Восприятие

Глава 4 - Свобода под надзором

      Я думала будет трудно приспособиться к жизни в замке с вампиром, и да, это было так, но на самом деле только в том аспекте, что я была под домашним арестом и не могла уйти. Мы помирились и привыкли друг к другу. Мы стали своего рода друзьями. К моему удивлению, было довольно легко научиться доверять ему. Он заботился обо мне, вероятно, с большей заботой, чем было нужно, из-за чего временами я действительно чувствовала себя так, будто домашнее животное. Он избаловал меня, и я позволила ему это. Если меня заставили жить здесь, то у него определенно должны быть какие-то льготы, чтобы я бессовестно воспользовалась ими. Он приносил мне книги и бумагу, карандаши и чернила, когда я просила, и обещал не пытаться получить информацию о моем похищении. Он даже купил мне беговую дорожку, когда я заметила, как мягко я становлюсь на диету европейского туриста, от которой я не могла отказаться и не могла уйти. Я думаю, что жила в основном на хлебе и сыре, а в Италии - на мороженом. Это было восхитительно жалко. Сначала было трудно спать, когда он смотрел на меня, и мне снились кошмары о красных глазах, но я к этому привыкла, и кошмары прекратились. Он привык к моим постоянным подшучиваниям и резким перепадам настроения, а я привыкла к его стойкому характеру. Он беспокоился обо мне, а я смеялась над ним. В некоторые дни было труднее быть счастливой, чем в другие. Я беспокоилась о своей семье. К этому времени они знали, что я ушла, но понятия не имели, куда я делась. Но все еще не было достаточно времени, чтобы они подумали, что я умерла. Это было и хорошо и плохо. Меня грызло чувство вины… и печаль. Я скучала по ним, особенно по маме и сестрам. Я нарисовала их и сложила в книгу, которую Деметрий принес мне. Мой рисунок очаровал его, и он не мог не подкрасться поближе и не заглянуть мне через плечо, пока я сидела и рисовала. Некоторые из них даже попали в мою книгу. Что, по его словам, было совершенно ненужным. Я рассмеялась и сказала ему, что не имеет значения, что он думает, поскольку они были для меня, а мои рисунки были чем-то вроде моего дневника. — Привет, — сказала я однажды утром, растянувшись на кровати. Он оторвался от книги. Я была права, книжный шкаф волшебным образом снова появился однажды ночью, пока я спала. Я подождала, пока его глаза не прояснятся и не сфокусируются на мне. — Где ты родился? — Здесь, в Вольтерре. Я ждала, пока он уточнит. Иногда мне казалось, что я очень долго ждала. Наконец он ответил, когда понял, что я не оставлю его в покое, пока он этого не сделает. — Я был четвертым сыном бедного фермера. Мой талант находить потерянных людей привлек внимание моих хозяев, — он сделал паузу, и его глаза напряглись. — В то время нетрудно было уговорить отцов отдать детей. Моему отцу дали круглую сумму, которую он тут же промотал, а меня изменили. С тех пор я служу у них. — Даже если ты был мужчиной? — эта мысль привела меня в ужас, и я не могла представить, чтобы кто-то отдавал кого-то из своих детей за деньги, особенно своих взрослых детей. Была ли у него своя семья? Конечно, я не могла представить себя человеком, который думает, что может купить еще одного. Он пожал плечами. — Он был моим отцом. Я подумала об этом еще секунду, затем перекатилась на бок и подперла голову локтем. — Ты много видел мир? — Немного. Его ответ был слишком краток, и я должна была поймать его на этом, прежде чем он снова исчезнет в своей книге и момент будет потерян. Время, казалось, значило для него очень мало, и часто он удивленно поднимал глаза после того, как солнце садилось, а я включала свет, потому что думала, что слишком темно чтобы читать. Для меня время шло, и сегодня был скучный день. Я не собиралась пропускать день без какого-либо развлечения. — О, да ладно. Никаких коротких монотонных ответов, состоящих из одной фразы. — я напомнила ему. Он вздохнул и тщательно отметил место, на котором остановился, в своей книге. — Хорошо, по своим обязанностям я повидал большую часть мира. — Каковы твои обязанности? — Я выслеживаю для своих хозяев. Я понятия не имела, что он имел в виду, поэтому ждала объяснений. Он нахмурился, но продолжил. — Есть вампиры, которые не всегда следуют правилам. Когда они выходят из-под контроля, то появляюсь я - один из