Восприятие

Глава 11 - Восприятие

      Я расправила плечи и встряхнула волосами как раз перед тем, как Демитрий распахнул одну из огромных деревянных дверей, ведущих к его хозяевам. Я волновалась и пыталась скрыть этот факт, но мне не удалось его обмануть. Он улыбнулся моей неудачной попытке бравады. — Тебе нечего бояться. Я здесь, — он напомнил мне, когда сжал мою руку.       Я только кивнула и последовала за ним через дверь. Один взгляд вокруг заставил меня задохнуться и сосредоточиться на полу. Я проигнорировала взгляд, который Демитрий бросил на меня, и позволила ему оттащить мое все более сопротивляющееся тело от выхода к середине круглой комнаты. Я посмотрела вверх и вокруг на секунду, чтобы удостовериться, что я ничего не видела, и мои новые глаза не играли со мной шутки.       Я только что попала прямо в ад.       Лица, которые я видела, были ужасны. Больше, чем я когда-либо думала, что это возможно для реальной жизни. В каждом облике было очень мало того, что хотя бы отдаленно напоминало человека. Тем не менее, когда я присмотрелась поближе — я не могла сдержать ужасного очарования, я смогла увидеть маску нормальности, которая неэффективно скрывала от меня то, чем эти существа были на самом деле. Почти все без исключения лица имели вид чудовищ. — Ах, это должно быть Сара, — я услышала яркий голос. — Она так прекрасна, как заставили меня поверить твои мысли, Демитрий.       Я случайно взглянула на говорящего и тут же пожалела об этом. Его лицо было еще хуже. Я не боялась его затуманенных рубиновых глаз; я давно привыкла к таким глазам. Под его спокойным фасадом я увидела его истинное «я», от которого пахло силой, жадностью и безжалостностью, заставившими меня отвернуться от него почти в паническом ужасе. Я видела, что нет ничего, чего бы он не сделал — никому бы он не навредил, чтобы получить именно то, что хотел. — Пожалуйста, — умоляла я Демитрия. — Позволь мне вернуться?       Он был поражен, когда посмотрел на меня сверху вниз и смутился. По крайней мере, он выглядел прежним, его глаза потемнели от беспокойства до темно-красного, а бледная кожа сияла слабым золотым блеском. — Она стесняется? — спросил тот же голос. — Она новенькая, хозяин, — Деметрий вежливо сказал, не сводя с меня глаз, — И, с изменением, поражена.       Я слышала тревогу, звучащую в его хриплом голосе. — Это понятно, но, может быть, она позволила бы мне увидеть, что ее так расстраивает.       При этих словах у меня закружилась голова, и я увидела, как кошмар скользит ко мне, почти плывет, его рука протянута, а его истинное лицо искажено жадностью. Он хотел того, чего не было даже у моего друга; доступ к моим самым сокровенным мыслям, чтобы он мог использовать их в своих интересах, даже к полному уничтожению меня и Демитрия.       Я в панике встретилась взглядом с Демитрием. Разве он не понимал, кто его хозяин? Он едва заметно покачал головой, и его глаза умоляли меня не делать того, что, как он мог видеть, я готовилась сделать. Тем не менее, я не могла сдержать свою бурную реакцию, когда существо потянулось, чтобы прикоснуться ко мне.       Мгновенно я отпрянула обратно к Демитрию, и если бы он не был рядом, чтобы поймать и удержать меня, я бы продолжала бежать вслепую, пока мне некуда было бы идти. Я смутно слышала шокированные вздохи от моего, казалось бы, возмутительного поведения. Я игнорировала их, намереваясь лишь избежать нежелательного прикосновения дьявола. Демитрий крепко держал меня; глядя мне в глаза, пытаясь угадать, что заставило меня вести себя так нехарактерно. Помогли его сильные, знакомые руки и врожденное спокойствие. Я сглотнула и попыталась собрать свои последние запасы здравомыслия.       Я должна была — для него.       Повернувшись, я улыбнулась, как я надеялась, успокаивающе. Я встретилась взглядом с существом, и мне удалось сохранить гладкость лица и пустоту в глазах. Но мои предательские колени сильно дрожали под юбкой, и я горячо надеялась, что никто этого не заметит и что я не упаду. — Мне искренне жаль, но я понимаю, что сейчас не могу вынести, когда ко мне прикасаются.       Призрак вежливо улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз, и я знала, что он не до конца мне поверил. Его истинное «я» становилось жестче и жаднее, свет в его красных глазах становился все более возбужденным. Он знал, что я что-то скрываю, что-то, чего он хотел даже больше, чем мои мысли. Я знала, что, не позволяя ему прикасаться ко мне, я оттягиваю этот момент на другой раз, и придет день, когда мне придется допустить неизбежное или быть вынужденной.       Глядя на него, я знала, кто он такой. Он был Аро. Демитрий рассказал мне о нем, и я знала, что он может читать мои мысли, не только то, что я думаю в данный момент, но каждую мысль, которая когда-либо была у меня. Я многого не хотела, чтобы он видел, но больше всего я не думала, что ему очень понравится видеть то, что вижу я. Кто, независимо от того, таковы они или нет, желает видеть себя чудовищем? Не зная последствий предоставления ему доступа к моему искаженному зрению, я не могла позволить ему прикоснуться к себе.       