***
Несмотря на ночной шторм в пустыне и несколько часов ожидания, пока пройдет непогода, братцы-роботы доставили поврежденный модуль к полудню следующего дня. Приложив руку козырьком к бровям, Купер наблюдал, как неуклюже, но неуклонно двигается транспорт над самой землей под управлением ТАРСа. Он чувствовал себя вполне бодрым, несмотря на внеплановую побудку, и рассчитывал поболтать с Брэнд за завтраком. Однако та пока не показывалась из своего модуля: вероятно, спала. Поэтому, наскоро перекусив, Купер решил заняться каким-нибудь ремонтом по мелочи: одному из четырех роверов требовалась диагностика, да Амелия просила взглянуть на настройки малого анализатора. Он с нежностью вспомнил оба разговора с ней, и вечерний, и ночной. Ночной — в особенности, потому что они желали друг другу доброй ночи довольно нехотя, несмотря на вспышку гнева от Амелии. Все еще в неясном статусе и смешанных чувствах, Купер не хотел ничего форсировать и уж тем более требовать. Возможно, Амелии нужно было время. А ему, черт побери, нужна она!.. Зажав в зубах кусок изолирующего материала, Купер разбирал обездвиженный ровер. С ходовой частью возникли проблемы, если бы удалось их решить простой заменой детали — вышло бы просто великолепно, потому что с перепаиванием схем он уже намучился, пока работал над посадочным модулем. С ровером он расправился довольно быстро: требовалось заменить один из валов по механике и подправить кое-что в коде, перенаправив основную нагрузку на резервную пару. Поставленный «на ноги» ровер совершил круг почета по модулю, идеально стартовав, затем начал выписывать затейливые восьмерки в соответствии с заданными Купером настройками, чтобы проверить маневренность. Успешно сдав и этот экзамен, электроника наконец смогла присоединиться к товарищам, стоящим на приколе снаружи, под стенами лабораторного модуля. Выпуская «питомца» на поверхность, Купер как раз и заметил приближающуюся от горизонта громоздкую конструкцию. Это было странно. Разве они с Амелией не получили накануне сообщение, что роботы остановились, чтобы не потерять в бурю и без того поврежденную конструкцию… Купер нахмурился. Ладно, через полчаса он сам их об этом и спросит. — Вытирайте ноги, обормоты! — приветствовал их Купер добродушным брюзжанием; оба, и ТАРС, и КЕЙС явились покрытыми ровным слоем пыли. — Стоило тащиться на дальний край Вселенной, чтобы в доме снова не переводилась пыль? — И мы рады тебя видеть, Купер, — ответил ТАРС, помогая брату смести пыль с панели управления. — Мы ждали вас позже. Шторм быстро закончился? — Не совсем. КЕЙС, будь добр, дай картинку на демонстрационный монитор. Купер отвернулся к откидному столу, над которым был укреплен тот самый монитор, с маркерной доской на обороте. — Это место нашего вчерашнего привала, Купер. Робот вывел карту на экран и поставил несколько отметок. Очевидно, что зеленый кружок — это сам модуль на привале. Шкала времени запустилась в ускоренном темпе, и Купер не удержался: — А это что такое? Вокруг, но не более пятидесяти футов по масштабу карты, периодически возникали некие точечные аномалии, обозначенные красным. — Это что?.. На поверхности? — Нет. Это отметки сейсмодатчика. Подземные толчки, глубина — двадцать-тридцать футов, на большее у датчика просто не хватает мощности. Мы приняли коллективное решение идти сюда, к глинистому пласту, несмотря на шквальный ветер. Купер еще раз отсмотрел запись. Несколько подземных ударов с запада, один с севера, потом восток и юг. Такое впечатление, что они… окружали вставший переждать ветер модуль. Нахмурившись, одобрил: — Правильно решили. Железные ребята в принципе не были склонны к панике. Значит, ситуация и в самом деле сложилась угрожающая. Противник мог как прощупывать почву — во всех смыслах, — так и готовить нападение. Купера интересовал масштаб. Потенциальный масштаб, учитывая скрытые запасы воды на этой планете.***
