Хорошее вовсе недалеко

Перехватить Юру удается только к середине недели. Сережа до сих пор не может вернуть ему рубашку, да еще с воскресенья обещает рассказать, куда он пропал в тот раз. Сережа все эти дни занят воистину сложным делом: придумыванием убедительной истории. Знает, что Юра за пьяную интрижку не осудит: пошутит только, но друга даже в самом провальном романе поддержит. Но Олег сказал, что никому рассказывать нельзя. К сожалению, каким бы хорошим ни был Юра, от этого он не становится исключением. К тому моменту, как Юра в среду пишет «сгоняем ко мне?», у Сережи готова легенда. Простая до ужаса: «напился и завалился к однокурснику домой». Спрятать засосы – и ни одного подозрения возникнуть не должно. «чекнешь кое-что по компу?? я тебе отплачу!» — сообщение в мессенджере. И приблизительно сто подмигивающих смайликов. Если бы не его сто процентная гетеросексуальность, Сережа бы еще на двадцатом эмоджи решил, что с ним заигрывают. «после пар возле фонтана, ок?» В ответ Сережа печатает лишь такое же "окей". И надо же! Он даже не опаздывает. Запыхавшийся Юра подбегает к нему через пять минут. Сережа со смешком наблюдает, как он по привычке пытается загладить волосы назад. Только снова забывает, что сбрил свои каштановые волосы под ежик, и выглядит это теперь скорее забавно, чем элегантно. — Ты спешишь сегодня? — Спрашивает Юра, вместо приветствия по-дружески хлопая его по плечу. — У меня какая-та муть с виндой. Хоть убей, закачал проги, официальные все дела, а они слетают. По параметрам все подходит, а вылезают ошибки. Мне они для учебы вот прям позарез нужны. Обычно Сережа не в восторге от просьб по типу «ты же программист», но для друзей готов сделать исключение. Проблемы с виндой? Ну, посмотрим, что за проблемы. — Может, тогда на ужин останешься? Сегодня Юлькин мужик готовить будет, — говорит Юра уже по пути в метро. А потом со смешком добавляет: — Хоть какая-то от него польза. А то как приезжает, они мне все выходные спать не дают. Сережа в ответ хихикает скорее от неловкости. Не нужно быть дураком, чтобы понять, по какой причине Юля со своим парнем не дают Юре спать, но ему кажется диким заниматься… таким в квартире с братом, который вас точно услышит. Конечно, целоваться и оставлять засосы преподу в открытой аудитории намного целомудреннее, Сереж. По приезде Юра долго роется в рюкзаке в поисках магнитного брелка от домофона, а после очень (прям очень) громко кричит, стоит им переступить порог квартиры: — Юль, я с Серым, — кидает вещи на пол. Зато обе пары обуви очень аккуратно убирает в сторону. Юля выглядывает в прихожую из кухни, и Сережа едва перебарывает желание сказать ей «здравствуйте». Почему-то он жутко стесняется Юркину старшую сестру. Хотя однажды уже был у них в гостях. Как раз тогда, когда она настойчиво уговаривала его остаться на чай, а потом со смехом наблюдала за тем, как у Сережи лицо идет красными пятнами после ее «почему на Вы? я такая старая? сколько мне лет, по-твоему?». — Позовешь ужинать, как будет готово? — Юра вместо того, чтобы подобрать вещи с пола, ногой отпихивает их в сторону. Юля даже внимания на это не обращает. — Нам там с компом разобраться нужно. И утаскивает Сережу к себе. *** Ксюша сверлит Олега недовольным взглядом всю неделю, на что Олег старается не обращать внимания, но это выводит из себя. Ее холодный настрой замечают все, включая Пашку, который начинает лезть с расспросами. — Не знаю, чего она, мне не говорила, — отмахивается Олег, делая вид, что очень увлечен бумажками, которые на него скинули в очередной раз. — Да не может она просто так, она же святая! — Для Пашки святыми являются все, кто пьет меньше, чем раз в неделю и не матерится в обычной жизни. — Может, она того, ревнует? Олега это откровенно смешит. Ксюша девушка красивая, молодая и интересная, и, конечно, она положила глаз на Олега, как только пришла на работу. Пыталась флиртовать, сдружиться. Олег тогда уже обустроился в коллективе и жизни, но еще не до конца понял, хочет ли кого-то видеть рядом (будто сейчас это кристально ясно), так что на попытки Ксюши общаться, он реагировал положительно, у них даже было одно свидание. А потом Гена рассказал ей про ногу и все сватовство как ветром сдуло. Олег не мог винить в этом кого-либо, но было как-то паршиво. И если Ксюша уверена, что у Олега на личном фронте все слишком пусто, она могла напридумывать себе и то, что Олег воспользовался первым удобным шансом ради секса. И мысли об этом делают только хуже. — Нет, она точно не ревнует, — неуверенно говорит Олег, пытаясь придумать, как исправить весь этот ужас. Его словам она точно не поверит, будет грозно смотреть и убеждать, что это не так. Да и какие аргументы Олег может привести? Честное слово? Да, от этого, конечно, будет много толку. Но не звать же к ней Сережу, чтобы он со слезами на глазах доказывал, что между ними только искренняя любовь. И остается в итоге только прятаться, надеясь, что Ксюше не взбредет в голову, что Олег продолжает этот роман. Олегу обидно, потому что по Сереже он скучает, но пока даже лишний раз написать боится. А вдруг каким-то образом Ксюша об этом узнает? Вдруг расскажет? Олег беспокоится за Сережу. Он будет переживать, бояться за них, и от этого точно не будет никакой пользы. Олег понимает, что Сережа — не тот человек, который сможет жить в постоянном напряжении. Ему быстро пресытятся такие отношения. Потому Олег обязательно придумает способ, как это исправить, а пока придется потерпеть. — Может, у нее снова чувства вспыхнули, а? Из-за твоего рассказа про студентку. Олег только громко вздыхает. Тут тоже бессмысленно