***
Мирабель казалось что все сумки которые были в доме ушли на то, чтобы запаковать ее вещи. Было довольно непривычно видеть свою полупустую комнату. Мятная сумка из прошлого с письмами была заброшена от греха подальше за шкаф. Не дай бог мама или, что еще хуже, папа откопают их и не поздоровится не только ей, но и Бруно. В основном Бруно. Ей не верилось что она уезжает. Никто за все 50 лет существования Энканто не уезжал. Девушке казалось, что это просто затянувшийся сон, но кончаться он не собирался. Матушка монотонно перебирала ее шкаф и вдруг она найдя какую-то маленькую вещицу, приложила руку к губам. Девушка подбежала к ней, подумав что она случайно укололась оставленной по рассеянности в одной из сумок. В ее руках был маленький отрезок ткани с вышитым цветочком и надписью "para La querida mamá". Ни надпись, ни цветочек особым изяществом не отличались, но мама прижала кусочек ткани к себе с такой теплотой и любовью, что могло показаться, что это самая дорогая и искусная вышивка в мире. - Это твоя первая вышивка... - с улыбкой прояснила ситуацию матушка. - Я так боялась, что потеряла ее безвозвратно... Мирабель села с ней рядом и обняла. - Говорила я маме, что это не самая хорошая идея... - женщина прижимала младшую дочь к себе. - Ты ведь совсем еще малышка... Можно же было отправить тебя с Камило. Но меня никто не послушал... С каждым словом на ее сердце оставался невесомый шрамик. Ведь не было еще дня, когда мама не обняла ее, когда папа не потрепал ее по макушке. Не было еще дня, когда она не проснулась в своей комнате от лучиков солнца, впущенных Каситой. И от этого становилось тоскливо на душе.***
Много воды утекло с того разговора, и вот уже Мирабель стоит на пороге своей комнаты с пожитками. Среди огромного количества одежды и инструментов с книгами, запрятаны письма Бруно. А самого автора нигде нет. Девушка волнуется. - Ты уже такая взрослая, доченька… - Мама приобнимала дочь за плечо. Взгляд скользил по родственникам, скопившимся в патио. Над тетей Пепой летает темная тучка, которая только благодаря стараниям tio Феликса не обрушивает свою печаль на присутствующих. Самым печальным кажется Антонио, который сжимает в ручках плюшевого ягуара. Нижняя губа Луизы слегка подрагивает, когда слышится, как к вилле подъезжает машина интерната. Да, бабушка пристроила младшую внучку в элитное учебное заведение. Деньги появились после того как наичистейшие продукты из Энканто начали продавать в городах. Также очень хорошо продавались изделия местных торговцев. Работу семьи щедро оплачивали и поэтому у абуэлы были накопления, которые ушли на обучение Миры. Девушка твердо спускается по ступеням к семье. Даже вечно веселый Камило был опечален отъездом дражайшей кузины. Луиза уже рыдала на плече отца, а рядом пристроилась Иса. Кроме семьи на ее проводах присутствовала Ари. Черная машина блестела под горячим колумбийским солнцем, на боковине красовалась эмблема ее школы. Для девушки это было самое удручающее зрелище. И его нет. - Пора. – строго сказала бабушка. Все собрались около входа в машину. - Где tio Бруно? – Она растеряно смотрела по сторонам выискивая любимого. - Он скоро придет, я в этом уверена. – Джульетта гладила дочь по плечам, стараясь успокоить. Около ног родителей стоял Антонио. Он чуть ли не плакал, смотря на Миру. - Тонито, - она присела на корточки и раскинула руки для объятий, в которые сразу же вбежал младший кузен. – я тоже буду сильно скучать, котенок… - Ты скоро вернешься? – мальчик уже плакал. - Скоро, лучик. – Она подошла к Камило и Долорес. Те обняли ее со всей теплотой. Когда она отстранилась, Долорес тут же начала плакать на плече Мариано. Камило даже пустил скупую мужскую слезу. - Я буду скучать…- Он почесал затылок прежде чем снова обнять кузину. Тетя Пепа и дядя Феликс так же обняли ее, после чего тучка над головой тетушки дала себе волю. Окутав легким флером цветов, слегка заплаканная Иса прижалась к младшей сестре. Сразу же ее обняла и Луиза. - Тебе обязательно уезжать? – старшая вытирала слезы со своих глаз. Мира лишь молчаливо кивнула. Мама с папой стояли прямо около машины, смотря то ли с гордостью, то ли с горечью, а может быть, это было все вместе. Ари все также как и раньше одними губами произносит. - Удачи, mi sol… - Мирабу, мы всегда будем рядом. – Августин еле сдерживал слезы. – Ты сама лучшая для нас, помни это. Мама держала таинственный конверт в руках, а дядя все не приходил. - Он просил передать если опоздает… - Она протянула его дочери. – Открой когда будешь ехать… - Передай ему, что я его очень ценю. – Это было кодовое слово. Для Миры и Бруно слово «ценю» уже стало синонимом слова «люблю». - Хорошо. – Матушка поджала губы и по ее щеке пробежала слеза. - Нужно выезжать, - Альма положила руку на плечо дочери. Девушка села в салон со слезами на глазах и, теребя в руках конверт, смотрела в окно. Она долго всех их не увидит. Водитель завел машину. Картинки за окном стали сменяться и вскоре ни Каситы, ни семьи не было видно. Она не попрощалась с Бруно. Раскрыв бумагу за разломанной горой она прочла его. «Mi Mariposita, Мы скоро увидимся, обещаю. Не плачь, любимая, прошу тебя.Навеки твой,
Бруно Мадригаль.»
На листке появились две соленые капли, но больше их не появлялось.Кто-то или что-то постучало сзади нее и машина резко остановилась.