Лабиринты и лестницы

История стала мне ненавистна. Я убегала в свою комнату прямо перед уроком у профессора Мадригаля. Я не хотела его слышать, видеть, даже чувствовать его присутствие в комнате. Как хотелось просто исключить саму возможность пересечения наших взглядов… Мне было больно и тошно, не то от того что все риски ради него оказались напрасны и игра не стоила никаких свеч, не то от мысли о той с кем он ей изменил. Директриса Торрес. Она была чем-то похожа на tia Пепу. И на бабушку. Она была куда старше меня. Понятно почему он ее выбрал. Я сидела в комнате, свернувшись калачиком внизу стенки. Иногда хныкала, жалела себя, старалась не думать о Бруно. Но не получалось. Сердце с каждым стуком все больше твердило и ныло, что сильно скучает по нему, что хочет снова очутиться в его объятиях, почувствовать тепло и родной запах.  Вдруг дверь распахивается, чуть ли не срываясь с петель, и в нее влетает Айлин. – Ну что, коза, допрыгалась? Грозный голос за дверью был очень знакомым. Это были братья Айлин. Сама же девушка была заплаканная и растрепанная. Она металась по комнате, стараясь найти место, чтобы спрятаться.  – Нет, нет, нет, нет, – Айлин барабанила кулаками по стеклу, – я не хочу… Двери снова открылись, и передо мной предстали несколько парней. Самого старшего – Мануэля – я узнала сразу. Печальный взгляд чёрных глаз упал на младшую сестру. Он видел ее впервые с той ночи. – Мануэль… – Айлин шептала, неотрывно глядя на брата.  – Айлин, собирай вещи. Машина уже ждёт. Ты едешь домой.  – А если я не хочу… – почти безвольно опустив глаза промолвила она. Для Мануэля преодолеть комнату за несколько шагов было не проблемой. Он взял ее за руку, посмотрел в глаза и что-то сказал. Будто по велению волшебной палочки, Айлин спокойно пошла за ним.  – Мануэль, – произнесла она с мольбой в глазах, – дай мне с подругой попрощаться. Понимающе кивнув, Мануэль вышел из комнаты прихватив несколько братьев с собой. Они же и унесли вещи Айлин.  – Я буду очень скучать, – сказала она и обняла меня, – я очень рада что ты стала моей соседкой, – после она поднесла свои губы к моему уху, – я обязательно сбегу, передай Крису, что я его очень люблю. На последней фразе она плакала. Хныкала у меня на плече, а я только и могла, что беззвучно плакать и обнимать ее. Но вдруг я почувствовала что-то холодное около своего виска. – Айлин, ты же понимаешь, что нам нельзя оставлять свидетелей, – один из братьев направлял мне в голову пистолет.  Перед глазами пронеслась вся жизнь. Осознание того, насколько близка я к смерти, ранило чуть ли не глубже чем нож. Я так и не поговорила с ним. Я больше не увижу родственников. Я больше не увижу небо. – Я все еще член клана, Рамон. А близких члена клана трогать запрещено, - Айлин говорила твердо и безапелляционно, - Ты ведь знаешь правила. И тем более нам не нужно оставлять тело.  Грозно он глянул на меня и убрал оружие. Я с трудом выдохнула.  Айлин резко взяли за запястье, но она быстро выхватила его.  – Если ты так обращаешься со своей девушкой, то со мной так не надо, – Айлин пронзила его испепеляющим взглядом, – я могу и каблуком по яйцам заехать. И даже не дрогну, представь?  Гордой походкой она вышла. Прозвенел звонок с истории. Сейчас философия. Нужно взять журнал. – Добрый обед всем голодающим! – Крис зашел в кабинет в приподнятом настроении, –мы сейчас с сеньором Мадригалем такие вкусные суши заказали, – вся группа посмотрела на преподавателя с ноткой зависти. Обеденный перерыв был только после философии, – да ладно вам! Все мы тут  периодически голодаем. Но, дабы вы не сидели весь урок с кислыми лицами, проведём небольшую проверку. Итак, на прошлом занятии мы с вами разбирали тему чувственного познания. Кто мне вкратце ее расскажет, того ожидает небольшой презент.  Вся группа застыла в томительном ожидании поднятой руки. Но ни одна не поднималась. Никто особо не учил философию. – Лес рук… Не знаю даже, кого спросить… – ловким движением руки она достал телефон и что-то напечатал, – отвечать будет номер двадцать два, Мирабель. – Чувственное познание базируется на органах чувств человека, – начала я, рассматривая портрет Канта, – это зрение, слух, обоняние, вкус и тактильные ощущения.