Хорошее вовсе недалеко

К сожалению, смущение — не самая уважительная причина для смерти взрослого мужчины, так что Олег продолжает жить. Монотонно, серо, как и обычно, в общем, но от чего-то на это хочется обращать внимание. С Сережей не общается, у Ксюши завалы, собрания временно прекращены. Может, оно и к лучшему, думает Олег как-то, лишний раз себе не буду душу травить. С посещаемостью у Сережи лучше не становится, он как не ходил, так и не ходит, зато задания на почту присылает, даже дополнительные берет. Олег их проверят и ставит все возможные баллы. Надеется только, что Сережа на экзамен придет, иначе совсем плохо будет. Олег, наверное, об этом слишком много думает, ходит хмурый, весь в себе. А Пашка, видимо, заразившись оптимизмом от Ксюши, пристает с расспросами. Пытается вытянуть причину замешательства Олега, подбодрить всячески, но Олег непробиваем. Ему не пятнадцать, чтобы в жилетку другу плакать, сам свои проблемы решит, нечего лечить. Но Пашка находит новый способ растормошить его. — Какой Хэллоуин, ты смеешься? — У Олега не хватает эмоций, чтобы описать свое негодование. — Кем я наряжусь? Одноногим пиратом? Монстром Франкенштейна, который теряет свои конечности? — Хоть котом, Олег, тебе надо больше общаться с людьми. Позову Иру, выпьем, в чем проблема? — Кажется, он искренне не понимает. Олег закатывает глаза. Ага, Иру, он мало чего о ней знает, по сути, только то, что они с Пашкой женаты, а еще, кажется, то, что она заметно моложе него. Но отказы не принимаются настолько, что в ход идут переходы на личности и злоупотребление служебным положением. Олег, ты стал производить впечатление бурчащего деда, от коллектива отделяешься! Скоро о тебе все студенты забудут, а тебе напомнить, что за дипломников доплата? Потому Олегу приходится в субботу вместо того, чтобы отдыхать дома, помогать Ире завязывать ее платье мертвой невесты, пока Пашка в ванной мажет себе под глазами черным. — Тебя не пустят, если ты пойдешь без костюма, — вздыхает Ира. Олег затягивает корсет посильнее. — Я уже предлагал варианты, Паша ни один не одобрил, — бурчит он, завязывая ленты в идеальный бант. Ира куда-то уходит. Олег садится на диван, но тут слышит мурчание — кот пришел потереться, но выбрал не ту ногу. Олег берет его на руки, тот сразу находит удобное место на бедрах и мурчит громче, пока Олег чешет его за ухом. Может, ему правда завести кота? — На, одевайся, — Ира кидает на кота кучу вещей, тот недовольно мяукает и убегает. Все-таки одни проблемы от этих тусовок. Этой кучей вещей оказывается костюм Дракулы, который Пашка надевал когда-то там в начале их отношений. Да уж, располнел он с того момента сильно, но зато Олегу достается что-то получше костюма скелета на пол ставки. В целом, вещи на нем сидят хорошо, но уж очень смущает слишком открытая рубашка (если наклониться, будут видны соски), от плаща он отказывается, а клыки клеит на какую-то специальную штуку, которую ему сует Ира. Искусственную кровь они вместе с Пашкой заливают ему в рот, пачкают подбородок, шею и грудь. Олег еще никогда себя так глупо не чувствовал, но приходится. В клубе полно народа и, что радует, темно. Никто не сможет увидеть этот позор на лице Олега. Он с самого начала отделяется от всех, с кем пришел, находит место у барной стойки — совсем нет желания танцевать, но и сидеть ему очень скоро тоже перестает хотеться. Коктейлями сегодня рулит Кира. — Знаете, когда мне сказали, что в ВУЗе есть какой-то супер горячий препод, я сразу поняла, что это Вы, — она смеется и отворачивается. Ее желтые волосы собраны отдельные в локоны, а одета она в длинное зеленое платье. С хорошим вырезом, как понимает Олег, когда перед его носом ставят стакан виски. — Это за мой счет, знаете, от чистого сердца и за потрясающий костюм. Вы не представляете, о чем будет говорить весь курс следующую неделю. Олег усмехается, но алкоголь выпивает — лишним не будет. Потом отдаст ей деньги, может, еще закажет. — А ты у нас кто? — Озадачено спрашивает. — Я одуванчик, — смеется Кира. На плечо Олегу ложится чья-то рука. Он поднимает голову и видит девушку в таком же зеленом платье. На ее голове белый кудрявый парик, и на щеках белые веснушки. — А я одуванчик, который отцвел, — хихикает она, шлет Кире воздушный поцелуй и убегает. — И из-за этого одуванчика я здесь. Олег желает ей удачи в этом деле, хоть у кого-то намечается что-то хорошее на вечер. Он же бредет по танцполу, изучает тех, кто уже пришел, ловит на себе новые взгляды. Действительно, тут не только курс, тут весь ВУЗ будет это обсуждать. Могли ведь спокойно посидеть в баре, а потащились в самый популярный клуб в студенческих кругах. И как он вообще повелся на это предложение? В какой-то момент из толпы его выцепляет Ксюша, одетая как рыжая героиня какого-то мультфильма, и зовет танцевать. Олег пытается, но танцует он плохо, да и не видит ничего привлекательного