Блеск глаз (Летние ОтМетки)

      И не дай бог он еще хоть раз ввяжется с Лютиком в пьяный спор…       Это явно была ошибка, но, если честно, не первая за последнее время. И не вторая. И даже не десятая.       Не добраться до Каэр Морхена до наступления зимы было самой главной ошибкой, если не сказать первопричиной всех проблем.       Холода ударили резко и рано, и Геральт пока что понятия не имел, где он будет зимовать, а главное, на что, но об этом он решил подумать потом. Сейчас была другая проблема, конечно, менее серьезная, но более насущная.       Конкретно сегодняшней ошибкой было согласиться выпить, когда Лютик поставил на стол бутылку водки, две бутылки вина и кувшин с пивом. С другой стороны, а как он мог отказаться? Тем более, что бард угощал его — вся выпивка и еда в собственной таверне Лютика была для ведьмака бесплатной.       (Для других ведьмаков, кстати, тоже, но об этом Геральт пока что не знал.)       Уже серьезно поддатый менестрель кинул грустный взгляд в окно, за которым заснеженную улицу было видно отлично: аристократичная натура Юлиана Альфреда Панкраца не терпела грязи в заведении, и все стёкла были чисто вымыты и даже почищены от ежедневно появляющихся узоров инея.       — Зима, она, мой дорогой, как небольшая смерть: белая и холодная, кусачая, но умиротворенная. Снежные хлопья, которые танцуют с неба на землю, заставляют меня думать о пепле, оседающем после пожара, как свидетельство оконченной истории. И на то нужна зима, чтобы была жизнь, ведь без смерти…       Геральт поморщился, подлил себе водки и разбавил пивом, чтобы слушать пьяно-поэтические рассуждения барда было полегче. Не затыкать же его, в самом деле, пусть щебечет…       —...особенно яркое у меня есть воспоминание о зиме. Конечно, оно не сравнится с воспоминаниями о той зиме, которую я провел в Каэр Морхене, я бы даже сказал, и близко не стояло, и все же. Наверное, одно из немногих светлых воспоминаний о том времени, да.. Ох, не слушай меня, опять я о грустном. Слушай! Было мне лет пять, а то и шесть.       Геральт не понял, почему нельзя просто было рассказать историю без этого длинного и бессмысленного пролога, но, опять же, ворчать не стал.       Ворчать и пить бесплатную водку вообще грешно. Особенно грешно ворчать на того, кто тебе эту бесплатную водку поставил.       Оказалось, что история самая простая и непримечательная: Лютик, будучи малолетним долбоебом, украл у кого-то коньки, которые на веревках крепятся к сапогам, и убежал из дома ночью, чтобы покататься на замерзшем озере.       Не то, чтобы Геральт разбирался в том, насколько опасно для ребенка в таком возрасте сбегать из дома ночью, да еще и зимой, учитывая, что самого-то Геральта в этом же возрасте выбросили на обучение в древнюю крепость мутантов-охотников, где выживаемость у детей была ниже, чем у свиней на убой, однако же, ведьмак всё равно решил, что это как-то… неправильно, что ли.       —...и я так катался, так катался, Геральт! — хвастался уже до неприличия захмелевший бард. — Может, мне нужно было идти в гимнасты, а? Я уверен, что у меня был талант, я почувствовал абсолютное душевное единение и со льдом, и с лезвиями коньков, и с воздухом, свистящим в ушах, я почти летал, Геральт!       Геральт фыркнул и иронично кивнул.       Вот тут-то всё и пошло наперекосяк, как будет потом вспоминать ведьмак.       — Что!? Не веришь!? — возмутился менестрель.       — С твоей-то грацией и ловкостью? А озеро всё еще на месте после тебя? — беззлобно съязвил ведьмак и сам хохотнул со своей шутки, потому что, видимо, тоже был ужасно пьян.       