КиннПорш

                    Власть сексуальна и притягательна. Власти, облаченной в молодость и красоту, противиться невозможно. Его звали Вегас. На его пальце было изящное серебряное кольцо со змеёй и лотосом. У его ног лежал весь криминальный Бангкок и половина королевства впридачу. Вегас стоял на кухне среди бабулиных кастрюль и внимательно слушал, как правильно жарить острую лапшу. Вегас умел хорошо жарить, Питу ли не знать. Пит стиснул рукой худую коленку и перестал вслушиваться в воркующий бабушкин голос. Углублённый анализ говорил, что Вегас, сносно справляющийся с готовкой, совершенно не умел ухаживать за питомцами. Пит вздыхал и, чтобы не вспоминать самого себя, вспоминал последнего умершего. Понимая теперь, что при всех остальных равных - Вегас мало с ним разговаривал, не обсуждал будущего, не выводил гулять в сад, предлагая любоваться лотосами - Пит был идеальным для него пленником, в силу своих физиологических особенностей прожив бы в японском домике намного дольше, чем какой-нибудь ёж. Вегасу повезло с Питом, а Питу с Вегасом - нет: тот был хозяином, которого самого следовало приручать и давать заботу, которой у него - это было так очевидно - никогда не было. Эту задуманную партию разыграть было безумно сложно. Да что вообще Пит мог противопоставить статусу, Йелю и хорошей медподготовке? С десяток психологических трудов, прочитанных наспех между выматывающими половыми актами? Интенсивные онлайн-курсы известного бангкокского педагогического университета, на которые Пит записался от безысходности? Интенсив был растянут на три месяца, но это было самое стремительное погружение в тему, какое предлагалось: дольше сидеть на острове и тянуть было нельзя. Ещё совсем недавно, после своего побега, этот маленький клочок суши казался Питу спасительной гаванью. Но остров был подделкой. Дом, обставленный на миллион, не тем домом. Деревья, которые он знал с детства, цветущие алым гибискусы, как и морская вода в заливе - всё было ложным, ненастоящим. У него отобрали даже это, и Пит не мог определить виновного до сих пор. Ему следовало бы жениться. Ему было двадцать три. Утром у него случались регулярные эрекции. А напротив жил несчастный дядя Кхом, нарожавший с женой целых восемь дочерей, каждую из которых Питу ежегодно сватали. Или нет. Это было не на этом острове. Здесь напротив не жил никто. Бабуля понятливо кивала головой - ничего, ничего, мой хороший, я всё понимаю, твоя работа сложная и опасная, нам надо было уехать, и я как-нибудь обойдусь без своих подружек, и без дяди Кхома с его девчушками. Тебе какая больше из них нравилась, скажи? Питу хотелось плакать. Он уходил в свою комнату, оборудованную самой дорогой сплит-системой и всем остальным, тоже слишком дорогим, чтобы комната эта напоминала ему прошлый дом и хоть что-то из детства. Он плакал. Ни одна из дочерей дяди Кхома ему не нравилась, или наоборот, они одинаково нравились ему все. Девушки были прекрасны, но Вегас, Вегас. Пит с ужасом смотрел на своё тело. Тело скучало. Скучала каждая складочка, впадинка, ямка, и выступающие части этого тела скучали тоже. Он пробовал бить себя за это по лицу. Но умные книги отговаривали. Дурак, ой дурак, говорили они. Чужак, ты чужак вторило эхо ненастоящего острова - на новом месте он был незнакомцем из столицы. И вроде бы приличным молодым человеком с хорошим заработком в Бангкоке. Но словно печать, словно змеиное тавро лежало что-то на сердце и в зеркале правдиво отражалась несчастливая тьма в тёмных глазах - к такому Питу дочерей предусмотрительно не подпускали. Вы знаете, что такое несвобода? Это когда тебя не держат, но ты всё равно не можешь сбежать. Пит вернулся в Семью. Его психолог была милой молодой женщиной. Он выбрал её сам, угождая Танкхуну, наотрез отказавшись от действительного матёрого дядьки-психиатра и настояв на этой неопытной девочке. Кипение ревности Вегаса было реакцией бурной, но предсказуемой. Были предсказуемы, пусть деловые, но