Палитра

Они не разговаривали до следующего дня. Дазай понятия не имел, что произошло, но после того, как он назвал его именем из своего сна, нарисованный исчез из виду. Сам художник хотел разобраться со всем происходящим, но сперва нужно было поговорить с яростной соседкой. Как оказалось, его картину мог слышать не только он, или же это была одноразовая акция, на данный момент узнать было невозможно. -- Что у вас тут происходит! Еще двенадцати нет, а вы устроили невесть что! -- женщина, что ходила в халате и бигудями на голове, напоминала типичную сварливую особу из разных западных фильмов и сериалов. Правда, если бы это был ужастик, эту личность убили бы на первых минутах. -- Простите, просто произошла небольшая ошибка в технике. Купил тут одну... -- Да мне плевать на то, что ты тут купил! Главное не устраивай шум, здесь не только твоя квартира находится, молодой человек! Переубедить таких людей пустая трата времени и нервов, так что в таком случае нужно подождать, пока запал закончится и не пытаться вставить слово. Как предсказывал Дазай, выплеснув на него свое негодования и пробурчав, что в этом доме не найти покоя, ушла к себе, закрывавшись на минимум пятью замками. Ну у каждого свои тараканы в голове. Внутри было так же тихо, а его друг не вернулся на свое место. Стало интересно, где он сейчас находится и почему это не отображается на холсте. На этот раз после рисования его тело ощущало себя еще хуже и в голове был шум, казалось, что скоро у него она может разболеться. Но как бы плохо не было твоему организму, нужно кое-что уточнить у одной госпожи, которая не рассказала ему о такой важной детали, как видения. Ее номер телефона, который слава всем богам не затерялся, нашелся в кармане плаща. Массируя висок, чтобы хоть как-то облегчить подступающую боль, Осаму набрал на своем телефона написанные цифры и нажал на вызов. Гудки точным ритмом раздавались через динамик, этот звук неприятно отдавался по ушам и, решив выйти на улицу, чтобы и подышать свежим воздухом, и обезопасить себя от подслушивания среди соседей. На небе, как по настроению, появились тучи и своим медленным ходом закрывали солнце по очереди. От ветра, что тоже присутствовал, стало легче дышать и боль отступала, давая проясниться мыслям. -- Дом Озаки, чем могу помочь? – трубку взяла та маленькая девочка, которая и отдала ему бумажку. Он узнал ее по-тихому и немного медленному тембру голоса. -- Это Осаму Дазай, я звоню Кое-сан. -- Подождите минуту. Из динамика послышались торопливые удаляющиеся шаги, а через минуты две Дазай услышал размеренный цокот деревянных гэта. Вскоре в трубке раздался четкий женский голоса. -- Я ждала вашего звонка. -- У меня появились несколько вопросов по поводу картины, -- дабы не привлекать внимание, Осаму отошел в то место, где недавно разговаривал со своим бывшим преподавателем. Немного подумав, Дазай решил в скором времени приобрести другой телефон и сим карту. А то вдруг его отец опустился до просушки телефонов. – Сегодня случилось кое-что странное. Меня будто засосало в чьи-то воспоминания, и я… -- И ты увидел рыжеволосого мальчика. -- Да. Что это значит? – мистикой молодой человек никогда не увлекался, да и верил в доказанные факты, что может для некоторых не вязаться с его профессией, но это так. Призраки, вампиры, ведьмы лишь плод воображения людей, которым наскучила повседневная жизнь. Но все рушится когда-нибудь, особенно когда тебе приносят говорящую картину. В таком случае или сразу отправиться в больницу с жалобами на галлюцинации, или же в его случае узнать все от того, кто был непосредственно с таким связан. -- Точно сказать не могу, но думается мне, что это воспоминания этого юноши. Рисуя его мы как-бы рассматриваем его жизнь. Но как я поняла случается это не часто, лишь в тот момент, когда на холсте появляется черное пятно, похожее на маленькое облако. -- Вы понятия не имеете, что это за пятно. -- К сожалению… я пыталась расспросить его о нем, но в ответ получала