Не стоило пиво с водкой мешать, ох, не стоило…       Геральт сам не понял, как они не на шутку сцепились языками (к сожалению, не совсем в том смысле, в каком представлялось его сознанию, выполосканному в спирте, как в речке на стирке).       — А вот пойдем и проверим, кто тут грациозен, ловок и талантлив, а кто порядочная свинья!       — Или не очень порядочная, — выдал ведьмак, насмешливо вздернул бровь и взялся за вино, но Лютик легко вырвал бутылку у него из рук и в один миг поднялся из-за стола, даже не упав и не сбив стол, лавку или хотя бы пару бутылок.       Что по скромному мнению ведьмака было удивительно.       Лютик укутался в зимнюю одежду по самый нос, неизвестно откуда достал (ведьмак был почти уверен, что стащил у кого-то) две пары коньков с креплением на веревках, зачем-то потряс ими прямо у лица ведьмака, неизвестно что желая этим сказать, и вышел в зимнюю стужу. Геральт молча двинулся за ним, лениво одеваясь прямо на ходу. Ведьмак не совсем понимал, когда он вообще согласился на эту авантюру, если вообще соглашался. Однако же, молча шел, прикладывая максимальные усилия для того, чтобы идти прямо и не потерять Лютика из виду.       Лютик замер и резко остановился, а Геральт чуть не врезался в его спину, что само по себе было просто позорно для ведьмака-профессионала, и посмотрел вперед. Его мысли озвучил бард:       — Йеннифэр! Что ты тут…       — Проезжала мимо, решила навестить тебя. Вы куда, алкашня?       Лютик изящно потряс коньками в воздухе и улыбнулся.       — Я с вами, — строго сказала Йеннифэр, хотя Геральт мог бы поклясться, что в ее глазах блеснул озорной огонек. — Далеко?       — Минут дцать ти. Минут пят-над-цать идти, говорю, — проговорил Лютик, приподнял локоть, приглашая чародейку взять его под руку.       Йеннифэр действительно взяла его под руку, отчего у Геральта чуть глаза на лоб не полезли (а может и полезли, он не очень-то хорошо сейчас контролировал свое лицо). Втроем они двинулись вниз по улице, и через минут десять-пятнадцать Лютик действительно безошибочно вывел их к замерзшему озеру, на котором с точно такой же целью, как и у них, собрались люди из всех близких к озеру домов, судя по их количеству.       Геральт сомневался, может быть, минуту: все же, кататься он никогда не умел, но решил, что это просто логически не может быть сложнее, чем убивать монстров и обучать искусству боя девочек-подростков.       Медальон затрясся, ведьмак тут же вскинул голову и даже немного протрезвел от мгновенно активизировавшихся инстинктов, но опасности не было: Йеннифэр провела рукой перед собой, морозный воздух разошелся вокруг ее пальцев фиолетовыми узорами, и прямо у нее в ладонях появилась пара удивительно красивых коньков, цельных, на шнуровке и с красивым серебряным узором на каблучках.       Геральт еще раз посмотрел на те коньки, которые они с Лютиком сейчас усердно завязывали на сапогах, и понял, что после такого именовать эти куски железа на веревках коньками как минимум кощунство.       — Геральт, ты чего смеешься? Мне тоже расскажи, — буркнул бард и привалился к плечу Геральта, завязывая веревочки плохо слушающимися от мороза пальцами.       — Ничего, — ведьмак прочистил горло и снова перевел на чародейку взгляд: та изящно присела на краешек бревна рядом с ними и начала неспешно переобуваться.       Геральт осмотрелся, увидел, что на этом выходе к берегу озера народа почти не было, значит, Лютик предусмотрительно привел их туда, где не было людей, и видит бог, Геральт был за это благодарен.       Вероятно, катающийся на коньках ведьмак это не то зрелище, которое пройдет бесследно для психического здоровья горожан.       