***
Времени на догадки, впрочем, оставалось исчезающе мало. Расширение лаборатории поглощало теперь большую часть светового дня и сил человеческих. Совсем скоро предстояло запустить вторую партию инкубаторов, и разместить их планировалось в жилом модуле Амелии, который она собиралась освободить под эти самые нужды. Три инкубаторных установки с системами наблюдения и отдельными основным и резервным генераторами должны были занять почти весь нижний уровень, располагаясь так, чтобы общая панель управления располагалась напротив входа. Куперу пришлось поломать голову, как это лучше устроить, и, посоветовавшись с Брэнд, он нашел компромиссный вариант с укладкой кабельных трасс не под опалубкой, а по потолку — во избежание эксцессов с возможным проникновением в помещение аборигенной воды и любых обитающих в ней существ. Несмотря на то, что геобионт уже давно не давал о себе знать, никто не мог предположить, что это была за «пауза»: оперативная или тактическая, капитуляция противника или затишье перед новой бурей? Кто знает, возможно, где-то глубоко под поверхностью ползучая гадость собирала в один гигантский поток весь подземный океан, чтобы обрушить его на нахальных пришельцев? Сейсмодатчики, между тем, не регистрировали никакой подозрительной активности, и Купер уже начинал подозревать, что каким-то чудом им удалось доказать аборигенному организму упорство и волю к жизни двуногих инопланетян. Заброшенная до поры расшифровка записей Эдмундса тоже требовала времени — когда оно наконец найдется. Купер периодически вспоминал о ней, но так и не собрался продолжить — постоянно отвлекаясь на что-нибудь более важное или срочное. Амелия вскрывала подготовленные образцы земных растений один за другим, дойдя до кустовой розы. Кому пришло в голову отправлять в экспериментальную партию такой причудливый набор? Помимо прочего — хвощи, некоторые виды водорослей, пихты Дугласа, кукуруза, устойчивая к земному патогену, и… это? К счастью, экспериментальный банк был предназначен только для этапа исследования окружающей среды, а вот почти девяносто килограмм герметично упакованных образцов — уже для серьезного освоения земель, пригодных к выращиванию культурных растений. Их собственный райский сад, «плодородный полумесяц». Только вот придется очень и очень потрудиться, чтобы древо познания дало хоть какие-нибудь плоды. Цианобактериальная колония, подготовленная к высадке в грунтовые воды, ждала своего часа — осуществить операцию по заражению планеты земными цианобактериями можно было лишь после того, как миссия исследовательского корабля по отбору образцов геобионта будет завершена — для чистоты эксперимента, и теснота в одном лабораторном модуле становилась все более ощутимой. Дожди несколько прибавили надежды на смягчение климата — но впереди все еще был самый холодный месяц эдмундсианской зимы, и это значило, что освоение периметров стоило отложить на шесть или семь недель — как минимум. Поверхностная вода все так же испарялась и уходила в землю почти сразу же, ни разу на поверхности не осталось ни следа ледяной корки или хотя бы инея — наутро после особенно морозных ночей. Обнадеживало только то, что датчики влажности воздуха начали колебаться в сторону увеличения показателей, пусть и на сотые доли процента.***
— Спасибо, ТАРС, ты молодчина. Измученная к исходу дня, но вполне довольная Амелия наблюдала за обустройством новой вотчины: расширенная за счет второго жилого модуля лаборатория должна была вместить инкубаторные комплексы, оборудование, сканеры и хранилище образцов. В планах все выглядело довольно амбициозно, но на практике места оказалось не слишком много — а впоследствии потребуется еще больше. Купер только что закончил монтировать систему автономного энергообеспечения и выглядел не лучше Амелии: пришлось изобрести парочку велосипедов, а кое-где и полноценных мотодрезин. Все-таки постоянный дефицит ресурсов сильно ограничивал полет творческой мысли. Небольшая свалка из запасных частей, ящиков с датчиками, инструментов посреди модуля постепенно рассасывалась — установка шла в ускоренном темпе. Последним Амелия забрала из своей бывшей башни из слоновой кости ящик с вещами Вольфа, которые могли иметь какое-нибудь историческое или культурное значение — потому что все, что могло мало-мальски пригодиться, оттуда уже было изъято. Желтая наклейка с аккуратной надписью «Архив» украсила бок пластикового контейнера, и он был помещен в складской модуль — для будущих поколений. Ежедневная суета и заботы одновременно и отвлекали, и беспокоили: чем ближе подходил срок появления на свет бэби-Брэнд, тем волнительнее было и Амелии, и Куперу. Будущий счастливый родитель получил на руки еще одно пособие, по размеру и сложности сравнимое с руководством летной эксплуатации средней руки истребителя, для того, чтобы точно усвоить порядок действий первых минут, дней и месяцев питомца искусственной утробы. Что касалось технической стороны вопроса, то у Купера не возникало ни малейших сомнений, что Брэнд будет умницей и справится, тем более, что он готов был помогать во всем, что нужно. Хотя вот это ее «я чувствую себя лишней» так и не давало покоя. Избегая прямого разговора на эту тему, Амелия прятала взгляд и переводила тему на разъяснения терминов или повторяла инструкции из пособия — наизусть. И Купер, в общем, понимал, что дополнительно давить на неё сейчас не стоит — да и мог ли он помочь, в конце концов? Интуиция в отношении Амелии, очень редко его подводившая, говорила, что