тех, кого посылают найти и помочь разобраться с ними. Мои глаза расширились. — Под разобраться, ты имеешь ввиду, что убиваешь их. — Технически лучше назвать это прекращением их существования, поскольку они уже мертвы, но да. Его губы дрогнули, а я лишь закатила глаза от его чувства юмора. - Нет разницы. Разве это не опасно? Он на мгновение задумался над своим ответом. — Не особо. Я делаю это уже давно. Я знаю, что делаю, и я никогда не бываю один. — Как ты их отслеживаешь? Он был слегка встревожен тем поворотом, который принял разговор. — Никаких монотонных фраз. — запела я нараспев. Его хмурый взгляд усилился, но он продолжил, как я и предполагала. — Помимо нашего очевидного отличия от человеческой расы, многие из нас, когда мы изменились, развивают определенные таланты. Я могу следовать за вампиром — или человеком — по ощущению их разума. Я села прямо, заинтригованная. — Правда? Ты мог бы найти меня где угодно в мире по моему разуму? Он бесстрастно кивнул. — Это как читать мысли? — Нет. У каждого разума есть определенный аромат, похожий на личность. Я узнаю его и могу ощущать и следовать за ним независимо от расстояния. — Это так круто. Он печально улыбнулся. — Я не уверен, что человек, за которым я слежу, будет чувствовать то же, что и ты. — Ну да, — заявила я немного энергично. — Если бы тебе пришлось выследить их, это означало бы, что они в беде. Я бы не обрушила такого на свою голову. Темная бровь приподнялась. — Но ты уже это сделала. Я пренебрежительно отмахнулась. — Нет, ты просто был раздражен, а не зол. Есть разница. — Это могло обернуться очень плохо, Сара. Он сказал это тихо, и я почувствовала обычный укол вины из-за того, что разозлила его настолько, что он напал на меня. Дрожь пробежала по моей спине при упоминании им моего имени. Я беспечно заговорила. — Я не волновалась. — Я серьезно, Сара. — его глаза были острыми, когда он наблюдал за моей реакцией. Теперь у меня пошли мурашки по коже, когда он назвал мое имя. — И я тоже. — он был слишком серьезен для моего настроения, поэтому я сменила тему. Моим другим вопросам придется подождать. — Можно я сегодня выйду на улицу? Он покачал головой в притворном раздражении; это был ежедневный вопрос. Я был готова к обычной речи «это слишком опасно», но он меня удивил. — Вообще-то да, сегодня ты можешь выйти на улицу. Я получил разрешение вывести тебя. Сад должен быть расчищен. Я спрыгнула с кровати, немного повизгивая. — Правда? Его глаза смягчились от удовольствия, и это было все, что я когда-либо получала. Я не думала, что он действительно когда-либо улыбался, по крайней мере, я еще не видела этого. — Да. — подтвердил. он Я едва могла сдержать свое волнение. — Когда? — Хоть сейчас, если хочешь. Я уперла руки в бока и сердито посмотрела на него. — И ты собирался позволить мне тратить день на болтовню? Он поднял руки вверх ладонями вперед, чтобы оттолкнуть меня. — Я просто ждал вопроса. Я надела шлепанцы и схватила его за руку, потянув к двери. С таким же успехом я могла бы пытаться сдвинуть ледник на все расстояние, на которое я сдвинула его. Я повернулась и посмотрела на него. Он смотрел на наши руки, и я не могла прочитать выражение его лица, поэтому опустила его руку и беспомощно пожала плечами. Он никогда не пытался прикоснуться ко мне. Я подумала, что это слишком его искушает. — Извини. — Не нужно. Ты теплее, чем я думал. Это было… неожиданно приятно. Я рассмеялась над его сдержанностью и снова схватила его за руку. Он был холодным и твердым, и у меня побежали мурашки по коже. — Тогда идём. — Подожди, Сара, — мягко сказал он, потянув меня за собой. — Позволь мне идти вперед, просто на всякий случай. Мысль о необходимости быть в безопасности подавила мой энтузиазм. Я была в плену так долго, что было слишком легко забыть, где я и с кем, поскольку я больше не боялась его. Я уже даже не замечала его красных глаз, хотя по-прежнему не могла долго смотреть прямо в них, не забывая обо всем, и даже это становилось пугающе приятным, если пользоваться его терминологией. Я внимательно следила за ним, подпрыгивая при каждом звуке, пока он шел в сад. К моему облегчению, мы не увидели ни души, а он ни разу не напрягся, так что я чувствовала себя в безопасности, когда он позволил мне выйти на солнечный свет. Вблизи сад был красивее, чем из