Попытка пробиться к Люциусу не принесла никаких плодов. Разумеется, на личную встречу Северус и не рассчитывал — свидания в Азкабане могли добиться лишь члены семьи заключённого, перед этим пройдя все круги бюрократического ада. Но Снейп даже посылку не смог передать. Делать это официальным путём через Министерство было глупой затеей — Лорд и Дамблдор узнали бы об этом одновременно, спустя пять минут после написания Северусом запроса. Что и говорить, никого из них это известие бы не порадовало. Перед Дамблдором можно было бы отговориться приказом Лорда, а вот для Волдеморта даже достойного оправдания не придумывалось. Ну, разве что директор на старости лет свихнулся окончательно и шлёт свои лимонные дольки в подарок заключённым Пожирателям смерти.
Оставался только нелегальный путь, но вся стража Азкабана словно вспомнила о том, что они законопослушные граждане Магической Британии, а взяточничество — не только преступление, но и расстроит бабулю. Как бы ни старался Северус выйти на того, кто сможет передать его зелья Малфою за приличное вознаграждение, он везде встречал глухую стену. Казалось, что охранников Азкабана кто-то так серьёзно напугал, что они позабыли приятный слуху звон золотых галеонов и сосредоточились на исполнении своих непосредственных обязанностей.
Провал Снейпа не столько удивил, подобного он как раз мог ожидать, сколько разозлил, пусть в последние пятнадцать лет глухое раздражение и было его постоянным спутником. Вернувшись домой только к полуночи, зельевар стремительной тенью пронёсся мимо ошарашенного Хвоста на второй этаж, где была его спальня, а когда Петтигрю попытался сунуться за ним с расспросами, то и вовсе спустил толстяка по лестнице беспалочковым выбросом сырой магии, не облачённой в заклинания.
Пятнадцать лет! Пятнадцать бездарно растраченных лет, а что теперь? Единственный друг в Азкабане. Тёмный Лорд воскрес. Два великих, чтоб их дракклы растерзали, волшебника играют с Магической Британией в перетягивание каната, а он сам привязан где-то посередине, крутясь, словно флюгер в шторм, в попытке уберечь безмозглого мальчишку. Ах да, как можно было забыть! Гарри Поттер, подходящий на роль Избранного так же, как старик-Слагхорн на роль прима-балерины. Вот он — итог одной дурацкой юношеской ошибки и десятка взваленных на свои плечи Обетов.
Давая Непреложный Нарциссе Малфой, Снейп даже понадеялся, что магия уже не выдержит такого обилия клятв, завязанных на одном человеке. Однажды он видел, что стало с беднягой, которому пришлось принести два противоречащих друг другу Обета. Это была быстрая, но очень красивая смерть во вспышке белоснежного пламени. Отличный способ решить все свои проблемы разом. Отличный, но трусливый. А Северус, к сожалению, трусом не был.
Нерадостные мысли, что крутились в его голове перед сном, а так же ставшая привычной ночная духота вылились в смутные тревожные кошмары, терзавшие его до самого утра. В них Волдеморт, уже лысый и змеемордый, снова убивал молодую рыжую женщину. Её лица не было видно — смутное светлое пятно за пламенем упавших на него волос. Холодный смех Лорда терзал уши, а его внешность неуловимо менялась. Алые глаза становились зелёными, кожа смуглела, на лбу вылезал уродливый воспалённый шрам-молния. И вот уже повзрослевший Гарри Поттер хохочет над телом своей мёртвой матери, а Северус всё бежит и бежит прочь, не удаляясь ни на шаг от разгромленной детской, где в обломках кроватки надсадно и хрипло ревёт ребенок, будто стараясь перекричать леденящий душу смех монстра.
