Если всего лишь накануне лагерь казался надежным укрытием, спокойной гаванью в тревожном море пыльных бурь, то теперь темнота жилого модуля стала угрожающей, таящей опасности, подстерегающей — всюду.
За всю ночь Амелия почти не сомкнула глаз, ворочаясь и вглядываясь в темноту, стараясь не разбудить Купера, крепко уснувшего после ударной дозы жаропонижающего. Какое-то время она думала о том, чтобы тоже приобщиться к достижениям фармакологии, но, видя, как за иллюминаторами начинает едва-едва светлеть горизонт, выбросила эту мысль из головы. Не находя сил и дальше пытаться заснуть, Амелия тихо и осторожно проскользнула в центральный модуль, по-прежнему кутаясь в ярко-красный корабельный плед. Датапад она забрала с собой, с мыслью, что стоило бы попросить кого-то из роботов поискать источник сообщения с изображением окружности.
Она осторожно коснулась собственного лба — нет ли и у нее признаков высокой температуры? Может, ей померещилось? Может, это просто банальный сбой, внутрисистемная ошибка… Гадать можно было сколько угодно. Выключенный датапад лежал прямо перед ней — на откидном столе в центральном модуле, и Амелия, не в состоянии больше противиться сну и в то же время одолеваемая приступами беспричинного беспокойства, рассматривала устройство, стараясь не включать и даже не трогать его лишний раз.
Интересно, что сказал бы по этому поводу Купер?
Но она сама позаботилась о том, чтобы не потревожить его, выбираясь в центральный модуль — судя по всему, его температура спала, и можно было больше не беспокоиться. Для полной уверенности, стоило бы взять кровь на анализ, но она не решилась «тыкать этими жуткими иголками» в Купера, и без того раздраженного внезапным недугом. И, как подозревала Амелия, еще того более — необходимостью беспрекословно подчиняться ей.
Как, скажите на милость, теперь мириться с мыслью, что они вновь в опасности, только теперь исходящей от верных помощников — машин и роботов. Очень неприятное ощущение. Будто поймала на себе взгляд из ниоткуда в совершенно пустой комнате. На краю сознания неприятно копошилась фантастическая мысль, что подземная зараза каким-то образом могла повлиять, повоздействовать на оборудование, влезть в электронные мозги… Даже если это было так, то каков был предел этого вмешательства и потенциальные возможности этой скрытой угрозы?..
Амелия поежилась и передернула плечами. Нет. Нельзя было поддаваться глупой панике — еще не обнаружено никакой взаимосвязи между внезапным фанерозоем пустынной планеты и странным, возможно, ошибочным сообщением. Быть может, подземный поток просто захватил едва проклюнувшееся растение на экспериментальном участке — общеизвестно, что у хвощей очень примитивная корневая система, благодаря которой ему и удалось когда-то покорить древнюю Землю, так как растения точно так же легко вымывались потоками воды и переносились на новые места обитания. Что мешало так же поступить и подземной реке здесь?..
А потом? Подземная река сформировала идеально круглое подземное озеро, и на нем как по волшебству за несколько часов появились растения такой высоты и силы укоренения, что смогли зафиксировать довольно выносливый и мощный ровер?.. В этом не было никакой логики, но тяжело было отмахнуться от предположения, что череда совпадений — вовсе не череда, а направленный вектор событий, да и совпадениями их сложно было назвать.
Теперь, когда земной исследовательский корабль уже находился буквально в нескольких днях пути к планете Эдмундса, такое подозрительное появление буйной растительности озадачивало и вновь ставило вопрос потенциала колонизации планеты. Как поведет себя организм во взаимодействии с человечеством? И рискнут ли люди и дальше рассматривать планету в качестве своей цели? И почему Куперу пришло в голову схватить лихорадку в такой ответственный момент…
— Амелия!
Она вздрогнула от звука голоса, раздавшегося из жилого модуля — шлюз остался не до конца задраен, видимо, приглушенный свет разбудил Купера или она сама что-то произнесла вслух, или… Ладонь — теплая, не горячая, — легла на ее плечо, и Амелия только сейчас осознала, насколько холодно в центральном модуле — с убавленным почти до минимума отоплением.
— Зачем ты…
— …зачем я не сплю в такой ранний час? И почему не соблюдаю твои предписания?
— Приблизительно верно, — кивнула Амелия и без обиняков протянула Куперу пискнувший оповещением о включении датапад. — Взгляни вот на это.
Судя по виду, чувствовал себя он гораздо лучше, чем накануне — несколько часов здорового сна всегда идут на пользу. Но Амелия на всякий случай дотянулась до небольшого кейса с лекарствами первой необходимости и подготовила Куперу еще пару таблеток.
С исключительным вниманием ознакомившись со странным сообщением на датападе, Купер, тем не менее, не выглядел таким уж впечатленным, и Амелия, которая посвятила почти всю ночь искренней панике, удивлялась и негодовала. Как она и ожидала, первое, чем озаботился ее товарищ по несчастью, был поиск источника.