в кроп-топе с длинными рукавами и одной накрашенной губе девушки. На танцы уходит минут пять, дальше он пытается найти себе более уютное пристанище. И пока он ищет, куда же все-таки деть себя, думает, а пришел ли сюда Сережа? Если так, то что он, интересно, надел? *** Те чернила остаются его личным пятном позора. Сережа моет руки так долго, что они уже болят, кожа в незапятнанных промежутках краснеет и противно скрипит от мыла. Сложно не думать о том, какой ты дурак по жизни, когда на собственной руке видишь доказательства своей никчемности. В следующий раз хоть на лбу пиши предупреждение, чтобы нормальные люди с тобой дело не имели. Марго, кстати, идею почти поддерживает, в шутку предлагает сделать это несмывающимся маркером сразу, а потом приносит кучу штук, начиная от кремов и заканчивая жидкостью для снятия лака, которые собрала со всех девочек в блоке. Отмыться от чернил (к сожалению, не от позора) получается с трудом. Только под ногтями остается немного синего. В остальном Сережа почти функционирует как полноценный член общества. Хотя, на самом деле, привычно для себя пытается проигнорировать проблему и с головой уходит в учебу (его копинг-стратегия — избегание, он может себе это позволить), но теперь со всеми этими заданиями по истории, над которыми он страдает уже чаще, чем над собственной судьбой, он точно уверен, что сдаст любой экзамен на отлично. Удивительным образом, в который раз именно Лиза, при всей своей миловидности и человеколюбии, становится источником его проблем. В этот раз она клятвенно уверяет, что если они не пойдут в клуб на Хэллоуин, то будут жалеть об этом до конца жизни. Вот ее знакомые с журфака говорят, что это лучший праздник для студентов, не считая посвяги. И как раз для этих самых студентов у них будут скидки на входные билеты и даже на некоторые коктейли. Единственное, в чем Сережа с Марго убедились однозначно: Лиза могла очень долго и нудно уговаривать. Заканчивается все тем, что в разгар вечеринки Сережа все еще сидит на диванчике возле гардеробной, и ждет, когда его докрасит Инна, соседка Лизы и журналистка с третьего курса. — Ну теперь точно лис, — говорит она с улыбкой и даже в том, как она поправляет очки, чувствуется вся степень ее восхищения собой. — Посмотри. Она протягивает ему небольшое зеркальце, и у Сережи брови подпрыгивают от удивления. Он-то думал, что она ему усы нарисует, потому сразу напрягся, когда она полезла к его глазам. Зато получил очень красивые, длинные стрелки, которые делают его взгляд выразительнее, кажется, в сто раз. — Ты только не вздумай это мылом стирать, — говорит поучительно. — На. Забирайте, девочки, своего красавца. Инна протягивает ему упаковку салфеток, на которой написано «для снятия макияжа». И Марго с Лизой тут же заинтересованно рассматривают его. Да, Марго прям-таки в восторге. Конечно, это же она ему принесла лисьи уши с хвостом под предлогом «исполняю твою мечту». О том, что это было его мечтой в десять лет, она упорно не хотела слушать. Хотя их костюмы тоже оригинальностью не отличаются. Марго — ангел, а Лиза — дьяволица. В белом костюме и черном платье соответственно, но они хотя бы заморочились над тем, что купили ободки с нимбом и рожками в Фикс Прайсе. Когда они, наконец, выходят в зал, то еще долго ищут Юру, с которым договаривались встретиться еще десять минут назад. Юра вообще кажется единственным, кто в этом мероприятии искренне заинтересован, а не пошел, потому что его кто-то запряг. Хотя по его костюму об этом совершенно не скажешь. Кто вообще посчитал худи и маску Анонимуса за полноценный костюм? — Я уже подумал, что вы меня кинули! — Ругается Юра, завидев их. Сережа смеется и в дружеском объятии хлопает его по плечу. Юра искренне хвалит этот лисий прикид. Конечно, ожидая ответный комплимент своему вкусу, потому что эта полупрозрачная разноцветная рубашка как раз с его плеча (по размеру заметно). Хотя Сережа, который уже как-то раз слушал нытье Юры о том, как старшая сестра таскает его по магазинам, чтобы ее "дорогой брат выглядел прилично и не портил ей репутацию", не спешит приписывать Юрин стиль в его заслуги. Марго с Лизой занимают дальний столик, а Юра, подкинув денег на бар, идет здороваться с кем-то из знакомых. Сегодня они пьют, конечно, не богато. Сережа крутит в руках барную карту, которую прихватил со столика, и думает, что купит самое дешевое и сладенькое сегодня. Но стоит ему подойти к барной стойке, как он видит, пожалуй, самое неожиданное лицо на сегодняшний вечер. — Здравствуйте, Олег Давидович, — говорит, а сам едва слюной не захлебывается. Боже, вообще законно носить такой глубокий вырез? Блять, вселенная издевается. Стоило Олегу немного подумать, и вот он, Сережа, стоит в самом неожиданном костюме. На голове уши, на теле прозрачная рубашка. Пиздец. Олег не хочет, но скользит взглядом по груди, соскам, плоскому животу, дорожке волос от