КиннПорш

                    А здесь всё было залито мягким золотым светом. Вегас, ступая по дощатому полу, с удовольствием подставлял лицо морскому бризу и чувствовал себя в этом закатном сиянии тёмной силой, которая вторгается в святыню. Бар Порша был популярен, а оттого - многолюден: затеряться среди остальных нормальных людей одному неприметному дьяволу было достаточно просто. Когда было нужно, Вегас легко прятал хищную начинку, хотя смешно выделялся среди бело-льняных отпускников чёрным своим пиджаком, надетым на тёмную же майку. И когда, лавируя в толпе, Вегас наконец приблизился к барной стойке, он не сомневался, что гостеприимно улыбающийся Порш прекрасно догадывается о том, что эта маскировочная неприметность Вегаса всего лишь уловка; что сама опасность и шторм приближаются к его уютному островку безмятежности, и что у простого пиджака Вегаса на самом деле очень непростой, яркий, хищный подбой. Теперь они не были слишком близки, но и чужими друг другу не стали. Это был ещё один мужчина в жизни Вегаса, которого он не мог окончательно от себя отпустить. Пусть казалось это расточительством, дополнительной ношей в сердце, которое Вегас где только не лечил. Последняя попытка оказалась успешной, психиатрические клиники - занятным местом. А дверь в палату с табличкой на ней "Киттисават", которую Вегас обнаружил совершенно случайно, оказалась волшебной дверью. ...Она была красива, она носила прелестное нежное имя, она сияла знакомыми карими глазами, где жжёный сахар медленно и тягуче перетекал в мёд, когда радужку пронзал луч солнца. Но Вегас, сличая живой оригинал с фотографией, не заметил особой идентичности во всём остальном, одна лишь схожая палитра цветов была плохим доказательством. Вероятно, его неожиданное появление было чётко зафиксировано, и тот, кто поместил эту женщину в клинику, мгновенно узнал о его случайном визите. Вегас не мог сказать, что именно изменилось - в жизни ли, в людях, его окружающих, но изменения эти совершенно точно произошли. Вегас доверял своему чутью, он не выжил бы, не имея такой способности - интуитивно ощущать опасность и перемены. Поэтому никогда и не верил в слишком быстрые, удобные смерти и слишком роскошные похороны. Шахматные партии бывают иной раз очень забавными, если играть с интересным противником. Поэтому, узнав о новой на поле фигуре, необходимо было выяснить - насколько она реальна и представляет ли из себя хоть какую-то ценность. И было, конечно, кое-что ещё. Одно давнее обещание. Которое непременно нужно было выполнить.       Байк Порша, возвращенный им перед отъездом, всё ещё стоял, накрытый чехлом, в гараже. Смывс руля, сделанный со всей возможной тщательностью, ничего не дал. Вегас и не рассчитывал на успех - это был смыв с предметоносителя с заведомо низкой возможностью выделения ДНК. Поэтому нужно было ехать и встречаться лично. Вегас усмехнулся - их тесные взаимоотношения, их драки, объятия, их некоторые другие, более интимные эпизоды жизни могли дать биоматериала достаточно, чтобы завалить этими пробами любую лабораторию. Раньше у Вегаса было потрясающе много возможностей растащить Порша на молекулы, включая сперму и кровь. И неловкость, которую он испытывал, вспоминая об этом, не могла затмить грусти. И от того, что дружба их совершенно предсказуемо закончилась: их разделило политикой семей и, что было более важным - расстоянием. И от того, что она так и не перешла границ дозволенного друзьям. Они и так были слишком близки к тому, чтобы друзьями этими перестать быть. Порш не изменился за эти месяцы, сияния лишь добавилось. Добавилось уверенности и блеска, этих приятных атрибутов мирной, богатой жизни. - Сделаешь мне коктейль? - произнес Вегас, усаживаясь на высокий барный стул. - Какой ещё коктейль? Ты пьёшь чистый брют, не выделывайся, - в тон ему ответил красивый бармен и затряс в руках стальным шейкером. Грохот льда в нём заглушил довольный смех Вегаса. Он расстегнул пуговицу на мрачном пиджаке и мелькнул леопардовым подбоем. В глазах Порша что-то мелькнуло тоже. Возможно, сожаление о том, что такие хищные расцветки Кинну были уже не к лицу. Но Вегасу могло просто показаться. Кто он вообще был такой, чтобы что-то предполагать, и тем более - посягать на это сияние, никогда ему не принадлежавшее. Сейчас у него было своё собственное, приглушенное и