Проснулся мужчина в мокрой от пота постели, из которой тут же поспешил выбраться. Мало того, что само по себе это было неприятно, так ещё и будильником послужила Чёрная метка, вспышкой боли обжёгшая его предплечье. Лорд после возрождения страдал от бессонницы, а, может, и не нуждался во сне вовсе, поэтому ранние вызовы были вполне в его стиле. Разумеется, сама концепция ожидания Волдеморту была противна, поэтому времени на душ и чашку крепкого кофе у Северуса не оставалось. Наложив на себя очищающие и охлаждающие чары, которые явно не прибавили хорошего настроения, наждачкой пройдясь по коже, он оделся и трансгрессировал прямо из спальни на усыпанную гравием дорожку, ведущую к величественному поместью семьи Малфой.
Огромные кованые ворота распахнулись перед ним, не скрипнув, и Снейп поспешил к хозяйскому дому, белоснежной и какой-то невесомой конструкцией возвышающемуся посреди зелёного сада. Поместье напоминало сказочный эльфийский дворец, а рассвет лишь выгодно подчёркивал его лёгкую, полупрозрачную красоту. Если бы Северуса попросили найти во всей сложившейся ситуации хоть что-то забавное, то он обязательно отметил бы этот контраст: Тёмный Лорд избрал своим штабом здание эфемерно прекрасное, утопающее в зелени цветущих растений, в то время как силы добра во главе с Дамблдором базировались в тяжёлом и мрачном замке, прилипшем к суровым шотландским скалам.
Впрочем, пребывание здесь Пожирателей смерти оставило на поместье свой отпечаток. Например, огромная лужайка с мраморным фонтаном, которая на памяти Северуса всегда, пока не лежал снег, была безукоризненно зелёной, теперь пестрела подпалинами — то ли оборотни жгли костры, то ли Белла показывала молодняку из Пожирателей мощь своего Инсендио. Сам фонтан, из которого прежде высоко били серебристые струи воды, не работал, а в его чаше плавали пустые бутылки и окурки сигарет, которые ещё не успели прибрать домовые эльфы.
Не заостряя внимания на следах разрухи, Снейп поспешил войти в дом. В холле обнаружилось два Пожирателя из новеньких. Зельевар признал в них своих учеников, выпустившихся примерно шесть-семь лет назад. Они нестройно поздоровались, пребывая, очевидно, в состоянии крайнего похмелья, но вопросов задавать не стали — Снейпа знали все, а проникнуть на территорию поместья без Метки теперь можно было лишь по особому распоряжению Лорда. В отсутствие Люциуса тот каком-то образом замкнул защитный контур родового имения на себе. Северус плохо представлял, как это вообще возможно, но оскорблённая таким отношением Нарцисса отказывалась давать ему пояснения, только поджимала губы, из чего можно было сделать вывод, что дело тут в Драко.
Волдеморт обнаружился в кабинете Люциуса. Никто не сказал бы ему об этом, рискуя попасть под Круцио, а то и на месте расстаться с жизнью, но выглядел он в этом роскошном помещении довольно жалко. Кабинет дышал Малфоем — простота и изящество мебели буквально кричали о том, что она невероятно дорогая. За этот гарнитур из серебристого морёного дуба прадед Люциуса когда-то отдал небольшой остров в Средиземном море. И разлагающийся змеемордый Лорд, восседающий в удобном кресле Главы рода Малфой, казался неуместным в этой изысканной обстановке. Скользнув взглядом по чёрному балахону с глубоким капюшоном, из-под которого сверкали алые злые глаза, Северус плавно опустился на одно колено, низко склонив голову.
— Мой Лорд.
— А, Северус-с-с, — раздалось из-под капюшона неприятное шипение. — Ты не торопилс-с-ся, мой друг. Ничего не хочешь мне рас-с-с-сказать?
Голос Волдеморта, несмотря на его звучание, казался довольно доброжелательным. По крайней мере, ярких признаков недовольства Северус не заметил. Он, выросший с деспотичным жестоким отцом, подвергавшийся вечным издевательствам в юношестве, а потом и вовсе вынужденный вести двойную игру с сильными мира сего, отлично умел чувствовать настроение собеседника, даже если в нём, как в Лорде, почти не осталось ничего человеческого.