Полное затишье выматывало не меньше наступающей бури. Сейсмодатчики сигнализировали об абсолютном спокойствии всех периметров, и это тревожило отвыкших от безопасности людей. Буря, которая застала роботов в пустыне, так и не добралась до первого человеческого поселения. Карта ветров не показывала никаких радикальных изменений, прогноз на ближайшие дни выглядел полностью благоприятным. Купер, допущенный до ассистирования на новом этапе экспериментов по взаимодействию геобионта и тканей земного происхождения, поинтересовался у Амелии: — Кто на сей раз? — Пихта Дугласа. — Ого. Я думал, будет что-нибудь… Хвощ чувствует себя прекрасно, пырей, — Купер покосился на подписанные колбочки с семенами, — тоже должен прижиться. Сплошь сорняки. Может быть, у вас в длинном списке есть более культурные растения? — Есть, разумеется. Кукуруза в очереди под номером одиннадцать. — Окей, я уже чувствую себя как дома. Амелия пожала плечами. Для нее самой домом в последние двенадцать лет пребывания на Земле стала база НАСА в Гранд-Лейк, и образ жизни практически без отрыва от работы казался ей вполне привычным. Парадоксальным образом совместная жизнь на этом маленьком островке среди океана пыльных бурь, на равнине в окружении базальтовых холмов немного напоминала то, что люди привыкли называть домом, домусом, если угодно. С той лишь разницей, что Гай и Гайя были от рассвета до заката, а иногда и глубоко после, заняты лишь выживанием. Маленькие привычки, проявившиеся в быту, иногда раздражали, иногда были забавными. Становились поводом для разговора — и это в итоге оказалось лучше обсуждения прошлых потерь или обреченного молчания. — Ах вот он где, — обрадовался Купер, обнаружив на уголке стола-криопода миниатюрный электрошокер, не так давно переделанный из сломанного фонаря. Штуковина обязательно бы пригодилась — он как раз думал о новом искровом разряднике в качестве ограничителя напряжения энергосистемы будущей теплицы. Амелия махнула рукой, не отвлекаясь от микроскопа и надиктовывая показатели на микрофон датапада. — А давно он себя так ведет? — Кто? — с неудовольствием оторвалась Амелия от приборных стекол, часто моргая из-за яркой подсветки. — Наш гость, — настороженно произнес Купер, вновь приближаясь к запечатанной колбе с двухдюймовым в поперечнике телом геобионта. Он обошел стол так, чтобы свет из иллюминаторов падал под другим углом. Амелия отложила датапад и подошла ближе, чтобы увидеть, о чем говорил Купер. Чуть по-другому, нежели основная масса воды, преломляющая свет сфера все еще находилась в колбе, не меняя формы. Визуально она не изменилась и в размерах. Однако положение в сосуде уже не соответствовало трехмерно-симметричному. Сфера организма ощутимо сместилась влево. — Надо же… — Амелия поднесла руку к колбе, но Купер перехватил ее. — Не прикасайся. Ее рука в перчатке не вызвала никакой реакции. А вот движение Купера несколько взволновало воду в колбе, и геобионт чуть дернулся, возможно, от неловкого движения — вместе с водой. А может быть и нет. Источников света поблизости не было, поэтому Купер не нашел ничего лучше, как высечь искру своим карманным огнивом, переделанным из фонарика. Синеватая искра, щелчки статики в сухом воздухе. Амелия не могла поверить своим глазам — сфера организма, слегка иначе преломлявшая свет до этого, уплотнилась, будто собираясь вокруг собственного эпицентра, и очень медленно, но совершенно очевидно подрейфовала к противоположному от раздражителя краю сосуда. — Мы ведь оба это видим?***
