Немного о...

      Обеденная зала была размером с гриффиндорскую гостиную, но в отличие от той же гостиной обставлена в черно-бело-серебряных тонах, начиная от вкрапинок на итальянском мраморном столике и заканчивая многоярусными шторами. Гарри честно старался не пялиться, но глаза все равно невольно разбегались. Для него, донашивавшего одежду кузена (тоже, к слову, не особо роскошную) и жившего в чулане под лестницей, видеть подобную красоту было поразительно. А восхищался он обычно не особо сдерживаясь, когда хотелось останавливаться каждую секунду и всматриваться в детали искусной статуэтки на каминной полке или интересной вязи на позолоченной раме картины. Драко иногда касалась его локтя, когда он особенно забывался в любопытстве, хотя старался быть сдержанным. Но миссис Малфой все равно смотрела надменно, даже если он глотал восхищение при входе в новый коридор их поместья — так зачем сдерживаться? — Я говорил, что испорчу тебе отношения с родителями еще больше, — повинился он шепотом, пока леди Нарцисса отвлеклась на уточнение меню у домовика. — Им полезно немного позлиться, — фыркнула Драко, мягко поджимая уголок губ, и Гарри был с ней достаточно долго, чтобы расшифровать этот жест, как высшую степень поддержки, которую она могла оказать ему перед затянутыми в этикет родителями.       Поттер едва сдержался чтобы не хмыкнуть слишком весело. Обед с родителями медленно превращался во что-то странное, неловкое, и мучительное, как какое-то недоразумение с обязательным вопросом «что я здесь делаю?» на повестке.       На Драко он взглянул с совершенно иной стороны. Она внезапно распрямилась, охолодела, натянула маску и преобразилась настолько, что захотелось поставить ее на постамент как восхитительную скульптуру и поклоняться ей издалека. Ее жесты, слова, передвижения, даже наклон головы были точны и выверены, ничего лишнего, и Гарри вдруг прекрасно понял, отчего в Хогвартсе Драко так себя отвратительно вела, да и вообще все слизеринцы. Они просто пошли в разнос, выбравшись из этого строгого кошмара.       Гарри помнил, как приучал Драко открыто смеяться. Она много фыркала, кривила губы в разной степени веселья или саркастичности, могла посмеяться, чуть показав зубы, но чтобы заливисто хохотать, свободно, легко — никогда. Драко научилась так только через два года их совместной жизни, и Гарри воистину считал это своим самым значимым достижением, наравне с победой над Темным Лордом. Уничтожить крестражи, научить Драко Малфой нарушать этикет, дать ей понять, что это нормально, что это можно, что с ним можно не сдерживаться.       За столом вначале хранилось строгое молчание. А Гарри смотрел на обилие приборов, и пытался вспомнить, чему его учила Драко. Посчитал зубчики на вилках, посмотрел на порядок, осторожно косился на нее, под определенно презрительным взглядом леди Нарциссы. Люциус смотрел на него с пренебрежением, словно он, недоразумение, совершенно случайным чудом оказался в их доме. Гарри было неловко. А еще становились жутко, что Драко выросла в таком месте.       Завели беседу о пустяках, которая почему-то перетекла в обсуждение неправильной жизни Драко. Гарри каждый раз порывался едко ответить, но каждый раз, Малфой, будто чувствуя его, невесомо клала ладонь ему на бедро, и Гарри успокаивался, вспоминая, что она просила не вмешиваться. Это ее бой, и одно только его присутствие дает ей достаточно сил. — Ну, право, Драко, этот бунт уже надо прекращать. Переходный возраст уже давно закончился, пора бы уже заниматься действительно важными вещами, — сказала миссис Малфой, совершенно не обращая на Гарри внимания, будто он предмет мебели или домовик. Драко вздернула тонкую бровь, сдерживая злость. Гарри опустил руку и сжал ее ладонь незаметно, под столом. Она медленно выдохнула. — А, значит, мама, вы считаете, что все это бунт? — Тебе виднее, что это за выкрутасы, милая, — сказала Нарцисса, — Новости о свадьбе с…- она запнулась, подбирая слова, потому что все-таки она принимала у себе в доме гостя, хоть и нежеланного, — с человеком не совсем нашего круга — разве это не попытка позлить нас? — Чистой воды ребячество, — согласился Люциус. — Где вы будете жить? В квартирушке в пригороде магловского Лондона? — едко спросила миссис Малфой, и прежде, чем Гарри успел возразить, Драко с гордостью ответила. — У моего Гарри есть дом. В Лондоне. На площади Гриммо. «Мой Гарри» приберегался для особых случаев вроде этого, когда нужно было отвесить мысленную пощечину. Чету Малфоев это невероятно злило. — Этот особняк принадлежит роду Блэк, и всегда будет принадлежать, — процедила Нарцисса, и Гарри едва удержался от усмешки. — Сириус завещал его мне. — Нынче завещают, кому ни попадя, — с досадой произнес Люциус, смотря на Нарциссу очень внимательно.       Та отвернулась, зажимая уголок салфетки в сухих, но ухоженных пальцах. А потом, будто наплевав на этикет, поднялась из-за стола и молча вышла из залы в коридор. Драко вроде отодвинулась из-за стола, но Гарри успел раньше, подорвался с места, процарапав ножками стула по паркету, и сделав ей жест, чтобы никуда не уходила, тоже выскочил в коридор.       Леди Малфой нашлась на крыльце выхода в сад. Она бездумно крутила в пальцах мундштук, и, будто опомнившись, наконец-то зажгла сигарету с помощью огонька на кончике палочки. Когда Гарри встал рядом, Нарцисса сделала тяжелую затяжку, а потом выпустила дым одной слитной струей. — Этот дом не принадлежит ни тебе, ни тебе подобным. В нем жила семья Блэков, и этот дом… этот дом… в нем жила моя семья, — быстро, сбивчиво заговорила она, отчаянно хмурясь. Голос у нее задрожал, и Гарри понял, что она сейчас сорвется на сантименты, а потом будет жалеть, что рассказала их кому-то вроде него. — Миссис Малфой, — осторожно перебил Гарри, — В этом доме будет жить ваша дочь. Леди Малфой искоса взглянула на него, и Гарри продолжил так же осторожно, будто успокаивал сумасшедшего. — Я женюсь на Драко, и в этом доме, который вы так любите, будет жить наша семья. — Драко не выйдет за тебя замуж, — фыркнула Нарцисса, и Гарри тяжело, терпеливо вздохнул. — Почему? — Ты ей не подходишь. Гарри вздохнул еще терпеливее. — Знаете, миссис Малфой, при всем уважении, конечно, очень сложно не подходить человеку, если прожил с ним уже туеву кучу лет. А мы вместе с шестого курса Хогвартса.       Нарцисса раздраженно прикусила кончик мундштука. Гарри нервно провел по волосам, надеясь, что Драко не настучит ему по голове за неуважительное обращение с ее матерью. Никому другому она спорить с родителями не позволяла, как и оскорблять их. Если было нужно, она сама этим занималась, но чужих не подпускала. Задумавшись, Гарри едва не пропустил слова Нарциссы. — Хорошо, — строго и скупо произнесла она, — Но превратить мою дочь и моих будущих внуков в каких-то невоспитанных мещан я не позволю. Гарри вздохнул. И подумал, что леди Малфой не помешало бы научиться хоть немного расслабляться и вылезать из своей скорлупы этикета и чопорности. В принципе, этим можно будет заняться позже.