Восприятие

Глава 13

Последние двенадцать часов были именно такими ужасными, как я и думала. Я пробовала смотреть телевизор, читать, слушать музыку, и ничего не помогало, только еще больше я осознавала, что Демитрия нет. "Это жалко", — подумала я, бросившись на стул и вытащив карандаши. Я не могла сходить с ума каждый раз, когда он уходил. Я должна была держаться. Он всегда возвращался; не было никаких причин, по которым он этого не сделал бы на этот раз, и еще больше причин, чтобы он сделал это. Я зря себя накручивала. Почти бессознательно я начала рисовать себя. Это было странно, потому что я старалась никогда не делать автопортреты. Мне это не нравилось, но вот я сижу рисую только что отточенные плоскости моего лица, совершенство моего носа и скул, темноту моих глаз — мне придется охотиться снова и скоро. Новшество имело свои недостатки. Мне нужно было чаще кормиться, особенно из-за диеты Деметрия. Мысль о Демитрии привлекла мое внимание, и когда я в следующий раз посмотрела вниз, я вздрогнула. Я нарисовала свое лицо как маску. Под ним лежало лицо монстра, почти такого же ужасного, как Аро. Я вздрогнула и заставила себя изучить рисунок. Меня пугало, что я могу стать этой вещью, этим отвращением, и поэтому я заставляла свои глаза продолжать исследовать его, пока он не врезался в мою память навсегда. Я поняла, что это поможет мне, если у меня когда-нибудь возникнет искушение уничтожить человека. Это должно было. Я чуть из кожи не выпрыгнула, когда услышала резкий стук в дверь и торопливо сунула рисунок в конец альбома. Это был рисунок, который никто никогда не увидит. Подползая к двери, я осторожно открыла ее. Маленький гоблин был готов сопровождать меня. Ее маска была прекрасна — лицо ангела, но ее истинное лицо было жестким и искаженным. Ее глаза были пустыми, мертвыми. Ей нравилось причинять людям боль. Она жила для этого. — Мы ждем тебя, — сказала она апатичным голосом. Я кивнула и последовала за ней в большой зал, но замерла, как только она открыла тяжелую дверь. Аромат, такой сладкий и безумно чистый, пронесся сквозь меня. Это был запах, поразительно похожий на тот, что исходил от Деметрия, только хуже, потому что источник был в комнате, а не как вторичный дым — немного лучше для тебя, потому что он уже прошел через чью-то систему, но все же опасен. Так сладок и опасен. Огонь вспыхнул у меня в горле, и потребность насытить его обрушилась на меня с такой силой, что я чуть не рухнула. На мгновение я увидела красный свет, и все рассуждения рассеялись. Мои мысли начали ускользать одна за другой. Я держалась за свое видение настоящих монстров, и это помогло мне сохранить самообладание. Я качнулась на пятках, цепляясь за дверной косяк и тряся головой, чтобы очистить её. Как бы мне было не некомфортно, я не могла перестать дышать. Стиснув зубы, я сердито посмотрела на маленького гоблина, когда она захихикала над моим очевидным огорчением. Затем я обратила свое невольное внимание на комнату. То, что я увидела, мгновенно охладило жжение, и теперь я задыхалась от ужаса, превосходящего все, что я когда-либо испытывала. Я ошибалась, думая, что ад это лица монстров; ад был в этой комнате в этот момент. Комната закружилась, и на мгновение я подумала, что упаду в обморок, хотя мне сказали, что этого не может произойти. — Сара? Голос дрожал от страха и растерянности. Он эхом разнесся по большому залу, резкий и хриплый в своей человечности. Тем не менее, это была одна из самых прекрасных вещей, которые я когда-либо слышала, голос, который я никогда не думала услышать снова. Это положило конец моей хаотической нисходящей спирали почти так же, как если бы мне на голову вылили ведро с ледяной водой. Я закрыла глаза и отвернулась, чтобы мои ярко-красные глаза не испугали мою сестру или ее мужа. Они стояли и смотрели на