Кавказский Нетфликс

- Саня, ты в порядке? – рыжий вваливается в квартиру, беспомощно озираясь. Раковских моментально вспоминает дурацкий русскоязычный кавер на Майкла Джексона и продолжает возлежать на диване, драматично откинув голову, весталка эдакая. - Я – да… - обессиленно хрипит актёр, начиная кашлять из-за тлетворного эффекта ванильно-клубничного безумия. И тянется за чашкой лимонада, слыша три заветных слова: «лежи, я сам». - Эй, - Квашонкин кладёт ладони на бледные щёки парня, кажущиеся абсолютно ледяными, - и тут же предлагает план дальнейших действий, - давай чайку? И расскажешь всё. - Земляничный ройбуш! – взмахивает Раковских рукой, зачем-то пытаясь сделать стойку и летит на пол. Не хватает только дымящегося разлома и сдавленного комментария «мягенько» для полноценного мультяшного эффекта. Квашонкин задумчиво приземляется на колени, осматривая распластавшуюся фигуру. Нет, Саша не ассоциируется с алкашом, исключительно с ребёнком, делающим первые нетвёрдые шаги. Лёша хватает актёра за запястье, оборачивая его вокруг своей шеи и, простонав: «тяжела ты, шапка Мономаха», берёт длинноволосого на руки. - Так, всё, чайку для рывку. Сиди, Саш. Последний раз Раковских так крепко обнимали женские руки на съёмках. Приятно, но из-за рабочей атмосферы это воспринялось безо всякой мурашечности. А в кольце лёшиных конечностей было комфортно, тепло, надёжно. Пока чай заваривается, копирайтер обдумывает произошедшее. Как вообще им выстраивать коммуникацию после этой внезапной близости? (секс – это, конечно, хорошо, но вам когда-нибудь прилетало столько заботы из-за трёх ложек морожки?). Как с девчонкой с ним не стоит себя вести – обидится, как с ребёнком – тоже, не поймёт, как с парнем…А как с парнем? Квашонкину-то и невдомёк. - Вот. Рассказывай, - вернувшийся с кухни рыжий задорно смотрит на актёра, который уже замотался в плед и потягивал любимый чай. Квашонкин включает диктофон, плюхает на колени молескин и слушает о сочных беляшах и кислой яблочной фанте в школьной столовке, смешанный с мускусом вермут на парковке супермаркета, рыжий ёжик волос, чужую куртку на плечах и улыбается этим рассказам – не той вымученной улыбкой, приклеенной наспех скотчем. А потом Раковских ставит чашку на журнальный столик, решительно облизывается, сцепляет пальцы на лёшином затылке и целует его, расколдовывая несчастного гетеросексуала.