регулярные встречи Семей - Вегас вообще любил регулярность. Его частые вечерние звонки тоже не выбивались из этой схемы. Танкхун ворчал и почем зря обзывал Вегаса извращенцем - поначалу Вегас ничегошеньки Питу не предлагал. Вегас не намекал. Вегас не дышал. Тогда на очередное совещание кланов Пит надевал ещё более тесную рубашку, стараясь не вспоминать, как старенький семейный портной качал головой, приталивая его пиджак ещё сильнее, сдвигая вытачки на спине к центральному шву. В Бангкоке стояла привычная влажная жара. В обход дресс-кода Пит прибывал на следующую встречу без пиджака. Тонкую кукольную талию обтягивала чёрная рубашка, перетянутая кожаной портупеей, на которой сзади был прикреплен под удобную, левую руку, пистолет. У Вегаса, когда он поднимал глаза в сторону Танкхуна, дрожали пальцы всё время, пока они обсуждали какой-то проект. Проект принадлежал Основной семье ещё совсем недавно. А что, скажите, не принадлежало недавно Основной семье. Ах, что за акула, что за хищная моя тварь, с нездоровым восхищением думал Пит, глядя, как у Вегаса начинают знакомо блестеть глаза. Кондиционер ревел, под тонким чёрным хлопком начинали от холода напрягаться соски. Пит поднимал руку и машинально касался верхней пуговицы своей рубашки. Не расстёгивал. Это было бы уже наглостью, Пит знал своё место. Но он чуял, как мысленно её на нём расстёгивает Вегас, от взгляда которого уклонялись почти все, кто находился в зале. Пит тоже прятал глаза под чёлкой. Чёлка, как и остальные волосы, очень отросла. Длинноволосый, похудевший до обманчивой хрупкости, Пит оценивающе смотрел прямо на Вегаса, но Вегас этого взгляда не замечал.       Бабуля выглянула с кухни. - Сходите-ка на рынок, - сказала своим мягким голосом. - Скоро ливень начнётся. Пит выудил из-под стола плетёную корзину для фруктов, прощупал всю руками, определяя на ветхость. Похлопал себя по карманам - зазвенела какая-то мелочь, нашлась и пара сотен бат: на местном базаре кредитки были не в ходу. Вегас подошел тихо и незаметно, словно мимикрировав под островного хищника. - Пойдём? Пит кивнул и встал со стула. Одёрнул на себе простую футболку, вытер зачем-то руку о длинные свободные штаны, нащупал ногами старые шлепанцы. Шаркая, поспешил с веранды, где сидел, к маленькой калитке. Вегас шёл позади. Лопатки жгло. Сердце болело. Питу хотелось остановиться, развернуться, упереть ладонь Вегасу в грудь - "Не ходи за мной!", сказать что-то ещё такое же сердитое. Но Пит с момента приезда Вегаса на остров только и мог молча занимать своё тело бессмысленными движениями, не разрешая себе открыть рот и говорить, потому что разговоры и раньше-то им никогда не удавались. Делай, что тебе хочется, Пит, говорила добрая женщина-врач, хороший в принципе психолог. Не нужно анализировать, мы слишком долго этим занимались, и та глава терапии уже в прошлом. Теперь самое главное - это ты. Твои желания и твоё сердце. Пит, послушно изображая пациента, согласно кивал. То, что оставалось на тот момент от его сердца, тоже вроде бы трепыхалось с положительным смыслом. Он хотел жить. Хотел желать. Но осторожно молчал о своих желаниях, чтобы к нему, не дай бог, не прикрепили несколько иного специалиста. ...Корзина зацепилась за штанину вылезшей из бока соломинкой. Пит сердито соломинку рванул, и на штанах появилась маленькая дырочка, потому что они были очень старенькими. Чёрт, сказал Пит - сквозь сантиметровую прореху стала видна белая ляжка. Пит глупо прислонил к ней ладонь, прикрывая голую кожу. Зашагал дальше. - Постой, Пит, - послышалось сзади. Вегас нагнал его, и Питу показалось, что всё это время он сам не шёл - бежал. Домика бабули было уже не видно. Дорога шла через влажный пальмовый лес, кое-где шуршал высокий бамбук, в листве пели птицы, а цикады молчали, первыми почуяв приближение тропического ливня. Пит обернулся: - Что? - Не беги так, Пит, - мягко попросил Вегас. - Давай... помедленней. Помедленней, помедленней.       ... - Медленней... - послышалось в динамике. - Ты можешь делать это медленней, Пит? Пит кивнул в камеру и послушно замер. Снова двинул рукой, трогая себя по груди, животу, ниже. С отчётливым дежавю понимая, что машинально повторяет движения руки Вегаса, которой тот ласкал его связанного когда-то давно. Или это были не ласки? Это были пытки? И было это именно в тот день, когда красного в комнате становилось всё больше и больше, и оттенок этот постепенно затмил все остальные цвета спектра в тот момент, когда случилось самое страшное и прежнего Пита окончательно не стало. - Пит, - позвал Вегас его по видеосвязи. - Что-то не так? Тебе не нравится? Пит страдальчески поморщился. Этот вечерний телефонный звонок наконец трансформировался в видеобеседу, он ждал этого достаточно долго, почему же теперь было так неловко. Пит даже вздрогнул, когда увидел Вегаса не в зале для совещаний, а в душевой комнате, сидящем на краешке ванной в одних спортивных штанах. Привыкнув к постоянному черному цвету их одежды, Пит сразу же отвёл взгляд от слишком белой груди Вегаса. Кожа была гладкой. Соски торчали тёмными горошинами. Маленькая складочка на твёрдом животе прятала пупок - Вегас сидел сгорбившись и совсем не красуясь. Я хочу быть с тобой, сказал Вегас. Рядом. Просто в одной комнате. Пусть на расстоянии вытянутой руки. Или ближе. Конечно ближе, кого я обманываю, признался честно, страстно, обессиленно, и потом напрямую заявил - я хотел бы заняться с тобой сексом прямо сейчас, по телефону. Нервно провёл рукой по своим густым волосам: мелькнула тёмная подмышка, перекатился под кожей бицепс. Пит закрыл глаза, чтобы не видеть. Давай займёмся, сказал. Докторша говорила следовать своим желаниям. Картинка была маленькой и нечёткой, но Пит видел Вегаса. Вегас видел его. Сними футболку, сказал он. Погладь себя по груди. По животу. Еще ниже, Пит. И... медленней... медленней... Пит просунул ладонь под резинку свободных трусов, сжал себя, зажмурился и съехал спиной на кафельный пол. Голос Вегаса приятно звучал из динамика, в ушах шумело, а под рукой было неправильно мягко. Питу хотелось плакать. - Что не так? Пит. Пит? - звал его встревоженный Вегас, вытаскивая руку из собственных штанов. - Скажи мне. Родной мой. Чего тебе хочется? Я всё сделаю... Пит отвернулся от экрана. Звонок хотелось сбросить. Хотелось сказать непоправимые вещи, испортив всё - ты что, не видишь, я болен, я сломан, я разбит. Иди, найди себе красивого мальчика, к твоим услугам все бордели Бангкока. Что тебе нужно от меня? - Мне ничего не нужно, если не хочешь, - произнёс Вегас понятливо. - А что нужно тебе? Пит из-под чёлки уставился прямо в глазок камеры. Ну, положим, ему нужно на Вегаса смотреть. И чтобы непременно был полностью голый. Чтобы все мышцы были видны, этот его твёрдый красивый живот с глубокой ямкой пупка, тонкая талия и узкие, сильные бедра... И чтобы ещё облизал ладонь и приласкал себя влажной рукой по члену, и запрокинул голову от того, насколько хорошо, сладко... - Что... Что ты сказал? - переспросил Вегас очнувшегося Пита дрогнувшим голосом, а Пит сфокусировал взгляд на экране, где Вегас стоял, взявшись за резинку своих штанов, готовый исполнить все его случайно высказанные вслух желания. И у Вегаса было самое красивое тело среди всех остальных на свете мужчин, и взволнованное, чувственное лицо, и эрегированный член под мягким трикотажем. - Почему... раньше ты никогда не... не говорил мне, - задыхаясь, проговорил Вегас, - что тебе нравится смотреть на меня без одежды? Шёпот был жарким, дыхание прерывистым - Пит знал о дыхании Вегаса всё. Дождался, пока он запрокинет голову, захлебнётся вдохом до полустона-полухрипа, и нажал отбой. Уткнулся лицом в собственные колени, сжавшись в комок посреди пространства душевой в новом домике бабули. Игнорируя пульсирующий член между ног. И просыпаясь ночью на мокром пятне, потому что думать о том, что Вегас кончил всего лишь от его озвученных желаний, было