КиннПорш

                    Вегас стоял на веранде, вдыхая душный аромат недавно отцветших лотосов. Их опавшие лепестки гнили на дне озера, пока вернувшийся Пит спал на кровати в той самой комнате того самого заброшенного домика в японском стиле. Еще в Бангкоке Вегас, садясь в гараже за руль автомобиля неприметной марки, с неожиданным сожалением глянул на свой красный, агрессивный байк. Пита сейчас интуитивно не хотелось держать за спиной, да и байк - это была совсем другая история. Это было так давно - Дукати и другой мужчина. И напоминало смешной, детский побег от родителей куда-то в пиратские морские дали. Вегасу казалось - ему снова четырнадцать. Тогда ему отчаянно не хватало друга, простых мальчишеских приключений, но время летело так быстро: вскоре отец пришел к нему и сказал - теперь ты взрослый и пора начинать. Вегас начал, уже по западным фильмам догадавшись - "Лицо со шрамом" был засмотрен им до дыр - что у наркобаронов друзей не бывает. Порш сидел рядом. Крыша была раскалённой. Где-то внизу был припаркован ярко-красный зверь. Когда Вегас вытаскивал Порша, запертого Кинном, из особняка Главной семьи, он, в общем-то, прекрасно знал - нет никакого предательства, есть дворцовые интриги, борьба за власть, виртуозный план против другого виртуозного плана, и неплохое его исполнение с одной единственной ошибкой, которую совершил Кинн - Поршу нужно было сказать. Поршу необходимо было объяснить, обнять, нашептать на ухо - так нужно, понимаешь? Но в Кинне было слишком много недоверия, тестостерона и гонора. Кинн, по мнению Вегаса, был немножко самовлюблённый идиот. Таван тоже был идиот. Просто влюблённый. Вегас вздохнул и посмотрел в небо, в маревный влажный закат - чаще всего ты получаешь легко именно то, что тебе не нужно. То, что нужно больше жизни - никогда не даётся запросто и ты выгрызаешь это зубами. Порш сидел рядом. Порш был далеко. С Поршем хотелось... Вегас искоса глянул на его красивое смуглое лицо, на его плечи в темной футболке и в меру накачанный бицепс, выглядывающий из-под рукава. На пальцы, которыми он держался за край крыши, свободно болтая ногами над пропастью... Между бёдер серьезно напряглось. От высоты, подумал зло Вегас и отвёл взгляд. Иногда Вегас думал о том, что было бы, стань он Поршу другом. Иногда он этого страстно желал - быть им. Настоящим. Таким, с которым можно всё. С Поршем в особенно хорошие дни хотелось сесть на байк и укатить куда глаза глядят. В этот дурацкий закат, например. Повалиться в траву, раскинуть руки; молчать обо всём, или наоборот - говорить о важном. Прикрывать друг другу спину в перестрелках. Ни в коем случае не быть глупо влюблёнными. И без того знать, что чужое сердце принадлежит тебе. Кинн дурак, снова подумал о нём Вегас, держать Порша одной только постелью. - Так что ты хочешь выяснить? - спросил сейчас Порша. - Какие доказательства своей невиновности хочешь ему предоставить? Этому идиоту, ха. Порш кисло улыбнулся - я не знаю - и стиснул бортик крыши побелевшими пальцами. Вегас помолчал, подбирая слова. - Таван появился в нужное время, в нужном месте. Тебя это не особо касается, - сказал осторожно полуправду. - Скорее всего, он появился для того, чтобы подорвать доверие между членами семьи. Он - отвлекающий маневр, способ ослабления. И это наверняка не только его план. Всё верно. Это был план Вегаса. И было какое-то особенно жестокое удовольствие рассказывать о нём человеку, которого это действительно мало касалось, но который, не зная того, управлял в этом цирке самой важной фигурой. Ферзём. Вегас усмехнулся, вспоминая, как дядюшка Корн по несколько часов в день заседает за своей шахматной доской. И пожал плечами - ведя войну, часто перенимаешь стратегию противника и мыслишь, как он. Жаль только, пешки всё портили: засранец Таван занялся самодеятельностью, которой Вегас от него не ожидал. И не ожидал, что Поршу здесь, на этой самой крыше, после их восхитительного побега и стремительной гонки на байке по улицам Бангкока, придется врать. Друзьям не лгут, да, Вегас? На костяшках у Порша сочились кровью ссадины. На пальцах самого Вегаса тоже запеклась кровь. Вегас незаметно подвинул свою руку к руке Порша. Шевельнул кистью - его кровавая ссадина на секунду коснулась застывающей на глазах чужой красной капли. Вот так нужно обмениваться физиологическими жидкостями, а не всякая ваша пошлая сексуальная дрянь, усмехнулся Вегас. Через секунду Порш отнял руку, гибко вывернув кисть царапинами к себе. - Чёрт, - сказал беззлобно и поднес к губам. Засосал, зализывая ранку, пока Вегас зачарованно смотрел. Я люблю красный. Люблю кровь. Это красиво. Это по-настоящему, думал. Это как стать братьями. - Я должен тебе кое-что сказать, Порш, - произнес, опустив голову. Считая, что глупо поддаётся моменту, но не имея сил момент этот вычеркнуть из своей не очень-то радостной жизни. Порш внимательно посмотрел. - Тот, кто накачал тебя тогда наркотиками, это... был я, - сказал Вегас и не почувствовал себя легче совершенно, потому что лжи между ними оставалось ещё очень, очень много. - Что? - повернулся к нему Порш всем корпусом. - Что ты сказал? А что я сказал, усмехнулся Вегас. Маленькую правду, с которой необходимо было начать. И если повезёт, то после этой правды Вегас скажет еще много других правд. Не повезло. Порш коротко размахнулся и двинул Вегасу кулаком прямо в челюсть. Нормальный у тебя удар, брат, улыбнулся про себя Вегас, падая на спину. Порш навалился сверху, схватив за плечи так отчаянно, будто бы эта малюсенькая правдочка вот так окончательно его убила, так разочаровала. - Зачем ты говоришь мне это сейчас? - выкрикнул прямо в лицо. - Это ложь! А вот это было неожиданно. Вегас удивленно вскинул брови. - Прости, - сказал просто и коротко. - Но нет. И ты должен знать... ...