пупка, что исчезает в джинсах. — Здравствуй, — Олег не верит, что вообще может говорить. Какой же красивый Сережа, какой же горячий. Нужно уйти, — хорошо выглядишь, — бросает негромко и отходит. Лучше совсем уйти, прямо сейчас, но из толпы его вырывает Пашка и тащит к какому-то столу. Там уже собрались преподаватели, закуски и алкоголь. — Будем играть, — торжественно объявляет Альбина, одетая как красная королева из страны чудес. Олег только грустно вздыхает, играть так играть. Игру они выбирают до ужаса банальную: я никогда не. Олег не помнит, чтобы хоть раз играл в подобное, но точно видел в десятках сериалов и фильмов. Гена (почему он вообще здесь? Олег думал, он все еще на сборах защищает спортивную честь ВУЗа со своими ребятами) ставит в ряд рюмки и начинает первым: — Я никогда не приходил на работу пьяным или с похмелья, — ухмыляется он. Удивительно, пьют почти все, кроме Ксюши, которая радостно дает Гене пять. Олег тоже не пьет, у него за всю жизнь было две работы, на обеих пить было крайне опасно. Следующий идет Пашка, он, сука, говорит то, что провоцирует недовольный взгляд Олега. — Я никогда не лежал в больнице. Пьет Альбина — два года назад ей вырезали аппендицит, так что весь университет был на ушах — найти замену преподавательнице какой-то заумной штуки не так уж и просто. Пьет Катя с дизайна. После того, как рюмка опустошается, она рассказывает историю из студенческой жизни, в которой она с друзьями пьяная мазала дешевое масло для живописи на хлеб, а потом это ела. Весело было ровно вечер, когда все смеялись с цветных языков, а потом только и плакали, когда им промывали желудки. Пьет Олег, историю он не рассказывает, и без того все слишком много знают. Дальше идет череда кучи других заявлений, Олег пьет еще рюмки три, так и не вливается в общую атмосферу, но узнает, что у Ксюши есть тату на все бедро, а у Альбины есть четыре брата. А потом Гена бьет по самому слабому месту. — Я никогда не спал со студентами, — он смеется, надеется подставить Пашку, которого с ухмылкой подстебывает Ира, за то, что тот сделал с Олегом, но выходит совсем обратное. Олег тоже зачем-то пьет. — Серьезно? — Тут же удивляется Ира. Все сразу смотрят на Олега так, будто он вымирающий вид. Это же Олег отнекивался и говорил, что никогда в жизни не будет совмещать работу и личную жизнь, а теперь страдает по пацану с первого курса. — И кто же соблазнил нашего недотрогу? — Играет бровями Ксюша. — Кто-то с четвертого, точно, — Олег не особо разбирает, чей голос звучит. Он впервые за вечер улыбается. — Одно чудо с первого курса, — но больше ничего не говорит, хотя вопросы следуют. *** В итоге они, как добропорядочные студенты, пьют водку. Да, без лишних изысков, на голодный желудок. Последнее было по большей части непреднамеренно. После пар они успели лишь захватить одежду из общаги, а из еды после обеда в Сереже побывали только мятные конфетки. В первые полчаса от алкоголя даже весело. Сережа пьет залпом, морщится под веселый Юркин смех и танцует с Лизой под каждую песню, которую она называет «вот вот! эта моя любимая». Сереже, кажется, впервые в жизни нравится на подобном мероприятии: музыка бьет по ушам, разгоняя кровь, кто-то его ненароком цепляет локтями, но он подпевает знакомой песне и горячее, веселое чувство льется до самых кончиков пальцев. А потом случается Лонг Айленд, которым Юра угощает его за починенный планшет, и Лизины слова. — И потом Артур пригласил меня в кино! — Радостно говорит она. Кто такой Артур, Сережа в душе не знает. Однако интересует его совсем другой вопрос. — А как же Олег Давидович? — Видимо, не его одного, потому что спрашивает об этом Марго. Она ухмыляется, весело поглядывая на Сережу, но тот ей уже сто раз говорил, что он не ревнует. Да, Лиза милая, веселая, строит Олегу глазки, но за эти пару месяцев она влюблялась уже столько раз, что у Сережи нет причин думать, что это серьезно. Сначала ее восхищенные причитания вызывали лишь раздражение, но потом он успокоился. Все равно Олег на ее намеки никак не отвечал. — Да ну его! — Бросает она небрежно. — Он горячий, но я же нормальные отношения хочу. Вы хотя бы раз слышали, чтобы кто-то мутил с преподом и из этого что-то получалось? Сережа вмиг навостряет уши. — Из этого получается автомат на экзамене, — шутит Юра. И Лиза несильно щелкает его по лбу. — Да я же не про перепих за пятерку говорю! Я любви хочу, понимаете? Любовь, — она растягивает слова, — Чтоб раз и навсегда. Юра с Марго по-доброму подтрунивают над ней, а Сережа сидит с бокалом, в котором за раз перемешаны ром, джин, текила и водка, и понимает. Так вот оно что. Он тоже хочет отношения. И любви хочет. За последние пару лет в его голове «любовь» сместилась на «секс». Если ему кто-то нравится, значит он хочет этого человека. Если его захотят, значит он, наконец, кому-то понравился. Поэтому он ведь и поставил перед собой эту дурацкую