ТАРС, подключенный к системам управления жизнеобеспечением модуля, в качестве подручного не годился, поэтому Купер приобщил к розыскным мероприятиям КЕЙСа — благо, он имел на борту более современный — на момент прощания с Землей, — модуль обработки шифрованных данных.
Пока молчаливый морпех обрабатывал информацию с датапада, люди, осторожно переглядываясь и стараясь не выглядеть слишком уж сумасшедшими, пробовали оценить свои шансы и глубину переделки, в которой оказались. Купер приготовился ждать, сколько потребуется, поэтому начал оглядываться, чтобы найти себе применение — раз уж утренние дела откладывались. Он не привык сидеть сложа руки, и вынужденное бездействие смущало его, поэтому Купер с радостью ухватился за возможность заняться делом, чрезвычайно важным, пусть и не требующим значительных физических усилий. Выслушав рассказ Амелии и вдоволь посердившись на то, что она не уснула сама и не разбудила его, он вновь обратился к исходникам сообщения.
Откровенно говоря, Купер не уловил устойчивой логической связи между формой внезапно возникшей посреди пустыни поляны и странным изображением, появившимся буквально из ниоткуда в датападе. Он знал, в том числе и на собственном горьком опыте, что бывают такие совпадения, которые самым фантастическим версиям реальности не снились. Поэтому, когда КЕЙС оповестил о том, что источник найден, Купер даже подскочил от неожиданности.
— Что там у тебя?
Немногословный, в отличие от ТАРСа, КЕЙС вывел полотно цифр на экран, и Амелия с любопытством всмотрелась в них поверх плеча Купера. Она не видела его лица, но уловила в мгновение ока, как изменилось и настроение самого Купера, и атмосфера вокруг. Секунда — и он напрягся, как струна, весь: руки, спина, плечи, затылок. Застыл, и было сложно определить, что это — пауза охотника перед броском или ступор загипнотизированной жертвы, или и то, и другое одновременно. Пальцы на клавиатуре побелели, вминая кнопки до предела.
— Что там? — шепотом повторила недавний вопрос Купера Амелия, испугавшись и одновременно воспрянув духом — в одиночестве страдать от скрытой опасности было страшнее.
— Сейчас, сейчас…
Он что-то произнес, но что именно — Амелия не услышала, зато отчетливый сухой стук клавиш стал оглушителен в повисшей следом тишине.
— Один момент… — Голос дрогнул, и что-то в его тоне подсказывало, что они на верном пути.
Амелия кивнула, соглашаясь. Хоть вечность.
— Источник — вспомогательный модуль для дешифровки, на котором обрабатывалось хранилище с файлами Эдмундса. — Изо всех сил сдерживая рвущееся наружу волнение в голосе, Купер старался говорить спокойно. Но, скорее всего, такого результата не ожидал и он, несмотря на скепсис и всё неверие в законы Мёрфи.
Он поднял на нее взгляд в поисках поддержки или, быть может, понимания, что он еще не спятил окончательно, и что определенная причинно-следственная связь начинала выстраиваться. Но Амелия мало чем могла помочь — она так же, как и Купер, чувствовала, что оба они стоят на тонком льду поверх кишащей неизвестными монстрами бездны.
— Намекаешь, что это… существо предпринимает попытки вступить с нами в контакт?
Но он не ответил. Масса гипотез, предположений и самой вычурной беллетристики сейчас вертелись в сознании и на языке, но с их озвучиванем Купер почему-то не торопился.
— С учетом новой информации, — сглотнув, тихо произнесла Амелия, — я бы сказала, что эти записи Вольфа… Что их писал кто угодно, только не Вольф Эдмундс. Он точно — просто поверь мне, — не стал бы вести записи в такой манере.
И Купер ей безоговорочно поверил, нет, даже не так, теперь он точно знал, что она говорила чистую правду, ведь и сам он уже был немного знаком с другими работами Эдмундса, первопоселенца и первопроходца в этом новом мире.
— Вольф Эдмундс их и не писал, — наконец озвучил самое обжигающее язык предположение Купер. — Это не записи, сделанные человеком или машиной. Странная логика числовых рядов, вся эта фрагментарность. Это напоминает скорее… отпечаток какого-то неизвестного мне построения.
— Послушай, — Амелия коснулась его пальцев, — давай начистоту. Ты тоже думаешь, что это существо каким-то образом может проникать или воздействовать на наши информационные системы?
— Сложно сказать, — Купер поймал ее руку своей и чуть сжал — ободряюще, — потому что данных слишком мало. Может быть, его возможности, — и я уповаю на это, — ограничены, а, возможно, и нет.
Он замолчал, и тяжесть базальтовой плиты легла на сердце Амелии.
— Но почему — Вольф?
— Ты примешь меня за идиота, Брэнд, но я тебе отвечу со всем воображением фаната космических приключений: он пытается нам рассказать что-то о Вольфе Эдмундсе.