Идти к краю замерзшей воды было на удивление просто: лезвия коньков утопали в снегу, создавая опору, плюс ко всему, Геральт немного протрезвел от зимнего воздуха. В общем и целом, в своей победе он был уверен.       Судя по виду, в своей победе был уверен также и Лютик.       Геральт сделал первый шаг на лед, максимально концентрируясь на ощущении своего центра тяжести, силой заставил себя привыкнуть к движению, и поставил на лед обе ноги.       Оказалось, скользить по льду не так уж и трудно, если умеешь распределять свой вес и держать равновесие.       Рядом что-то грузно упало, и Геральту даже не нужно было поворачивать головы, чтобы знать, что это Лютик, но все же он повернул ее. Просто для того, чтобы насладиться поражением лучшего друга.       Лютик показал ему очень однозначный жест рукой, правда, он не был таким уж и читаемым из-за толстых кожаных перчаток, но Геральт понял. Хотя бы только по выражению лица.       Лютик споро поднялся на ноги и в этот раз уже заскользил более удачно, честно признаться, даже вполне себе аккуратно и умело, но грохнулся второй раз. Геральт увидел, как подвернулось лезвие его конька, понял, в чем дело и поспешил озвучить:       — Ты не чувствуешь свой вес.       — Я чувствую вес твоего несносного блядского характера, этого достаточно? — прошипел бард и снова поднялся на ноги.       Лютик поехал снова, не отставая от Геральта, который продолжал тихо скользить, не прилагая никаких усилий и не делая особо никаких движений. Лютик хмуро на него посмотрел, потом подмигнул и показал язык. Геральт не успел съязвить в ответ о том, что мужчине, кажется, не сорок лет, а четыре года, потому что Лютик сделал рывок вперед, проехал прямо, и, внимательно глядя под ноги, сделал поворот вокруг своей оси на полкруга, поворачиваясь спиной по направлению к движению.       — Съел? — крикнул Лютик, уехавший чуть вперед.       Геральт разумно рассудил, что это была серьезная заявка на победу, и прибавил скорости. Догнал Лютика, хотел остановиться и…       Понял, что понятия не имеет, как останавливаться, а скорость все росла и росла… И росла…       Затормозить углом лезвия? Он точно упадет от таких выкрутасов. Руками цепляться не за что. Повернуться спиной, гася движение? Точно свалится, на такой-то скорости… Пока Геральт усиленно размышлял, чуть ли не выстраивая в голове чертежи траектории движения и прикидывая уже десятый вариант выхода из положения, ситуацию спас подоспевший Лютик: ухватил его за локоть за спины и потянул чуть назад, останавливая. Правда, тут же чуть и сам не упал, но тут же на помощь пришел Геральт: крепко ухватил барда за локти.       Они так и замерли на льду, держась друг за друга, как два утопающих. Как два утопающих идиота.       Хмель выветрился из двух пустых голов окончательно, на его место пришли ясность и сушняк. А вот понимание, как добраться обратно до берега… не пришло.       Лютик тяжело вздохнул и уже открыл рот, чтобы озвучить их очевидно-незавидное положение, как услышал легкий и быстрый скрип коньков совсем близко. Он повернул голову на звук и широко распахнул глаза в удивлении. Ведьмак пронаблюдал за тем, как лицо Лютика медленно изумленно вытянулось, и посмотрел туда же.       — Она… училась где-то? — пробормотал Лютик.       Геральт мрачно отрицательно хмыкнул и почувствовал руку Лютика на своей груди. Бард снял перчатку и забрался прямо под его зимнюю меховую накидку, под шерстяной жилет, и… потрогал ведьмачий медальон.       Каким-то странным образом это было так буднично, что Геральт даже не поморщился. Отстраненно он подумал, что если бы Лютик его прямо сейчас за задницу ухватил, он бы тоже бровью не повел: ну а что, это же Лютик…       — Она это без магии! — пролепетал Лютик, убрал руку и быстро сунул ее обратно в перчатку.       