лишь грубое «Не твое дело». Я так и не узнала, как его зовут. -- Что именно вы видели? – он не был уверен, что воспоминания у все были одинаковыми. Раз ему удалось услышать имя своего гостя, а Кое не смогла. -- Старую церковь. Много детей. Кажется, это был детский приют. Лиц не было видно, лишь у одного, но очень мутно. Они что-то говорили на перебой, но голосов я не смогла услышать. Я каждый раз находилась именно там. Обдумав слова своего информатора, Дазай понял, что был в похожем месте. Значит ли это, что на портрете был изображен воспитанник приюта. -- Дазай-кун, я очень надеюсь, что ты сможешь выполнить его желание, потому что я оказалась слаба. -- Я тоже на это надеюсь. Звонок завершился, а внутри поселилось беспокойство. Ему удалось узнать имя своей работы, а также от куда он. Теперь нужно понять, что это за черное пятно. По законам такого жанра именно оно не дает всем художникам закончить картину, забирая их жизненные силы. Это зло, которое поселилось там и отравляет своим присутствием всех. И приспичило Мори-сану отправить ее именно к нему. У Осаму и так жизнь не сахар, а тут кислый лимон. У него в запасе минимум четыре дня прежде чем к нему в дверь постучится очень солидная дама с косой. Ничего сложного. Каждый день с таким сталкивался. Поправив свое пальто, молодой человек отправился прогуляться по парку, приводя свои мыли в порядок. Обратно в квартиру не хотелось совсем. Там тишина, от которой в последнее время становилось не по себе. Может быть все дело в том, что теперь он не один. Пройдя вглубь парка, где вовсю бегали дети, играя со своими родителями, в памяти всплывали момент его детства, когда мама просила не убегать далеко и придерживала свою шляпку. Вокруг песок и море. Они наслаждаются летним отпуском далеко от шумных городов. В метрах пятьсот стоит домик, в котором они остановились. Дазай собирает ракушки и бегает к матери, чтобы показать их. Потом его кусает противный краб, потому что один маленький мальчик нарушил его спокойное времяпровождение. А Осаму плача, жалуется на него своему дорогому человеку. Из всего этого его вывел резкий удар по животу. Коньячные глаза опустились и заметили девочку, что испугавшись озиралась по сторонам, а после того, как поняла, что случилось посмотрела на взрослого дядю и поклонившись убежала. Дазай хотел сказать, что все в порядке, но не успел, ведь ее глаза привлекли внимание. Голубые. Такие яркие, могли посоперничать с самим небом, если бы могли. Они так подходили к ее черным волосам. Ребенок убежал, а ему ничего не оставалось кроме, как продолжить дальше бродить по узкой дороге вдоль деревьев. Сколько прошло времени, он уже не помнил. Увидев винный магазин, ему захотелось вновь утопиться в этом жгучем напитке, что выбивал из его головы все что там было. Потакать своим примитивным желаниям, Дазай уже привык, поэтому ноги сами повели к стеклянной двери с надписью «открыто». Молодая девушка, поправив свой бейджик, спокойно подошла к нему с примитивным и уже задолжавшим ее саму вопросом. «Чем могу помочь?». Вот серьезно, разве люди заходят в винный магазин за одеждой или продуктами. Конечно многие скажут, что не все покупатели понимают какую марку или сорт вина брать, но Дазая раздражали такие люди. Осаму покачал головой и отправился к дальним стеллажам, рассматривая надписи. Здесь не были изысканные и редкие бутылки, так что для данного события подошло белое полусладкое. Расплатившись парень вышел и увидел, что сумерки опустились на город и вскоре ночь захватит незащищенную территорию. В такое время суток было опасно расхаживать в нетрезвом виде. Поэтому пришлось вернуться в свою обитель и, не обращая внимание на то, что картина снова изменилась и перенесла своего обитателя в цветную спальню, прошел в свою комнату. Нарисованный лежал на кровати и видел уже десятый сон. Скинув прямо на пол плащ и на ходу откупорив бутылку, хозяин квартиры чувствовал себя заядлым алкоголиком, но не мог ничего поделать. Неожиданные