— Но как же моя — моя, Купер! — дата рождения? Откуда существо ее знает?
— Думаю, Амелия, наш аборигенный приятель пытается рассказать нам то, что успел узнать об Эдмундсе.
Взволнованная до глубины души, она уставилась на Купера. За иллюминаторами поднималось местное солнце, и в центральном модуле стало почти совсем светло.
— Вольф… помнил? — Губы Амелии разомкнулись, задрожали, и на глазах выступили слезы.
Ну вот и ответы на большинство заданных и некоторые из так и не заданных вопросов. Измученная тяжелой ночью без сна, полной тяжких размышлений, Амелия всхлипнула и спрятала лицо в любезно подставленное плечо Купера. А тот, в свою очередь, осторожно и почти невесомо коснулся ее виска губами.
— Нам предстоит пережить еще многое, Амелия. Пожалуйста… — Он осекся, отстранился, посмотрел на нее внимательно и сочувственно, полностью принимая и осознавая — и смиряясь с тем, что часть ее никогда не будет ему принадлежать, как не может никому принадлежать ни время, ни само бытие.
Растревоженная боль давней потери нахлынула и так же быстро отступила обратно во тьму, смывая соль с воспоминаний, вновь обнаженных, бьющихся — жилками, нервами, пульсом, — остающихся навсегда.
С этим нужно приноровиться жить, об этом говорил Купер. Амелия тоже его понимала — как никого и никогда. Она замерла в его объятии, чувствуя, как неприятные воспоминания с каждым вдохом и выдохом растворяются — в прохладном воздухе и полумраке остывшего центрального модуля, как тепло его рук и тела обволакивает ее привычным притяжением, правда, и веки тоже — сказывалась ночь без сна.
— Почему именно круг? — вдруг подняла голову Амелия, будто до этого они обсуждали погоду или планы на совместные выходные.
— Хм, сложно сказать… — протянул Купер, сразу переключаясь на более злободневную тему. — Но, строго говоря, это можно считать прямой уликой, оставленной нашим оппонентом.
Амелия, в общем, уже и сама догадывалась, вспоминая опалесцирующие сферы, в виде которых она привыкла наблюдать свободное состояние геобионта.
— Думаешь, он хочет нам что-то сказать своим растениеводством?
— В любом случае, дорогая, — доверительно поведал ей Купер, уже понимая, что Амелия засыпает на ходу, и стоило бы дать ей часик-другой спокойного сна. — Мы имеем дело с вполне внушительной силой, обладающей определенным разумом или его подобием. Уж что-что, а прикончить нас эта тварь могла в любой момент — но, как видишь, предпочла вступить в контакт.
Амелия отвернулась, пряча зевок. Купер поднялся с места, приоткрывая шлюз-дверь в жилой модуль.
— Нет, я… Мне нужно проверить, как она там, — запротестовала Амелия против попытки уложить ее спать в такой неурочный час, указывая кивком в направлении лаборатории.
— Я сам. Или ты мне не доверяешь? — обиделся Купер. — Я, между прочим, не один раз прочитал твой многотомник, можешь принять экзамен. Но не раньше, чем поспишь. Если вдруг начнется — я тебя разбужу.
— Очень смешно, Куп…
***
Закончив с показателями бэби-Брэнд, Купер на всякий случай осмотрел и приготовленные к «заселению» остальные три инкубатора — Амелия хотела приступить к процедуре уже на следующей неделе и переживала, что ей не удастся понаблюдать за работой земной исследовательской станциий, если она будет занята в лаборатории. Купер успокаивал ее тем, что миссия из Солнечной системы явно рассчитана не на несколько дней — и Амелии еще представится возможность все увидеть своими глазами.
Как, интересно, будет работать чудо-лаборатория? Земные технологии ушли далеко вперед за полстолетия, на которые Купер и Амелия выпали из привычного хода времени. К радости увидеть этого, хоть и механического, посланника далекого человечества, примешивалась горечь и удивление — неужели больше никогда они не станут частью обычного мира людей? Неужели отливающие бело-зелено-розовыми бликами сферы, умеющие записывать информацию на земные носители, так и останутся их спутниками — до скончания веков?
Как удалось обменяться сигналами с Солнечной системой полноценно только теперь — и почему у Вольфа это не получилось? Не приложил ли к этому свою полусферу аборигенный организм? Странная мысль, однако отделаться от нее удалось с трудом. Купер напряженно усмехнулся, споласкивая руки под потоком воздуха, смешанного с водой и мылом. Видимо, на старости лет придется податься не в мемуаристы, а в фантасты, думал он, рассматривая в иллюминаторы далекий горизонт.
***
Ветер, поднимавший пылевую рябь-поземку, беспокойно рыскал по большой пустоши, принося с собой холод из больших равнин на западе, разбиваясь о базальтовые плоскогорья.
Впереди был самый холодный из зимних месяцев планеты.