тёмное, разделенное совсем недавно, наконец, на двоих. Вегас был счастлив. И хотел сделать счастливым кого-нибудь еще. Порш аккуратно поставил перед ним узкий, изящный бокал с золотистым шампанским - Вегасу был к лицу игривый напиток, он это и сам знал. Порш напротив пригубил из простого стеклянного стакана тоже что-то с пузырьками. На краю прозрачного стекла остался след его влажных губ. - Извини, на минуточку, - сказал он весело и молча переглянулся с кем-то на другом конце стойки. Потом быстро смешал новый коктейль и длинным плавным движением отправил его в полёт по скользкой столешнице, запуская в какого-то клиента. Чья-то рука словила бокал, оставив вместо него купюры. Смахнул их в кассу уже другой бармен, появившийся как по волшебству, а Порш, повернувшись к Вегасу, показал глазами на подсобку. Вегас мысленно перекрестился - может, кто-то и трахался в таких, получая быстрое удовольствие, но его, в основном, в подсобках били. Прелестно было бы оказаться там снова, но Вегас молча согласился на такой вариант. Перед приездом он убедился в том, что Кинн полностью доверяет Поршу; настолько, что его людей нет ни в баре, ни на подступах. Дурак, ей-богу. Камер, правда, понатыкано было слишком много для простого заведения. Но Вегас мастерски прошел всеми слепыми зонами к тому единственному стулу, который тоже ни одна камера не захватывала. И всё же уйти на задний двор было хорошей идеей. Никому не нужно было знать, что босс тайской мафии встречается с парнем бывшего оппонента. Доказывай потом, с каким смыслом. Он глянул на стакан, который Порш поставил на стойку. Было так просто завершить миссию, взяв этот стакан напрокат. Но вместо этого Вегас поднёс его к своим губам, не брезгуя коснуться стекла именно в том же самом месте, заведомо делая пробу нечистой и не имея возможности отказать себе в этом ритуальном для них смешении физиологических жидкостей. И сделав глоток, определить, что в бокале - простая минеральная вода с чуть сладковатым, фантомным привкусом чужой слюны. Задний двор бара был закрыт от посторонних глаз, навес от дождя был узким, и если выйти из-под него, становились видны звезды. Вегас вдохнул морской воздух всей грудью и задрал голову - в Бангкоке звёзды были роскошью, спрятавшейся за плотным городским смогом и влажными тучами, которые независимо от сезона часто закрывали небосвод. - Любуешься? - послышалось позади - Порш вышел к нему с сигаретой во рту, двумя бокалами в одной руке и тарелкой закуски в другой. Вегас забрал у него свой, скосил глаза на тарелку - гору жареных насекомых венчал особо жирный таракан с воткнутой в него деревянной шпажкой. - А ты по-прежнему лакомишься деликатесами подворотен, - сказал Вегас снисходительно, потому что лоск роскоши и мафиозного сияния партнёра так и не смог вытравить из Порша того смешного и красивого мальчишку, который участвовал в нелегальных боях столичных трущоб. Порш засиял глазами и изящно отправил себе в рот этого жирного таракана, смачно причмокнув. Потом нацелился деревянной пикой на следующего и с отвратительным звуком пронзил и его. - Хочешь? - спросил насмешливо, а Вегас пожал плечами - это мистер Кинн брезговал, не он. И вместо того, чтобы подумать насчет того, насколько хороша эта шпажка в качестве пробы биоматериала, с таким же энтузиазмом стащил с неё закуску зубами. Таракан захрустел. Сколько же на мне было его крови, вспомнил Вегас с удивлением. Его пота, его слюны. Его спермы. Они старались в тот единственный их раз не коснуться друг друга, доказывая себе - это не акт любви или интимной привязанности. Но Порш, зажимая головку в кулаке, всё-таки уронил неосторожно на живот Вегаса пару горячих капель. Пометив его собой, хотя когда-то давно Вегас хотел сделать всё совсем иначе. - Зачем ты приехал? - прозвучал наконец самый важный вопрос, и Вегас много бы отдал, чтобы сказать - он приехал просто повидаться, он приехал к другу, он всё ещё лелеял призрачную надежду, что друг этот у него есть. Но это была ложь. У него было дело. И в принципе, на это дело он мог послать кого-нибудь из своей команды. Но захотелось самому. Приблизиться к чужому счастью и, возможно, сравнить. Теперь приходилось выкручиваться, придумывая причину визита. - Соскучился, - сказал Вегас наконец и криво усмехнулся. Стыдно не было - в этой фразе было не так уж много лжи. Но