объяснять, потому он и не решается. Продолжает монотонно работу, думая, что в конце недели обязательно позовет Сережу куда-нибудь. Хотел в ресторан, Сережа, наверное, никогда в таких местах не был, ему должно понравиться. Он не боится высоты? У Олега есть отличный вариант, красивый, романтичный, то, что нужно им в самом начале отношений. Олег надеется, что это именно отношения, потому что иначе... он просто не переживет. Он так проникся Сережей, даже толком его не зная, он хочет быть рядом. Юля только пожимает плечами. — Смотри, как бы он не дал заднюю, — подмечает она, а потом смеется, — не ту заднюю, которую он уже дал. Ее машина в ремонте, а значит теперь в свое свободное время Олег — ее персональный водитель. Ему не жалко, зато Юлины ноги будут здоровы. А пока они едут до супермаркета, чтобы закупиться продуктами, Юля все расспрашивает про Сережу, не унимаясь. Ей очень радостно, что у Олега теперь стоит не только на кучу пыльных книг по истории и идеально взбитый крем, но это ее и волнует. Она Сережу не знает (но очень хочет познакомиться), так что рассуждать о его серьезности не спешит, но что-то подсказывает ей, что восемнадцатилетний пацан, который решил лишиться девственности со случайным мужчиной из клуба, вряд ли будет готов к настолько серьезным отношениям. А Олегу нужны самые серьезные. Чтобы кольцо на палец и до гроба, чтобы ни с кем, кроме, чтобы пресловутое "долго и счастливо". И его можно понять. Жизнь без семьи, без друзей заставляет хотеть этого так или иначе. Юле до сих пор кажется, что Олег с ней общаться начал только потому, что один уже не мог. У нее тогда была практика на радио, а те делали благотворительную кампанию, вот ее и послали в больницу брать интервью у пациентов, кто уже получил свою помощь. Больница казалась ей самым страшным местом, а люди вокруг какими-то злыми, но задание надо было выполнить срочно, так что она подсела к курящему на лестнице парню и пристала с вопросами. А парень послал ее нахуй, потому что ни о какой помощи Олег тогда не слышал, да и испугался, что дверь открывает не какая-то растерянная студентка, а медсестра, которая опять всыпет за сигареты. Но Юля даже угостила своей. Она тогда еще курила, теперь завязала, а Олег все никак не может. Зато вино они вместе пьют, чему Олег очень рад. У Юли, конечно, возникают сомнения насчет того, можно ли Олегу алкоголь в таком количестве, но разговоры так хорошо идут под бутылку красного полусладкого, что все сомнения отпадают. Сложив незамысловатые пункты в их небольшом уравнении, Юля запрягает Олега готовить ужин. Олег не против. Мужчина на мясном рынке, куда они заехали, клялся, что барашек самый свежий, а у Олега нет причин не верить таким громким словам. Он достает залитое гранатовым соком мясо, пока Юля нарезает сыр. Из прихожей кричит Юра, Олег даже внимания не обращает. — Осталось потушить и готово. Как там твоя нарезка? — Олег ворует кусочек сыра, Юля хлопает его по руке, но сыр все равно отправляется в рот. — Достань орехи с верхней полки, — командует, а Олег исполняет. У Юли тут целая плантация, так что блюдо для вина выходит роскошное. — Друг Юры пьет? — Интересуется Олег, разливая вино по бокалам. Юля, жующая миндаль из прозрачной банки, начинает смеяться. — Да он, — прожевав, она запивает вином, которое Олег ставит к ней. Олегу приходится наливать снова, — он, мне кажется, даже пиво не пробовал. Такой тихий, стеснительный. Олег наливает еще, но больше Юле не дает, а то от их двух бутылок к началу ужина останется триста миллиметров. — Знаешь, как говорится, в тихом омуте... — усмехается, а потом тише добавляет, будто стены их могут услышать, — вот мой Сережа в универе тоже самый спокойный. И Юля может только закатить глаза. Она предлагала позвать на этот праздник жизни Сережу, но Олегу не хотелось его тревожить, мало ли, какие у него могут быть дела. Да и для того, чтобы знакомить с друзьями, Сережа должен стать как минимум парнем, а пока что он... тот Сережа, с которым у них уже три раза был секс. — Я позову, — расставив тарелки, Юля выходит из кухни. Олег красиво накладывает мясо, рис, проверяет, как там тирамису в холодильнике. Юля уж очень настаивала на том, чтобы Олег его сделал, и все слова о том, что оно должно пропитаться, ее не смущали. — Садитесь, — Юля заходит в комнату как раз в тот момент, когда Олег посыпает десерт какао и отвернуться никак не может, — меню сегодня самое лучшее, от самого лучшего мужчины. Олег неловко смеется, Юля всегда щедрая на комплименты, но при других слушать такое непривычно. — Ты еще скажи, что мне надо было в повара, — на крем ложится последний слой какао-порошка. — Да! Юра не даст соврать, я говорила Олегу об этом, но он выбрал науку. Зато не только красивый и рукастый, но еще и умный, — она хлопает Олега по плечу, забирает лежащие рядом с ним салфетки, чтобы отдать ребятам. — И весь этот мужчина полностью твой, — добавляет Олег. Юля громко подтверждает его слова, ведь не будет каждый прохожий возить тебя по всяким делам, жертвуя собственным временем, а потом пыхтеть на твоей кухне три часа, чтобы по итогу не ночевать дома. Юле повезло с мужчиной, но, как говорит ее мама, Юля — дура, а потому этот мужчина все еще носит статус друга. Олег с Юлей на это только смеются. — Итак, я все, готов сесть к вам, — Олег поворачивается к столу и теряет дар речи. Перед ним сидит Сережа. Зажатый, хмурый Сережа. Тут же вспоминаются брошенные Юлей слова. Да, Сережа вполне тот человек, который может вести себя так нелепо при людях. Чего стоит то их утро после вечеринки. — Привет, — Олег неловко улыбается, садясь за стол. Такая