Всему виною лёд

— Я придумала! Мама влетела, как всегда, неожиданно, полная эмоций и идей. Эстелла никогда не любила в ней этого качества, а сейчас тем более. Сбитая с порции очередных патетических мыслей о судьбе человека, о жизни и смерти, Эстелла посмотрела на мать с холодом и раздражением. — Ну что ещё? — потянула она лениво. — Лежишь тут у меня такая зелёная. Дай хоть окно открою, проветрю. — Не надо, — поморщившись от внезапной боли в ноге, ответила Эстелла. — Надо, — уверенно ответила мать и открыла окно, впуская уличный шум и тёплый весенний воздух. Эстелла лишь тяжело вздохнула. Едва она заглушила боль, стараясь избегать любых колыханий в своём замершем ледяном мире, как опять эта взрывная эмоциональная бомба по имени мать разнесла его к чертям. Эстелла уже представила, как после ухода матери будет болеть голова и никакие болеутоляюще не смогут унять зудящей и скребущей тоски. — Ну так вот я придумала, — снова повторила раскрасневшаяся Кэтрин. — Будешь дизайнером спортивных костюмов для фигуристов. — Мама! — А что, доча? Ты же все свои наряды сама придумала! Я их шила. Да шили мы с тобой по бедности своей, но ведь голь на выдумки хитра — это ты знаешь. Кто лучше тебя знает какими должны быть костюмы для катания? Да никто! Все эти утяжки, чтобы не мешало езде… — Мама! — Что? — Я не буду это делать! — Почему? Эстелла отвернулась к окну, чтобы мать не увидела блеснувших в покрасневших глазах слёз. — Как ты себе это видишь? Я буду шить для тех, с кем раньше соревновалась. Они будут получать медали и смотреть на меня, как на что-то убогое? — Девочка моя, — мама ласково прижала к груди голову ребёнка. — Я понимаю как тебе сейчас тяжело. Прости, может это я преждевременно, но подумай над этим. Ты же у меня такая молодец, такая талантливая. Помнишь, как все девочки завидовали тебе? Покупали себе наряды втридорога, а они всё равно смотрелись хуже, чем твои. Эстелла хмыкнула носом и утёрла слёзы, улыбнувшись. — Ладно мам. Я подумаю. — Ну вот и славно, мой сладенький пончик, — мама пощекотала дочку по животу, отчего Эстелла рассмеялась. — Мам, ну прекращай, хаха! — Нет, не прекращу. Съем такую хорошенькую булочку! — Хаха, мам! — Ну ладно, ладно. Вот ты улыбаешься и мне легче. — Хорошо. С уходом матери Эстелла снова погрузилась в тёмные мысли. Принять себя в новом качестве было непросто. Но стать модельером было лучше, чем оставаться жующим сопли никем. А фантазия у девушки действительно работала как надо. На соревнованиях всегда равно обсуждали как технику катания, так и платья Эстеллы Миллер. Конечно, шила их мама Кэтрин, но освоить технику пошива костюмов Эстелле виделось не таким сложным делом, после освоения такой непростой профессии как фигурист.