лучше бы ему пока повременить с задушевными разговорами. Вместо этого, следуя все той же интуиции, он просто оказывался рядом в нужный, или не очень нужный, если верить Брэнд, момент. И она, несмотря ни на что, понимала и ценила усилия Купера. И точно знала, что без этой молчаливой поддержки ей было бы очень сложно справиться с наступающим прямо на нее материнством, к первому этапу которого она по большей части не имела отношения. Насколько все было бы проще, будь они на Земле, или на тех станциях у орбиты Сатурна, о которых рассказывал Купер… По его словам, там было вполне пристойное медицинское обслуживание, и больничная еда была вкусной и разнообразной — что ж, лирика очень в духе Купера. Но здесь приходилось полагаться только на себя, и Амелия одновременно страшилась появления на свет собственного ребенка, и — еще больше, — боялась потерять ее, если что-то пойдет не так. Она понимала, что большая часть паники вызвана новизной ощущений, соприкосновением с пока непривычной, новой областью познания, которую до этого она сама и большая группа исследователей, готовивших «план «Б» понимали только теоретически. А впереди было минимум девять подобных рождений и, чтобы успокоиться, Амелия думала о том, что впоследствии, возможно, она будет с улыбкой вспоминать свои переживания по поводу первенца этой планеты. — Что скажете, доктор Брэнд? — отвлек ее Купер от напряженных размышлений. Амелия окинула одобрительным взглядом новые владения. Если Купер и мог ее чем-то приободрить, то именно этим — молчаливой и безусловной поддержкой. Пониманием, что, случись что, придет на помощь. Освобожденный от кучи хлама, теперь уже лабораторный, модуль выглядел очень хорошо организованным. Хранилище образцов, криокамера, помост для больших измерительных приборов, панель с тремя инкубаторными блоками, — они с ТАРСом выжали максимум из пространства. С точки зрения будущего использования все казалось вполне рациональным и удобным. Купер выжидающе уставился куда-то в направлении подбородка Амелии, но она только улыбнулась. — Очень… м-м, впечатляюще. Спасибо. Видимо, рассчитывавший на нечто более тактильное, Купер разочарованно хмыкнул. Даже ТАРСу досталось почетное звание «молодчины»… Однако Амелия, сделав вид, что ничего не заметила, напутствовала его в центральный модуль вручением коробки с инструментами и указаниями, что и как лучше сделать с системой фильтрации — если речь идет о повышении влажности воздуха, то стоило бы внести соответствующие изменения. КЕЙС, убывший с инспекцией к дальнему периметру, по возвращении принес обнадеживающие вести — к утру снова собирался грозовой фронт с дождем, и можно было отправить маленький ровер к границам обитаемого участка для замеров ледяной корки, если таковая все же образуется — уточнить как скоро уходит вода с поверхности и, если получится, взять пробы. Купер полностью одобрил план и занялся выставлением параметров, пока ровер был подключен к внутренней сети для зарядки. Координаты условной контрольной точки совпадали с теми, где некогда приземлился рейнджер Купера — на самой ровной из всех окружающих равнин, отлично просматриваемой. Почва обыкновенная, мелкий сыпучий грунт, легко пропускавший воду, в чем люди имели и счастье, и несчастье убедиться. В отличие от того же марсианского реголита здесь почти не отмечалось токсичных включений, вроде перхлоратов, поэтому теоретически, если бы грунтовые воды не являлись местом обитания этой странной формы жизни, то, скорее всего, они были бы пригодны для нужд человека. Когда Купер, введя программу исследования и установив таймер на ровер и перехватив снующую по центральному модулю Амелию, наконец отправился спать, было далеко за полночь, и вдалеке, над западными плоскогорьями, уже собиралась буря.***
Сигнал бедствия от крохи-ровера разбудил оглушительным писком — в полумраке Купер не разобрал, что именно ретранслирует ему на рабочий датапад ТАРС, тоже поднятый по тревоге. — Застрял? Что понимается под «застрял»? Смахивая с лица сон и капли воды — пришлось наскоро подставить голову под ледяной душ, чтобы немного прийти в себя, — Купер нахмурился и перечитал послание. Ровер не подчинялся командам. Примерно с полуночи он не двигался, занимая позицию на указанных в задании координатах. Пылевой фронт с дождем настиг его приблизительно в половину второго, и до этого времени никаких беспокоящих показателей машинкой получено не было. Однако примерно три часа спустя ровер, так и не менявший локацию, внезапно оказался чем-то блокирован. Никакой сейсмической активности вокруг ровера не фиксировалось, устройство работало и давало устойчивый сигнал. Просто застряло на одном месте. Не провалилось в промоину после дождя, не утонуло, как боялся Купер — уж что-что, а опасаться у него имелись основания, припоминал он с содроганием собственный опыт. Но что-то блокировало устройство так, что оно не могло покинуть заданную точку. Подозревая, что мог выйти из строя передатчик, принимающий ответный сигнал из лагеря, Купер попробовал перезапустить управление, но ничего не изменилось. Он поломал голову, стоит ли будить Амелию и сообщать ей обо всех этих странностях и насколько нештатная могла сложиться ситуация — горький опыт по этому поводу он тоже успел приобрести. Решив все-таки поберечь покой Брэнд, которая иногда выходила из себя, если долго не высыпалась, Купер отправился готовить гермокостюм. Придется им с ТАРСом прогуляться до завтрака. Черт бы побрал эту планету, что ни месяц — то новые сюрпризы…