воспоминания о матери пробуждали в нем горечь, которая ощущалась на языке и заставляла содрогаться всем телом, а алкоголь смывал её. -- За тебя мама, -- побормотав тихие слова, он выпил с горла. Жидкость, как лава, отправилась к его внутренним органам и, как нерадивый родственник, начала поднимать шум. Желудок, чувствуя себя преданным, жалобно заурчал и заплакал крокодильими слезами. Жаль, что своего хозяина этим не переубедишь и глоток за глотком уставший организм погружался в сладостную пелену. ********* Счастье пьющего – это то, что он ничего не помнит о прошлой ночи или же дня, смотря, когда началась гулянка. Проклятье пьяного – это похмелье, что присутствует при пробуждении. В такие моменты не хватает доброго друга, что поставит на тумбочку таблетку аспирина и водички, много водички. Вот и Дазай жалел, что не имеет такого человека проснувшись с головной болью и нащупав рядом с собой опустевший минибар, видимо одной бутылкой не обошлось. -- Как же хреново, -- простонал парень, убирая челку с глаз и смотря на потолок. Двигаться совсем не хотелось, казалось, что если он повернет голову, она оторвется или расколется на мелкие кусочки, врезаясь еще глубже в мягкий бесформенный мозг. Осаму впервые начал сомневаться в своих умственных способностях. Встать все-таки пришлось, ведь утренние времяпровождение в ванной было запланировано его мочевым пузырем, который держался из последних сил, дабы защитить ни в чем неповинную простынь на кровати. Она слишком молода и не должка испытывать такое унижение. Ощутив героический настрой своей нижней части, Осаму, придерживая больную конечность, отправился в обитель кафеля. Осиливая всю сложную дорогу до цели, Дазай опять не заметил изменения на холсте и осуждающий взгляд. Так что когда опорожнение прошло успешно, а в аптечке найдена заветная благословенная таблетка, которая прояснила туман и успокоила маленьких гномиков с молотками, Дазай ставил все свои деньги, что именно они поселились внутри черепной коробки, он отправился в обитель еды. Для того, чтобы закончить восстановления после бурной деятельности, парень заварил кофе и, вдыхая его изумительный терпкий аромат, блаженно улыбался. -- Как голова? -- Отлично, -- пробормотал хозяин квартиры, попивая горячий напиток, понимая только сейчас, что с ним снова заговорил таинственный сосед. – Чуя! Наконец-то, ты вышел из своего укрытия! Он был так рад, что чуть не разлил на пол черный напиток. Дазай подбежал к мольберту и тут же остановился, увидев осуждение на лице нарисованного, утратив уверенность, парень присел на стул и, как нешкодливый щенок, состроил невинные глазки. -- Кто дал разрешения, так меня называть? – нарисованный выгнул одну бровь и, сидя на большом диване, перекинул одну ногу на другую. – Откуда такая уверенность, что это мое имя? -- Можешь вредничать сколько хочешь, но я знаю правду. Чуя, можно нарисовать твои волосы? Такой внезапный вопрос явно застал юношу врасплох. Начался четвертый день их сожительства и художник только сейчас решился на свою основную работу. Чуя пожал плечами и, распустив небольшой хвостик сзади, расправил свои волосы. Они достигали его плеч и за небольшим количеством локонов спереди было не заметно, что юноша их завязывает в хвост. Он сел прямо и прикрыл глаза. Увидев такую готовность, Дазай начал смешивать краски, чтобы получился рыжий цвет, как в том видении. Тонкой кистью он провел первый мазок и, чувствуя больше волнение, чем усталость, провел еще раз. Макушка нарисованного с каждым разом становилась цветной и когда вид спереди был закончен, Осаму понял, как все должно выглядеть. Вся картина сложилась в голове, но все было не так просто. Это отличалось от окрашивания мебели и фона. Когда все локоны стали ярко-рыжего цвета, Дазай понял, что больше не может поднять кисть, его руки дрожали так быстро, что ничего не могли удержать. -- Почему? Я ведь только покрасил твои волосы. -- Это и отличает меня от всего остального. Для того чтобы краска осталась на