Сейчас Волдеморт явно не планировал впадать в буйство и уличать в предательстве, но ехидные нотки говорили о том, что вызвал он своего штатного зельевара не для праздной беседы. Снейп быстро прикинул варианты развития разговора — их было всего два, и оба касались Малфоев. О том, что Нарцисса приходила просить за Драко, Лорд уже наверняка знает. О том, что Северус собирался передать Люциусу укрепляющие зелья, ему тоже может быть известно. Безопаснее было начать с первой темы, хоть она и затрагивала непосредственный приказ Лорда, который он почти нарушил.
Не поднимаясь с колена и склонив голову ещё ниже, мужчина, едва разжимая губы, произнёс:
— Хочу, мой Лорд. Нарцисса Малфой приходила ко мне, чтобы…
— Дос-с-статочно, — резко оборвал его всё тот же шипящий голос. — Я прекрасно знаю, зачем она приходила, Северус-с-с. Ты лучше скажи мне, зачем ты дал этой глупой женщине Обет?
Снейп немного напрягся. То, что была принесена клятва, знали только сама Нарцисса и её чокнутая сестрица. Несмотря на всю преданность Лорду, Белла любила сестру и вряд ли добровольно пришла бы к Волдеморту, чтобы рассказать о нарушении приказа не вмешиваться в задание Драко. Выходит, он вывернул женщинам мозги, прежде чем вызвать Северуса, а, значит, знает всё в подробностях — Нарцисса всегда была слаба в ментальных науках и не смогла бы защитить себя от легилименции Волдеморта. Следовательно, врать было нельзя. Но и правду говорить не стоило.
— Мой Лорд, я не пообещал леди Малфой ничего, что шло бы вразрез с вашим приказом, — рискуя разозлить не отличавшегося терпением лидера Пожирателей, ответил Снейп и тут же ощутил почти осязаемую волну любопытства, исходящую от Волдеморта. Тот не разгневался, значит, пока его жизни ничего не угрожало. — Защищать учеников факультета Слизерин и без Обета входит в мои обязанности, а вот выполнить за него порученное я пообещал лишь в том случае, если пойму, что Драко Малфой не справится. Мне прекрасно известно, что достойной причиной для неисполнения вашей воли является лишь смерть. Однако, если мальчишка погибнет, то я тоже умру, так как не смог его защитить. Если он жив, значит, потенциально способен выполнить ваш приказ. Соответственно, Обет не имеет никакого смысла, и дал я его лишь для того, чтобы успокоить женщину, испугавшуюся за собственного сына. Да, я рискую, связывая свою жизнь с жизнью Драко до момента исполнения им своего задания, но я уверен, что тому ничего не грозит.
Волдеморт слушал его, не перебивая. Только порой из-под капюшона доносилось удовлетворённое шипение. Когда Северус закончил, он вскинул свои бледные руки, покрытые мелкими плотно прилегающими чешуйками, и несколько раз хлопнул в ладоши.
— Браво, Северус-с-с, — в холодном голосе была слышна насмешка. — Я не с-с-сомневался в твоей с-с-способнос-с-сти вывернуться из любой с-с-ситуации. И почему же ты не с-с-сообщил мне с-с-сразу?
— Я не хотел вас беспокоить этим пустяком, мой Лорд, — Северус внутренне содрогнулся от отвращения. Он привык к тому, что с ним разговаривали снисходительно — тот же Дамблдор подобным не брезговал. Но сносить насмешки от змеелицего недочеловека, не имея права дать ему отпор, было особенно отвратительно. — Если бы я хотел скрыть что-то от вас, то стёр бы память Белле и Петтигрю.
Волдеморт издал неприятный звук, напоминающий короткий смешок. Очевидно, он думал о том же.