цель: переспать с кем-то, во что бы то ни стало. Ведь если его захотят, тогда кто-то и полюбит. Только вот даже после секса, его любить никто не спешит. А самому от своей глупости тошно и стыдно. Он получил быстрый перепих с Олегом. Замечательным, чудесным, таким, что у Сережи сердце бьется чаще от взгляда на него. А из чувств получил только взрослую снисходительность от него и неприязнь к самому себе. Пораженный собственным открытием, Сережа пьет до дна. И идет за вторым бокалом для себя и Марго. Дальше вечер приобретает совсем странный оттенок. Веселье улетучивается, а это странное чувство в груди — нет. Он пьет. Марго жалуется на головную боль от музыки, и Лиза соглашается, что пора закругляться: ноги болят до ужаса. Сережа в общежитие не хочет. Ему кажется, что стоит ему окунуться в тишину, как что-то совсем странное выплывет у него из головы. Он просит остаться с Юрой (хотя тот пропал уже минут десять как) и больше не пить. Марго смотрит на него до боли подозрительно, но отговаривать не решается. Сережа допивает свой коктейль. И берется за стакан Марго, к которому она почти не притронулась. В голове совсем пусто. И он решает найти Юру. Ну правда, куда он пропал? Вместо Юры он встречает кого-то из его знакомых. Сережа не помнит, как зовут этого парня, но точно помнит, что Юра с ним долго общался у бара. Он как-то представляется, обещает, что они подождут вместе, и он не оставит Сережу одного. Тот, если честно, не особо соображает, о чем говорит парень. Спасибо только за то, что он придерживает его, а то Сережу совсем штормит. — …ный, да? — Шею обжигает теплом. Парень смеется на ухо, и Сережа поворачивает голову, чтобы переспросить, о чем он. Но получается лишь совсем неловкое движение, из-за которого он чуть не падает. В ответ снова смех, и его сажают на диван. Точно, так намного лучше. Только почему-то чужие руки не пропадают с тела, хотя поддержка ему больше не нужна. — А когда Юра придет? — Да ладно, лисенок, нам и без него весело, — парень поворачивает его за лицо к себе, хотя Сережа только удобно устроил голову на спинке дивана. — Я обещал с ним… — настаивает. Он точно обещал Марго, что будет с Юрой. Сережа пытается встать с дивана, но его уверенным движением усаживают обратно. — С ним, со мной. Какая разница? — Рука давит на талию, и Сереже кажется, что парень сидит слишком близко. Он чувствует, что что-то не так. И ему это не нравится. Он вытягивает руку перед собой. Но парень лишь ловит его за запястье, мягко целуя пальцы. — Лисенок, не ломайся. Хочешь еще выпить? Сережа вырывает руку. Но даже это не выглядит для парня объективной причиной отпустить его. После откровения Олега все прибывают в легком шоке, потому игра останавливается для перерыва на поедание закусок и разговоры о настоящем. Олег немного слушает это, но позже хватает одну гренку и уходит, как думает, курить. Но не успевает он разгрызть гренку, как видит свое «чудо» на диване, а рядом с ним парня, который сидит слишком близко. Обидно. Олег знал, что так все и будет, но не был готовым. Видеть, как Сережа флиртует с кем-то, до ужаса странно. Хочется тут же ударить этого парня, выкинуть отсюда, а Сережу оставить себе. И почему-то Олега больше не тянет курить, он замирает на месте и наблюдает за тем, как парень лезет к шее Сережи. Взгляд не может оторвать, понимает: здесь явно что-то не так. Он помнит, как Сережа вел себя тогда в клубе, и в сравнение с тем, что происходит сейчас, становится страшно. Кажется, Сережа пытается встать, оттолкнуть от себя парня, а тот ловит его за подбородок и лезет целоваться. Олег пять секунд думает, что лезть в чужие дела не надо, а потом идет, тычет в плечо парня. По лицу Олег его не узнает, да и парень его, кажется, тоже. — На выход, — командует Олег с такой сталью в лице, что испугаться можно. — Дядь, ты чего? Не видишь, что мы заняты? Он делает вид, что ничего не замечает, снова лезет к Сереже, но Олег сжимает свою руку на его плече так, что тот визжит от боли — только с виду такой большой, а на деле сопляк еще тот. Олег одним движением валит его на пол. Парнишка на секунду дергается так, будто хочет ответить, но, встав на ноги, лишь матом посылает их обоих и, к удивлению, принимает единственное верное решение — уйти. Отлично, сам бы Олег драки не стал избегать. От Сережи пахнет, нет, воняет алкоголем, это Олег понимает, когда сажает на ступеньки у входа. Спасибо, он хоть не падает. Олег закуривает (потому что разгребать все это без сигареты слишком сложно), то и дело поглядывает на Сережу. Какой же пиздец, а если бы никто не пришел? Если бы Олег прошел мимо, не зацепив взглядом рыжие волосы? Думать страшно, так что Олег старается этого не делать. Он пришел, а значит Сережа в порядке. Вот бы еще говорить мог, но он только поднимает свои огромные глаза и улыбается. Ну пиздец. — Сережа, мне нужно знать, где ты живешь, — докурив, Олег садится