Кавказский Нетфликс

- Кость, а можно прожить всю жизнь, так и не встретив свою любовь? - Можно вообще по-всякому, - грустно улыбается Пушкин. - А что тогда делать со всем этим свободным временем? - Изучать древнегреческие мифы, учиться играть на гитаре, да хоть «Фабрику звёзд» пересматривать, - перечисляет библиотекарь, обходя сборник адаптаций Куна, комплект музыкальных самоучителей и подшивку молодёжной прессы из нулевых. - Скучно, - подпирает молодой актёр щёку и тыкает пальцем в смартфон, где открыта переписка с Квашонкиным. Александр, извините, что погорячился. Давайте попробуем ещё раз. Предлагаю Вам самому выбрать место встречи. Хочется гнуть свою линию до конца и предложить что-то настолько эфемерно-воздушное, что всё внутренности Квашонкина вывернутся наизнанку и закатят истерику. Кофейня «Экипаж», третий столик слева. Хочешь добить человека – продумывай всё до мельчайших деталей. Эх, если бы Раковских знал, как Квашонкин падок на сладости и как сам тщательно выбирает себе место в каждом кафе. На следующий день Саша отправляется выяснять несуществующие отношения с Квашонкиным. - Так, сейчас я повешусь, разложусь и будем общаться, - Алексей набрасывает кожанку на вешалку-треногу и начинает рыться в рюкзаке. Достаёт молескин, не в брутальном мужицком дизайне, а раскрашенный яркими цветами…Кипра, что ли? Саша, который рад удивляться, мысленно отмечает для себя многогранность этого рыжего. - Вы что будете? Давайте поухаживаю, - Квашонкин имеет склонность общаться так, как будто флиртует. И даже с учётом того, что с вьюношами у него опыта – ноль целых, ноль десятых (как тебе такой счёт, а, Лёш?), не веришь, что романтическая подоплёка в его словах отсутствует. - Сахарную кому, - Раковских делает страшное лицо, - нет, на самом деле тут раньше был десерт с таким названием, убрали из меню, ибо жесть. Я буду большой лимонный макарун и гранатовый лимонад. «Тревога! Тревога! Он любит то же, что и я!» Сейчас им впору взяться за руки и закружиться в фантастическом танце. Но Лёша тихо злится, что Саша самую мякотку выбрал, а фантастический мозг, скрытый за рыжей шевелюрой, отказывается генерировать новое. Ладно. Ткнём пальцем в небо. - А я тогда буду малиновый мильфей и холодный латте с ореховым сиропом. «Эстет», - думает Саша. «Что я нафиг выбрал», - думает Лёша. Миловидная девушка с идеальным пробором и идеальными продольными полосками на фартуке приносит им десерты на серо-голубых тарелках, посыпанных сахарной пудрой, а Квашонкин тайком включает диктофон. Макарун действует восхитительно. Откусывая, Саша сначала протяжно стонет так, как будто у него зуб треснул, а потом смакует, то и дело тыча в Лёшу пальцем и рассказывая какую-то краткую деталь из своей жизни. Иногда ещё реагирует на музыку и подмечает, что играет, шазам сидячий. Квашонкин ловит всплески дофамина и серотонина. Сидит, слушает, откинувшись и думает, что последний раз так кайфовал, когда программа проверки уникальности текста показала 99 целых и 9 десятых.