— Хорошо, Северус-с-с, — наконец сказал он, когда пауза стала неприлично долгой и томительной. — На этот раз обойдёмс-с-ся без «Круцио». Возьми на столе спис-с-сок. Эти зелья нужны мне через-с-с неделю.
Желая поскорее убраться из кабинета, который постепенно начинал наполнять отвратительный запах, исходящий от тела Волдеморта, зельевар вскочил и, забрав список, поспешил удалиться. Очевидно, у Лорда сегодня было просто замечательное настроение — ничего, кроме насмешек, он не получил. Даже «Круцио», ставшего в последнее время даже не способом наказания, а чисто профилактической мерой. Оставалось только порадоваться своей удаче, однако этим планам помешала увиденная в коридоре картина.
Стоило ему покинуть кабинет, как взгляд его упал на хозяйку поместья, которая поджидала, очевидно, именно его. Бледностью Нарцисса соперничала с платиновым шёлком обитых тканью стен, почти сливаясь с ними в своём серебристом платье. Её руки были затянуты в ажурные перчатки до локтя, чего Северус прежде не припоминал — Нарцисса, истинная леди, могла надеть перчатки на улице или на официальном приёме, но носить их дома в обычное воскресное утро? Не говоря ни слова, женщина поманила его за собой.
Поднявшись по винтовой лестнице, спрятавшейся за неприметной дверью в конце коридора, они оказались в одной из боковых башенок. Кажется, в архитектуре средневековой Франции — а именно в этом стиле было выстроено поместье — они назывались «турелями». Северус, часто бывавший в доме Малфоев, никогда не задавался вопросом, что же находится в этих башенках, полагая их декоративными. Однако на самом верху под полусферической крышей оказалась небольшая круглая комната — уютный зимний сад со множеством живых цветов в горшках и кадках. Им явно не хватало света из узких окон, зато под потолком сиял магический шар, искусственное солнце — Северус знал, что это безумно дорогой и тонкий артефакт, чем-то похожий на потолок в Большом зале Хогвартса.
— Леди Малфой не пристало заниматься садоводством, — вдруг пояснила Нарцисса, впервые подав голос только когда они оказались на самом верху. — А меня всегда тянуло к цветам. Люциус помог мне обустроить место, где я могла бы выращивать их сама, без помощи домовиков.
Северус промолчал, шокировано разглядывая плетущуюся по настенной шпалере лиану. С неё свисали гроздья нежно-бирюзовых цветов, а зельевар никак не мог поверить своим глазам.
— Strongylodon macrobotrys, — выдохнул наконец он, вызвав у женщины за спиной приглушённый смешок. — Нефритовый цветок! Цисси, это невозможно, он никогда не цветёт в неволе…
Когда он обернулся, на лице у Нарциссы ещё оставался след лёгкой улыбки, но он быстро потускнел. Северус, заметив синяки под её глазами и припухшие воспалённые веки, унял свои восторги и нахмурился.
— Что произошло, Нарцисса? — спросил он и в ту же секунду бросился вперёд, потому что сильная леди Малфой, никогда прежде не показывавшая своих слабостей перед посторонними, горько разрыдалась, медленно оседая на пол прямо в своём роскошном серебристом платье.
***
Люцифер неторопливо прогуливался по Косому переулку, наслаждаясь погодой. Людей всё ещё было немного, но магазинчики, плотно облепившие все первые этажи кривоватых зданий, уже были открыты.