Я слышала, как Демитрий разговаривает с Аро, его голос старательно уважителен, сглаживая ситуацию. Тогда я решила, что никогда не назову его хозяином; никогда не окажу ему моего доверия и верности. Никто, кто был тем, чем он был, не заслуживал ничего подобного. Я бы изображала уважение ради Демитрия и никого другого. — Я отведу Сару обратно в нашу комнату, хозяин, если это приемлемо.       Маска существа улыбнулась, его истинное лицо скривилось в неприятной гримасе. — Все будет хорошо. Ей нужно поесть и отдохнуть после такого волнения, — он посмотрел на меня свысока, и я знала, что он полагает, что это нежное выражение лица доброго дедушки. Меня тошнило.       Когда Демитрий повернулся, чтобы вывести меня из зала, я увидела вампира Феликса. У него не было маски скрывающей лица, он не нуждался в них. Они были одним и тем же; он не скрывался, как другие. Он открыто пялился на меня, не утруждая себя скрыть свою похоть, даже после того, как Демитрий предупредительно зарычал. Мне не нужно было больше ничего видеть, чтобы понять, что это за существо. Распутство исходило от него, как зловоние. Я не могла подавить собственное предупреждение — он только усмехнулся.       В нашей комнате я опустилась на стул и закрыла лицо руками. Мне ничего не хотелось, кроме как забыть то, что я видела. Демитрий опустился передо мной на колени и убрал мои руки от лица. — Что случилось, Сара? — мягко спросил он. — Мне так жаль, так жаль, Демитрий, но… я… я не могу тебе сказать.       Он опустил мои руки. Ему было больно — больно нам обоим, этот отказ, но я знала, что если скажу ему, Аро сможет прочитать это в его мыслях. Я не сомневалась, что он попытается это сделать, как только в следующий раз увидит Демитрия.       Челюсти Демитрия сжались. — Почему бы и нет? — спросил он.       Я судорожно вздохнула и не могла не раскачиваться. Страх был слишком свеж. — Пожалуйста, я скажу тебе, только не сегодня. Пожалуйста, поверь мне, — на мгновение он заглянул мне в глаза, и когда понял, что я не сдвинусь с места в своей решимости, он встал. — Тебе нужно поесть, — он резко сменил тему. — У тебя слишком темные глаза.       Теперь, когда я была вдали от большого круглого зала и кошмаров, которые он хранил, я могла чувствовать жжение, которое усиливалось весь день. Это была физическая боль, но ничто по сравнению с тем ужасом, который я испытала, увидев Аро. — Демитрий, — в моем голосе звучала мольба, чтобы он понял.       Его тело напряглось, и он отказался смотреть на меня. — То, что ты сделала, было очень глупо, Сара. Ты привлекла к себе нежелательное внимание.       Его слова заставили меня почувствовать себя своенравным ребенком, и я почувствовала вспышку предательства и гнева. Я вскочила на ноги. — Ты думаешь, это была моя вина? Что я пошла туда, думая вести себя таким образом? Ты ничего не знаешь, — мой тон был презрительным и обиженным.       Демитрий встретил мой гнев лицом к лицу, его голос был невероятно резким, но его глаза были нежными. — Тогда скажи мне.       Я расслабилась. Он специально издевался надо мной. Он надеялся разозлить меня настолько, чтобы я ускользнула и рассказала ему, что заставило меня вести себя так, как я поступила. Я глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. — Скажи мне кое-что, прежде чем мы будем охотиться.       Он вздохнул с поражением, осознав, что я не собираюсь играть в его игру. — Что? — У тебя была возможность отслеживать людей в уме, когда ты был еще человеком?       Он моргнул в замешательстве, пытаясь понять, откуда взялся вопрос. — Не совсем так. У меня был талант находить потерянные вещи, но только когда я изменился, я смог отслеживать мысли людей.       Я кивнула. Что-то формировалось в моей голове, но я не была уверена, что именно. Потребовалось бы больше времени для просачивания, прежде чем я была бы уверена. — Пойдем со мной, — промолчал Деметрий.       Я потянулась к его руке. — Я скажу тебе. Просто дай мне немного времени.       Он кивнул. — Прости, если я тебя обидел.       Я улыбнулась. — Кажется, я знаю, почему ты это сделал, так что все в порядке. Я поступила неожиданно, ты имеешь полное право разочароваться. — Это не разочарование. Это беспокойство, но давай пока забудем об этом. Ты хочешь пить и должна есть. Я надеюсь, что ты объяснишь мне все это, когда будешь готова.       Я поднялась на цыпочки и поцеловала его. Как я не могла? Он был понимающим, терпеливым и любил меня, тогда я последовала за ним из комнаты в темную ночь.       