— Минимум энергопотребления. — Есть минимум энергопотребления… ТАРС придирчиво проверял напряжение в резервной сети — поскольку предстояло отключить основную. Станция на сутки переходила полностью в автономный режим. Блоки аккумуляторов уже громоздились посреди центрального модуля, и Амелия с грустью думала о том, что сниженная температура убьет ее питомцев в больших и малых кюветах и заморозит всю длинную очередь из культурных и некультурных растений. Купер поинтересовался у ТАРСа, в каком именно порядке их с КЕЙСом бивуак среди пустыни снабжался энергией. Услышав в ответ, что никак — вполне ожидаемо все энергообеспечение было отключено, — Купер нахмурился. Внутренне подобрался, как перед опасным приземлением. На незнакомую планету. Услышав о его задумке, Амелия пришла в ужас. Она пребывала в уверенности, что рискованные эксперименты с незнакомым организмом неопределенного, возможно, планетарного масштаба — очень плохая идея. Особенно ввиду полезной нагрузки приблизительно в двести тридцать грамм живого веса и с уже весьма скверным характером. Но она старалась держать себя в руках. Купер знал, что делал. Не всегда, но по большей части. Жилые модули, оставшиеся без энергоснабжения, для ночевки не подходили — поэтому аккумулятор, автономные светильники, пледы, матрацы, подушки, термосы с кофе и просто с горячей водой были стащены в лабораторию. К тихо иллюминирующему, наподобие рождественских гирлянд, блоку управления инкубаторным отсеком. Настроившись на длинную ночь, Амелия поглядывала на все еще жизнерадостные ростки хвоща. Они уже пустили беленькие щетинистые корешки, и, если бы это дорогое сердцу воспоминание о покинутой Земле не рисковало колонизировать новую планету гораздо быстрее человека, то стоило бы попробовать высадить его в открытый грунт. По крайней мере, чтобы со злорадством наблюдать битву двух равно желающих выжить сорняка и аборигенного обитателя этих земель. Купер, прихватив из собственного жилого модуля и командного пункта обе рабочих машины, развернул походный центр мониторинга геоактивности прямо за криоподом, поближе к запасному генератору. В режиме энергосбережения должно было хватить на двадцать часов. Роверы, обесточенные, уже были подняты над поверхностью и заведены на небольшой пандус. ТАРС и КЕЙС запарковались во внешнем шлюзовом отсеке, тоже в компании полностью заряженного аккумулятора — на всякий случай. Весь комплекс сооружений не должен был подать ни одного внешнего признака жизни. Ни проблеска. Ни движения. Ни единой искры электрического разряда. Люди гасили костер и ждали пришествия тварей из ночной темноты. Как и сотни тысяч лет назад.***
Закусив кончик карандаша, Купер делал пометки в своем импровизированном журнале наблюдения. Рассинхронизированные датчики геоактивности, ориентированные на зону центрального модуля, подавали сигналы с периодичностью раз в десять-пятнадцать минут. Люди затаились, выжидая. Тьма, пугавшая далеких предков, вновь сгущалась, угрожала, терзала тревогами. На сей раз — из-под земли. За прошедшие после заката два с половиной часа датчики не уловили ни малейшего серьезного колебания. Проклятье. Неужели он ошибся?.. Амелия, погруженная в свои мысли, записывала результаты по росту культур третьей и четвертой очередей запуска. Датапад скоро должен был разрядиться, и она торопилась, потому что с бумагой возиться не любила. Это здорово отрезвляло, как и температура в помещении, несмотря на хоть и минимальный, но обогрев. Сейчас башня из слоновой кости была плотно задраена на все замки — чтобы не допустить вымораживания лабораторного блока, и Амелии так или иначе приходилось мириться с дружескими посиделками в компании Купера. На всякий случай