слишком непривычно и сладко. Вторая их попытка была успешней. Жарче. Пит не стал щадить Вегаса и кивнул ему с экрана смартфона в чёрной облегающей рубашке, с полным рядом застёгнутых наглухо пуговиц. Пит специально надел эту рубашку и специально не надел под брюки бельё. Волосы мягко обрамляли его неулыбающееся лицо, хотя ему хотелось улыбнуться незнакомо и хищно - Вегас смотрел на него с экрана уже полностью обнажённый. Хороший мальчик, так и просилось сказать в телефон, потому что лучшие псы те, кто понимает приказы хозяина молча и на расстоянии. Они закончили очень быстро - Вегас весь в каплях воды от хлещущей на него струи душа. С заляпанным спермой экраном и длинным несдержанным стоном. Пит - в одной расстёгнутой рубашке, сидя на полу с разведёнными коленями и двумя пальцами, вставленными между ягодиц. Он снова и снова отказывался от свидания в городе. Думал, что пора наконец вернуться в самое начало и переиграть историю заново. - Ты хочешь познакомить меня с... бабулей? - спросил Вегас, когда Пит пригласил его на остров. Голос у Вегаса задрожал. - Боишься, что ли? - поинтересовался Пит. Вегас лишь тяжело вздохнул. Сезон дождей был в разгаре, совпадая с сезоном брачных игр ядовитых островных змей. Вегас сошел на пристань в яркой, прежней, пятнистой рубашке. Пит незаметно улыбнулся - всё повторялось.       Рынок был на другой стороне острова, в паре километров, но крикнуть через двор - дядя Кхом, возьму твой мопед, мне нужно за фруктами сгонять, было уже некому. Поэтому и шли они пешком узкой тропинкой через джунгли, и Пит бессмысленно смотрел на обочину, расквашенную двухнедельными ливнями - туда можно было упасть, провалиться, сломать ногу и умереть. Туда можно было столкнуть Вегаса, и никто бы во всём Таиланде не узнал, что с ним случилось, куда пропал целый босс тайской мафии. Вегас тоже мог затащить в эти кусты Пита и сделать с ним что-то нехорошее. Но это было не в стиле Вегаса абсолютно - ни прогулка по маленькой тропинке среди зелёного бамбука; ни пейзаж с грязной обочиной; ни глупая попытка угробить там Пита; ни эти простые серенькие футболки с облегающими трениками, в которые Вегас зачем-то переоделся - кого это он хотел впечатлить тем, что через трикотаж было прекрасно видно очертания его пениса. Пит завертел головой, чтобы только на Вегаса не смотреть. В теории-то всё было намного проще. Проще по телефону и даже по видеосвязи. Но сейчас Вегас был слишком близко, только руку протяни. - Купим персиков? - неожиданно спросил Вегас и взял с прилавка самый спелый, погладив пальцами желто-розовый пушистый бочок. Пит недоуменно обернулся, обнаружив, что они уже дошли до маленького островного рынка, и в выходной день здесь достаточно многолюдно и шумно. Его толкнули пару раз, и Вегас, словно сам был профессиональным телохранителем, неожиданно оказался сзади, прикрыл спину, аккуратно взял за локоть, и шеи Пита коснулся его выдох. Пит постарался не вздрогнуть - принимая любовь неприрученного монстра, ты не должен бояться, если знаешь, что дикие твари даже на расстоянии могут чувствовать твой страх. Пит согласился на персики. Потом на манго. На личи, на сладкие банановые оладьи. Они сидели на пыльной обочине, ели вприкуску с простой кипячёной водой выпечку, жир стекал по пальцам и пахло близким дождем, который всё не начинался, хотя на горизонте висели тяжелые влажные тучи. Вегас хвалил местную кухню и рассказывал что-то неважное, а Пит бездумно крошил свой банановый блин. Потом оторвал маленький кусочек, бесстрашно поднес его к чужим губам. Вегас замер. Замолчал. Опустил глаза к руке Пита. На ней был застывший жир, кое-где - следы грязи, потёки сладкого сока манго между пальцев... А в центре ладони лежал кусочек еды. Вегас понятливо посмотрел Питу в глаза и послушно опустил лицо прямо в эту жирную серединку. Мягкие губы - как Пит мог забыть, насколько мягкие - аккуратно взяли выпечку, прихватив кожу и оставив на ней немного слюны. - Хороший мой, - сказал всё-таки Пит, не удержавшись от этой глупой, но очень важной фразы и тут же почувствовал, как у него встал. Вегас посмотрел так, будто бы у него встал тоже. Ну, вот и всё, кивнул себе Пит, мы вернулись к главному, к чёрту терапию. Как бы потактичнее сказать добряку Танкхуну, что она совершенно Питу не помогла.       