на корточки перед пьяным лисом, говорит ему прямо в лицо, но ответа не получает. Так, ладно, где может жить парень из детдома? В общаге, конечно. Но в какой? Их у ВУЗа три, и поселить Сережу могли в любую. Плохо дело. Вздохнув, Олег садится рядом, тут же чувствует тепло под боком. Приятно, даже несмотря на ужасный алкогольный запах. Олег решает обнять Сережу за плечи, без всякого подтекста. Он достает телефон, вызывает такси на свой адрес. А как еще? Не оставлять же это, кхм, животное на улице. Положит его в спальню, сам ляжет в кабинете, благо там есть небольшой диван. Да, точно, так и сделает. Осталось только дождаться такси. — Ты как? Но Сережа ответить не успевает, к ним подходят Альбина и Ксюша, уже собравшиеся уходить. — Нужна помощь? — Обеспокоенно спрашивает Альбина, но Олег машет рукой. — Нормально, он не такой тяжелый, я отвезу его, — но вместо одобрения, Олег получает нехороший взгляд Ксюши. — Это Разумовский? Чего это он так? Я думала, у него не тусовки в приоритете, — ее взгляд прошибает насквозь, вроде пила не меньше их, но звучит и выглядит трезвой. Олег под этим взглядом чувствует себя неуютно, из него и так лжец не самый лучший, а тут еще такая обстановка. — Он не студент разве? Кто в студенчестве не пил так, что на ногах стоять не мог? — Но по взгляду Ксюши Олег понимает, что попытку провалил. Она смотрит с презрением. «Ты — может быть, но такие как Разумовский — никогда». Олег почти слышит эту фразу ее голосом, но вмешивается Альбина. — Ему домой надо, такси заказать. Он из третьей общаги, да? — Я уже вызвал, — отрезает раньше, чем думает. Если Альбина знает, в какой Сережа общаге живет, может, его ей отдать? Но их такси подъезжает и она машет рукой, прощаясь, Ксюша прыгает в машину молча. Блять, лишь бы не подумала, что это Олег его споил ради чего интересного. Но гадать, что там другие думают, Олег будет, когда разберется со своей главной проблемой. Проблемой, которая лезет к нему целоваться. А Сережа ничего другого сейчас и не хочет. Внутри разливается что-то такое теплое, будто его с головой окунули в ванну с пеной. Он так сильно рад видеть Олега. Если не считать того короткого разговора в баре, они не общались с той злополучной отработки. А тут он рядом, так близко. И все звуки вокруг совсем не имеют смысла. Сережа лишь улыбается по-дурацки счастливо, будто видит самое драгоценное в своей жизни. Чувство это разрастается больше от того, как Олег близко. Он теплый. От него знакомо пахнет сигаретами. А еще он хороший. Господи, какой же Олег хороший. Сережа носом утыкается ему в щеку и презабавно морщится от колкости чужой щетины. Он до сих пор помнит, как эта щетина ощущается на тонкой коже шеи и при поцелуях. Сережа поднимает мутный взгляд и очерчивает им чужой профиль. Какой же Олег красивый. Как же хочется с ним снова целоваться. Сережа, озорно поглядывая, наклоняется вперед. В первый раз промазывает: утыкается губами в подбородок. Но упертость коррелирует с количеством выпитого алкоголя, потому он так просто не сдается. Второй раз его губы точно попадают на чужие. Он ожидающе приоткрывает рот. Ну что же Олег не отвечает? Им же нравится целоваться друг с другом. Разве нет? Но вместо долгожданного ответа он получает очередное резкое перемещение в пространстве. На место жестких ступенек встает мягкое сидение салона. Сережа оглядывается. Они куда-то едут? Наверное, надо бы спросить, но Сережа продолжает улыбаться. Раз с Олегом, то все хорошо. Настолько хорошо, что он забывает и о Юре, и о Марго, и о том, что еще недавно обещал не позволять себе ничего лишнего в присутствии Олега. С каких пор объятие — это нечто лишнее? Сережа хотел бы положить на него голову, но большие лисьи уши мешают. Потому он ставит подбородок на чужое плечо, всем телом прижимаясь к его руке. Обнимает и смотрит совсем влюбленно. Если они так близко, то все хорошо? Олег спрашивает себя: почему он такой размазня? Сережа только губами тычется, а дыхание уже перехватывает. Нет, бред, никаких поцелуев. Нельзя целовать человека, который едва ходить может. Так что Олег себя сдерживает, слышит, как сердце сильнее стучит, когда Сережа весь к нему прижимается, но сдерживает. Они молча едут под тихую музыку из радио, Олег обнимает Сережу в ответ второй рукой, гладит его острые плечи, накручивает на палец прядь рыжих волос. Хотел бы Олег ехать так вместе с Сережей, зная, что утром он не сбежит, испугавшись; что едут они в их общую квартиру, и если он сейчас его поцелует в щеку, ничего страшного не случится. Но между ними ничего нет. Олег просто помогает от чистого сердца, он ни на что не рассчитывает, ему просто хочется, чтобы Сережа был в порядке. И это прекрасно, важно, чтобы хоть один человек желал тебе самого лучшего, а когда семьи у тебя нет, это ценится в два раза больше. И Олегу приятно быть таким человеком для Сережи, он бы очень хотел стать его другом, хотел