Восприятие

Глава 3 — Провокация

      Сон в эту ночь был почти спокойным. Я снова и снова просыпалась от снов, которые не могла вспомнить, а потом резко выпрямлялась, чувствуя, как по моему позвоночнику струился лед. Я вспомнила что-то о беге и темноте, но больше ничего. Отсвет рассвета принес облегчение, как и тот факт, что я была одна. Новая одежда была сложена вместо моей старой вместе с несколькими другими предметами первой необходимости. К моему удовольствию, она была моего размера и, будучи джинсами с футболкой, была как раз в моем стиле. Я заметила, что она также пахла магазином, а не вампиром. Это тоже успокаивало, — вроде как. Его запах был слишком всеобъемлющим, чтобы его можно было забыть или не заметить. Сквозь окна лился бледный свет. День был ясный, и мне хотелось посмотреть, как солнце поднимается над холмами, и мягко коснуться лепестков цветов в саду, чтобы разбудить их, но я не подошла к окну. У меня не было желания повторить вчерашнее выступление, поэтому я бездельничала в ванной, умывая лицо, — к счастью, сегодня утром оно не было опухшим, — и расчесывала свои спутанные пшеничные волосы, взмахивая расческой. Я попробовала сделать три разных прически, прежде чем решила позволить волосам просто упасть туда, где они обычно находились. В любом случае, они были слишком короткими, чтобы что-то с ними сделать. Я должна не забыть попросить заколки для волос и резинки. Когда я закончила в ванной, я заправила постель, тщательно взбив каждую подушку. Потом возилась с бледно-серым одеялом, пока оно не стало свисать с пола на одинаковом расстоянии, а затем, обнаружив, что больше нечего делать, я плюхнулась в кресло и прочесала стол в поисках клочка бумаги и карандаша. Ничего такого. Каждый ящик был тщательно опустошен. Я в отчаянии постучала пальцами по столешнице, изображая татуировку. Через некоторое время я встала, чтобы внимательно осмотреть стены — где-то должна быть скрытая панель, — и попыталась найти стереосистему, на которой он, должно быть, вчера вечером играл сонату, но ничего не нашла. Мне стало немного не по себе от мысли, что такое может быть. Я сомневалась, что нахожусь в таком замке, но что я могла знать о вампирах. Еще вчера они были ничем иным, как мифом. Но все равно ничего не было. Не было ни книг, ни телевизора, ни музыки, и мне было скучно, — сверхскучно. Это заставило меня почувствовать себя заключенным, и меня это угнетало. Я плюхнулась на тщательно заправленную кровать и лежала не шевелясь, пока вдруг не почувствовала его присутствие. Я быстро села, голова у меня закружилась от резкого движения, и обнаружила, что он уже сидит в кресле и внимательно смотрит на меня. Мое сердце немного подскочило от его близости. Все мое существо знало, кто он такой, и звало меня бежать. Я проигнорировала свои инстинкты. Куда я могла бежать? — Как ты это делаешь? — спросила я, затаив дыхание, когда звезды в голове прояснились. Его бровь нахмурилась. — Что делаю? — Просто внезапно появляешься, сидя в кресле, как будто ты был там все утро. Его губы дернулись. — Возможно, я был здесь все утро. Я закатила глаза. — Тогда я бы села прямо на тебя. Что ты делаешь, когда находишься здесь? Я не смогла найти даже клочка бумаги. Так можно сойти с ума! Я была немного взвинчена из-за того, что просидела в одиночестве все утро, и даже мой страх не мог этого изменить. Думаю, это застало его врасплох. Он поднял темную бровь. — Я убрал бумагу на случай, если ты попытаешься написать записку. Я откинулась на локтях, свесив ноги с кровати, и поморщилась. — А кому бы я дала записку? Ты также передвинул свои книги? — Какие книги? Я нахмурилась. Могу поклясться, что следы на полу были от книжного шкафа. Я покачала головой. — Хорошо, вернемся к моему первому вопросу: что ты делаешь, когда находишься здесь? — Я здесь нечасто бываю, — пробормотал он. — Хмф, — я легла на спину, закинула руки за голову и уставилась в потолок, — Зачем тебе комната, если ты почти ею не пользуешься? — тихо пробормотала я, не очень удивляясь, когда он все равно меня услышал. — Что ты делаешь в своей комнате? Я подняла голову и посмотрела на него, — что-то было другим, я просто не могла понять. Я подтянулась в сидячее положение и села в индийском стиле. — Читаю, учусь, разговариваю по телефону, рисую, отдыхаю и иногда ем, — я отметила все на пальцах, а затем остановилась, — Гм, говоря о… ты случайно не принес еды? Я умираю с голоду. В его глазах мелькнуло веселье, но он не улыбнулся и отошел от