встреча смешит, обескураживает и... здесь же Юра. Будь он студентом другого вуза, будь он менее разговорчивым парнем, Олег бы, не думая, рассказал Юле, как все оно есть. Но тень в виде Ксюши все еще пугает его, так что Олег просто кивает, давая Юле понять, что все объяснит потом. А Сережа даже не находит в себе сил ответить на приветствие: только кивает, часто и глубоко дыша. Юра, сидящий справа, подмигивает ему, а Юля смотрит на Олега, его Олега, и улыбается. Улыбается так ярко и тепло, что Сереже становится плохо. Что происходит? Единственный вопрос, гудящий в Сережиной голове: «Что, блять, здесь происходит?». Что это значит? Каким образом «Юлькиным мужиком», про которого говорил Юра, оказался Олег? Как…как такое возможно? Хочется самого себя убедить, что он неправильно понял диалог, который только что произошел на его глазах. Но в голову приходят лишь Юркины шутки. Значит спать они мешают ему. Господи… Почему из всех живущих на планете людей, Юля встречается именно с Олегом? Сережа не понимает. Олег ведь не мог. Он же не такой человек. Сережа ведь… знает его? Отчаянно хочет сказать, что да. Но что? Что, черт возьми, он знает про Олега? Его адрес, номер телефона и пару баек из прошлого. А что он может сказать про него как про человека? Кроме того, что он хорошо готовит и трахается. Да, Олег ему — именно ему — шептал на ушко нежности, целовал и готовил завтрак, но разве это так важно? И все равно Сережа пытается вспомнить хоть что-то. Любое слово, деталь, которую проронил Олег, чтобы самому себе доказать в этот момент, что это недоразумение. Но, видимо, единственное недоразумение здесь — Сережа. Потому что, пока Олег со своей девушкой флиртуют перед его носом, он пытается убедить себя, что все совсем не так, как кажется на первый взгляд. — …Серый? — Юра пихает его плечом, спрашивает что-то. Сережа все прослушал, его уши будто заложило ватой, и весь мир вокруг совсем тихий. — Ага, — кивает он с кривой, наигранной улыбкой, и Юра что-то кладет ему в тарелку. Все происходящее вокруг напоминает плохой анекдот. И Сережа поверить не может, что это происходит на самом деле. Жена приходит к любовнице на ужин. Хочется нервно засмеяться, но он думает об этом и осекается. Господи. О чем ты вообще думаешь, Сереж? Это ты — тот, с кем изменили. Не тебе. Олег переспал с тобой пару раз, но он ничего не обещал. Единственное, о чем просил Олег — это никому не рассказывать о том, что между ними происходит. А Сережа…как последний дурак поверил ему. Он влюбился в мужчину, с которым пару раз переспал, а этот мужчина сейчас сидит напротив него, разговаривает со своей девушкой и даже не смотрит на него. Сережу сейчас стошнит. Почему Олег так спокоен? Почему он не боится, что Сережа сейчас встанет и выскажет ему все? Юля хорошая, она заслуживает знать правду. И Юра точно встанет на его сторону. Но все внутри сводит спазмом. Юра узнает, что он переспал с преподом. С парнем его сестры. Той самой сестры, которая Сережу чаем поила, гоняла Юру в магазин за сладким и спрашивала: не достает ли такого чудесного парнишку ее младший брат. Юля, которая сидит и выглядит такой счастливой, что у Сережи влага накатывает на глаза. Почему все обернулось так? Олег ведь правда ему нравится. И Сережа думал, что это взаимно. Да, началось у них все сумбурно, странно, но ведь все могло стать лучше. Сережа постарался бы, чтобы у них все было хорошо, чтобы еще больше нравиться Олегу. И становится обидней вдвойне: с чего ты взял, что тебя бы выбрали? Юля ведь только что перечисляла, какой Олег умный, красивый и далее по списку. С чего такому мужчине выбирать Сережу? Не для перепиха в тайне от девушки. А для отношений, чтобы строить что-то крепкое и надолго. Зачем такому, как Олег, выбирать себе в пару вчерашнего школьника с кучей закидонов, странной внешностью и не лучшим характером? Сережа не видел ни одной объективной причины до, а теперь тем более. И он чувствует себя таким дураком, что самому от себя плохо становится. Сережа смотрит в тарелку и ест, не разбирая вкуса. Он не может выдавить из себя ни слова, будто горло сдавило тисками. И он сам не понимает, почему продолжает сидеть здесь. Будто пытается наказать себя за собственную глупость. Поверил, что все может быть так хорошо? А теперь с головой окунись в реальность, в которой ты пригож только для секса за чьей-то спиной. А ведь получается, что это взаимно в некотором роде. Сережа искал, с кем можно переспать. И Олег. Никто никому ничего не обещал. Сережа сам себе надумал и обжегся. Марго была права. — Мне пора, — выдыхает он совсем тихо. Сам не понимает, как ему это удается. Кто-то что-то спрашивает, но Сережа встает на слабых ногах со стула. — Я вспомнил… мне очень срочно нужно вернуться. — Серый, подожди, я тебя до метро провожу! В магаз нужно, — Юра встает следом. Сережа прощается совсем скомкано. Смотрит в пол. Будто одного взгляда на Олега хватит, чтобы мир окончательно рассыпался на кусочки. Юра что-то весело рассказывает сбоку, хватает вещи и ведет его к станции. Буквально за руку хватает, когда Сережа, будто в трансе, продолжает идти вперед. — Серый, ты в норме? — Спрашивает он, чиркнув зажигалкой. А, точно. Он же попросил постоять с ним, пока докурит. — Юр, можно задать один вопрос? — Сережин голос чуть дрожит. На улице уже темнеет, но все еще достаточно светло, чтобы разглядеть чужое лицо. И Сережа пытается быть спокойнее, хотя губы ощутимо подрагивают. — Только ничего не спрашивай, хорошо? Пообещай, что это останется только между нами. Пчелкин смотрит совсем странно. Его взгляд заостряется, но он кивает со всей серьезностью, обещая. — Олег… Давидович