Ветерок, ласкавший мое лицо, был теплым и сладким. Что-то восхитительное повеяло на него, и я закрыла глаза, глубоко вдохнув в легкие, ища в уме изысканный аромат. Я вопросительно взглянула на Демитрия. Он смотрел на меня сверху вниз с задумчивым выражением на своем красивом лице. — Что это? — я вздохнула. Мое дыхание участилось в предвкушении, а руки и ноги задрожали от возбуждения. — Это человеческая кровь. Мы недалеко от деревни.       Мое лицо поникло, и он улыбнулся мне. — Ты уверена, что не хочешь попробовать?       Я посмотрела на него и поборола жжение, пока яд скапливался у меня во рту. Было болезненно и почти невозможно игнорировать первобытное желание превратиться в ветер и выследить этот манящий запах. Я почти могла представить, как предаюсь этому, купаюсь в нем, перенасыщаюсь, пока полностью не насытлюсь. Я повернулась, чтобы ветер не дул мне в лицо. — Думаю, я обойдусь.       Я услышала раскатистый смех Демитрия, и он крепче сжал мою руку, чтобы убедиться, что я сдержу данное себе обещание. Он не хотел, чтобы мне пришлось столкнуться со своей виной. — Как скажешь, маленький самообманщик.       Его темп ускорился, пока он не перешел на бег, который был быстрее всего, что я когда-либо видела. Пораженная, я легко поспевала за ним. Было приятно чувствовать силу ветра на своей коже, и я летела по темной земле. Не думаю, что мои ноги хоть раз коснулись земли, я так быстро бежала.       Я взглянула на Деметрия, и он ухмыльнулся мне, когда я опустила его руку, пригнувшись ниже, когда я увеличила скорость, заставляя его поймать меня. Деревья превратились в одно бледное стремительное пятно, когда я обнаружила, что отстраняюсь от него, чтобы бежать одна под прохладной лунной ночи.       Потом меня как живой стеной ударил запах чего-то теплого. Я инстинктивно скорректировала свой курс, и в этот момент женщина во мне была заменена чем-то диким и свободным.       Я услышала сильное биение сердца. Запах изменился на что-то почти пряное, когда он почувствовал хищника, и его сердцебиение участилось, распространяя адреналин по убегающему телу. Я услышала топот копыт, когда олень пытался ускользнуть от меня. Но мои глаза были слишком быстрыми, а ноги слишком проворными. Все закончилось, не успев начаться.       Никогда еще ничего не было так восхитительно на вкус, как этот первый прилив горячей, пульсирующей крови. Он ворвался мне в рот и потек по моему горлу гладкой, как лучший ликер, охлаждая жжение, утоляя жажду, о которой я даже не подозревала.       Я увидела, как мой приятель грациозно остановился на краю поляны, и поднял голову, чтобы поприветствовать его. Я оттолкнулась от почти истощенного оленя, показывая, что готова разделить с ним свою добычу — но только с ним. Я видела, как луна блестела на его белых зубах, когда он улыбался и качал головой. Я усмехнулась в ответ и вернулась, чтобы доесть.       Закончив, я встала и двинулась ему навстречу, томно слизывая кровь с рук. Я была забрызгана ею, но мне было все равно. Я все еще была захвачена вкусом. Я склонила голову набок и протянула ему одну красную руку. Он поймал ее и, не отрывая от меня взгляда, провел холодной линией от ладони до кончика пальца.       Я замурлыкала от этого ощущения и почувствовала, как тепло разлилось по моим венам, как огонь. Я наклонилась ближе и прижалась губами к его губам, провела языком по его гладким губам, прежде чем повернуться и отскочить прочь. Я слышала его разочарованное рычание и звук его тяжелых шагов, когда он бросился в погоню. Я рассмеялась и не слишком старалась уклониться от него.       Меня сбил великолепный подкат, но благодаря невероятной силе моего напарника он перевернулся в воздухе, и я приземлилась на него сверху, подстрахованная его твердым телом. Он ухмыльнулся и игриво зарычал на меня, прежде чем прижать свой рот к моему.       Я крепко прижала его к себе и обрадовалась холодной силе, которую он излучал. Я вздрогнула, когда он перекатился, прижимая меня к земле своим весом, и провел губами по моей шее и ключице. Мои руки легко расстегнули пуговицы на его рубашке, стянули ткань с его широких плеч, и я слегка провела пальцами по его мускулистой спине. Казалось, с каждым мгновением он становился все великолепнее, и я не могла дождаться вечности.       Никогда еще я не чувствовала себя такой живой, все мое тело тряслось и пульсировало, когда каждый из нас брал и отдавал. Наше дыхание рыдало в темной ночи в благодарность за то, что нам было дано, и мы упивались друг другом.       Мы не возвращались в замок, пока небо над головой не начало светлеть. Я снова была женщиной, когда стояла, наблюдая, как солнце светит над холмами. Это было так красиво, что почти пело. Я повернулась и протянула руку Деметрию. Ранний свет отражался от его бледной груди, вызывая слабое мерцание. Он улыбнулся мне, и я прочитала любовь, которая была в его глазах. Мой говорил о том же. Мы повернулись как один и пошли домой, держась за руки.