мне, ты должен потратить намного больше сил и части своей души. -- И к концу, я останусь без нее. -- А ты думаешь, почему они умирали. Я никого не трогал, только в редких случаях. Но если ты сможешь продержаться, то я верну все до последней капли. Чуя взял в руки локон и начал осматривать работу, в глазах появились небольшие крапинки и благодарность. Каждый раз, он чувствовал себя снова обретенным. Когда они угадывали правильно цвета и рисовали, юноша снова ощущал полноценность себя. Посмотрев на дрожащие руки, виноватый вздох остановился в горле. -- Не пей больше, -- завязав волосы в хвост, нарисованный отвернулся, чтобы не видеть удивление и хитрую улыбку на лице этого мешка с костями. И это было правда. -- Ты беспокоишься обо мне. Как мило с твоей стороны, -- Дазай подсел ближе, рассматривая выражение лица своего друга. -- Да кто о тебе заботиться. Просто мне не нравится запах алкоголя. А ты провонял тут везде, еще и закрыть меня забыл. Не боишься, что я замерзну или потускнею. Я все еще сомневаюсь, что это твоя профессия. -- Хорошо. Больше ни капли в рот не возьму. Все равно вчера все запасы закончились. Уняв немного тремор, хозяин квартиры прикрыл глаза. Как же хотелось отдохнуть. От чего? Да от всего. У него возникло острое желание уехать на море, туда где проводил свои каникулы. От фантазии его отвлек мерзкий писк телефона, который нашелся на полу возле входа в спальню. Обычный спам о том, что Дазай может выиграть большую сумму денег, если сейчас отправит нужное сообщение. На такое лишь малолетний ребенок только поведется, так что отключив уведомления, в последующие часы он не заметит «Завтра я приеду к тебе, сын». Осаму будет совсем не готов к его приезду. ***** -- Мне скучно! – раздался громкий хрустящий голос, когда Дазай решил очистить свое тело и постоять под водопадом теплой водички в душе. И все проходило замечательно до этого момента. Поняв, что этот рыжий не отвяжется от него парень выключил кран, он потянулся за полотенцем и, завязав его на талии, вышел из ванны. Его сосед уже находился на кровати, дверь была плотно закрыта и даже подставлен стул, для чего именно Осаму так и не понял. -- Ну что тебе? -- Давай поиграем. У тебя дома безумно скучно. -- Я не игровой центр, если не заметил, -- схватив из шкафа второе полотенце, он начал вытирать голову, чтобы с волос не падали капли. Не хотелось услышать причитания о том, как он может пачкать великое произведение искусство. Такими словами этот портрет напоминал его одноклассника – Эдогаву Рампо. Тот всегда говорил, что станет великим детективом. Для него не составляло труда назвать преступника в любом детективном произведении, прочитав начало. Осаму было все равно на него, но вот другие раздражались от каждого его высказывания об отсталых умственных способностях. Может поэтому они дружили когда-то. После выпуска каждый ушел своей дорогой и больше они не созванивались. Сейчас хотелось позвать Рампо и оставить этих двоих вдвоем и посмотреть, кто из них кого убедит в своем статусе. От представления этого диалога, он рассмеялся. -- Что смешного? Я хочу играть! -- Ты, как маленький ребенок. Сколько тебе лет? – этот вопрос вылетел случайно, но стало действительно интересно какого возраста был его собеседник. Но Чуя решил игнорировать его. На самом деле, точно сказать он не мог. Внешне больше шестнадцати не дашь, но самой картине было больше ста, так что относительно юноша был старше любого из в мире живущих. -- Не твое дело. Давай играть. -- Ты других тоже доставал своими капризами. -- Не спрашивай меня о них. Каждый был хорош по-своему, но недостаток был в том, что они все боялись. От этого было неинтересно. А ты другое дело. В тебе не чувствуется страх. Ты как будто или не веришь в меня, или же хочешь умереть. -- В каком-то смысле ты прав, -- откинув полотенце и придвинув к себе свои инструменты, Дазай заинтересовано посмотрел на юношу. – Ну, во что будем играть? Серьезно задумавшись над вопросом, Чуя начал прокручивать