Блеск глаз (Летние ОтМетки)

      — Геральт, познакомься, это Леонард!       Геральт, только спустившийся со второго этажа таверны, где отсыпался после очень напряженного боя с навками, встал, как вкопанный, потому что его медальон затрясся в панике.       — Лютик, — прорычал он и тут же начал мысленно костерить себя, что спускаясь в общий зал на поздний завтрак (ранний ужин?) не прихватил ни меч, ни эликсиры. — Отойди от него.       Геральт потянулся к серебряному ножу, верно спрятанному в голенище сапога, и, заметив, что никуда Лютик отходить от монстра не собирается, ухватил его за плечо и рванул на себя, чтобы загородить собой.       Напротив стоял невысокий мужчина, смазливый, как аристократ, с изогнутой линией роста волос — то ли ранние залысины, то ли черт его знает. Неожиданно ведьмаку подумалось, что на месте этих "залысин" очень хорошо бы встали рога, как у суккуба.       Мужчина, на которого так остро отреагировал медальон, был странно одет: необычного кроя шелковая черная рубашка, совсем без кружев или вышивки, и с пуговицами от воротника до самого низа изделия, будто носить эту рубашку надо, как дублет. Черные кожаные штаны обтягивали ноги, и Геральт бы поклялся, что они и вполовину не такие удобные и мягкие, как его собственные, да еще и этот странный фасон: точно уж этот неизвестный монстр себе яйца натрет, если будет так расхаживать… Геральт быстро оглядывал мужчину напротив с головы до ног, делая выводы, но пока не видел ни оружия, ни намека на него. Ведьмак мазнул взглядом по его ногам, но кроме низких бордовых ботинок на шнуровке с желтой строчкой ничего не приметил.       Осмотр и оценка противника не дали никакой важной информации, зато пришло понимание, почему Лютик к нему прилип. Такой же щегол в странных шмотках, тварь знала как привлечь внимание менестреля… Значит, Лютик — цель!?       Геральт уже выставил нож вперед и сделал шаг назад, оттесняя Лютика к стенке, игнорируя удивленные взгляды селян, собравшихся в таверне.       Леонард стоял спокойно, скрестив руки на груди и вздернув черную бровь, аккуратную, как очерченную углем.       — Геральт, остынь!       Лютик предусмотрительно не выходил из-за спины Геральта, чтобы не нарваться на гнев ведьмака и чтобы тот не хватанул его за шкирку, как делал постоянно и портил бесценный гардероб поэта. Но стоять в стороне, пока его нового друга собирается покрошить на салат его старый друг, он не мог.       — Геральт, все в порядке, он демон, — взмолился Лютик и просяще положил руки Геральту на плечи.       — Демонов не существует, — процедил Геральт.       — Как минимум один точно существует, громила, — наконец подал голос Леонард и изящно зачесал волосы назад.       В волосах блеснули синие пряди.       "Какая странная шерсть", — пронеслось в голове ведьмака.       — Геральт, он дружелюбный, успокойся, он ничего плохого не задумал!       Леонард хохотнул, но покосился на нож, который ведьмак приставил поближе к его шее, поэтому примирительно поднял руки и произнес:       — Убери зубочистку. Ге-ральт?       — Геральт из Ривии, великий Белый волк собственной персоной, — зачастил Лютик, — ты о нем, несомненно слышал, ибо ваш покорный слуга разнес славу о защитнике простого люда по всему континенту и…       — Ни разу не слышал, — качнул головой Леонард.       Лютик обиженно надул губы и хмыкнул.       В общем, оружие всё-таки пришлось опустить. Как ни крути, тварь разумная, имеет, мать его, собственную личность и сознание, да и нападать не планирует. Но тот факт, что этот… демон подружился с Лютиком, покоя Геральту не давал, поэтому ведьмак усадил поэта за стол рядом с собой и подальше от Леонарда, который уже почувствовал себя, как дома: закинул одну ногу на лавку, другую подтянул коленом к груди и оперся о стену плечом.       Геральт решил, что подумает о том, что делать с неизвестной тварью, на полный желудок.       — И какое у тебя здесь задание? — почти благоговейно спросил бард и замер с пером над листком блокнота.       Он, сука, записывал каждое слово демона.       — О, у меня целый список, — пропел Леонард и вытащил из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, белый, как снег. Края бумаги были обрезаны так ровно, что ими можно было бы порезать — ведьмак был уверен.       — Так, ну что… — продолжил демон и развернул бумагу на столе, пригладив пальцами. — Два…       Лютик утащил бумагу прямо у него из-под носа и уставился на странные буквы самым блестящим взглядом из арсенала блестящих взглядов.       Весь арсенал Геральт знал и ненавидел всей душой то, как Лютик режет его без ножа этим опасным сверканием синевы.       Геральт тоже кинул взгляд на бумагу, но язык не узнал.       — Так, дважды склонить к прелюбодеянию, трижды склонить к обжорству, один раз склонить к пьянству, четыре раза склонить к гневу и пять раз склонить к зависти. Ну, списочек хороший! — продекларировал Лютик и хотел еще что-то сказать, но Геральт его перебил.       — Ты знаешь этот язык?       — Мой дорогой, я знаю почти все языки. Это латынь, и тебе стоило бы тоже ее выучить, так как каждый уважающий себя человек…       "Я точно не уважаю себя, раз позволяю тебе таскаться со мной, и тем более я не человек", — пронеслось в голове Геральта, но мысль он не озвучил.       — …правда, мне кажется, тут с окончаниями какая-то беда, вот тут точно не тот род…       — Это у вас неправильно учат, — ощетинился демон и забрал бумажку обратно.       — Ладно, наверное, ты прав, — как-то очень просто сдался Лютик.       Геральт неверяще на него уставился.       — В любом случае, — продолжил менестрель, — у меня появилась гениальная идея.       Геральт прикрыл глаза. Он знал эти "гениальные идеи" Лютика и ни одна из них обычно не была безопасной.       — О, я весь внимание, — подскочил Леонард.       — Скажи, обязательно склонять к этому всему разных людей?       — Да нет, просто одна душа вряд ли столько выдержит за раз, а у нас правило — людям вредить нельзя. Там, — демон многозначно ткнул пальцем в потолок, — и там, — демон многозначно ткнул пальцем в пол, — следят строго.       — Тот списочек, что ты мне показал, — продолжил свою мысль Лютик, — хороший план на вечер, особенно перед выходным, а у нас как раз завтра выходной, да Геральт? Да, Геральт. Не надо пытаться запугать меня выдвинутой челюстью, дорогой, однажды она у тебя просто вывалится, если продолжишь так делать. Так вот, о чем я! Леонард. Чтобы ты не бегал туда-сюда в поте лица совращая то одного, то другого, а провел вечер с нами и во всех подробностях рассказал мне о всех своих похождениях, чтобы я смог написать песню про демона, я предлагаю тебе быстренько отработать на мне. Я уверен, что моя душа это выдержит, потому что ты буквально показал мне то, что я и так бы собирался делать. Правда, завидовать мне тут особо некому… — Лютик обвел взглядом таверну и скривился. — Но ты можешь склонить меня к зависти мышцам Геральта.       — Да у тебя и свои ничего, — кинул демон и кивнул на плечи барда.       — Спасибо, — улыбнулся Лютик. — Но это же не важно для зависти, да? Ты можешь иметь десять монет, а у твоего соседа будет всего семь — и ты все равно будешь убиваться, что у тебя не семнадцать.       — А ты шаришь, — крякнул демон.       Геральт тяжело сверлил Леонарда угрожающим взглядом и, кажется, это возымело эффект. Слава всем богам…       — Но нет, — качнул головой демон. — Твоя душа не подойдет.       — Не подойдет!? У меня плохая душа!? — не на шутку обиделся Лютик и стукнул кулаком по столу. — Да у меня самая… сочная душа! Я, между прочим, мастер свободных искусств и учился в Оксенфурте, а значит, тонкость и многогранность моей души может быть воспета в балладах, и уж точно она может быть совращена на один вечерок! И уж точно я выдержу такой скромный списочек грехов, да я… да я в три раза больше и сам грешу! Без всякого совращения!       Лицо демона побледнело на слове "Оксенфурт", и дальше он, кажется, не слушал.       — Где-где учился?       — Оксенфурт! Ты не знаешь Оксенфурт!? Редания!       — Ре…?       Леонард осмотрелся, как будто впервые увидел окружение, быстро схватил листок со списком дел, пихнул в карман штанов, выскочил из-за стола, достал какой-то черный прямоугольник, потыкал в него пальцем, приложил к уху…       "Мало того, что монстр, так еще и умалишенный…", — подумал Геральт даже с каким-то оттенком жалости.       — Алло! Алло!? Бельфегор, вы куда меня закинули, мне же не сюда сегодня! Не наш же участок, это что такое? Быстро вытаскивай меня, пока пространственная ткань не лопнула! Куда? Понял!       Леонард понесся на выход и выскочил за дверь.       Лютик, ошалевший от открывшейся ему картины, тоже вскочил и побежал за ним, но улица встретила его пустотой и тишиной.       — Даже не попрощался… — прошептал Лютик и тяжело вздохнул.       Геральт вышел за ним, правда, достаточно спокойно: едва демон пропал, медальон успокоился, и чутье подсказывало Геральту, что он больше не вернется.       — Смотри, — ведьмак кивнул на что-то, поблескивающее на земле, и Лютик, отследив его взгляд, наклонился, чтобы поднять.       На земле лежал драгоценный камень, блестящий всеми оттенками от черного до ярко-красного, ограненный в форме сердца. Лютик чуть не задохнулся от восхищения, рассматривая драгоценность, которая блестела даже в сумерках. Медальон Геральта дрогнул, правда, совсем-совсем коротко: в руках Лютика рядом с камнем появился клочок бумаги.       — Приятно было познакомиться… — озвучил бард, и бумажка тут же самовозгорелась и рассеялась пеплом.       — Значит, попрощался, — хмыкнул ведьмак. — Идем, ужин стынет.       Лютик сглотнул, кивнул, еще раз посмотрел по сторонам и вернулся в таверну следом за ведьмаком.       — Как он узнал, что я обожаю красный цвет? — пробормотал Лютик, крутя драгоценный камень дьявольски идеальной огранки в руках.       Геральт сдержал усмешку и многозначительно покосился на плащ барда.       — А… — выдохнул он и кивнул. — Хотя, я бы предпочел желтый, это мой любимый цвет.       — Желтый — твой любимый цвет? — переспросил Геральт и сам не понял, почему.       Лютик так мало рассказывал о себе, что даже такая крохотная деталь представила интерес.       "Конечно, он же назвался в честь… цветов-лютиков. Конечно, желтый его любимый цвет, это же очевидно", — ведьмак мысленно стукнул себя по лбу.       — Конечно, это же цвет твоих глаз! — легкомысленно кинул Лютик перед тем, как скрыться в толпе, чтобы найти владельца таверны и попросить нагреть им воды на ванну по просьбе Геральта.       Геральт еще пару секунд ошарашенно смотрел ему в спину, но решив, что подумает об этом потом, приступил к еде.