КиннПорш

                    Танкхун притащил его с какого-то подпольного аукциона. Экзот был красивым русалом с радужным хвостом, тонкой талией и живыми, сияющими глазами. У рыб таких не бывает, подумал ещё Кинн и уставился прямо в середину тела плавно фланирующего в бассейне экзота. В середине был маленький аккуратный пупок, от которого змеились шелковые волоски вниз, к паху. Который был закрыт... э-э... - Он что, в юбке? - повернулся Кинн к брату со слегка недоуменным видом. - А ты хотел, чтобы он тряс перед нами своими причиндалами? - осадил его Танкхун и хихикнул. - Мне при покупке дали инструкцию по уходу, и там написано, что... Танкхун сделал игривое движение бровями и продолжил: - Что всё как надо у него там. Посмотреть хочешь? Кинн раздраженно отвернулся от бассейна - а в нём вскипали нешуточные волны, потому как экзот вдруг обеспокоенно заметался в своей луже. Карпы брызнули врассыпную. - Это противозаконно, Кхун, - сказал фальшивым возмущённым тоном Кинн. - Ты же знаешь, каждый экзот должен состоять на учёте у государства, и мы обязаны доложить, чтобы зарегистрировать... - Вот докладывай и регистрируй, если хочешь, - оборвал его Танхкун. - Тоже мне, законопослушный гражданин. Знаешь, сколько бабла я за него выложил? А если так понравился - забирай себе, мне и с карпами неплохо. А вот и не понравился, ругнулся мысленно Кинн. Подумаешь, радужный хвост. Подумаешь, талия. И даже под юбочку охоты заглядывать нет. Вот ещё. Кинн тем же вечером приказал наполнить пустой, простаивающий на крыше бассейн до краёв морской водой и перевёз туда своего экзота, пока Танкхун не успел передумать. По документам русала звали Порш. Ну, и так далее, вся его морская скудная биография. Кинн пришёл к нему ранним утром, потому что любопытно стало, как эти морские экземпляры спят. Порш не спал. Плескал хвостом воду на дорогой бархатный гарнитур, являющийся центральной композицией гостевого зала. Солёные капли морской воды заливали обивку, лужа росла, Кинн неуклюже на ней поскользнулся, схватил полотенце, налетел на веселящегося вандала, гонял его, хохочущего, по всему бассейну, хлестал воду впустую, лишь иногда попадая аккурат по прикрывающей зад юбочке. Порш смеялся и блестел на Кинна своими живыми, человеческими щелочками. Давай, поймай меня, попробуй, рабовладелец, смеялся над ним на чистом тайском, и было отчего-то бесконечно весело. Рабовладельцем Кинн себя не считал. Всё было как надо, в рамках, ничего такого. Пусть раньше в биографии Порша фигурировал как место обитания океан и стояла пометка - "дикая особь". Пусть Порш дурел от любого алкоголя, и Кинн немножко этим пользовался. Зато регулярно менял в бассейне воду и, перейдя на рыбную диету, часто приходил к экзоту на обед. Порш от тунца отказывался. В своих гастрономических предпочтениях он был огромной рыбиной и заказывал насекомых. И никуда в заморские дали уплывать не собирался, когда однажды Кинн взял и поцеловал его под звёздным небом. Наутро Порш ничего не помнил от выпитого накануне, но разве это было важно. Это было по-прежнему весело. Ещё веселей стало, когда в особняк заявился Вегас с какими-то делами, а после нахально напросился в бассейн - посмотреть. Смотрел недолго - Порш отчего-то забился в дальний угол и сидел там в воде, ровнехонько по уровень своих тёмных острых сосков, чтобы ни-ни. Не понравился ему Вегас, однозначно. А после его ухода с Поршем как будто что-то нехорошее случилось. Сначала он резвился и прыгал, словно дрессированный дельфин, потом кружил по часовой около часа и глупо хихикал. Потом, наверно, его укачало и он, налетев на Кинна, сидящего на бортике, проблевался ему прямо на колени. Вот тогда до Кинна дошло - что-то не так. Он зачерпнул воду из бассейна, поднёс к носу, принюхался, чуть лизнул, почувствовав сладковатый привкус какого-то незнакомого вещества и еле успел схватить Порша за его скользкие смуглые плечи, когда его в полуобмороке потащило ко дну. Откачивать пришлось самому. Самому вытаскивать на бортик. Хлестать по щекам и стараться не обращать внимания на обнимающие руки, сладкую пьяную улыбку, и то, что юбочка топорщилась, как надо. Потом Порш сам полез руками к святому - Кинн не успел увернуться. - Ты меня хочешь. Хочешь ведь? - спросил, нащупав доказательство, и запрокинул голову будто для поцелуя. А потом взял руку Кинна и запихнул