в голове разные идеи. Вдруг что-то вспомнив, юноша начал рыться в тумбочке и вытаскивать разные принадлежности: перо, заколку виде бабочки, ракушку, цветок, блокнот, мешочек с семенами. Хозяин квартиры явно недоумевал, увидев все эти вещи, разложенные на красном пледе перед ним. Картина немного изменилась и теперь кровать находилась ближе, чем раньше. Тумбочка и дверь совсем пропали с зоны видимости. -- И, что это? -- Я давно их не вытаскивал, так что они немного потускнели, -- юноша протер все разложенные предметы и только после этого, Осаму понял, что на них вправду была краска, но такая тусклая, что можно было не заметить. – Они со мной здесь с самого начала. И только эти предметы имели цвета. Но ты только никому не говори, хорошо? Это наш секрет. Чуя выглядел так взволнованно, будто рассказывал ему самую сокровенную тайну, так что Дазай лишь кивнул на его вопрос, не отваживаясь произнести и слова. -- Если ты не против, я могу освежить на них краски, -- Осаму считал, что это просто благородный поступок, но … он сам не мог себя понять. -- Хорошо, а потом поиграем, -- рыжеволосый отодвинулся и внимательно следил, чтобы этот нерадивый художник случайно не испортил ценные ему вещи. Все прошло благополучно и вскоре каждый предмет принял свой цвет. -- Так, а теперь рассказывай правила. -- Все очень просто. Я прячу одну или несколько вещей, могу даже поменять цвета, а ты должен угадать, какие именно. Если ответишь правильно, то в конце получишь награду. -- Это слишком легко, -- Осаму пальцем провел по всем предметам, ощущая, что краска застыла мгновенно. Еще одна способность этой картины. – Предметов не так уж много, а цвета запомнить раз плюнуть. -- Ты так говоришь, потому что боишься проиграть, -- юноша начал собирать свои драгоценности, обиженно смотря на собеседника, который недооценил его старания. Совсем уже. Как можно такое говорить ему. -- Хорошо, давай сделаем так, только не обижайся, когда тебе придется мне отдавать приз. Чуя не обижался, каждый раз пряча под плед, то перо, то цветок, и когда Дазай угадывал, что бабочка было серебренного цвета, а не зеленая. Им было весело, если нарисованный решался серенький мешочек с семенами поставить на голову и вот тогда Осаму чуть не проиграл сосредоточившись на лежащих перед ним предметах. Прошел час и вот уже большая стрелка показывает восемь вечера. Дазай уже предугадывал, все последующее ходы соседа, на что рыжик злился и надувал щеки. -- Все! Ты выиграл! – взмахнув руками, Чуя собрал все в охапку и снова положил в тумбочку. -- Так и каким будет мой приз, о великое произведение искусства? – художник, поняв, что на этом все решил все-таки переодеться. Пока он переодевался, на холсте произошли видимые изменения. Юноша отодвинул стул и застелил кровать, поправил свечу. -- Потом. Уже поздно. Закрой меня брезентом, я спать хочу. -- Как пожелаете, -- Дазай прикрыл портрет тканью и, посмотрев на время отправился на кухню, пополнять запасы своего организма пищей. Желудок уже надумывался отправиться к профессиональному психологу, чтобы вылечить свои душевные страдания. Столько стресса из всех испытывает, наверное, только печень. Они как друзья поддерживают друг друга как могут, но вряд ли сломанные жизни у обоих смогут хорошо повлиять на их общение. Так что, когда желудок почувствовал, как внутрь начинается опускаться еда очень обрадовался и начал выпускать желудочный сок. Он встречал такие дни как новый год или день рождение за последний год, так что на глаза появились бы слезы, если бы они были. Когда примирительный подарок был отправлен внутренним органа, Осаму вышел из кухни и увидел на полу неизвестный ему предмет, но очень знакомый. Подойдя ближе, он обнаружил, что это та заколка, которая была на картине. Улыбнувшись, Дазай поднял ее, рассматривая со всех сторон. Она была настоящей, сделанной из серебра и железа, внутри были вырезаны узоры, как на бабочках семейства морфо. На ощупь чувствовался холод металла. -- Спасибо.