Порш - простодушный, милый - вдруг потянулся к нему, как к последней надежде, и крепко Вегаса обнял. Вегас обнял в ответ, стиснул одной рукой за талию, другую поднял к голове, интуитивно чувствуя - он имеет право. Схватил Порша за затылок, с силой сжал в кулаке волосы не совсем дружеским жестом, но отметая всякую чувственность; неожиданно понимая, что приложив ещё немного усилий, он с лёгкостью добудет пару десятков так нужных ему волосков, где в каждой луковичке будет содержаться та самая цепочка ДНК. И одновременно понимая - он не сможет. Как не смог незаметно забрать стакан. Припрятать деревянную шпажку. Что дружба их не потерпит такого, и необходимо сказать прямо, возможно, не объясняя причин и понадеявшись на доверие, которое должно - должно! - было остаться между ними, даже с учётом того, что нынче они почти враги. Но всей правды говорить было нельзя. И Вегас успокаивал себя тем, что просто не хочет преждевременно волновать. Порш был волнительным, это все знали. Поэтому, вырвав с его головы хороший клок волос - не для дела, а от накатившей обиды за эту игру, в которую они по-прежнему все играли - Вегас прошептал ему прямо в ухо: - Мне кое-что от тебя нужно. Порш дёрнулся и отстранился. Я так и знал, сверкнуло в его глазах. Вегас кивнул - ну а что, кто из них может позволить себе это смешное сентиментальное "соскучился". Глупо же. Порш молча ждал. Вегас продолжил: - Мне нужно... Мне нужна... - начал осторожно и запнулся. - Частичка тебя. Поморщился: вот отчего я так краснею, господи. Но Порш смотрел серьёзно и внимательно. Порш всё понимал. - Ты нашел мою мать, да? - спросил догадливо. И неожиданно привалился к плечу Вегаса, закрыл ладонью лицо в бессильном, безнадежном жесте. - Порш, эй, - позвал его Вегас почти нежно. - Тихо, тихо. Ну, что ты. Порш. Я не уверен. Нужна экспертиза. Понимаешь? Спокойно. Дыши. Порш дышал, но тяжело. О чём он там думал. О страшных решениях кхуна Корна? О его отношении к своим людям, к семье, к собственным сыновьям? О том, что именно Вегас, а не Кинн искал и всё-таки нашёл его маму, так надолго запертую в психушке? О том, что до сих пор он не узнал правды и теперь, со смертью отца Кинна, навсегда лишен возможности мести за свою семью... Вегас понимал. Он дал ему время просто молча посидеть, уткнувшись в своё плечо. И было в тяжёлом дыхании Порша ещё что-то. Тревожное и шаткое, что никогда не сопровождает дыхания человека здорового и счастливо влюблённого. Такая же тревога и сомнение мелькало в последнее время на лице посерьёзневшего Танкхуна. В напряжении всех сопровождающих его людей, всех телохранителей, стоящих за спиной. И пусть Пита Танкхун теперь с собой не брал, но Вегас видел, как чувствительно тот реагировал на изменение настроений в хозяйском доме - их свидания тоже стали нервными, рваными. Как в последний раз. Вегасу, не смотря ни на что, это нравилось. Он мог отдать должное чувствительности своего любовника - чувствительность в последнее время стала очаровательно острой. Вегас с ума сходил. Но всё это были плохие симптомы. И Порш демонстрировал сейчас именно их. Вегас вздохнул. - Где она? - спросил тем временем Порш. - Не скажу, - честно ответил Вегас, жестом прерывая возмущения Порша. - Я не уверен, понимаешь? Тебе незачем ехать туда. Пока всё не разъяснится. Это может быть... опасно. И было удивительно понять, что он до сих пор пытается Порша от любой опасности оградить, забывая о том, что сам прежде всего является тёмной и самой опасной силой. - Сначала возьмём твою пробу, - сказал сухо. - Лаборатория даст ответ в течение двадцати четырех часов. Может, дольше. Потом решим, что дальше. Порш доверчиво кивнул и снова накинулся на тараканов. Вегас смотрел, как он хрустит ими, как семечками. Белок в чистом виде, думал, если, конечно, изъять прогорклое масло, на котором его жарят. Идеальная пища драчунов из подворотен. И об этом тоже нужно было обязательно поговорить. - А теперь скажи, пожалуйста, Кинн в курсе, что по ночам ты устраиваешь уличные бои без правил? - начал Вегас. - Ты большой босс теперь, да? - с ироничным смешком ответил Порш. - Откуда знаешь? Вегас усмехнулся. - Пит как-то недавно сказал, что то, что мне принадлежит половина королевства, не совсем правда. Вегас не хотел хвастаться, но предупредить стоило. - Было бы странно, если бы ты не стал претендовать