Не спрашивай, если не хочешь получить ответ.

Сорок первый — твое. Твой дом, твоя крепость, твой архив прошлого, в который заходить не страшно, как в квартиру, упорно ощущающуюся пепелищем, склепом и свалкой. Здесь твои люди, связанные с волнистой буквой «Р». Родные и Ревашоль. Слегка ржавый крашеный в синий металл, нагретый июньским солнцем. Кожа, шершавая, цвета гречишного меда, пахнущая местом, в котором ты никогда не был. Высокие горы, вершины которых упираются в бесконечно-синее небо, против которого ты всегда один; склоны, где даже летом лежит снег и пахнет свободой, полётом не только вниз. Пахнет соснами. Касаясь, чувствуешь тугие струны жил, тетиву нервов, натянутые фалы мышц. Готовые сорваться с места в любой момент, не важно, в какую сторону. Слишком часто тебе видится, что вверх. Статическое электричество, когда сжимаешь его в объятиях, не давая сбежать от тебя, чтобы не показать боли. Страха. Слабости. Теплый свет нежности обнажённых рук, баюкающий от вины. Поздний ноябрьский дождь, еще не превратившийся в снег, но уже колющий неприкрытые шарфом щёки. Струны старой гитары, режущей до крови пальцы. Склеенные изорванные письма на дне нижнего ящика стола. Белый кафель, беспокойный сон. Замершее готовое забиться в тысячи раз быстрее сердце. Битое мутное стекло. Плохая шутка, которую понимают двое. Порох и сажа. Последняя сигарета в пачке, которую разделите пополам. Жесткое и угловатое, готовое в любой момент оттолкнуть, похожее на пружину тело первым обнимает тебя, не сдержавшись. Сжимаешь так же крепко. Белые кувшинки в старом пруду на картине классика, но мост давно уже разрушен. Ноги в прохладной прозрачной воде. Ветер, играющий со звездами, когда ты один на трассе на мили во все стороны света. Волосы в лицо, скорость, обгоняющая мысли. Горький черный чай из термоса на до ужаса приторном клетчатом пледе, подаренном кем-то из прошлого. Поцелуи в кончик носа и родинки на ключицах. Самое крепкое рукопожатие, что у тебя было. Объятия, в которые падаешь, зная, что поймают. Слезы в плечо и мягкие пряди под рукой. Мозоли от любимой работы. Палящий зной над морем подсолнухов, от которого спасает соломенная шляпа. Букет матрикарий, заложенный между страниц. Танцевальный джаз из нового граммофона. Новая книга, блистающая глянцем и яркой акварелью на разворотах. Мятный, каким похабят стены больниц, и мятный, как цвет бабочки на розовой рубашке самого очаровательного незнакомца. Заразительная улыбка и твердое плечо. Тихий разговор, когда он вдыхает дым твоей сигареты, и объятия, похожие на одеяло, в которых кутаешь его тайны. Кидаешь взгляд на ускользающую полосу света. Пахнет пылью и домом. Прикрываешь глаза, укладывая голову на плечо Жю, спины касаются ледяные ступни Кима, Трант дремлет на кресле, перекинув через подлокотник ноги, касаясь свернувшегося в клубок Жана. Отопление дадут не скоро.