встречался с Юлей в воскресенье? — Кажется, Сережа специально пытается добить себя. Но у него тлеет надежда. Такая маленькая, что ее неосторожным дыханием можно затушить окончательно. — Ну да, — Юра будто пытается прожечь его взглядом. Даже забывает про сигарету в руках, с которой пепел вот-вот посыпется ему на ботинок. — А что они делали? — На этот вопрос он хмурится сильнее. — Это звучит тупо, но, пожалуйста, просто ответь. Сережа сам не знает, как умудряется спрашивать так спокойно. Хотя внутри все дрожит и ноет. — Он привез Юлю с работы, и они, как всегда, сидели, вино пили. Серый, ты точно в норме? Че за вопросы такие странные? Все. Его будто холодной водой окатили. Значит после того, как Сережу поимели, Олег просто отвез его в общагу, а сам поехал к своей девушке на свидание, сказав, что нужно помочь подруге. Господи, ну какой же тупица. Сереже становится так мерзко от самого себя, ситуации в целом, что весьма ощутимая тошнота подкатывает к горлу. Он прикладывает руку ко рту. Понимает, что это из-за нервов. У него такое бывает, но он не может позволить, чтобы его вывернуло прям перед Юрой. Сережа не помнит, как прощается с Юрой, едет в метро. Вся поездка проходит будто в тумане. И в этом состоянии он и сам не понимает, как оказывается на пороге комнаты Марго. Он стоит и открывает рот, пока она смотрит на него, а из его горла не вылетает ни звука. — Сереж, что случилось? — Она садится на кровати. Смотрит серьезно. На противоположной кровати сидит ее соседка и неловко поглядывает на Сережу. А что сам Сережа? Он садится к Марго. И в тот момент, когда ее рука касается его плеча, слезы наворачиваются на глаза. Будто опустили рычаг, который держал его плотину плача. Он наклоняется к Марго и скулит совсем тихо от боли. От того, как это, оказывается, больно. — Сереж? Не молчи. Пожалуйста, скажи, что случилось. Он открывает рот, но получается лишь обрывисто вдохнуть. Чужая футболка уже мокреет от слез, но Марго прижимает его к своему плечу и гладит по волосам. Она сидит вся напряженная и, кажется, даже пальцы ее подрагивают от смятения. — Тебя кто-то обидел? Сереженька, ну, пожалуйста. Сережа всхлипывает в ответ. Плач накатывает новой волной. Легкие горят от нехватки воздуха, и все, что он может — в истерике захлебываться слезами. Где-то на периферии он чувствует, как кровать прогибается с другой стороны и кто-то дотрагивается до его спины. — Может, воды? — Накапай валерьянки. Голова болит от слез, но Сережа не успокаивается. Его просят открыть рот, выпить что-то холодное и долго-долго успокаивают в четыре руки, что-то нашептывая, пока Сережа, наконец, ни говорит: — У Олега есть девушка. Пальцы Марго ощутимо сжимаются на его плече. — Пиздец. *** Что произошло, Олег не понимает. Он думает, у Сережи плохое настроение. Думает, у него болит голова или что-то еще, потому, когда Сережа уходит, Олег пишет ему сообщение. Спрашивает, как он себя чувствует, но Сережа не отвечает, точно так же, как и на звонок. Олег звонит следующие два дня, но ничего не получает. Ни-че-го. Сережа пропадает со всех радаров. В какой-то момент, Олег перестает дозваниваться, а сообщения, как уведомляет менеджер, до Сережи не доходят. И это пиздец как больно. Юля не хочет нагнетать, поэтому аккуратно подводит Олега к единственной правильной мысли: Сереже надоело. Он не хочет отношений, а сказать об этом не может, так что бегает, будто это решит проблему. И Олег в это отчасти верит. Сережа так уже решал их недомолвки, ничего не мешает ему сделать это вновь, но Олегу неприятно. Он так хочет с ним отношений, так хочет узнать его получше, что не спешит сдаваться. Даже когда Сережа, увидев его в коридоре, специально разворачивается и идет в другую сторону, Олег не готов оставлять попытки. "Я обидел тебя?" "Сережа, я не пойму, если ты мне не скажешь" "Я очень волнуюсь" "Мне жаль" И у Сережи, видимо, не хватает терпения, потому что на следующий день Олег понимает, что переписка удалена, а контакта Сережи у него нет. Все. Точка. Сережа ясно дает понять, что не намерен общаться, но Олег хочет вернуть себе хотя бы часть сердца. Не мог он влюбиться в кого-то настолько...другого. Сережа не мерзкий, не гадкий, он не меняет людей как перчатки. Загвоздка лишь в том, что Олег не может сказать об этом точно. Он совсем не знает Сережу. И в очередной вечер, когда вина выпито так много, что приходится доставать коньяк, пьяная Юля говорит: — Надо идти до конца! И Олег грустно кивает ей. У него не осталось сил переживать, нет духу на то, чтобы бить в грудь и что-то доказывать. Каждый день, возвращаясь с пар, он пьет по бутылке пива, затем еще, так, пока не засыпает. Мешает с таблетками, блюет на утро. Но если не будет, то будет как тряпка. Ныть из-за неразделенной любви. Он вообще мужчина или кто? Выходит, что никто. И все же, когда в следующий раз в пустом коридоре появляется рыжая голова, Олег успевает схватить его за плечо. — В чем дело? — Вокруг пусто, но даже если бы кто-то был, Олегу было бы плевать. При виде голубых Сережиных глаз у него что-то загорается в груди — напоминают о себе остатки сердца. Сереже аж плохо становится от этого «в чем дело?». Олег правда не понимает, в чем дело? Или… Он даже думать не хочет. Сережа просто устал. В тот день он плакал до тех пор, пока его не стошнило от нервов. А Марго сидела рядом полночи: то отпаивала его сладким чаем, то просто гладила, пытаясь предотвратить очередной приступ слез. В какой-то момент у него просто не осталось сил плакать. Он лежал, смотря в потолок и спрашивал у Марго: «Почему мы такие невезучие? Все нас бросают». Марго в темноте болезненно