Плохо, когда ты болен. Ещё хуже, когда знаешь - чем. В сто раз тоскливее, когда ты понимаешь механику своей болезни, а её течение для тебя - как новая глава умной психиатрической брошюры. Пит устал подыгрывать молодой докторше, устал удерживать в себе ту частичку Будды, которая есть у всех внутри с рождения. Будда внутри Пита умер, а в груди проросло что-то колючее, что странно мешало легко дышать. - Почему ты не согласился проходить терапию вместе? - неожиданно спросил его Вегас, когда они уже шли назад. От него пахло ванилью и персиками. Разве так пахнут монстры, подумал Пит и, повернувшись к Вегасу, пожал плечами. - Нам нужно обязательно поговорить об этом, - сказал Вегас, и Пит сразу же заподозрил, что прежде чем прилететь сюда, тот выкрал и долго пытал его милую докторшу, вытрясая из неё все её психологические приёмчики. А любимым приёмчиком докторши было как раз "просто поболтать". - Не нужно, - уверенно покачал головой он. - Я не хочу разговаривать. Я хочу с тобой спать. А ещё - хочу жить. Хочу желать. И это были единственные слова врача, с которыми Пит был совершенно согласен.       Знаете, как бывает: вот вы приезжаете со своей парой в родительский дом и вам неловко. Вам даже немного стыдно - обедать вместе, сталкиваться со всеми в доме, стесненно держаться при всех за руки и вечером закрывать за собой дверь в свою детскую спальню, уводя в неё избранника. Бабуля смотрела умными живыми глазами, сохранив даже в таком возрасте сообразительность молодой девушки. Но Питу не казалось это неловким - не было никакой неловкости в том, чтобы привести в этот чужой дом человека со стороны. Этот дом был построен будто специально для нового Пита - холодный, ненастоящий дом без воспоминаний. Питу вдруг отчаянно захотелось, чтобы Вегас очутился в его подростковой спальне, где имелись пацанские безделушки, развешанные на стенах постеры с красивыми девушками, книги о супергероях на высоком стеллаже, запрятанные в потайную коробку всякие секретные вещи. Но в той, настоящей комнате Пита, которая осталась на родном острове, не было места другому мужчине - она цвела нежными, робкими грёзами подрастающего мальчишки, которому, начиная с его шестнадцати, постоянно сватали соседских девчонок.       Не нужно стесняться проснувшейся в вас ни чувственности, ни гомосексуальности, говорила ему психолог. Они тогда как раз перешли на стыдную стадию обсуждения интимных моментов, и Пит регулярно краснел. Ну, так и быть, кивнул себе Пит сейчас, не буду стесняться. И опустил глаза на собственную промежность. Он сделал наконец лазерную эпиляцию, устав бороться с густыми шёлковыми между ног волосками - в форменных брюках было чертовски жарко и он давно хотел облегчить себе жизнь. Но в данном случае голая влажная кожа была нужна для несколько иного назначения - Пит очень хорошо помнил блаженство в поплывшем взгляде Вегаса, когда тот в первый раз рукой нащупал его гладко выбритый пах. Его тихий стон, когда его пальцы коснулись подмышек Пита. Его горячий язык, когда Вегас ему этим языком подмышки вылизал. Пит посмотрел на себя в зеркало и вдруг почувствовал себя никчемным соблазнителем, который не знает - с чего начать. Нужны ли эти голые, гладкие подмышки теперь. Он боялся даже выйти из душевой комнаты в спальню, где Вегас ждал его в своих клетчатых спальных штанах и белой футболке. Он обнимал руками подушку, ступая босыми ногами к кровати Пита, словно идя по тонкому льду. В лице было что-то тёплое, сонное. А говорили - хищник. Говорили - змея. Тьфу. Пит посмотрел на это мягкое плюшевое дело у себя в комнате, сбежал в уборную и долго, очень долго там просидел.