Молодая ведьмочка в бутике «Твилфитт и Таттинг» поначалу скривилась при виде его потрёпанных джинс и босых ног, но чего у демона было не отнять, так это природного обаяния. Демонстрируя девушке свои ровные белоснежные зубы в обворожительной улыбке (спасибо гоблинскому артефакту, который надежно скрыл острые клыки), он, импровизируя, выдал потрясающую в своей неправдоподобности историю о том, как вернулся из дальней поездки и встретил друзей. К сожалению, они несколько увлеклись, отмечая долгожданную встречу, и на утро он проснулся в незнакомом месте. Подлые негодяи украли его чемодан и даже его одежду и обувь, а явиться домой в столь непрезентабельном виде и расстроить матушку он попросту не мог. Подкреплялась эта история увесистым кошельком золота с эмблемой банка Гринготтс — Готти позаботился о том, чтобы его господин не нуждался в наличных. От демонов гоблинам досталось немало богатств, и за последние десять с лишним веков те их многократно приумножили, так что Люцифер, можно сказать, без зазрения совести пользовался собственными дивидендами.
Девица была покорена историей молодого и красивого повесы, так что уже спустя полчаса он обзавёлся приличным базовым гардеробом и избавился от необходимости врать кому-либо ещё — теперь люди видели в нём дорого и со вкусом одетого молодого человека, не иначе как наследника какой-нибудь чистокровной семьи.
Именно в таком статусе он решил действовать до поры. Носить личину Гарри Поттера было чревато — он ещё не до конца освоился с памятью и поведением мальчишки, а вероятность встретить кого-то знакомого была очень высока — тот был даже более знаменит в Магической Британии, чем её министр.
Повседневная жизнь рядовых магов была удивительно бестолковой. Люцифер помнил те времена, когда они только осваивались с обретённой силой. Тогда каждый взрослый маг работал над тем, чтобы достичь совершенства в своём искусстве. Разнились направления, но цель всегда была одна — создать новое, могущественное, уникальное колдовство. Сейчас же маги больше обращали внимание на форму, а не на содержание. Например, какая была нужда зачаровывать обычное мороженое чарами левитации, чтобы огромные шары парили в воздухе, сопротивляясь попыткам зачерпнуть из себя сладкое лакомство? Для чего было выставлять на порог аптеки огромную бочку с жабьей икрой, которая стремительно портилась под лучами прямого солнечного света? Зачем нужна была огромная клетка, полная беснующихся кусачих книг, на витрине книжного магазина?
Ответ был столь же прост, сколь абсурден — это выглядело волшебно. Маги, словно несмышлёные дети погрузились в свою собственную сказку, где есть злые колдуньи с большим бородавчатым носом, есть могучие светлые волшебники, что спасут Героя в последний момент, и есть абсолютное зло — непобедимый жуткий тёмный маг, которого нет шансов победить иначе, как исполнить Пророчество — таинственное и загадочное.
Демон, мимоходом одарив взглядом зелёных глаз двух кумушек, сплетничавших у газетного прилавка, шагнул к нему ближе, изучая выбор прессы. Гарри Поттер выписывал только Ежедневный пророк, но на прилавке периодика была представлена примерно двумя десятками названий. Опустив такие специфические журналы как «Ведьмин досуг» и «Еженедельник ловца», Люцифер с интересом сунул нос в красочный журнальчик под называнием «Придира». Кумушки, не сводившие с него взгляда, удивлённо зашушукались.
— Он действительно собирается это читать? Я думала, такие как он и в руки не возьмут писанину чокнутого Лавгуда! — услышал он чужой шёпот, не без удовольствия читая статейку о неведомых ему существах — морщерогих кизляках. В том, что это полный бред, не было никаких сомнений, но сама статья была написана задорно так, с душой.
Присовокупив к журналу ещё пару газет, таких как «Трансфигурация сегодня» и «Практика зельеварения», Люцифер расплатился и сунул уменьшенный свёрток в карман, планируя изучить на досуге. Женщины, позабывшие о том, чтобы обсуждать соседей и мантии проходящих волшебниц, чем они занимались ранее, продолжали на него внимательно смотреть. С удивлением демон ощутил почти синхронную волну похоти, исходящую от этих благообразных, в сущности, дам, наверняка прекрасных жен и матерей. Нужно будет получше присмотреться к своему отражению в зеркале — неужто настолько хорош?