морщилась. Она знала, что Сережа задает этот вопрос более глобально. Это уже не только про отношения, а про все: про детство, про родителей, про «друзей». «Потому что никто о нас заботиться не будет. Всем плевать, Сереж, пора перестать надеяться», — отвечала ему Марго. В ее голосе сплошное смирение. Сережа в ответ лишь громко хлюпал носом. Он не мог заставить себя прочитать ни одно сообщение от Олега. Ему так больно. И невыносимо думать о том, что человек, который был с ним так нежен, сейчас будет оправдываться перед ним. У него не было сил даже говорить что-то Марго, когда та призналась: ещё в первый день учебы, она видела Олега с какой-то девушкой у ВУЗа. Она не хотела говорить Сереже, потому что Олег только обнял и поцеловал ее в щеку. Но теперь все встало на свои места. И Сереже стыдно из-за того, как сильно на фоне всепоглощающей грусти его гложет ревность. Злит та брошенная Олегом фраза «и весь этот мужчина полностью твой». Был бы ее — не искал бы себе мальчика на ночь. В остальном, кажется, Марго полностью сконцентрировала в себе его злость на Олега. Она постоянно повторяла «позвони ему и выскажи все, пригрози, что все расскажешь Юле и переписки ей отправь, чтобы она знала, что ее парень другим парням пишет». Когда ее предложения дошли до «пойди в деканат и доложи на него», Сереже даже стало страшно. Он знал, что Марго способна на многое. А в гневе тем более. Радовало лишь то, что Олег — не девочки из детдома, которые прятали ее вещи и однажды обрезали волосы во сне. Иначе это точно вылилось бы в драку, а дерется Марго…страшно. Наверное, никто на его памяти не делал это так яростно и со вкусом. Ему пришлось брать с Марго обещание: ты никому не рассказываешь и ничего не делаешь. Ничего, Марго, хорошо? Плевать в чай, если подвернется возможность, тоже нельзя. Подруга его пацифистский настрой искренне не разделяла. Марго вообще человеколюбием никогда не отличалась. И даже сейчас Сережа не злится на Олега. Ему просто очень и очень обидно. Ведь он готов терпеть многое, но только не измены. Он считает это самым мерзким, что человек может допустить в отношениях. И ему очень жаль, что такой мужчина, как Олег, считает это допустимым. — Ты правда не понимаешь, в чем дело? — Спрашивает он грустно. Как бы Сережа хотел злиться. Чтобы накричать на Олега, что он сделал больно ему, что он делает больно Юле. Высказать все, что он думает об этом. И то, что он не понимает, как после всего Олег может спрашивать «в чем дело?». Он правда думает, что Сережа забьет на его отношения и будет дальше трахаться с ним? Сережа знает, насколько он жалкий, и он бы принял Олега прямо сейчас, если бы он расстался с Юлей. Наплел бы ему, что это были несчастливые отношения и он давно хотел уйти от нее. Но Сережа видел, как они общаются и флиртуют до сих пор как парочка в конфетно-букетный период. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Нам просто не о чем с тобой говорить. Олег, понимаешь, я… хочу нормальных отношений. «Не хочу быть третьим лишним. Не хочу быть тем, после ночи с которым возвращаются к более «презентабельным» отношениям. Не хочу сгорать от ревности, как делаю это сейчас, понимаешь? Я должен злиться, а я ревную так сильно, что мне больно. Потому что я целиком и полностью хочу быть на ее месте. И я не хочу быть в отношениях, в которых буду постоянно бояться, что мне изменят и бросят. Я уже боюсь», — хочет добавить Сережа. Но он лишь силится сдержать подступающие слезы, хотя, казалось, выплакал все еще давно. Хочет сказать что-то еще, но думает: если еще раз откроет рот, точно заплачет. Потому уходит. Поплакать он еще в общежитии успеет. Олег смотрит вслед и думает: что ж, теперь точно конец. И чего Олег только ждал? В этом мире нет святых, будь это Ксюша, Сережа, да кто угодно. А такого, как он, могут полюбить только святые, значит не может никто вовсе. Но зачем расстраиваться, правда? В жизни много других приятных моментов, к примеру... А что у Олега приятного осталось? Игры на телефоне? Бутылка вина? Юля? Но она тоже вряд ли святая, значит на нее рассчитывать не стоит. И вот как остается. Все бросили, тогда в детстве и сейчас. Лучше бы умер еще тогда. Всем было бы плевать, да и Олегу тоже. Но он зачем-то выжил. И быть живым ему совсем не нравится, потому что это значит чувствовать, а чувствует Олег только боль и пустоту. Видит Сережу где-нибудь в ВУЗе, тут же пальцы немеют, саднит в горле. Почему после всего, что он сказал, все еще хочется быть рядом с ним? Но это иллюзия. Он не теплый и нежный, он не сможет приласкать и поцеловать. Он другой, просто так вышло. Почему так сложно это принять? И единственный плюс, который Олег находит в жизни — алкоголь. Уже вкус не чувствует, пьет, чтобы не были боли. И пустота, которая осталась в груди вместо сердца, заполнятся темный нефильтрованным, а потом шлифуется виски. Вот так. И ничего не надо, даже шум телика на заднем плане. Олег ничего не включает, смотрит на то, как плывет потолок. Он не хочет ходить на работу. Ему нравилась его работа, а теперь все напоминает лишь о Сереже, и почему-то больше о хорошем, от чего всегда в миллион раз больнее. Олегу тошно. Даже Ксюша уже не может на него грозно смотреть и спрашивает, что случилось, а Олег только машет рукой. Она может радоваться, она получила, что хотела. Пашка пристает с расспросами каждый день, главные его аргументы в пользу того, что что-то случилось: Олег хмурый, Олег не бреется. Он действительно перестал это делать, раньше следил за тем, чтобы щетина не превращалась в бороду, а теперь ему плевать. Ходит обросший, едва зубы чистит. И, кажется, Паша начинает