она старалась не отвлекаться от постепенно угасающего экрана своего неразлучного помощника. Ужин в походных условиях прошел в практически полном молчании — оба слишком сосредоточились на своих заботах. Купер сдержанно поблагодарил за протянутый ему стаканчик с кофе и вновь вернулся к карандашу и записям. Глубокая морщина прорезала его лоб поперек. Цифры, одна за другой, уже довольно длинный столбик показателей, переползли на второй лист. А он все никак не мог отделаться от несвоевременной мысли об Амелии — в качестве хозяйки его дома, там, на Земле. Наверняка, познакомься они раньше или при других обстоятельствах, ничего бы не вышло. Да и где гарантии, что сейчас выйдет?.. Слишком уж велика между ними разница — во всем. Нет, положительно, образ жизни жены образцового фермера Амелии Брэнд точно бы не пришелся по душе. И совершенно невозможно было бы вписать несговорчивую и скрытную Амелию на опустевшее навсегда место Эрин. — Черт… Датапад в руках Амелии пискнул и погас. — Не успела сохранить? — отреагировал Купер. Ему-то было хорошо: его инструменты от электричества не зависели. — Успела, — со вздохом ответила Амелия, привыкая к полной темноте перед глазами. — Автоматическое сохранение копии в системе, ты, думаю, уже в курсе. Ах да. Купер имел счастье убедиться в этом буквально на собственном опыте. Он заложил карандаш за ухо и посмотрел на Брэнд. Она выглядела сонной, с чуть припухшими веками после напряженной работы в почти полной темноте. — Угу. Еще не планируете укладываться, доктор Брэнд? Она улыбнулась. — Разве я уже не? — Свернувшись калачиком, Брэнд и в самом деле полулежала, завернувшись в корабельный плед. — После твоего масштабного эксперимента моя спина будет болеть неделю, Купер. — Жестко? — не поверил он, разглядывая обе подушки под плечами Амелии. — Холодно! — Амелия сердито шмыгнула носом, села ровно и вытащила из-под одеяла руку — дотянуться до маленького термоса. Конечно, плед немедленно сполз. Амелия равнодушно потянулась. На самом деле она нисколько не злилась — ее немного сморило, и она была за это себе признательна, спокойный сон — лучшее лекарство… от всего. Сейчас она сделает несколько глотков горячего кофе, и… Допивая последние капли — жаль, из согревающего осталась только отвратительная теплая кипяченая вода, — Амелия не сразу поняла, что именно происходит. Ничего экстраординарного. Просто Купер, вернувшись к фиксации сейсмической активности, невесомо поглаживал ее спину. Так, будто это само собой разумелось. Как своей. Нахал. Когда Купер отвлекся на то, чтобы переключить калибровку на рабочей машине, Амелия, не решившаяся прервать посягательства, наконец вернула себе на плечи свернутый вдвое плед. Если он знает, какое именно впечатление на нее производит — вдвойне нахал. В превосходной степени — потому что как раз перестал делать вид, что его совершенно не волнует присутствие Амелии, и притянул ее к себе за талию, жадно пытаясь разглядеть протест в ее глазах или словить заслуженную затрещину. Хотя бы. Амелия же мрачно размышляла, что при угрозе умереть каждый день от чего угодно: чудовищной бури, местной формы жизни или внезапного изменения орбиты в пределах досягаемости черного провала Гаргантюа, именно сейчас она рисковала умереть от сводящей с ума нежности, от желания — растаять в руках. От спазма в горле, от желания обнять — и не отпускать... Да и не собирался никто отпускать. Жарко-ласково, неторопливо Купер коснулся ее слегка разомкнувшихся губ, вспоминая их вкус, готовый упиваться ими, ею, к черту все... — Да что-об тебя!.. — рыкнул он спустя секунду, отрываясь от Амелии на явственно слышимый сигнал точечной сейсмической активности. — С этого места и продолжим, Брэнд!