Под взглядами становилось откровенно неудобно. Одна из кумушек, очевидно, приняв важное решение, сделала шаг вперёд и уже открыла было рот, но демон поспешно отвернулся и ретировался. Он, конечно, был почти всесильным королём ада, но дел с отчаянно желающими его женщинами предпочитал не иметь. Его интересы всегда лежали в несколько иных областях.
Почти бегом пересекая улицу, он зацепился взглядом за неприметную коричневую дверь. «Слизень и Джиггер», — гласила вывеска над ней. «Аптека основана в 1207 году», — добавляла подпись ниже.
Не раздумывая, он толкнул дверь и решительно шагнул в пропахшее травами и яблочным уксусом помещение, чтобы в следующий миг нос к носу столкнуться с затянутой во все черное худой фигурой.
— Позвольте пройти, — глубокий, низкий, пробирающий до дрожи голос отозвался во всём теле каким-то приятным томлением, а чёрные глаза незнакомца, казалось, прожигали насквозь. Люцифер замер, скользя взглядом по бледному лицу с резкими чертами, а память мальчишки, изученная вдоль и поперёк, вдруг вытолкнула на поверхность имя — «Северус Снейп». Тот самый зельевар, отравлявший жизнь Гарри на протяжении пяти лет, автор тех самых заметок в учебных работах, прочтение которых доставило вчера демону несравненное удовольствие.
Снейп, очевидно, терял терпение, и Люцифер, очнувшись, примирительно улыбнулся и шагнул в сторону, сделав рукой приглашающий жест.
— Прошу прощения, — произнёс он, провожая взглядом обтянутую чёрной тканью сюртука спину. Зельевар не потрудился ответить или обернуться, но Люцифер был этому только рад. Тело отреагировало на присутствие Снейпа какими-то странными, непривычными ощущениями, такими, какие бывали у демона только непосредственно перед боем: азарт, возбуждение, нетерпение. Словно вот-вот должно заискрить, скрещиваясь, оружие. Но он сам видел этого смертного впервые в жизни. Неужели это ему досталось наследство от мёртвого мальчишки?
***
Северус вернулся домой в разъярённом состоянии. Хвост, баюкавший повреждённую при падении с лестницы руку, моментально исчез с его пути, увидев искажённое от злости лицо.
В лабораторию в таком состоянии идти не следовало, но у зельевара не было особого выбора. Одно из зелий, заказанных Лордом, готовилось восемь дней при том, что тот дал на него всего неделю. Северус знал, что есть способ сократить варку на четырнадцать часов, так что шанс успеть был, но начинать нужно было немедленно.
Швырнув свёрток с купленными ингредиентами на лабораторный стол, мужчина до боли в пальцах вцепился в столешницу и зажмурил глаза, пережидая вспышку гнева. Под закрытыми веками встало лицо плачущей Нарциссы и её изуродованные руки. Женщина пыталась закрыться ими от заклятия Огненного хлыста — отвратительного способа наказания, которое любил использовать Волдеморт на провинившихся. Но никогда прежде ещё тот не пытался высечь женщину, даже безумную Беллу, порой доводившую его до белого каления. И уж точно не Нарциссу, которая даже Метки его не носила.
Прекрасную тихую Нарциссу, преданную мать, чудесную жену — единственного светлого человека в зловонной яме, в которую превратился орден Вальпургиевых рыцарей, ныне носящий презренное название «Пожиратели смерти». Ненависть к Волдеморту выжигала Северуса изнутри чёрным пламенем, когда он думал о том, что пришлось вынести леди Малфой, навлёкшей на себя гнев Лорда. Та так и не смогла рассказать ему обо всём, как и не позволила осмотреть всех ран, но зелья, которые она попросила тихим безжизненным голосом, выплакав на плече Северуса всю свою боль, говорили сами за себя. Одна лишь мазь для лечения внутренних повреждений чего стоила.