говорить, что от Олега несет алкоголем. Позор, что же студенты подумают? Плевать Олег хотел на этих студентов, и на работу, на все, что его окружает. Закрыл бы себя в черной комнате, но обои в его спальне светлые. Юля пытается утешать, но Олегу от этого ни горячо ни холодно. Что толку? Пожужжит у уха и уйдет по своим делам, а Олег останется наедине вновь. У Юли своя жизнь: после того, как ей машину испортили, она в полицию пошла заявление писать. Так какой-то мент ей теперь глазки строит, у нее все хорошо. А Олегу надо проверять контрольные, но сил нет даже проснуться утром. Квартира покрывается огромным слоем пыли, а та посуда, что иногда используется, стоит грязная в раковине. И что? Он давно уже не в армии, чтобы его за бардак ругали. Юля предлагает заехать в гости, но Олег отвечает: "не надо" И выпивает бутылку в один рот. Это вино? Виски? Коньяк? Да хуй его знает уже, вкус теперь у всего общий. Но Олег уверен, все не так плохо. Он же ходит на эту дурацкую работу, у него даже есть силы держаться на парах, на которых сидит Сережа. Недовольный, хмурый Сережа. Нет, у Олега совсем нет сил. Он не собирается пропускать работу, он просто хочет выспаться перед парой с Сережиной группой, так что пьет что-то, запивая этим таблетки. И весь мир из-под ног уходит. Будит его громкий голос. — Слава богу, я думала ты все, — Юля помогает сесть, дает воды, что-то еще. Олег смотрит в одну точку. А зачем она пришла? — Одевайся, мы едем в больницу, — объявляет она, что-то кидает в сумку. Какую больницу? Олег снова падает на кровать. — Вали домой, — хрипит он, но Юля не собирается этого делать. Пашка звонил ей с девяти, узнать, куда делся Олег. Олег жалеет до сих пор, что они тогда вместе пришли на его день рождения без предупреждения, и тот вечер их здорово подружил. Потому что если бы не Пашка, может быть, проснуться бы вообще не получилось. Но он сказал, что поставит Олегу замены, и настоял на визите в больницу. Впрочем, Юля тоже была за этот вариант. Олегу же было тошно. Он не понял, что там твердил врач, его чем-то поили, что-то кололи. И только под вечер, держа в руке кружку горячего чая, Олег понимает. — У тебя номер Виолетты остался? — Тихо спрашивает он, будто это что-то постыдное. Виолетта помогала ему после поступления, Юля познакомилась с ней, когда писала статью про больницы для газеты какого-то Подмосковного городка. Сеансов у них было немного, по пальцам пересчитать можно (Олег трусливо сбежал в самом начале), но отрицать то, что беседы с ней помогали, было глупо. — Да, я ей уже написала, — Олега поражает ее проницательность, но в ответ он только хило улыбается. Сказал бы, что любит, но ком застрял в горле. Пашка разрешает взять еще два выходных, за что Олег ему очень благодарен. Юля выносит весь алкоголь из квартиры (что обидно, но справедливо). А еще Пашка делает то, что становится самым важным: по просьбе Олега забирает группу Сережи и дает на оставшийся месяц других первокурсников. *** Для Сережи ноябрь выпадает из памяти. Он учится, ходит в ВУЗ, возвращается в общежитие, опять учится и в перерывах пытается поесть. Сначала было очень-очень плохо, теперь просто никак. Сережа понимает, что совсем никак не ощущает себя. Только учится. Только ходит в ВУЗ. Марго в это время пытается научиться готовить. Если раньше они пытались что-то стряпать вместе, то теперь Сережу совсем не выгонишь из-за учебников даже поесть, не то чтобы встать и самостоятельно что-то приготовить. Навыки у нее, откровенно говоря, паршивые. И большую часть времени Сережа ест нечто, горкой наваленное в тарелку, сырое (как та хрустящая гречка, которую она закинула в холодную воду и вытащила, как только вода начала закипать) или пережаренное (как те макароны, которые они вместе пытались отскрести ложкой со дна сковородки). Но Сережа не жалуется: главное, что они тут с голоду не помрут, а на вкус плевать — он все равно проглатывает, толком не жуя. — Ты долго будешь хандрить? — Спрашивает его Марго в один вечер, пока они ужинают чем-то. Сережа точно не уверен, чем именно, потому что он отчетливо видит макароны и сосиски, но чувствует лишь непробиваемый вкус молотого перца, от которого его уже начинает подташнивать. Сережа голову поднимает лениво. Разве он похож на человека, который хандрит? — Я на тебя смотреть уже не могу. У тебя взгляд как у тупой рыбины, чуть-чуть осмысленнее становится, только когда ты в свой код пялишься, — Марго говорит грубо, но справедливо. Сережа слушает это и, кажется, впервые за долгое время выдает хоть какую-то яркую эмоцию (помимо слез). С громким стуком ставит тарелку на стол и раздраженно спрашивает: — А что мне еще делать? У тебя есть предложения? Если есть, говори. Я весь во внимании. Марго не отвечает. Лишь недовольно сжимает губы, но заметно стихает под его напором. — Я не знаю, Сереж, — честно отвечает она. Во взгляде Марго читается искреннее беспокойство, и Сереже даже становится стыдно за свою вспышку раздражения. Все-таки она искренне переживает за него. — Но так ведь тоже нельзя. Пошли завтра после пар куда-нибудь? Юра мне уже вторую неделю пишет, спрашивает, почему ты его игнорируешь. — Я не хочу ни с кем общаться, — Сережа почти не лукавит. Он правда не хочет общаться с кем-то лишний раз, но с Юрой… с ним особенно сложно. Он переменно то чувствует себя виноватым перед ним, то злится до ужаса. Особенно после того, как он выдал: «ну да, не сказал про Олега Давидовича. я знал, что ты не пойдешь ужинать с преподом, а что такого?». Сережа понимает, что ничего такого. Но, может, не пойди он на тот ужин, сейчас жил бы в неведении и был намного счастливее. Долго