меня широко открытыми недоверчивыми глазами. Они были потрясены, увидев меня живой. Вместо того чтобы ответить на вопрос Джесс, я повернулась к Аро. Он стоял довольный собой, его дьявольское лицо скривилось в садистской ухмылке. — Чего ты хочешь от меня? — безжизненно спросила я. Я знала, чего он хочет, и что он это получит. Ему не нужно было прибегать к этому зверству, но оно взволновало его, теперь я это видела. Его лицо радостно просветлело. — Да ведь я не хотел ничего, кроме счастливого семейного воссоединения, — радостно сказал он, широко размахивая руками. — Сара, это ты? — снова спросила Джесс, отступая от Тома на шаг. Я зашагала без раздумий, не обращая внимания на вздох сестры от страха и задом наткнулась на ее мужа, когда я двигалась слишком быстро, чтобы она могла видеть, отчаянно проталкиваясь сквозь существ, которые двигались, чтобы окружить Аро. Он помахал им в ответ, ожидая, что скажет ему мое прикосновение, когда я схвачу его протянутую руку. Я крепко держала его хрупкую, смертельно холодную руку в своей и смотрела ему в глаза, пока он читал мои мысли. Я хотела убедиться, что он видел себя таким, каким я его видела именно в этот момент, и я хотела увидеть его реакцию. Сначала на его лице отразилось разочарование. Мои человеческие мысли не имели большого значения. Мои отношения и любовь к Демитрию вызвали легкое любопытство, не заслуживающее повторного изучения. Затем его белое как кость лицо напряглось и побледнело еще больше. Он был слишком медленным, чтобы скрыть свое отвращение, и я увидела это и оторвала губы от зубов в мрачной улыбке триумфа. Я не позволяла ему отстраниться, пока не убедилась, что его ужасный образ въелся в его череп. Я хотела, чтобы он видел этот образ каждый раз, когда закрывал глаза до конца вечности. Я отбросила его руку. — Не стоило того, не так ли? — прошипела я себе под нос. Я видела вопросы, горящие в глазах тех, кто нас окружал, но времени на них было мало. Аро споткнулся, лишенный своей призрачной грации; он все еще не выздоровел. — Отпусти их, — потребовала я, и мой тон вызвал вздох у ожидающего легиона. Улыбка Аро неприятно скривилась. Его затуманенные глаза теперь были жесткими и пустыми, как у маленького гоблин. — Ах, ты лучше всех знаешь, что это невозможно, Сара. Его охранники окружили его, услышав низкий яростный рык, вырвавшийся из моего горла. В комнате теперь была гробовая тишина. Маленький гоблин стоял рядом с Аро, сияя от волнения, ее плоские акульи глаза блестели в предвкушении. Она была для него всего лишь хорошо отточенным инструментом. Я задавалась вопросом, могла ли она видеть это. Или я должна сказать ей? Но у меня не было возможности воплотить в жизнь все кошмары Аро, потому что в тот момент были и мои. Тихий испуганный голос позвал меня. — Сара. Наконец я повернулась к Джесс, подняв голову. Неважно, что она видела сейчас. Ее жизнь закончилась. — Зачем ты пришла, Джесс? — спросила я мертвым голосом, медленно приближаясь к ней. — Мама не верила, что ты умерла, — ее сладкий голос сорвался, когда я подошла достаточно близко, чтобы она увидела мои глаза, мою бледную кожу и изменившиеся черты лица. — Мы пришли посмотреть, сможем ли мы найти тебя. Ее голос превратился в звуковую нить. Ее глаза чуть не вылезли из орбит от страха, когда она начала осознавать, что я больше не такая, как ее сестра. Физически эта женщина была мертва. Я чувствовала запах адреналина, который мчался по ее телу. Это подсластило ее запах, пробудив во мне хищнические инстинкты, и мне пришлось изо всех сил пытаться сохранить контроль. Она была смелой, чтобы стоять на своем. Жестокое биение ее сердца озвучило ее страхи, но было и нечто большее. Я наклонила голову и прислушалась. То, что я услышала, заставило меня похолодеть. Я сократила расстояние между нами, обняв ее так нежно, как