Мысль о зельях несколько привела его в чувство. Метнувшись к стеллажу с уже готовыми составами, зельевар собрал все необходимые флаконы и позвал:
— Типпи!
Раздался хлопок, и личная домовушка Нарциссы в полотенце с гербом Малфоев низко склонилась перед ним, сжимая в сухих лапках пустую корзинку. Сгрузив в неё все зелья, Северус выслушал слова благодарности и кивком отпустил эльфийку. Нужно было приступать к варке зелий для Лорда. Эта задача была почти непосильной не столько из-за уровня сложности составов, сколько от необходимости сдерживать желание нарушить рецептуру и отправить змеемордого ублюдка на тот свет хотя бы ещё на тринадцать лет.
Снова взяв в руки пакет с ингридиентами, Северус вдруг вспомнил произошедшее в аптеке. Молодой человек с удивительно зелёными глазами, такими яркими, изумрудными. Совсем как у Лили и этого ненавистного Поттера-младшего.
Снейп видел этого типа впервые в жизни — такую смазливую мордашку он бы наверняка запомнил, да и глаза эти, но парень смотрел на него так, словно узнал, аж в ступор впал. И во взгляде этом не было привычных Северусу чувств страха или отвращения — то, как смотрели на него ученики в зависимости от факультета, холодного презрения или уважения — то, как оценивали его все остальные знакомые в зависимости от того, с какой частью его деятельности они знакомы. Это было чистое яркое любопытство, лёгкое замешательство и азарт — парень явно хотел с ним поговорить, но Снейпу было совсем не до того.
***
Люцифер, ещё немного побродив по Косому переулку, но не найдя ничего интересного, вернулся в комнату на втором этаже дома на Тисовой улице и теперь с недоумением рассматривал двух сов, сидящих на подоконнике. Одна из них была снежно-белой и восседала на увесистого вида свёртке, а вторая, рыжая сипуха, при его появлении протянула лапку с привязанным письмом.
Демон снял конверт, и рыжая нежданная гостья, мелодично ухнув, тут же улетела. Белая же птица настороженно следила за Люцифером большими жёлтыми глазами и даже попыталась клюнуть за палец, когда он протянул руку к посылке.
Хлопнув себя по лбу, Люцифер потёр гоблинскую серёжку указательным пальцем и сосредоточился. Вполне правдоподобный образ Гарри Поттера тут же воплотился в реальность, меняя его тело. Одежда тоже изменилась, сжалась, подгоняясь под размер. Сова тут же заклёкотала и вытянула голову, подставляя шейку, покрытую мягкими белыми пёрышками. Демон с облегчением её почесал.
В большой посылке обнаружилась партия сдобных котелков с нугой внутри и письмо от некого Рона Уизли — по воспоминаниям мальчишки, его лучшего друга.
А вот второе письмо было куда любопытнее. Дорогая плотная бумага с водяным знаком в виде герба Хогвартса, никакого обратного адреса. Только инициалы, написанные витиеватым вычурным почерком: «А.Д.»
— Ого, что же добрый дедушка Альбус решил нам написать? — с преувеличенным интересом спросил Люцифер у совы, которая, окончательно признав его своим хозяином, теперь пристроилась на плече и пыталась склевать с его уха гоблинский артефакт. Сова презрительно ухнула и продолжила своё бесперспективное, но крайне увлекательное занятие.
«Дорогой Гарри!
Если тебе удобно, я зайду за тобой в дом номер четыре по Тисовой улице в ближайшую пятницу в одиннадцать часов вечера, чтобы сопроводить в «Нору», куда тебя приглашают провести остаток школьных каникул.
Если ты не против, я также был бы рад твоей помощи в одном деле, которым рассчитываю заняться по пути в «Нору». Подробнее объясню при встрече. Надеюсь увидеться с тобой в пятницу. Искренне твой, Альбус Дамблдор.»