утаивать правду о таких отношениях все равно не вышло бы, а так…Сережа хотя бы чуть дольше пожил в этом ощущении безмерной влюбленности. — Один раз, пожалуйста, — настойчиво просит Марго. — Все равно скоро начнутся зачеты, а потом — сессия. Тогда я тебя вообще трогать буду. Сережа заметно мнется. Возможно, Марго права. Все-таки Юра — его единственный друг, помимо нее, и рушить с ним отношения окончательно совершенно не хочется. Хотя каждый раз, когда он смотрит на Сережу таким пронизывающим взглядом, ему страшно становится. Будто Юра о чем-то догадывается. И Сережа не представляет, как будет смотреть ему в глаза, если Юра узнает, что он переспал с парнем его сестры. — Сходим в ту кофейню с пироженками? Которые еще Лиза в тот раз покупала, — предлагает он. Все-таки хочется поесть хоть что-то приятное, да и Марго нужно угостить за ее старания. Марго улыбается, кивнув. В разговоре Сережа участвует откровенно пассивно. Но Юра, стоит отдать ему должное, умудряет заполнять разговор как четыре человека одновременно (включая своего однокурсника, которого привел за компанию). В этот раз даже Марго общительнее, чем Сережа. По крайней мере, Пчелкина она подкалывает так, что его друг сбоку не особо умело пытается скрыть смешки. Хорошо, что Юра не из обидчивых и ее шутки понимает. — Может, по пиву и ко мне? — Предлагает Юра под конец встречи. — Погоняем в плойку. Все равно Юлька на свиданку укатила, ее до ночи точно не будет. — Ага, с Олегом Давидовичем-то, — бурчит Сережа совсем тихо. Вырывается у него это случайно, будто опять из-за укола ревности, будь она неладна. Шевеление сбоку прекращается. И, подняв голову, Сережа видит, что Юра выглядит откровенно сбитым с толку. Будто его реакция была крайне неуместной. — Чего? Причем здесь Олег? Сережа хмурится. Юра смеется над ним, что ли? — Они же вместе, — говорить об вслух все еще неприятно. И еще хуже под этим взглядом, будто Сережа — дурак последний. — Нет. Что? Даже Марго дергается и смотрит на него во все глаза. Сережа понять не может: они уже расстались? Олег признался в измене? Сережа, хоть и старался не смотреть на Олега на парах, замечал, что иногда он выглядит довольно уставшим. Неужели у них была настолько серьезная проблема в отношениях? — Серый, ты с чего это взял вообще? — Ты же сам мне это сказал! — В его голосе уже отчетливо скользит нервозность. Почему Юра ведет себя так? И еще смотрит, будто они разговаривают о совершенно разных вещах. — Что готовить будет Юлин парень. И еще про то, что они… тебе спать не дают. — Да потому что постоянно в магазин меня гоняют! И нормально поспать на диване в гостиной не получается, потому что они шумят на кухне. А про парня я ничего не говорил. Сережа чувствует себя как в плохом комедийном спектакле. Он открывает рот и закрывает. И так пару раз, пока Марго ни берет его за руку. Он смотрит на нее, а она в ответ лишь качает головой, будто прося его о чем-то. Но Сережа ее не понимает. В его голове крутится лишь одна мысль «да быть такого не может». — И все равно! Я же видел, как они флиртуют. Друзья так не общаются, — он пытается быть спокойнее, но не получается. Уже не понимает, кого пытается убедить в этом: себя или самого Юру. — Конечно, общаются! — Юра поднимает руку, будто хочет показать на него с Марго, но мнется. Убирает ее, выдыхая чуть раздраженно. Пожалуй, и правда не все так общаются. — Бля, Серый, если бы они начали встречаться, я бы первый об этом узнал. У Юли сейчас роман с каким-то ментом намечается. А че у Олега там, я в душе не ебу, но точно все не радужно. Сережу будто по голове бьют тяжелым осознанием. Господи. Как это? Ведь быть такого не может. Неужели он был таким идиотом? Он же.. Сам себе что-то напридумывал, нашел «доказательства» своей правоты и загнался? Как же так? Но сейчас он чувствует что-то совсем странное внутри. На фоне той тоски, прожегшей дыру в груди, начинает разливаться что-то совсем теплое. Все еще колюще-нервозное, но настолько ощутимое, что подступает к горлу. Надежда. Значит он все это себе придумал, но… Нужно действовать. Сережа резко встает из-за стола, начиная совсем суматошно одеваться. — Марго, мы утюг не выключили, — говорит он так уверенно, будто у них есть утюг, который можно не выключить. Марго аж кривится от того, насколько глупая эта причина. И хмурится, будто ей есть, что сказать, но сейчас Сережа никого не собирается слушать. — Вы сидите — я пошел. *** Виолетта прописывает таблетки, которые тоже нельзя мешать с алкоголем, так что Олегу приходится полностью с этим завязать. Единственное: он продолжает курить, на что Юля лишь тихо вздыхает, но понимает, что переубедить Олега бессмысленно. Как и отрицать, что прогресс есть. Не особо заметный снаружи, но стоит Олегу начать говорить, вопросов не остается. Он звучит живее, уже не такой хмурый, без особой энергии, но явно готовый жить. Бороду он не сбривает, на вопросы от Пашки об этом не отвечает. Но Пашке все равно, в общем-то, главное, чтобы Олег окончательно не зачах в своей двушке. Потому Юля все чаще просит его остаться на ночь, ей так спокойнее, но Олег поддается на уговоры всего пару раз. У Юли вообще слишком много энергии после гулянок с ментом, Олег от этого немного устает. Он все же начинает работать со своими дипломниками, из-за чего сидит на кафедре почти до закрытия. Дома пусто, тихо и скучно, на работе есть что-то теплое. Виолетта говорит, ему надо найти себе хобби, но Олег на это только смеется. Если он посвятит свободное время готовке, еда будет портиться, ведь он не сможет столько съесть. И что тогда делать? Не начинать же ему вязать снова? Это глупое