Голос немой звезды

- Беатрис, что с тобой? - взволнованная Ди помогает мне встать ровно. Я смущенно поднимаю букет с деревянного пола. Это просто минутная слабость, стоит мне полежать и все пройдет. Меня осторожно повели к гримерке. Хоть и болит голова, но я на седьмом небе от счастья. Люди там, в зале, всё ещё аплодируют. Неужели их настолько поразило моё выступление? Да нет, скорее всего, просто аплодируют для того, чтобы представление поскорее началось. Но гордость и радость во мне всё не утихают. Мне хочется верить в то, что эти аплодисменты лишь мои. Только мои. Я ожидала всего, чего угодно от выступления, но только не этого. Это оказалось не так уж и сложно. Просто погрузиться в свой личный внутренний мир и раскрыться. Я даже и не замечала сотни людей там, в зале, когда начала играть. Это было так легко, что сложно поверить. Представление началось. *** Учитель объясняет новую тему. Ну, как сказать новую... Я её уже знаю. Мне ужасно скучно и хочется спать, чтобы не уснуть я кручу ручку между пальцев. Думаю, если я остановлюсь, то сразу же вырублюсь. Вчера я вернулась домой поздно вечером после пяти повторов выступления. Под конец, мне кажется, я уже не "пела", а еле слышно "хрипела", но Эван сказал, что хорошо и мне не стоит волноваться. Не стоит волноваться. Черт, да мне положено волноваться! Я всю жизнь шла к пути музыки, но не могла дотянуться до него. И вот, когда я вцепилась зубами и ногтями за эту тонкую и извилистую дорогу, мне, оказывается, даже волноваться нельзя! Всё же считаться певицей мне не стоит, наверное... Мне усердно повторяют то, что я пою, хотя я просто играю на фортепиано. Это, скорее, музыкант, а не певец... И тогда, получается, я так и не достигла своей мечты? Ровно в этот момент моих душевных колебаний дверь открывается, и в класс входит... Эван? - Здравствуйте, - обращается он к учителю с абсолютно невозмутимым выражением лица. Как это сейчас называется? "Покерфэйс", кажется... - Мне нужно забрать Беатриче Райдер. Сейчас он смотрит уже на меня, а я продолжаю сидеть какое-то время, пока Ди не тыкает меня ручкой в спину. После этого я вздрагиваю и шумно собираю вещи. Учитель и мой менеджер шёпотом переговариваются там о чём-то, но я этого не слышу, так как в классе начинаются какие-то шушуканья. Я предполагаю, что они разговаривают обо мне, а если быть точнее - о моём уходе, но потом слышу, что девочки на передней все же говорят об Эване. Но парни справа подтверждают мои догадки. Это академия, и я учусь в "ЭС", само собой я не могу так просто уйти с уроков, как делали это наши одноклассники в "B". В итоге, когда я подхожу к Эвану с рюкзаком на плече, они с учителем уже договорились, и я освобождаюсь от занятий. Странно только, что на всю неделю. До машины мы с Эваном идём молча и даже не смотрим друг на друга. Я думаю, нам нужно заводить какие-нибудь дружеские отношения, чтобы быть как все менеджеры и их артисты, но я слишком стесняюсь начать диалог первой, а ему это, кажется, вообще не нужно. Когда мы садим в машине и едем по уже знакомому мне маршруту, я долго мнусь, прежде чем наконец начать писать в телефоне: "А что происходит?" Но, видимо, он понял меня и без слов, и только я открываю приложение "блокнот", Эван говорит: - Сейчас мы едем в тот самый театр, где ты выступала вчера. Билеты на это представление стали покупать в два раза больше людей, - он поворачивается ко мне с лёгкой улыбкой. - Надеюсь, ты понимаешь, почему. Кивнув, я улыбаюсь ему, но он тут же отворачивается к окну и вновь становится невозмутим. А я-то уж понадеялась, что он стал ко мне чуточку ближе. Наивная. Уже в театре меня переодевают так же, как и вчера; красят, убирают... Всё это время я думаю над тем, как решать задачу по физике, которую я вчера не успела сделать. Отвлекая себя от ненужных волнений, я стараюсь забить мозги чем-то другим, но этой задачи мне хватает лишь на первые тридцать минут. На выспавшиеся мозги было бы гораздо легче все решать. В этот момент я стою прямо у сцены, собираясь выходить. Всё уходит на второй план, и волнение вновь возвращается. Я сжимаюсь. Я смотрю на пол, обвожу взглядом сцену, занавес которой медленно открывается. Когда он откроется, мне надо будет выходить, кланяться и