нашего окна, хотя это могло быть потому что я была снаружи, а не смотрела сверху вниз. Цветы всех оттенков и форм колыхались на ветру, радостно приветствуя всех, кто входил в дверь, а они все выше тянулись к солнцу. Повсюду росли розы, задрапировывая стены яркими вкраплениями цвета. Они определенно выиграли бы любую награду в области садоводства. Их пьянящий аромат наполнял замкнутое пространство и кружился вокруг меня, успокаивая душу. Я почувствовала, как три месяца напряжения ослабевают, когда я вдыхала теплый ароматный воздух. Плеск маленьких фонтанов успокаивал, а солнце ярко светило. Я подняла лицо, чтобы почувствовать его тепло на лице. Когда я снова посмотрела вниз, то увидела маленькие радуги света, танцующие по земле. Я обернулась, озадаченная, чтобы узнать, что это было, и остановилась. Это был он. Он сверкал на солнце, словно его кожа была сделана из граненого стекла или бриллиантов, и я не могла не прикоснуться его прохладной кожи, чтобы посмотреть, передастся ли она мне. — Я думала, что вампиры не могут выходить на солнце. — сказала я в изумлении. Солнечный свет из окон его комнаты никогда не достигал его, где он обычно сидел в кресле и читал, так что я никогда не видела этого и никогда не ожидала. Это было увлекательно. Он на самом деле усмехнулся — низкий, сочный звук, который заставил мое сердце ответить странным легким писком. — Мы не можем этого делать на глазах у большей части населения, но нам это не вредит. Это все только в рассказах. — Это потрясающе. И это было; тем более пышные цветы или шум фонтанов. Я хотела остаться и посмотреть, как он блестит на солнце, но он отмахнулся от меня, сказав, что я смогу увидеть это в любое время из нашего окна, но у меня был только один день, чтобы быть на улице, и поскольку я так долго просила об этом, я на самом деле не собиралась тратить его на то, чтобы смотреть на него. Затем он сел на скамейку под розами и позволил мне исследовать все самостоятельно. Сад был обширным и тщательно возделанным. Меня всегда привлекали сады, а цвета и текстуры этого сада были головокружительными. Даже с моими ограниченными познаниями в садоводстве я знала, что те, кто занимается этим, были настоящими мастерами своего дела. Некоторое время я провела, лежа на мягкой подстриженной траве, наблюдая за облаками в небе, чувствуя легкий ветерок на коже, слушая пение птиц, сладко поющих на деревьях и в кустах. Давно я не чувствовала себя такой свободной. Но слишком скоро небо начало темнеть, солнце садилось, поэтому Деметрий стал звать меня обратно. Я попыталась притвориться, что не услышала его, обвиняя свои слабые человеческие уши, но в конечном счете я не хотела рисковать потерять свою единственную настоящую привилегию. Возможно, если бы я была хорошей, мне бы разрешили вернуться. Я на это надеялась. Я побежала обратно тем же путем, которым пришла, наслаждаясь ощущением почти забытого движения, и зацепилась ногой за ухабистую булыжную дорожку. Я бы растянулась на земле, если бы он не подхватил меня и не поставил на ноги с выражением долготерпения. Порывисто я обвила его руками и крепко обняла. — Спасибо, о, большое спасибо. — я ликовала. Он был слишком неподвижен, поэтому я попятилась, готовая извиниться за то, что снова перешла границы, но он остановил меня, очень осторожно обхватив меня руками и нежно сжав. — Нет, спасибо, Сара. — он вздохнул, и я затаила дыхание от запаха. Это было лучше, чем розы. На самом деле прошло несколько секунд, прежде чем я смогла вспомнить розы. Его руки чувствовали себя хорошо вокруг меня — даже если они были холодными и твердыми, и было приятно иметь такой контакт с другим существом. Я происходила из любящей семьи; мы были ласковы и ничего не думали об этом. Изоляция была не так хороша для кого-то вроде меня, и это понадобилось, чтобы напомнить мне о том, чего я не осознавала, что упускала. Я отстранилась и улыбнулась ему в лицо. Его глаза смягчились, и когда через мгновение он отпустил меня, я была удивлена ​​и немного напугана ощущенной пустотой и теплом. — Пойдем, — сказал он застенчиво, нежно беря мою руку в свою. —Остальные скоро будут здесь, и вы не можете быть здесь одновременно. Я кивнула, у меня кружилась голова, поэтому я позволила ему затащить меня обратно внутрь, задаваясь вопросом, что именно я чувствую.