занятие он оставил в тех временах, когда проходил реабилитацию. Делать было нечего, курить в больнице не разрешали, так что Олег сдружился с милой бабушкой, которая его научила. Он тогда связал себе варежки на зиму (на улицу вышел всего пару раз, но сильно собой гордился), где они, уже и не помнит. И почти оставляет эту затею, пытаясь придумать для себя что-то новое, как Юля объявляет, что Новый год они празднуют вместе. Обычно она и Юра уезжают в Питер к родителям, а Олег, не особо любящий праздники, закидывается снотворным и спит до вечера следующего дня. Но в этот раз планы кардинально меняются. Олегу кажется, он становится причиной этого, но ничего не говорит. Потому что Юля права, ему не хочется остаться в одиночестве в день, когда вроде как, все должны с кем-то быть. Тогда остро встает вопрос подарков. Олег думает, он мог бы купить все, что захотят его друзья, благо денег накоплено достаточно, но Юля на очередной прогулке по торговому центру, показывает вязаный кардиган, который ей очень нравится. Олег смотрит со скепсисом: у вещи нет пуговиц, да и не такой уж он и теплый, как хотелось бы. И вот, закончив на кафедре, Олег мчит в единственный магазин для творчества в своем районе, надеясь, что успеет до закрытия. Милая девушка рассказывает ему все о пряже, и Олег набирает целый пакет всякого, думая, что если не преувеличил свои навыки и сможет сделать с Юлиной хотелкой что-то сносное, свяжет Юре жилет. Он изо всех сил старается игнорировать глупость и несерьезность этой идеи, потому что когда пишет о том, что купил, Виолетте, она идею принимает горячо. Уже темнеет, когда Олег заходит в лифт, на лестничной клетке вырубило свет. Ключи все никак не могут найтись по карманам, и тут Олег вспоминает, что кинул их в огромный пакет с пряжей. Теперь искать. Со вздохом он выходит из лифта, думает: поставит пакет и поищет, но чуть не падает с ног, когда видит Сережу. Сережу, блять. — Олег! — Сережа встает так резко, что чуть не падает. Ноги отекли: два часа сидел на корточках возле двери. Хорошо, хоть в подъезде, а не на улице. Но энтузиазм его не стих ни каплю. Сережа чувствует себя как заведенная игрушка. Едва ли не трясется от чувств. Думает только о том, как сейчас объяснится и после этого у них точно все будет хорошо. Он смотрит на Олега во все глаза и поверить не может, что смог убедить самого себя в том, что этот мужчина способен на измену. Олег ведь самый лучший. Самый хороший. А Сережа устроил черт пойми что. — Пожалуйста, выслушай меня. Я идиот. Я самый большой тупица на этой планете, я знаю. Мне очень жаль, и я не хотел этого. Точнее не то, чтобы не хотел, я… Просто… Сережа так сильно волнуется, что вовсе заикается под конец. Пытается успокоиться. Делает глубокий вдох. — Я подумал, что ты встречаешься с Юлей, — говорит на выдохе. — Не просто так! Я неправильно понял Юру! А потом увидел, как вы общаетесь, и твоя фраза про то, что ты весь ее. Я знаю, сейчас это звучит так глупо, но я правда поверил в это. И мне очень жаль. Я понимаю, что ты не такой человек! Просто меня это так зацепило, что я, кажется, вообще перестал головой думать. Прости меня, пожалуйста. Олег не хочет, но его руки сами начинают дрожать. Сережа говорит все одним шумным потоком, а у Олега теперь дрожат и ноги. Как бы не упасть. И пустота, что только начала затягиваться внутри, появляется там вновь. Блять. Он не то подумал. Какой же пиздец. Сереже повезло, что таблетки Виолетты работают, иначе он услышал бы о себе много громких и неприятных слов. Да и сил у Олега кричать будто нет. Он замирает и не знает, как выйти из этого состояния. Потому что он смотрит на Сережу, а внутри... отвращение. Это на всех уровнях обидно, он выглядит таким веселым, а Олег может только тяжело втягивать воздух. Он совсем не хочет его видеть, вообще никак. И от чувств остаются только кости их разложившегося трупа. — Что ж, — пакет с пряжей уже давно упал на пол, зазвенели где-то в его глубине ключи, а Олег даже не заметил. У него слишком тяжелый язык, каменная челюсть и губы, он прилагает слишком много усилий, чтобы открыть рот вновь, — это хорошо. А что хорошо? Олег не знает. Наверное, то, что все, что он слышал в свой адрес, не имеет ничего общего с реальностью. Верно? В это почему-то верится очень слабо. И набатом раздается Сережино "я хочу нормальных отношений". Да, он точно хочет именно этого, а нормально с Олегом никогда не будет. Даже если по любви и от чистого сердца. Но ни первого, ни второго между ними нет, а значит не будет никак. — Это все странно, — спустя почти минуту тишины, раздается эхом, — мне жаль, что я узнаю об этом только сейчас, — и это единственное, что удается сказать правильно. Если бы Сережа ответил тогда, если бы объяснил, что случилось, Олег бы простил. Не думал бы, кинулся на шею. А сейчас совсем ничего не хочет. Даже страшно, что Сережа опять так поступит. Но не Олегу его винить. Он смотрит в огромные глаза напротив и впервые за все эти долгие месяцы понимает: перед ними ребенок. Маленький, глупый, еще и детдомовский. Он же, наверное, и не знает, каково это любить, а тем более быть любимым в ответ. Олег не может на это злиться, он может только грустно вздохнуть. Сережа пришел мириться, но придется его расстроить. Как хорошо, что дела до чужих чувств Олегу уже с неделю как нет. — Спасибо, что сказал. Но, наверное, по мне понятно, что я уже ничего не хочу, — и все равно почему-то щиплет в носу, — ни тебя, ни отношений в принципе. Это становится жирной точкой. Олег хватает пакет с пряжей и подходит к квартире, минуя Сережу. Он очень хочет оглянуться, но запрещает себе это делать.