Так же оно разделяется на ощущения, восприятие и представление. Ощущение это отражение отдельных свойств и качеств предметов, восприятие - целостный образ, который действует на органы чувств, представление - чувственное отражение предметов и явлений сохраняются в сознании, позволяя мысленно их воспроизводить. Все. – Мадригаль, как всегда на высшем уровне, – Крис достал телефон и набрал номер, – Приготовь тот сет роллов, который мы не съели. Да, который с Филадельфией. Да, который в подарок к заказу положили. Да не съедим мы его, в третий раз повторяю. Все, спасибо, – он уложил телефон в карман и обратился ко мне, – останься после урока.  Кое-как досидев до конца, я сразу метанолами к Крису. Но когда все ушли он запер дверь и сказал: – Выходи. Из кабинета Криса вышел Бруно. Его вид можно было бы назвать измученным, но это было слабо сказано. Под глазами были почти черные синяки, на лбу, в уголках глаз появились морщинки. Но самое заметное – несколько абсолютно седых прядей в черных волосах. – Мира… – хриплым голосом говорит он, – я понимаю, я провинился. Но я прошу тебя. Дай мне свою руку.  – Зачем? – я продемонстрировала все свои неприязнь ко всей этой ситуации.  – Пожалуйста, – в голосе слышалась лишь отчаянная мольба. Протянув руку, я не поняла как оказалась в его объятиях.  – Отпусти! – когда я вырвалась я увидела его совсем другим. – Так я и думал.  – Что ты думал? – возмущенно воскликнула я. – То, что ты сделала скачок во времени повлияло на твою магию, – он обрадовался своей же мысли, – а я, как тот, кто проводил ритуал, и так же как тот кто больше всего с тобой контактировал в том времени, подвержен действию магии!  – То есть?  – Контактируя с тобой я прихожу к тому состоянию, когда ты впервые меня коснулась.  – Ты просто лжешь! – Вскрикнула я, – я уже тебе не могу верить! Ты ждал тридцать три года, говорил, что ты меня любишь! Но после изменил мне с Торрес! Как мне тебе теперь тебе верить. Прекрати этот цирк, tio! Как только смысл сказанного сгоряча дошёл до моих ушей, я поняла свою ошибку. В кабинете все еще был Крис.  – К-как ты его назвала? – ошарашенный Крис смотрел на нас по очереди, – Какая магия? Какие тридцать три года? О чем вы говорите?  Бруно лишь рассмеялся, прикрыв глаза рукой. Черт, черт, черт, я сдала нас с поличным! – Рассказывай, mi amor, раз уж начала, – усмехнулся Бруно, – у тебя это неплохо выходит.  – Не издевайся! – огрызнулась я, поворачиваясь к Крису, – то место, откуда мы приехали есть магия. Моя старшая сестра может выращивать цветы силой мысли, а моя тетя – управлять погодой силой своих эмоций. Бруно также имеет дар. Он умеет предсказывать будущее, а также перемещать людей во времени, – по непонятному выражению лица Криса  – Я перенес ее во времена своей юности. Там она стала любовью всей моей жизни. Мы скрываем свои отношения от всех ведь… – Я его племянница. – Я ее дядя.  Последнюю фразу мы сказали одновременно. Ожидая реакции Криса, мы молчали. Гробовая тишина прервалась высказыванием Криса. – А причём тут Торрес?  Мы с Бруно смутились. Как это он не начал читать нотации? – Что вы так смотрите? – Спросил он, протягивая мне суши, – У меня родители являются друг другу дядей и племянницей. Для меня это привычно. Так что Торрес? Ещё с минуту мне нужно было подумать. Чего как, а такой реакции я явно не ожидала. – Позже скажу.  – Крис, – обратилась я к философу. – Ась? Кстати, где Айлин пропадает?  – Ее вернули домой, прямо перед твоим уроком. Неприметная кружка в руках Гарсиа тут же выскользнула у него из рук. Осколки разлетелись по всему полу. – Что?… – радость потихоньку покидала его, словно ее кто-то выкачивал, – К-как? Когда!?!  – Маноло приехал и забрал ее, – тихо сказала я, – она просила передать тебе, что она тебя очень любит.  – Кто ее сдал??? – прокричал Крис.  Бруно отвел взгляд куда-то в сторону.  – Не важно, – он облокотился на стол, о чем-то думая, – Мира, ешь суши, стухнут - отравишься.  Через некоторое время поедания суши и бесконечного брожения Кристофера по кабинету, он сказал. – Мне кажется, что мне нужно ещё раз наведаться к семейству Маркес.