи об убийстве родственников и проклятом Азкабане! - Но это не было планом... - Силы покинули его, и он не в силах даже закричать. - Меня ждет Азкабан? - еще жалобнее спрашивает он. Ты, я, одна камера. Это будут незабываемые годы заключения, Гарри. — Успокойся, мальчик. Никакого Азкабана, ты несовершеннолетний, тебя туда точно не отправлют. У тебя есть защитники, которые сделают всё, чтобы ты попал туда, куда должен попасть, то есть в Нурменгард. - Но это все еще тюрьма... Ослепительная дедукция. Знаешь, я развлекаюсь, восхищаясь стараниями этого дурака. Ты действительно окружён врагами. Это смешно, понимаешь? Как все красиво разваливается... - Там ты будешь в безопасности. — И я сам не буду представлять опасности, - заканчивает Гарри и возвращается на свое место. Внезапно ему не хочется разговаривать с директором, который поначалу вселял в него такую надежду. Дамблдор тихо вздыхает с другой стороны решетки и выглядит так, будто хочет как-то утешить мальчика, но он понимает, что любое действие будут бессмысленными. - Хотя я и не планировал, чтобы дело приняло столь большой оборот, все это можно повернуть на нашу сторону, Гарри, помни об этом. — ...Дамблдор! Профессор Дамблдор! Время! Я разрешила вам только на короткое время. Если Бакери узнает, что я впустила вас сюда без присмотра, он отрежет мне голову! Или почти отрежит, и я буду как Ник. Правда, профессор, уходите, пожалуйста. - Успокойся, Нимфадора, меня здесь больше нет. За решеткой фигура розововолосой женщины подмигивает Гарри и уходит вместе с директором Хогвартса, шепча громким шепотом об использовании фамилии вместо имени. Гарри снова остается только с компанией Волдеморта в голове, которого он изо всех сил пытается игнорировать. Через час его вызывают в комнату для допросов, которую он покидает после трёх часов. Потом аврор Пак сообщает ему, что суд над ним состоится менее чем через день.