Йеннифэр выводила такие узоры на льду, будто всю жизнь только на коньках и передвигалась. Подпрыгивала на поворотах, красиво разводила руки в стороны, то и дело описывала дуги то одной ногой, то другой.       С тех пор, как они расстались, Геральт чувствовал пропасть между собой и чародейкой, будто они изначально не должны были быть вместе, будто изначально были из совершенно разных историй. И сейчас ведьмак почувствовал это особенно остро.       — Ах, что же она… Ты видел? Ты видел!? Она крутанулась… в воздухе! Ты видел, Геральт, ты видел, она…! — Лютик резко махнул рукой, изображая поворот, не рассчитал инерцию движения и полетел на спину прямо на голый лед.       Всем своим немаленьким весом и немаленьким ростом, к которому не привык даже к серьезному возрасту, идиота кусок.       Геральт крепко ухватил его, удержал, понял, что начал теперь заваливаться сам, и инстинктивно толкнул Лютика в сторону.       Лютик вскрикнул, а Геральт услышал треск.       "Так вот почему, блять, тут никого не было! Тут, сука, тонкий лед, вот почему местные эту часть озера стороной обходят," — дошло до Геральта.       Впрочем, слишком поздно.       Поздно — на одно купание в ледяной зимней воде вечером — вот настолько поздно.       Геральт ушел под воду, потому что терять было уже нечего, сдернул с ботинок коньки, чтобы те не мешали вылезать, и те блеснули последний раз под водой перед тем как уйти на дно.       Геральт вылез за полминуты — что такое какое-то там замерзшее озеро для ведьмака?       На безопасном расстоянии стояли чародейка и бард. Последний чуть не плакал и как-то очень неестественно стоял на месте, и ведьмак понял, что чародейка удерживает его магией… хвала и слава ей: вот с тем, чтобы вытаскивать Лютика из-под льда он точно дела иметь не хотел. У обычных людей ужасно драматичные отношения с замерзшими озёрами. А главное, короткие.       — Помочь? — ехидно протянула Йеннифэр.       Геральт вскипел за секунду, как будто и не искупался только что в зимней воде. От этого спокойного тона, вдоволь приправленного издевкой и сарказмом, захотелось утопиться. Повторно.       — Сам справлюсь, — процедил ведьмак и поднялся на ноги.       Быстрым шагом он вышел на берег и на память двинулся обратно, не оборачиваясь, как можно быстрее.       Конечно, он не чувствовал холод также сильно, как обычные люди. Конечно, он физически не смог бы заболеть. Но коже было больно от едкого, кусачего мороза, на кончиках волос, кажется, уже появились сосульки, а ресницы покрылись инеем. Идти было сложно, но он только прибавил шагу, превозмогая тяжесть.       — Геральт! Геральт!       Пока Лютик добирался до берега и скоро переобувался, прошло какое-то время, поэтому бард догнал его только через пару минут.       — Геральт! — Лютик потянулся к его плечу рукой.       — Не трогай! — рыкнул Геральт и кинул угрожающий взгляд на Лютика.       На лице барда отразилась целая смесь эмоций, сменяющих друг друга, как сцены на постановке: сначала удивление, потом страх, потом обида, и, наконец, злоба и вопрос.       Лютик как будто бы сказал: "Ты на кого рычишь, пес ненормальный?". Хотя, конечно, ничего не произнес.       — Намокнешь, — объяснил Геральт. — Намокнешь, замерзнешь и заболеешь. Не трогай.       Лицо Лютика тут же просветлело.       Геральт ввалился в таверну уже вне себя от холода, и едва его легких коснулся горячий вкусный воздух, чуть не упал.       — Элла! Эллочка! — заголосил Лютик. — Горячей воды! Срочно! И побольше! Мася! Масечка! Обслужи нашу почетную гостью, Йеннифэр из Венгерберга, по высшему разряду, поняла меня?       — Да успокойся ты, — прошипел Геральт, медленно опускаясь в кипяток.       