играть. Выходить, кланяться, играть. Выходить, кланяться, играть... - Беатрис! - я оборачиваюсь на голос Эвана, вздрагивая. - Твой выход. Я киваю ему и поворачиваюсь к сцене с открытым занавесом. Если вчера все в зале шумели и перешёптывались, то сегодня почти тихо. Я вздыхаю и направляюсь вперед, пытаясь перебороть что-то внутри самой себя, пытаясь убить это, чем бы это не было - смущением или страхом провала. Я шагаю вперед и последнее, что слышу перед стеной оваций, это - "Удачи". Выхожу. Кланяюсь. Играю. Проигрывая все вчерашние мелодии, я замечаю, что они теряют свою чувствительность, теряют для меня эмоции... Я уже не вижу такие яркие картины, как видела вчера, но все ещё играю. Я начинаю понимать, что играю хуже, всего на сотую часть, но для меня она важна. Чтобы оправдаться в своих же глазах, я должна играть на полную, выкладывать всю душу, но как это сделать, если данные мелодии уже почти потеряли все мои эмоции? Я останавливаюсь. Прямо посередине мелодии я останавливаю руки, не желая продолжать это дальше. Четыре мелодии уже отыграны, казалось бы, доиграй последнюю и дело с концом! Но что-то во мне активно сопротивляется этому, перечит, не хочет поддаваться... Поэтому я вздыхаю и начинаю новую мелодию. Наугад перелетая пальцами по клавишам, передаю свои чувства... Волнение. Я оказываюсь окружена кубом, стены которого - вода. Сама я словно повисла в воздухе прямо посередине. С каждым соприкосновением моих пальцев с клавишами по воде пробегает рябь. Так круги вибраций заполняют куб, они сталкиваются, пересекаются, их становится всё больше, словно мои пальцы двигаются не по клавишам, а по стенам куба. Мелодия звучит быстро, но совсем не радостно, а наоборот... Создаётся полное ощущение волнения вокруг, оно забирается во все щели, оно поедает меня, и я нервничаю ещё больше. Руки потеют, пальцы начинают скользить по клавишам, но так я только больше чувствую атмосферу водного куба. В самом конце мелодии я начинаю набирать высоту, громкость, скорость... В конце концов в мире музыки я сама становлюсь словно сделанной из воды и уже по мне проходит рябь, заряжая меня ещё большим волнением... А потом всё это резко обрывается, и куб разлетается, будто разбившись. Я падаю вниз, потеряв невидимую опору, но не кричу. С последним выдохом я разбиваюсь о какую-то грань, становясь водой; в реальном мире я просто нажимаю на одну клавишу, полностью завершая песню. И как и вчера, я слышу аплодисменты. Сначала они кажутся мне далекими, просто гулом, ненужным звуком, но затем всё ближе и ближе, становясь невероятно громкими. Я открываю глаза, и мир начинает обретать яркость, становясь всё светлее и светлее. Я встаю, чувствуя, как со лба стекают капельки пота, и кланяюсь. Забираю букеты, что тянут мне дети и взрослые. Уже не один и даже не два, я не могу сосчитать, сколько их... Я словно нахожусь в трансе, словно под действием наркотиков, потому что совершенно не понимаю, что происходит и ничего не чувствую, кроме волнения. Еле держа в руках все те букеты, что мне вручили, я смотрю на людей, что аплодируют мне. Кто-то просит на бис, кто-то просто радостно машет, многие сидят в полнейшем ступоре. В таком же нахожусь и я. Сквозь все эти крики я еле слышу зов Эвана из-за кулис. Повернув к нему голову, я замечаю, что он зовёт меня к нему, манит, словно пугливое животное, пытается перекричать толпу. Я иду к нему, чисто механически переставляя ноги, пытаясь забыть о этом шуме, что вокруг. Еле-еле дохожу до него и останавливаюсь, не в силах сделать шаг дальше. Кружится голова, как и в прошлый раз. Благо, он берет меня под руку, заметив моё состояние и ведет в гримерку. Там я падаю на диван и замираю, прижимая к груди букеты и вдыхая их сладковатые запахи. Лилии, розы, ирисы, хризантемы, полевые цветы, ромашки, тюльпаны, гвоздики, пионы, анемоны, герберы и даже обычная сирень. Все эти запахи я способна различить, так же как и способна различить ноты просто по их звучанию в музыке, способна найти ошибку в самом долгом и быстром произведении. Пожалуй, отсутствие голоса всё же что-то даёт... Я вновь вдыхаю запахи цветов, обретаю меланхоличность и совершенно забываюсь, всматриваясь в одну точку на стене. В следующий раз я, пожалуй, возьму с собой сборник задач по физике.