стола, чтобы показать накрытую тарелку. — Остыло. Я встала и прошла мимо, схватила тарелку и вернулась на свое место на кровати, заставляя себя игнорировать легкое волнение и учащенное сердцебиение от неожиданного движения. Если мне суждено было умереть, то пусть сделает это. Но не думает, что если не будет меня кормить, одевать, то я буду хорошо себя вести. Если я ему не нравлюсь, все очень плохо. Я сняла крышку с тарелки и с радостью увидела, что это фрукты и хлеб. Я сделала несколько укусов, а через пять минут вернулась за бутылкой воды. Мне было интересно посмотреть, что будет. Результат был таким же. Я прислонилась бедром к столу и подняла одну бровь. — Зачем ты это делаешь? Он встретился со мной глазами, и я заметила, что они стали темнее, чем вчера. Вокруг его зрачка было только тонкое малиновое кольцо. Должно быть, в этом и заключалась разница, которую я не могла определить. Я лениво гадала, что это значит, пока ждала его ответа. Похоже, сегодня он не хотел со мной разговаривать. Я сделала жест бутылкой и уточнила. — Почему ты отстраняешься, когда я прохожу мимо? Его темные брови нахмурились. — Ты должна сделать это еще сложнее? Я почувствовала вспышку гнева и бездумно хлопнула ладонью по столу, наклоняясь к нему. — Я усложняю задачу? Я тот, кто, как мы оба знаем, умрет. Как я могу сделать это ещё более трудным? Быстрее, чем я смогла перевести дух, я была впечатана в стену достаточно сильно, чтобы в глазах потемнело, от спровоцированного вампира с холодными руками на моем горле. И он был в ярости. Я почувствовала, как мурашки побежали вверх и вниз по всему моему телу от глубокого рычания, вырвавшегося из его груди. Мое сердце отреагировало, чуть не выпрыгнув из моего тела и дрожь сотрясла меня. Но через мгновение я рассмеялась, — слабо, да, но все же. Он был не единственным, кто был в ярости. Просто я не была такой жестокой, как он. — Вот это реакция. — Что? — зарычал он, его губы оторвались от блестящих белых зубов, и он теперь тоже дрожал, изо всех сил стараясь не раздавить мне горло. Я судорожно вздохнула и хрипло прошептала. — Я не домашнее животное. Я не могу жить в страхе, что мой следующий вздох может оказаться последним. Кажется, ты сделал свой выбор. Я многозначительно взглянула на его руки, — руки, а не зубы, и на свое горло. Он бросил меня и попятился. Его рычание стихало с каждым шагом. Я упала на колени и осталась там, задыхаясь и желая, чтобы мое сердце успокоилось. Я тряслась так сильно, что у меня застучали зубы, и было чудом, что я не потеряла контроль над своим мочевым пузырем. Я посмотрела на него из-за волос. — Ты слишком сильно искушаешь судьбу, Сара. Похоже, ему было так же трудно, как и мне, обрести контроль над собой. — Почему у тебя нет клыков? — спросила я между вздохами и дрожью. Это был первый раз, когда я увидела его зубы, и они выглядели совсем не острыми, как я ожидала; белые — да; остроконечные — нет. Мне было искренне любопытно. Он сердито посмотрел на меня, ошеломленный моим вопросом. —Нам не нужны клыки, но не заблуждайся, они могут разорвать твою мягкую плоть в одно мгновение, — резко заявил он, явно еще не полностью владея собой. Это внезапно обрело смысл. Его кожа была твердой, как камень, так зачем ему клыки, чтобы разрывать человеческую плоть? Я старалась не зацикливаться на этом, привалившись к стене и потирая образовавшуюся на затылке шишку. Мое тело болело, и я была уверена, что у меня будет еще несколько синяков. Его глаза расширились от беспокойства, гнев резко угас. — Я не причинил тебе вреда? Он сделал нерешительный шаг ко мне, пригнувшись, чтобы заглянуть мне в глаза. Я покачала головой и попыталась сохранить ясные мысли в голове. — Просто удар, и я думаю, что заслужила его. Мне жаль, что я спровоцировала тебя. Я плохо справляюсь со страхом и стрессом. Он уселся в своем кресле. —Это мягко сказано, — пробормотал он почти слишком тихо для меня, чтобы услышать. — Что ты будешь делать со мной? — спросила я, глядя на свои руки. Его голос был мягким и задумчивым. — Ты думаешь, я предлагаю только жизнь или смерть? Я нахмурилась. — Есть что-то кроме? — Сара, — мягко упрекнул меня его голос. Ой. Ой! Я посмотрела вверх и мое сердце замерло. Когда я успела так осознать его удары и ритмы? Может быть, потому что оно было единственным в комнате, которое все еще билось? Он спокойно смотрел на меня. — Ты планируешь сделать меня такой же, как ты. Это был не вопрос, а утверждение, и мой голос был пустым. — Я не строил никаких