бы помогать, если что-то понадобится, чтобы Сережа не волновался. Но Сережа вряд ли захочет, будет чудо, если ему вообще понравится такая импровизация Олега. Что бы ни случилось утром, решает Олег, сейчас он все делает правильно. Аккуратно вытаскивает Сережу из машины, поднимает наверх. В прихожей, стянув куртку с него, думает пару секунд и идет в грязных ботинках до спальни. Укладывает на кровать, снимает по очереди ботинки Сережи. Оставляет его одного, пока возится со своей обувью и одеждой. Так, уже лучше. Идет на кухню, там растворяет в прозрачном стакане таблетку. Хорошая, Пашка как-то посоветовал, сказал, если выпить, утром голова почти не болит. Не соврал. Так что Олег щедро жертвует последнюю из пачки, лишь бы Сережа не страдал завтра. Сережа не особо страдает, лежит на кровати «звездочкой», что-то выискивает на потолке. — Так, давай сюда, — Олег садится на кровать, помогает сесть и Сереже. Вливает в него весь стакан, Сережа не успевает выпить все, вода стекает по его подбородку, по груди. Ничего, чище будет. Вроде все, а что еще Олег может сделать? Не раздевать же Сережу и не тащить его в ванну. И все же, помыв и убрав стакан, Олег возвращается в спальню. Стягивает с Сережиной головы ободок, пытается понять, как крепится хвост. Плевать, утром сам снимет. И тут, наклонившись ближе, Олег замечает на чужом лице макияж. Ого, это что-то совсем необычное. Он не видел этого в баре, в такси тоже, а теперь наклонился и не может уйти, разглядывая Сережино лицо. Юля говорила, что макияж надо всегда смывать. — Сереж, — Олег садится рядом, легонько толкает его в бок, — Сереж, надо умыться. Пойдем, а? Быстро. И я тебе кровать постелю, сразу спать ляжешь. Давай, — но Сережа так мило лежит, что Олег не может тревожить этот покой. Все манипуляции Олега Сережа стоически терпит. Не понимает, но терпит. Он уверен, что они сейчас целоваться должны, а вместо этого Олег пытается затащить его в ванную, и Сережа нехотя поддается. Ладно, умыться и правда надо. Он с чужой помощью доходит до раковины, но неожиданное вспоминает кое-что, услышав шум воды. — Стой! — Резко говорит. — Нельзя мылом. Точно. Как он мог забыть? Сережа вытаскивает из кармана салфетки, которые ему одолжила Инна. Вытаскивает из тонкой упаковки одну и подносит к лицу. Начинает почему-то с щеки, на которой нет ни грамма косметики. Он чувствует, как Олег забирает салфетку из его руки, и расслаблено прикрывает глаза. Да, так лучше. Сам Сережа, наверное, так и остановился бы на этой несчастной щеке, а потом окунул голову в воду. Совместными усилиями они, кажется, смывают всю красоту с его лица, и Олег даже помогает ему умыться. Вода ледянющая до ужаса. Но это даже бодрит. Сережа вытирает глаза сухим рукавом и, кажется, чуть четче видит мир, пока они идут в спальню. Главная загвоздка в том, что сейчас центр его мира говорит что-то про сон. А спать Сережа не хочет, зато… — Олег, — он улыбается, подходя ближе. Кладет ладони на чужие плечи, гладит его руки (господи какие же сильные). И с самым честным видом наваливается на Олега всем своим весом, заставляя упасть на кровать. Сережа, возможно, слабее его, но все-таки мальчик немаленький. Да и Олег этого совсем не ожидал. Смотря на его удивленное лицо, хочется улыбаться еще больше. — Мы будем спать вместе. Это должно быть вопросом, но или Сережа не контролирует свою речь (и себя), или давно для себя все решил. Он играючи кусает Олега за подбородок и, приподнявшись, устраивается на нем удобнее. Кажется, Олегу почему-то все еще не хочется ни целоваться, ни спать вместе с ним, и это почти обижает. Потому Сережа садится на его бедра, притирается совсем близко. Скорее от алкогольного дурмана и легкого головокружения, нежели в качестве преднамеренной акции. Но главная его цель — не дать Олегу сбежать. — Я скучал, — говорит он, улыбаясь совсем мило. Господибожеблять. Нет, нельзя, повторяет себе Олег, нельзя. Сережа пьяный, нельзя потакать ему, даже если очень хочется. Но член его совсем не слушает, лишь заинтересовано встает, вжимаясь в ягодицы. Какой пиздец. Надо скинуть Сережу, срочно, убежать, закрыться в кабинете. Но он тяжелый, и кажется, пока Олег падал, протез успел перекрутиться, так что придется его поправлять, убежать быстро не получится. Сережа кладет руку ему на грудь. Ровно на этот горячий вырез, который не дает ему покоя с первого взгляда. В темноте клуба он не заметил, но, оказывается, Олег весь покрыт искусственной кровью. Подбородок, шея, грудь. Сережа заворожено облизывает губы. Он улыбается так хитро, что, кажется, лисий хвост сейчас выглядит как родной. Сережа наклоняется и проводит языком по алой капле на шее. Краска горчит на вкус, но кожа под ней горячая, и он чуть ли не мурчит как довольный кот. Какой же Олег невероятный. Как хочется его всего. Покусать. Расцеловать. Вылизать. Этот блядский язык. Такой горячий, так приятно его чувствовать