только могла. Она задохнулась от ощущения моей неестественно холодной кожи на своей. Демитрий был прав, тепло было ничьей, и я стиснула зубы, отказываясь поддаться зверю. Я была уверена, что Джесс почувствовала мой ужас от того, что я услышала внутри нее, когда я отпрянула, ее глаза повторили это. — Ты беременна? — деревянно спросила я, ища в ее глазах намек на ложь, молясь, чтобы я была не права, зная, что это не так. Она кивнула, слишком напуганная моим появлением, чтобы говорить. Я уверена, что выглядела вампиром, которым была. Я повернулась слишком быстро, заставив ее отступить и подавить еще один вздох. Я пронзила Аро самым ненавистным взглядом, на какой только была способна. — Ты знал это, — заявила я. Он слегка кивнул мне и медленно улыбнулся, его белые зубы блестели даже в тусклом свете комнаты. — Это делает все намного интереснее. Он вызывал у меня отвращение. Его стая собралась вокруг него. Джесс оправилась от своего испуга и была сразу же позади меня, когда я повернулась и снова сосредоточила свое внимание на ней. Ей оставалось так мало времени. — Нам сказали, что ты мертва, — слезы текли из ее глаз, и они пахли почти так же чудесно, как и она сама. — Я мертва, Джесс. Ты должна была поверить им. — Нет, ты не мертва, — она отрицала. — Ты здесь. Я прикоснулась к тебе, —сейчас она рыдала. Ее крики сотрясли ее тело, и она упала на меня. Ее близость была изысканной агонией. Она была теплой и светящейся, сияющей жизнью, которая росла в ней, жизнью, которая скоро оборвется. Простое лицо Джесс и ясные глаза говорили о ее невинности и бесхитростном характере. Она заслуживала гораздо большего, чем это, и я пришла в отчаяние от осознания того, что я была причиной такого ненужного разрушения. Джесс никогда не увидит своего ребенка, никогда не возьмет его на руки, она никогда не познает радости наблюдать, как он взрослеет. Она никогда больше не увидит ни наших родителей, ни свою родную страну. Она никогда не будет держать Тома за руку или заниматься с ним любовью. Я оттолкнула ее и держала на расстоянии вытянутой руки. — Посмотри на меня, Джесс, — она подняла взгляд, слезы все еще текли. — Ты когда-нибудь встречала человека с такими глазами, как у меня? С такой холодной кожей, как смерть? Она медленно покачала головой. Я могла сказать, что она была очарована так же, как и я, когда смотрела им в глаза. Я была для нее коброй, смертоносной и прекрасно завораживающей. Я наклонила голову ближе к ней и посмотрел вниз, освобождая ее от ловушки моего взгляда. — Ты не покинешь это место, — сказала я так, чтобы меня услышала только она. Ее сердце подпрыгнуло, и ребенок внутри нее ускорился в ответ на стресс матери. Я снова посмотрела в её глаза. Они вдруг стали жесткими и решительными. Она кивнула, инстинктивно понимая, что я имела ввиду. — Ты любишь этого ребенка. Ее рука защищающе сжала небольшую шишку, которая была ее животом. Слезы лились непрерывно, и я мучилась, что не могла добавить к ее слезам свои. Краем глаза я видела собравшихся вампиров, которые продолжали двигаться вперед, словно стая стервятников, кружащих вокруг борющегося животного. От волнения их глаза светились еще ярче и страшнее. Я молилась, чтобы Джесс закрыла глаза. — Все в порядке, — сказала она дрожащим голосом, глядя мне в глаза с непоколебимой убежденностью. Она всегда была такой сильной. Она всегда была тем, кто утешал меня. Я снова прижала ее к себе и вдохнула ее запах, запоминая его. Моя душа пульсировала болью. Я знала, как она умрет. Не будет ей сладко и спокойно в объятиях мужчины, которого она полюбила в конце жизни. Это было бы здесь, сегодня, в страхе и боли, если бы я не сделала что-то, чтобы это изменить. С душераздирающим расчетом я приняла решение. Встретившись взглядом с Томом через плечо Джесс, я увидел то, чего больше всего