планов. Но это альтернатива. Я подтянула колени к груди и обняла их. Я не была уверена, что это было бы намного лучше, чем смерть. Я не была уверена, что мне не следует умолять его о смерти. — Я ничего не сделаю, пока ты меня не попросишь, — успокоил он меня. Его глаза были честными, и я инстинктивно знала, что он сдержит свое слово. — Могу я выйти на улицу? — спросила я внезапно. Его брови нахмурились. — Это не совсем тот вопрос, которого я ожидал, но нет. Тебе небезопасно выходить из этой комнаты одной. — А если ты пойдешь со мной? Я полностью осознавала умоляющую интонацию в своем голосе, и мне было все равно. Я была в отчаянии. Я не могла больше оставаться в этой комнате. Мне нужно было выйти и подышать свежим воздухом, почувствовать солнце на лице и ветер в волосах. Почувствовать какое-то ощущение нормальности, что в мире все еще есть хорошие и правильные вещи. Он наклонился вперед и уперся локтями в колени. — Вот в чем дело, Сара. Ты… заманчива для нас, — больше, чем заманчива, на самом деле. Я не знаю, смогу ли я один защитить тебя от других. Я нахмурилась, недоумевая. — Чем я соблазняю? — Твой запах… твое тепло… твоя мягкость, — это что, тоска, которую я услышала в его хриплом голосе? — Ты — человек, мы питаемся людьми. Я не могла не съежиться от его слов. — Как ты это терпишь? Он глубоко вздохнул. — Ты… интересна и в данный момент предлагаешь нечто большее, чем быстрый перекус, — он закрыл глаза. — Я не это имел ввиду. — Нет, — я слабо улыбнулась, мое сердце забилось быстрее, когда вырвался адреналин, — это честный ответ. Мне это нравится больше, чем когда ты просто смотришь на меня, отвечая одними монотонными фразами, — я почувствовала, что бледнею, когда новая мысль пришла мне в голову, — Итак… я здесь как закуска. Ты знаешь, что-то, что ты используешь, а потом откладываешь до следующего раза, когда почувствуешь, что проголодался? Его бровь нахмурилась, и он не хотел отвечать. — Это так не работает. Если бы я решил питаться тобой, я не думаю, что смог бы остановиться. Дело в том, что наши инстинкты берут верх над рациональной частью нашего мозга. Мы, по сути, перестаем рассуждать, пока не утолим жажду. Очень вероятно, что ты бы этого не пережила.       Я выдавила короткий смешок. — По крайней мере, теперь я могу сказать, что знаю, что чувствует корова — хочешь стейк?       Он развел руками, пытаясь успокоить меня. — Я уверен, что тебе хуже, чем корове. Ты рассуждаешь, ты думаешь, ты чувствуешь, заводишь семью. Корова — бессловесное животное.       Мои глаза сузились, когда я взглянула на него. — Но, учитывая нашу сравнительно короткую жизнь и физическую слабость, вы смотрите на нас не иначе, как на корову. — Для многих это так. — И для тебя?       Он посмотрел вниз, и я получила свой ответ. — Значит, я домашнее животное и корова. Отлично. — сказала я с сарказмом. Может ли быть еще хуже?       Он решительно покачал головой. — Нет, нет, Сара. С тобой… все по-другому. Я не знаю, как и почему, но я обнаружил, что не могу смотреть на тебя так же, как смотрю на других людей.       Я подняла бровь. — Это нормально для вампиров?       Он покачал головой. — Нет. Я знаю еще одного, и все. — И чем это закончилось?       Он пожал плечами и откинулся назад. — Я еще не слышал.       Я вздохнула и задала вопрос, ответ на который ужаснул меня. — Что произойдет, когда ты потеряешь ко мне интерес? — Этого не произойдет, — пообещал он, и почему-то это было более пугающим, чем если бы он сказал мне, что в конце концов потеряет интерес. — Я подожду, пока ты не примешь решение о своем будущем, и буду действовать в соответствии с этим. — Но ты не можешь отпустить меня? — спросила я без особой надежды.       Он с сожалением покачал головой. — Нет, твой разум понял, кто мы такие, слишком рано. Ты слишком много знаешь, чтобы позволить тебе выйти на свободу.       Я медленно кивнула. Я так и думала. — На данный момент ты отдана под мою опеку. Это лучшее, что мы можем предложить. — Спасибо. — пробормотала я, не совсем уверенная, имела ли я это в виду или нет. — Итак, Сара…?       Он подождал, пока я не подняла глаза. — Пожалуйста, постарайся больше не провоцировать меня. — Его губы дернулись, когда он говорил.       Я сама удивилась, рассмеявшись. — Я усвоила урок, но думаю, что сегодня вечером мне понадобится пара тайленолов, прежде чем я смогу уснуть.       Его глаза смягчились, мягко, опасно. Мое сердце замерло в ответ, и меня разлило странное тепло. — Это можно устроить.