***

      Утро наступило внезапно. Дождь за окном шумел. Вегас спал рядом. Пит вдруг нахмурился, пытаясь припомнить - видел ли он вообще, как Вегас спит. И сколько раз они вообще спали вместе. Их прошлое было наполнено стонами, шлепками; влажными, размытыми от сочащейся из генитальных складок похоти картинками. Где Вегас вроде бы произносил слова любви. Где Пит вроде бы кричал ему о своей тоже. И где они друг друга не слышали. И зачем боссу мафии такое красивое лицо. Пит психанул, перестал Вегаса разглядывать и опустил руку прямо на его член. Чуть твердый от утренних соков под мягкой тканью спальных штанов он приятно лёг в ладонь. Вегас тихо вздохнул, в полудреме потёрся о ласкающие пальцы. Распахнул глаза и отдёрнулся. - Я заснул вчера, - сказал хриплым ото сна голосом. - Чёрт. Пит, снова нащупав чужой пенис, молча сжал руку сильнее, Вегас поморщился. Опустил ладонь, положил её поверх руки Пита. - Подожди, - остановил. Сейчас разговаривать будем, тоскливо подумал Пит, не хочу разговаривать. Он снова напряг руку, но Вегас держал крепко, не позволяя себя ласкать. - Мы не одни дома, - произнес и нежно покраснел скулами. Боимся, значит, бабулю, фыркнул мысленно Пит, в этом всё дело. Посмотрел в стену, которая не в пример старому дому имела основательную толщину, способную заглушить даже самый громкий стон. - Бабушка уехала паромом на соседний остров, - сообщил, вспоминая, как сам краснел вчера, читая её сообщение в лайне, в котором она "не хотела беспокоить". - Одна? Зачем? - стряхнув сон окончательно, переспросил Вегас. - Я пошлю к ней охра... - Нет, не надо, - оборвал его Пит: кому он теперь нужен. Кому нужна его бабуля. Кхун Корн давно похоронен. - Это опасно, - всё же сказал Вегас озабоченно. Пит раздраженно скривился. Опасно ему. Кто тут ещё самый опасный. Опасная тварь. Тварь, которую я люблю. Он поёрзал, ощущая, как вроде бы хочет в туалет, а вроде бы это утреннее возбуждение накатывало тёплой волной. Они вчера договорились на секс, но Вегас слишком буквально понял предложение Пита спать вместе. - Ты зачем заснул, - сказал обиженно. - Хотелось, - просто объяснил Вегас, настоящий босс, без стыда, без совести совершенно. Пит засопел, задел голой коленкой бедро Вегасу, который смотрел на ворот его чёрной, распахнутой на груди рубашки. Пит вдруг припомнил, что трусов вчера так и не надел. - Могу трахнуть тебя сейчас, - осторожно предложил Вегас с почерневшими глазами, а Пит удивленно приподнял брови - а разговаривать не будем, что ли. Потом кивнул, соглашаясь на секс. Монстров нужно уметь держать в узде. Нужно уметь приручать правильно. А Питу был известен только один способ. Тем более, что некоторые монстры, как назло, были слишком красивыми. Через минуту он лежал на разворошенной постели уже с раздвинутыми ногами. Молодой и миловидный. На нём была чёрная рубашка и ничего больше. Он по-прежнему являлся телохранителем одной известной мафиозной семьи. А ещё ему принадлежал безымянный остров в Андаманском море и Вегас впридачу. Только себя он, кажется, где-то потерял.