хотела избежать, — чудовище, которым я стала, отраженное в его полных ужаса глазах. Его лицо позеленело, а глаза расширились от неожиданного понимания, и он двинулся, чтобы остановить меня, протянув одну руку, словно желая остановить неизбежное, но было слишком поздно. Я знала только один способ спасти сестру от мучительной смерти. Смерть для таких, как она — людей, была так же неизбежна, как прилив или восход солнца, но я не могла позволить ей испытать то, на что, как я знала, были способны те, кто находился в этой комнате, включая меня саму. Я не позволю, чтобы ее и ребенка разорвали на части, чтобы утолить дикий и нечестивый голод. Она и жизнь, которую она несла, были священны и не должны были быть осквернены. Я стиснула зубы, крепче обняв сестру, и закрыла глаза. — Я люблю тебя, Джесс. — прерывисто прошептала я. Она успокаивающе погладила меня по спине. — Все в порядке. Я готова. Я люблю тебя, Сара. Я никогда не забуду глухой звук, который издала ее шея, когда я сломала ее, мгновенно остановив ее сердце, и я никогда не забуду звук криков Тома. Эти звуки будут вечно звучать в моих совершенных ушах. Я даже не успела положить тело Джесс, как меня швырнуло на пол в физической агонии, которую я еще не испытывала. Все мое тело чувствовало, что его скручивают и пытают светящимся металлом, и все же это было еще хуже. Но, как ни странно, это было ничто по сравнению с агонией, которую я чувствовала в своей душе, когда я думала о том, что я только что сделала. Когда боль прекратилась, я неподвижно лежала на полу, задыхаясь и ожидая, когда ад поглотит меня. Это было единственное место, которое могло принять меня сейчас. Джесс молча лежала всего в футе от меня, как хрупкая сломанная кукла. Ее безжизненные глаза, открытые и остекленевшие, и бледная шея лежали под неестественным углом. Я могла видеть слезы, сверкающие на ее ресницах. Хриплые рыдания Тома и задыхающиеся обвинения прожигали меня сильнее, чем пытки гоблина. Том остановился только тогда, когда Аро обратился к нему. — Ты должен благодарить Сару за то, что она пожертвовала любовью к твоей жене и ребенку. Том вздрогнул, наблюдая, как демон скользит к нему. Его глаза расширились, и все краски, которые были на его лице, исчезли, но он не мог пошевелиться. Я знала, что сейчас произойдет, и вскочила на ноги. — Прости, — сказала я Тому срывающимся голосом. — Я не могу тебе помочь. Затем я повернулась и выбежала из комнаты так быстро, как только могла. Это был бы последний толчок с обрыва безумия, в котором я нуждалась, если бы я присутствовала при пролитии крови. Не знаю как, но я оказалась в своей комнате. Было холодно и темно, как и в моей душе. Я увидела свое отражение в глазах Тома. Я была монстром. Те, кто здесь, те, кто должен был стать моими учителями, развратили меня и исказили до тех пор, пока от меня не осталось ничего мерзкого и отвратительного. Я никогда не испытывала отвращения к тому, кем я была до сих пор. Словно во сне, я собрала сумку и взяла половину денежной орды, которую хранил Деметрий. Я никогда не вернусь сюда. Что он подумает, когда увидит меня? Увидит ли он монстра сразу или это займет какое-то время? Я повернулась к окну, планируя; на улице было темно, я успею добраться до побережья до восхода солнца, а следующей ночью успею на рейс в Штаты. Там были некоторые, кто, как я молилась, могли принять меня; никто никогда не узнает, что я сделала, хотя это будет то, что я буду нести вечно. Прежде чем я упаковала свой альбом для рисования, я убрала нарисованный мной образ демона. Я написала об этом короткую заметку и поместила ее туда, где, как я была уверена, Деметрий ее найдет. Несомненно, ему расскажут какую-то версию правды, и я надеялась, что он поймет. Закрыв за собой дверь, я вышла. Меня никто не остановил, и я ни разу не оглянулась назад.