Вокруг носился Лютик, раскладывая мокрые вещи у камина, то и дело, проходя мимо, кидал в воду травы и соль, но тараторил о чем-то совершенно не связанном с ситуацией.       — Геральт, а…       — Я сказал, сядь и успокойся, — ведьмак сел в воду и опустился в нее до самых ушей.       — Геральт, я же не умею лечить ведьмаков! Что, если ты заболеешь? Чем мне сбивать температуру от воспаления легких!? А!? А если ты начнешь бредить и не сможешь сказать мне, что делать? Так, все, я сейчас…       Лютик пронесся по комнате как вихрь, схватил со стола листок бумаги и перо, придвинул стул к бадье с горячей водой, где был ведьмак, сел и очень серьезно посмотрел на Геральта. Так прямо и уверенно, будто в бой собрался, не меньше.       Геральт натурально захохотал, откинув голову на бортик, и беззастенчиво плеснул водой прямо в лицо барда.       — А… пф… акх… Мой дорогой, это невежливо!       — Лютик, — снисходительно протянул Геральт и прикрыл глаза. — Я физически не могу заболеть.       — Но ты же… переохладился! И не просто под промозглым дождем или в непрогретой на ночь в комнате, ты… упал в ледяную воду! Под лед! И у тебя… лед! В волосах тоже лед! Гера… хмпф…       — Остынь, — поморщился ведьмак сквозь усмешку, и как бы в доказательство своих слов, плеснул кипятком в третий раз.       — Так, всё! — Лютик поймал его за руки. — Ты очень серьезно переохладился. Неужели никаких последствий?       — Очень серьезно переохладившийся ведьмак — мертвый ведьмак. Всё, что до этого — живой ведьмак.       — Как всегда, исчерпывающе, — вздохнул Лютик, убрал руки, отбросил намокшую и уже бесполезную бумагу в камин, положил перо прямо на пол и уперся локтями в бадью.       — По поводу спора…       — Мхм.       — Я думаю, мы оба в полной мере согласны, что победила Йеннифэр.       — Без сомнений.       Лютик набрал кипятка в черпак, аккуратно вылил Геральту на голову и начал расправлять спутанные пряди волос, из которых еще не до конца пропали кусочки льда.       — Я напишу балладу про… снежную принцессу, — задумчиво пробормотал он сам себе. — Она упала под лед и сердце ее навечно замерзло.       — Хм.       — И спас ее конечно…       — Дай, блять, угадаю — поцелуй истинной любви, — вздохнул ведьмак и закатил глаза.       — Я хотел сказать, пузырек водки, но вообще твой вариант тоже ничего, — бард покачал головой, чуть наморщив нос.       — Пузырь водки тоже ничего, — проворчал Геральт. — Особенно, если к нему не прилагается подстрекатель.       — Это я-то подстрекатель!? — возмутился Лютик и щелкнул по воде пальцами, чтобы капли полетели прямо Геральту в лицо. — Сам-то!       — И я не лучше, — признал ведьмак и покачал головой.       — Но мы с тобой обязательно научимся кататься. Возьмем у Йеннифэр пару уроков, а?       Геральт прикинул, насколько это будет безумно и не к месту, понял, что именно настолько, чтобы не стыдно было ввязаться.       И решил, что идеальным завершением вечера будет схватить Лютика за шкирку и утащить к себе в кипяток.       — Ой, Геральт, ты же знаешь, я не люблю такую горячую..! Ладно, раз ты настаиваешь… Скажи спасибо, что я босиком, не понравилось бы тебе купаться с сапогами, а? Нет, не смотри на меня так, я молчать не буду, ты меня в одежде в воду затащил, после такого по-хорошему на тебя обидеться надо. Предупредил бы хоть, я штаны бы снял и сорочку, а теперь во что мне переодеваться, когда я вылезу из воды? — бард начал нагло стягивать с себя намокшую ткань и затыкаться не планировал. — В мою комнату бежать голым-босым через всю таверну? Хотя, посетители оценят. Значит, надену твою, ага. Ты куда опять под воду, мало тебе было один раз потонуть сего-о… о…