на весь Бангкок и прилегающие курортные зоны, - кивнул на это Порш. - Сколько казино здесь уже под тобой, скажешь? - А что у вас случилось с Кинном? Скажешь? - парировал Вегас. - А это уже не ваше дело, босс, - со сладкой опасной улыбочкой сказал Порш и досадливо отвернулся в сторону. Всё было очевидно. Подгорало у Кинна, да. - Ты же прекрасно знал, - коснулся его руки Вегас, - что он тот, кем он является. И никогда не станет прирученным самоедом. Я не сказал этого тогда, но вынужден сказать сегодня - Кинн не сможет оставаться в стороне долго. Чего ты вообще ждал? Порш стряхнул с себя руку Вегаса. - Не знаю. Задрал голову к небу, обнажив длинную шею. - Но это больно, - сказал с отчетливым разочарованием. - Хочешь сделать больно в ответ? - предположил Вегас. - Поэтому вписался в нелегальное дело? - Я не владелец площадки, - ответил Порш. - Всего лишь один из организаторов. В конце концов, эти деньги не будут лишними. - Твой бар приносит достаточно денег, не говори глупостей. А если так хотелось адреналина, ты мог бы найти другое решение и не привлекать моего внимания к вашему райскому захолустью. Ты же понимаешь, всё полулегальное и нелегальное, весь тёмный бизнес проходит через меня и моих людей. Ты должен был понять, что я об этом узнаю. - Я как-то не подумал, - честно признался Порш. - Подумай, - с нажимом предложил ему Вегас. - И ещё о том, что это не очень правильно: желая сделать больно другому, ты почему-то делаешь больно себе. - О чем ты? - непонимающе переспросил Порш. - О том, что в последних двух боях ты участвовал сам. Порш поморщился и машинально потёр ладонью рёбра. - Захотелось, - пояснил кисло. - А Кинн ничего не сказал о том, как красиво тебя разукрасили? - поинтересовался Вегас и жестоко добавил. - Только конечно, если он по-прежнему может видеть твоё обнажённое... - Иди на хуй, Вегас, тебя это не касается, - вяло ругнулся Порш, а Вегасу показалось, что ещё чуть-чуть и касаться будет, настолько много безысходности было в голосе Порша. - Поверь мне, - сказал вкрадчиво, - я знаю о физической боли всё. О всех её разрушительных и целебных свойствах. Но если хочешь причинить её, не причиняй себе, это глупо. Сделай больно в ответ сам. Или попроси кого-нибудь, кто сделает это красиво. Вегас отвлёкся и вспомнил Пита. Его восхитительно высокий болевой порог. Его грудь и яркие красные на ней полосы. Весь этот красный цвет их прошлого, которое воскрешать сейчас, когда так безумно хотелось, он не имел права, пообещав Питу нормальную, нейтрального оттенка, жизнь. Порш взглянул вопросительно. - О чём ты говоришь? - спросил с любопытством. - Об одной замечательной возможности причинить боль в ответ, - тихо сказал Вегас и даже не подумал, насколько в этот момент был похож на сатану. Потому что, какого чёрта кое-кто не ценит такой преданности.       Они проговорили недолго. О том, что Порш очень ценный специалист. Что знает теперь об охране всё. Что Вегасу нужен консультант и советник. Что Вегас очень хочет Порша. Только хотел ли Порш Вегаса, вот в чём был вопрос. ... - Ну, что, - хлопнул себя по коленям Вегас и встал с маленькой табуретки. - К делу. Порш нахмурился и растеряно встал тоже. - Соберём твой материал... - начал Вегас и со смешком глянул, как Порш защитным жестом прикрывает пах. - Сперма, - сказал Вегас строго и наставительно, - является нестандартным образцом для пробы и даст нам только семидесятипроцентную точность результата. Поэтому убери руки, мы будем делать совсем не это. Последняя фраза вышла двусмысленной и пошлой. Порш был настолько хорош, что делать с ним что-либо уже казалось чем-то чувственным и непристойным. Даже если это и подразумевало всего лишь взятие простого мазка. - Открой рот, - приказал Вегас и, не сдержавшись, поднёс руку к его лицу и мягко прикоснулся к подбородку. Порш послушно открыл свой влажный, яркий рот. Вегас поёрзал ватной палочкой по внутренней стороне его щеки, собирая буккальный эпителий, потом аккуратно палочку опустил в специальный контейнер. - Всё, - сказал и отнял руку от его лица. - Сообщи мне о результате, - попросил Порш и вымученно улыбнулся. - Конечно, - ответил Вегас, подумав о странном человеческом сердце, о его выборе, о неугомонных самоедах, о боли, о запретах; о стратегиях, тактиках и живых шахматах, в которые он научился играть очень, очень хорошо.