на своей коже. Что это за звук? Это стон Олега. Он стонет от того, что Сережа облизывает его. Все тело дрожит, дыхание сбивается, так хочется больше, так невыносимо сильно. Он же тоже скучал, очень скучал. Прям на этой кровати представлял, как красиво Сережа будет сидеть на его бедрах. И сидит. Очень красиво. Олег не понимает как, но толкается вверх, прямо в Сережин зад. Блять. Руку опускает на затылок, зарывается в волосы. Такие мягкие… — Я тоже, так скучал, — похуй, вообще плевать, пусть Сережа о нем, что угодно, думает. Пусть злится, пусть обижается завтра утром, сейчас его так сильно хочется. Прижать, обнять, зацеловать. И Олегу нужно много времени, чтобы наконец оторвать Сережу от своей груди. Кожа блестит от слюны, а у Сережи красный язык, но Олега ничего из этого не смущает. Он впивается в желанные губы поцелуем, рукой давит на затылок, чтобы между ними вообще расстояния не было. Во рту у Сережи сладко и горько, и так охуенно, что крышу сносит получше, чем от любого алкоголя. — Ты будто специально меня соблазняешь, — шепчет в губы, свободной рукой лезет под рубашку. Наконец-то, он ждал этого весь вечер, а теперь сжимает Сережины соски. Сначала один, затем второй, между средним и указательным, трет большим пальцем, знает, что так особенно приятно. Сережа совсем тихонько скулит. Горошины возбужденно припухают от одних касаний. Но очень скоро надоедает лезть под рубашку, Олег расстегивает ее, снимает с Сережиных плеч. Что дальше? Олег смотрит на явную выпуклость на штанах Сережи, но почему-то боится. Они снова? Опять? А потом Сережа убежит, потом будет невыносимо больно. Зато сейчас хорошо, как же ему сейчас хорошо, ни сигареты, ни алкоголь не нужны, только Сережа, его прекрасное тело. И Олег сжимает его член через ткань, двигает рукой. — Я тебя так хотел, ты не представляешь, — наверное, он пьян больше, чем казалось в клубе, потому что говорит вполне четко: — так хотел, чтобы ты залез под тот стол, когда мы были одни… У тебя охуенный рот. Комплимент про рот кажется таким горячим, что у Сережи рождается странное желание покрасоваться. Нравится мой рот? Тогда смотри. Он чуть высовывает красный язычок и, взяв Олега за запястье, проводит им по его пальцам. Если б он полез ему сосать, то было бы еще красивее. Но у Сережи весь мир перед глазами крутится от резких движений, потому он даже не представляет, как ему сдвинуться ниже или сесть на пол. Зато он может взять в рот чужие пальцы. Олег разводит их ножницами, и Сережа чувствует, как они растягивают щеки. Он не думает, как сделать это эротичнее, скорее лижется, как может. Потому что Олегу нравится его рот. А если Олегу нравится, то Сережа обязан порадовать его и похвастаться тем, что он может сделать этим ртом. Если сегодняшняя ночь станет датой смерти Олега, он не удивится. Потому что Сережа красивый, и своей красотой он может убить. Какой же охуенный этот рот, какой теплый, нежный, блять, Олег бы прямо пальцами его выебал, настолько нравится на это смотреть. Его пальцы мокрые, скользят по упругому языку. Выпустив их из теплого рта, от них тянется ниточка слюны, рвется и стекает по подбородку вниз. В голове Сережи абсолютная каша. Будто его мозг перекрутили через мясорубку, и единственный работающий нервный центр — это тот, что отвечает за возбуждение. В таком состоянии Олег может делать с ним все, что захочет, и Сережа даже слова против не скажет. Его сейчас хоть вали и трахай. Главное — не сильно тряси, чтоб не затошнило. Сережа приподнимает бедра, трется ягодицами о член, случайно, но очень ощутимо, и садится чуть ниже. Пытается расстегнуть чужие штаны, но это оказывается тяжелее, чем он представлял. У самого все сводит от возбуждения, а пуговица не поддается. И где-то совсем далеко, на краю сознания, где происходит хоть какая-та отдаленная мыслительная деятельность, звучит вопрос: а что делать? Сережа ведь сегодня к сексу не готовился, да и у него ничего нет с собой. — Олег, — зовет совсем расстроено. Он так отчаянно хочет, чтобы его уже потрогали, приласкали, поцеловали, а у самого все из рук валится. — Помоги. Когда Сережа просит, Олег не может ему отказать. Он быстро меняет их местами, нависает сверху, целует в шею. Держать равновесие только на одной ноге и руке выходит плохо, но Олег старается как может, чтобы сделать Сереже хорошо. Ведет языком по шее, груди, кусает соски и спускается ниже. Как и мечтал, он утыкается носом в Сережин пупок, облизывает вокруг, ведет вниз по дорожке волос. У Сережи крепко стоит, от чего невозможно не радоваться. Равновесие держать больше не нужно, одной ногой Олег стоит на полу, руками упирается о матрас. Протез окончательно спадает, его держат только супер узкие штаны. Олегу пока что плевать, сейчас он полностью увлечен Сережей. Его всхлипами, его руками на затылке, его теплом. И, наконец, Олег делает то, о чем так долго мечтал. Утыкается лицом между Сережиных