её прямо к себе под юбку. Там было горячо, твёрдо, плотно, объёмно. Всё так, как Кинну нравилось. Не выпуская этой восхитительной возбуждённой плоти из своей руки, Кинн решительно повернул Порша на бок, задрал мешающую тряпку окончательно, обнаружил под ней смуглые ягодицы, потёр между ними, уткнувшись в чужие лопатки всем лицом. Одной рукой содрал с себя штаны, трусы и быстро приладил член к круглой заднице. Скользнул в неё так легко и просто, так ладно поместился в горячем нутре, что долго не продержался. Поршу додрочил рукой. Сперма его была скользкой, немного липкой. Пахла морем, устрицами. Кожа Порша пахла горячим мокрым песком и чуть йодом. Восхитительная морская тварь, подумал Кинн, уже начиная ощущать прилив первой волны сожаления и чувства вины - за то, что взял практически не спрашивая, что воспользовался странным состоянием экзота, и надо бы ещё Вегаса прижать к стенке и с пристрастием допросить. Да, признался Вегас, выронил в воду какой-то порошок, даже и не вспомню, что у меня там в кармане лежало, мало ли какой дилер дал на пробу свой товар, может новое что-то... Кинн постарался не разбить Вегасу лицо. И попытался извиниться перед Поршем. Но как-то неловко всё это было - пришёл он к бассейну, а там он, потерявший радужную окраску, тусклый какой-то, кружил под водой рыба рыбой. Будто бы и не человек. И Кинн не стал. Взамен извинениям присылал экзоту какие-то побрякушки, жемчуг, новые юбочки, бомбочки в воду - сиреневые, синие, красные и непременно с пузырьками. Потом сдался, устроил настоящий сюрприз - повёз к океану в специально оборудованном передвижном бассейне. Надел на шею электронный ошейник. Объяснил - это чтобы не потерялся в морских просторах, мало ли что. И отпустил в воду. Порш обиженно заполз на мель и просидел на ней целый день. Плечи его вконец обгорели. - Ну, чего тебе не хватает? А? - сердился Кинн, вспоминая, было ли написано в инструкции что-то особенное по ухаживанию за водоплавающими экзотами. Судя по описанию, были эти экзоты такие же мужики, как они все. Исключая юбочку и хвост. А ухаживать за мужчинами Кинн умел. Но Порш смотрел печальным взглядом. И вечером Кинн ему устроил - маленькие развешенные повсюду лампочки качались на ветру, бассейн Порша был освещён подводными фонариками, рядом шумел близкий океан, а вверху были звёзды. На столе - роскошный ужин. В бархатной коробочке - новая огромная жемчужина, на этот раз - чёрная. И сам Кинн - черный низ, бордовый верх - мужчина-мечта. Порш сам, по собственному желанию отдался ему прямо там, в бассейне. Ну и что, что с грустными глазами. - Теперь у нас всё хорошо, да? - спрашивал его Кинн, наглаживал везде, целовал, спускался поцелуями ниже, брал в рот. Снова будто за что-то извинялся и снова не мог понять - за что. Утром дошло. Когда увидел Порша, висящего на бортике бассейна и смотрящего вдаль, куда-то за горизонт, где синее небо сливалось с синим морем. Подошёл. Взял его на руки - тяжелого, мокрого, чешуйчатого. Понёс по безлюдному пляжу, загребая босыми ногами песок, к полосе прибоя. Вступил в бурлящую пену и долго шёл, пока вода не стала захлёстывать бёдра. Осторожно положил Порша в воду и махнул рукой - давай, плыви, ну. Порш нахмурился и вопросительно тронул себя за шею - ошейника на ней не было. Кинн страдальчески свёл брови - да, это самая большая моя ошибка или наоборот, самое правильное решение, ошейник не надевать. Я же люблю тебя, понимаешь, спросил, потемнев глазами. Понимаю, безмолвно ответил Порш и только хвостом на прощание махнул. Волна плеснула Кинну прямо в лицо. Как пощечина. Какой идиот, уткнувшись в стакан с виски, думал Кинн. Но сердце было лёгким. Лёгким даже через несколько недель после того, как Порш исчез в пучине океана. Но и через эти недели Кинн приходил на побережье и долго стоял по колено в воде, смотря на сине-зеленое пространство; заходя в воду постепенно глубже и глубже, чтобы морская вода немного остужала горящие бёдра и между ними. Знакомые руки обняли его за талию неожиданно. Кинн охнул; понял, что тащат его на глубину. Открыл рот, глупо выпуская последние пузыри воздуха и чувствуя тёплый мягкий рот, передающий ему этот так необходимый кислород в глубоком поцелуе. Было очень страшно и очень хорошо. И говорят, в ту ночь у побережья случился сильный шторм. Такой неистовый, что даже вода у берегов кипела.