Немного о...

      Когда Гарри наконец целует Драко, вкусно, сладко так, как давно уже хотелось, он тянется зарыться пальцами в волосы, но Малфой перехватывает его руки и опускает на талию. Тогда это было не так заметно. Тогда больше думалось о том, что в животе сворачивается горячая спираль, бьет в пах, и единственная связная мыль была не утащить слизеринку в выручай-комнату на весь день.       Гарри понял это примерно через неделю — что еще ни разу не касался ее головы, и каждая попытка мягко, незаметно и ловко пресекалась. То руку перехватит, поцелует ладонь, то переплетет пальцы. Иногда хотелось подойти к какой-нибудь Панси Паркинсон и в лоб спросить, что у Малфой за проблемы с прикосновениями к голове — но вряд ли ответит. Секреты на слизерине чтились как нечто священное и не разглашались. Ну или не разглашались до удобного момента. Приходилось смириться, что волосы — это табу.       А почувствовать в пальцах светлые прядки хотелось до умопомрачения. Провести, накрутить на ладонь, просто перебирать, когда она лежит головой на его коленях на безлюдном заросшем пляже у озера. Или бездумно теребить кончики, лежа в постели, но до этого они еще не дошли — кстати снова из-за Драко. Она не пускала, и Гарри готов был подождать, не торопиться, дать ей время. *       Почему-то они устроились на брошенной на пол куртке именно в совятне. Гарри было все равно на заляпанные доски — любые пятна на одежде легко уберутся сводящим заклинанием. Но Драко он заботливо усадил к себе на колени, не позволяя сесть на пол, хоть и на куртку. Она все-таки была тонкая.       Целоваться под уханье сов — то еще развлечение, но было даже забавно. Это было их место, с которого все началось. Малфой, как выяснилось, любила птиц, и приходила побыть в одиночестве в совятню каждое раннее утро пятницы. А Поттер собирался отправить письмо Сириусу так, чтобы никто не видел, что он вообще куда-то ходил. О том, что в пять утра, когда не рассеявшийся ночной холодок пробирает до костей, а все нормальные студенты еще спят, двое умудрятся столкнуться в совятне — никто не подозревал. Как-то так. Бывает.       От Драко на коленях было тепло, Гарри гладил ее спину, а она, прижавшись, уткнулась носом ему в шею. Со спины он перешел на кончики волос, затаив дыхание, ожидая, что в любой момент Драко вывернется от прикосновений, но она лежала спокойно, и размеренно дышала. Задремала.       Чувствуя, что совершает что-то преступное, Гарри накрутил на палец локон. Чуть жестковатый от лака, но не менее приятный. Положить ладонь на макушку было легко. Погладить тоже. Зарыться пальцами в волосы было до одури приятно, но чувствовать, что Драко вдруг закостенеет в его руках — страшно. И одновременно наткнуться на что-то в волосах. Крупное, жесткое, ребристое. Что-то, что от нажатия на него не сдвинулось, осталось там же, в волосах Драко Малфой.       Она подняла голову, развернулась всем корпусом, заглядывая в лицо. И взгляд был изучающий, будто сканирующий — Драко ждала его реакции, и Гарри нахмурившись, запустив уже обе руки в волосы пытался нащупать, что это. Жесткое, рельефное, на равном расстоянии. — Это что? — рога? — оторопело выдохнул Гарри, обхватывая оба набалдашника пальцами, замечая, как болезненно Драко свела к переносице тонкие брови, — Нет, подожди, рожки. Маленькие рожки.       В голову случайно ударила забавная мысль, что все, кто называл Драко Малфой овцой, козой и прочим рогатым скотом не слишком ушли от правды. Но Поттер промолчал, хотя решил обязательно подколоть ее как-нибудь потом, когда их отношения не застынут в таком зыбком равновесии. — Это заклинание какое-то? Вроде вредилки? — спросил он, и Малфой покачала головой. — Нет, они настоящие, — бесцветно произнесла она, мягко перехватывая его руки за запястья и уводя от головы. — Ты демон? — спросил Гарри, и Драко нахмурилась сильнее. — Нет. Я бесовка.       Гарри едва не рассмеялся. Все думали, что у нее дьявольский характер, а она оказывается просто маленький бесенок. С маленькими очаровательными рожками. — У тебя и хвост есть маленький? — с каким-то нездоровым запалом спросил Гарри, и перемести руки ей под юбку. И сразу по рукам получил. — Да, есть! И не маленький! — почти обиделась Малфой, и Поттер, все-таки засмеявшись, чмокнул ее в кончик носа. Драко фыркнула, пробурчала что-то о идиотах, а Гарри снова запутался пальцами в ее волосах. Он-то думал, что-то серьезное, а тут просто рожки, маленькие и аккуратненькие, которые гладить было приятно. — А Люциус и Нарцисса, они… — Им меня продали, в младенчестве, — сказала Драко, вздохнув и подставившись под прикосновение жадно и требовательно, ластясь как кошка, которую не гладили очень давно, — Купчая на меня лежит рядом с министерским свидетельством о рождении, — продолжала она, — Забавно, правда? Гарри ее поцеловал, наконец-то, как хотел — притягивая за затылок, пропуская пряди сквозь пальцы.       А на хвосте обнаружилась мягкая, почти шелковая, кисточка, которую потрясающе приятно было теребить просто так. И гладкое основание хвоста, которое трогать можно было уже целенаправленно.