ног. Вау. Это лучше, чем Олег мог себе представить, потому в голове возникает самая дурацкая из всех мыслей за сегодняшний день. Он расстегивает Сережины штаны, тянет вниз вместе с бельем, даже заморачивается, чтобы снять с пяток. И вот Сережа остается только в носках и… Чуть ниже талии Олег замечает белую полосу резинки. Первая мысль у него — потянуть. Он тянет, резинка шлепает Сережу по животу, от чего Сережа стонет. Интересно. Для чего Сереже резинка? Олег пытается понять секунд тридцать, а потом в темноте замечает белый пушистый кончик. У Сережи же хвост, точно. Олег вытаскивает его из-под поясницы и гладит на удивление приятную шерсть. — Тебе бы пошла такая штучка, но совсем в другом месте, — задумчиво вздыхает Олег, представляя, как между двух половинок бледной задницы виднеется пушистый хвост, — я бы вставил в тебя эту пробку до конца, а потом взял языком. И откуда в Олеге столько решительности? Это точно алкоголь, он точно слишком много выпил. И пора бы уже перестать думать только о Сережиной заднице, потому он лежит здесь, а его член прямо у щеки Олега. И член этот очень напряжен. — Я не ас, — смеется Олег перед тем, как высунуть язык и широко провести им по всей длине члена. Он действительно мало что в этом понимает, но знает, если обхватить член рукой, а головку взять в рот, провести языком под крайней плотью, должно быть приятно. Сережу потряхивает от возбуждения. Происходящее сходит на его любимую сексуальную фантазию. Ему отсасывают. Впервые в жизни. И не просто кто-то, а Олег. Его язык на члене чувствуется прекрасно. И Сережа стонет, даже не пытаясь прикрыть рот. Как же это хорошо. — Олег, боже… — шепчет он, как в бреду. Изо рта не вырывается ни одна связная мысль. — Да. Пожалуйста. Он сам не знает, о чем просит. Язык проходится между головкой и крайней плотью. Там, где все настолько чувствительно, что Сережа сжимает голову Олега бедрами. Его ноги трясутся и мышцы напрягаются на каждом ласковом, скользком движении по члену. Сережа отдаленно вспоминает шутку про наушники и делает худшую ошибку в жизни — смотрит вниз. Туда, где губы Олега на его члене, а взгляд направлен в упор на него. Трясущаяся рука сама тянется вниз, и Сережа приглаживает его волосы. Олег на мгновение издает хлюпающий звук, и Сережа в ответ скулит так, что оглушает самого себя. Сережа стонет, соседи от этого точно проснулись, но Олегу на них плевать. Неужели он так классно сосет, что заслужил настолько бурную реакцию? Сколько раз у Сережи брали в рот, чтобы посредственные навыки Олега казались такими хорошими? Но пьяный мозг не готов о таком думать дольше трех секунд, потому Олег старается взять глубже, под музыку из прекрасных стонов. Какой же Сережа сейчас размазанный: с незакрывающимся ртом, блестящими от слюны губами и возбужденным румянцем, который растекся до груди. — Пожалуйста, я не- не выдержу, — шепчет чуть ли не со слезами на глазах. У него дрожит все, и с каждой секундой оргазм подступает ближе. А когда Олег заглатывает чуть глубже, Сережа стонет и ощутимо тянет его за волосы. — Я уже- Намек достаточно очевиден. Олег выпускает член изо рта, и, будто по немому разрешению, Сережа, всхлипнув, содрогается в оргазме. У него поджимаются даже пальцы на ногах, и сперма брызгает на щеки Олега. Это непривычно, его лицо горит, Олег чувствует капли на щеках, но ему не противно. Ему нравится. Он готов отсасывать Сереже еще и еще, лишь бы он так же дергался от оргазма. Сережа тянет Олега ближе к себе и глубоко целует. Не чувствует никакого вкуса, лишь шире открывает рот, разрешая чужому языку иметь себя совсем мокро и беспорядочно. — Что… — отстранившись, тяжело выдыхает он, стирая рукой свое семя с чужого лица. Смотрит заворожено, думая «пиздец, я кончил Олегу на лицо». С мысли сбивается. — …хочешь? Меня? Олег смотрит на испачканное Сережино лицо, его же спермой, и смеется. Хочет ли он Сережу? Во всех позах и сразу. Но, по многим причинам, они ограничены в движениях, так что Олег опять укладывает Сережу на бок. Протез болтается, неприятно тянет вниз, Олегу приходится отвлечься, чтобы стянуть штаны. Плевать, Сережа все равно к нему спиной. — Сожми бедра посильнее, — шепчет Олег, толкаясь между ними. Да, то, что ему сейчас нужно. Стыдно признать, что его член уже мокрый от смазки, так что скользит между белых бедер идеально. Олег двигается сразу быстро, целует Сережину шею, гладит по животу. И если бы он не был пьяный, он бы никогда так не сделал, но сейчас можно все. Так что Олег кусает Сережину шею, оставляя засос. — Какой же ты хороший, — прерываясь на выдохи, шепчет Олег, — брал бы тебя всю ночь, блять, только тебя, — он утыкается носом в Сережин затылок, жадно вдыхает запах волос. Но всю ночь брать не получается, Олег очень скоро кончает Сереже между бедер, прижав его к себе. Да, это стоило всех страданий с этим чудом, думает Олег, прежде чем провалиться в сон.