Но сердце сильней одно наших недоверий

      — Тебе нужно приложить край к нижней губе, смотри, — Сяо располагает флейту так, чтобы отверстие оказалось посередине губы, как и подобает, на небольшом расстоянии, и поднимает взгляд, чтобы убедиться, что Альбедо действительно смотрит, но обнаруживает того едва сдерживающим смех и хитро щурящимся. — Что смешного?       — А кто смеется? — недоуменно спрашивает Альбедо, а у самого губы дрожат от едва скрываемого смеха, и в глазах ни капли сосредоточенности, одно только веселье.       — Ты, — строгим наставническим тоном отвечает Сяо и взглядом просит его вернуться к обучению.       При всем уважении... Может, он и хороший учитель для своих подопечных, но ученик из него, если честно, так себе. Сам, услышав, как Сяо играет, попросил у него пару уроков, и что в итоге? Приходилось неоднократно пресекать приставания и попытки уйти от темы, потому что Альбедо видел смысл своего существования рядом с ним в том, чтобы выводить его из равновесия.       Альбедо закатывает глаза и снова улыбается, выполняя указания.       — Не волнуйся, я справлюсь. Мне не привыкать справляться с продолговатыми предметами, — легкомысленно отвечает он, и Сяо, к собственному стыду, требуется ровно две секунды, чтобы отмести остальные варианты в виде колб и линеек и понять, к чему ведет Альбедо, хитро смотрящий на него из-под ресниц.       Сяо понимает: это испытание, сидящее напротив него с невинным видом, дано ему для того, чтобы тренировать спокойствие и сдержанность. И терпение. Ему казалось, что за два тысячелетия он преуспел в этом, но проверка на прочность пришла оттуда, откуда он совсем не ждал. Это было не очередное бедствие и даже не путы кармы, а миловидный юноша, который из каждой битвы за попытки Сяо цепляться за привычную жизнь и привычные принципы выходил победителем.       —Альбедо.       — Да?       — Ни слова больше.       Альбедо улыбается довольно, и Сяо обреченно вздыхает, забывая про флейту в своих руках, и та противно-тихо свистит. Альбедо смеется, отнимая от губ собственную, но затем вновь распрямляется и смотрит на Сяо с видом прилежного ученика.       — Итак, —попытавшись скрыть неловкость за тактичным покашливанием, продолжает Сяо, — нижняя губа должна быть свободной. Затем ты дуешь и издаешь звук, — он демонстрирует наглядно, зажимая ноту и издавая чистый, приятный звук. — Вот так.       — Мне стоит использовать пальцы? — невинно интересуется Альбедо. — Ты же знаешь, что если использовать руку — дело пойдет быстрее.       — Ты можешь зажать... — начинает отвечать Сяо, но затем, увидев эту хитрую улыбку, устало вздыхает. — Я не буду с тобой разговаривать.       — Но мастер, а как иначе вы собираетесь учить меня играть на инструменте, на котором играют ртом? Ведь если вы не сможете сказать, где именно должны находиться мои губы...       — Были бы это струнные, я бы мог завязать тебе рот.       — Ты можешь сделать это в любое время, если тебе нравится такое. Представь: я не смогу сказать ни слова против того, что ты можешь со мной сде…       — Верно, не сможешь, поэтому я просто оставлю тебя одного думать над своим поведением.       — А мог бы узнать, на что способны мои губы, когда я действительно заинтересован в инструменте, — невинно замечает Альбедо, делая вид, что не говорит сейчас сплошные непристойности.       Сяо поджимает губы и смотрит на него осуждающе. Это все, что ему сейчас доступно: на любое его замечание Альбедо придумает что-нибудь, что заставит его краснеть.       — Мне так нравится, когда ты пытаешься делать вид, что злишься, — довольно хмыкает Альбедо и откладывает инструмент. — Может, продолжим урок в другой раз? Ты же знаешь, как мне трудно себя сдержать, когда ты такой строгий…       Что ж, в возможности вывести Сяо из равновесия Альбедо явно заинтересован больше, чем в учебе.

***

      — Этот… Он меня бесит! Меня, представляешь? Мне несколько тысяч лет, мой характер закалили ветра и глупые аристократишки всех поколений, да даже упрямство Моракса меня не бесило так сильно, как этот… — Лорд Барбатос так активно жестикулировал, что Сяо всерьез волновался, как бы тот не слетел с балкона: приходилось все время приглядывать. — На этом фестивале он набрал больше баллов игру на лире, чем я! Чем я, понимаешь? Он просто исполнил более сложную мелодию, этот показушник. Ни души, ни чувств, просто техника, а все были в восторге! Позер этот Альбедо, — недовольно фыркнул Лорд Барбатос, лелея свою гордость. — Я тоже так могу, просто я предпочитаю простые и понятные сердцу мелодии, способные пробудить самые теплые чувства!       Сяо нахмурился. Он не то чтобы понимал, что такое «баллы», и как их можно «набрать за игру», но прекрасно знакомое имя в речи Архонта вызвало у него интерес. — Лорд Барбатос, Вы знаете Альбедо?       — Ну перестань уже «выкать», — Лорд Барбатос вздохнул, искренне не одобряя эту привычку Сяо. — Да кто его не знает? Даже ты! В каждой бочке… Короче, он выскочка, каких поискать, — отмахнулся он, уже желая поскорее сменить тему: видимо, гневная тирада удовлетворила его потребность, и обида иссякла.       — И он умеет играть на флейте? — недоуменно уточнил Сяо.       Он не мог научиться играть у Сяо, так как вместо этого дразнился и вел себя неподобающе, а потом и вовсе… Не важно. Получается, если ему удалось сыграть что-то настолько сложное, что составило конкуренцию игре опытного барда, то он… Уже умел играть на флейте?       Тогда к чему вообще было все это…       — Я вообще не могу представить, чего он не умеет, — пусть фраза и казалась лестной, но сказана она была так, будто это было худшим качеством.       «Не быть придурком», — раздраженно подумал Сяо.       Это слово, которым любила разбрасываться Ху Тао, как нельзя лучше описывало Альбедо в его глазах.