какая я змея. Порш ударил снова. Рядом с головой Вегаса разлетелась брызгами бетонная крошка, а Порш от боли в разбитом кулаке зашипел, как кошак. Затряс рукой, и Вегас ласково подумал - спасибо, родной, что на этот раз не по лицу. - Как я могу доверять теперь хоть кому-то? - выкрикнул Порш и снова занес кулак. - Не можешь, - сказал Вегас честно. - Но я хотел бы попробовать заново. С тобой. Если дашь время. Это было смешно. Времени у них как раз не было. Вегас схватил его занесённую для удара руку, прижал к своим окровавленным губам силой, снова мешая их красные кровяные тельца между собой. Сказал прямо в эти их общие кровавые пузыри: - Поэтому я и хочу объяснить тебе всё, что произошло между нами. Порш кулак вырвал. - А что произошло? - брезгливо скривился он, солнце красиво пронзило сбоку его светло-карюю радужку, и она засветилась медовым янтарем. - Что вообще, блядь, могло происходить у нас нормального, если ты начал с... этого? Тень, падающая от нависшего над Вегасом мужского тела, сделала его глаза совсем черными. Вегас скривился в ответ - ну, иногда он был плохим мальчиком, и друг из него тоже получился бы плохой, да. Но попробовать стоило. Порш двинул корпусом в сторону, пытаясь скатиться с него. Вегас удержал его силой. - Пусти!!! - дернулся Порш снова, забившись в руках большой, сильной птицей. - Я ничего не понимаю! Я не знаю, кому можно верить! Зачем ты мне помогаешь? Чего ты вообще хочешь? - Да ничего не хочу, - выдохнул тихим мёртвым голосом Вегас, неожиданно чувствуя усталость и равнодушие. - Снять напряжение, блядь. Он, перестав удерживать Порша, уронил руки на раскрошенный бетон. Порш замер на нём, а тёплая чужая тяжесть продолжала мягко давить на бугор в джинсах Вегаса. Сейчас снова даст по лицу, решил он и обессилено прикрыл глаза. Да пофиг. Порш приподнялся. Рука его вдруг уверенно скользнула между их телами и неаккуратно, грубо стиснула Вегаса между ног. - Fuck, - прошипел Вегас с болезненным выражением лица, а Порш понимающе усмехнулся. - Снимай давай, - сказал. - Напряжение своё. И быстро расправился с его ширинкой. Вегас открыл рот, чтобы что-то ответить. Порш не дал - прижал ладонь к его разбитым губам, делая больно и солоно от сочащейся крови, только теперь Вегас уже не понимал - чья она. Было страшно и хорошо. Страшно хорошо. И даже мыслей в голове не осталось. Вегас запустил руку под бельё. Вытащил. Обхватил свой член грубо и сильно. Порш машинально опустил глаза вниз, рассматривая, и если не зажимающая рот рука, Вегас бы наверно едко поинтересовался - у кого больше. Потому что меряться всем чем можно с Кинном было охуительно прекрасной традицией. В данном случае особенно. Он поёрзал, вдруг понимая, как непривычно придавлен тяжестью другого мужчины к полу. Бесстрашно протянул свободную руку к чужой ширинке и посмотрел Поршу в глаза. Порш без слов приподнял бёдра, позволяя. Вегас вжикнул молнией на его джинсах и отнял руку - дальше сам. - Как же я вас всех, суки, ненавижу, - выдохнул с красивым низким стоном Порш, едва его собственные пальцы сомкнулись на твёрдом члене тоже. Правил не осталось, тех самых, по каким друзьям не следует заниматься такими вещами. Но Вегас не смел обманываться: это обида, это боль, это адреналин. Это напряжение, от которого просто нужно избавиться им обоим. Вегас оценивающе прищурился. Головка у Порша была на контрасте с остальной смуглой кожей нежно-розовой. Он опирался на окровавленный кулак рядом с лицом Вегаса. Вегас, рвано двигая рукой, пытался смотреть ему в глаза до самого конца. Когда низ живота зажгло огнём, постарался отстраниться, не забрызгать, пока Порш продолжал мастурбировать, запрокидывая голову всё выше. Красивая шея, отстраненно наблюдал за ним Вегас. Хочу, чтобы с этой анатомически идеальной шеей Порш был моим другом, с которым в закат. И кончил не от вида чужого пениса с набухшей головкой, мелькающей в кулаке, а от этой дурацкой глупой мысли и солнца, бьющего своим последним лучом прямо в зрачок.       ...Вегас всмотрелся в спокойную гладь озера, которое окружало японский домик, вынырнув из своего давнего воспоминания окончательно. Ничего у них с Поршем не получилось. Никакой дружбы. Сам виноват. И с Питом не получалось тоже. Ни дружбы; ни любви; ни сердца, одного на двоих. Одна боль. Вегас выкинул истлевшую сигарету, которой даже ни разу не затянулся. Выдохнул последний воздух из лёгких и зашёл в дом.