***
Скарамучча встал незадолго до обеда. Яэ Мико не любила завтракать одной — Эи и Макото уходили на работу в восемь, оставался дома только сын подруги. Поэтому она растолкала его в одиннадцать, пихая в бок и причитая: — Давай, Куни, подъëм! Твой дружок — Кадзуха, да? — уже, наверное, давно встал. — Конечно, ему же в униве-ер… — пробурчал Скарамучча, накрываясь одеялом с головой. Кадзуха учился на последнем курсе медицинского факультета и всë утро торчал там, оперируя со своей группой трупы. Работа не лучше, чем у «Фатуи». — Э не, назад! — Она высунула язык и сдëрнула плед. — Проснись и пой! — Заткнись и спи… — Куни, не груби… Давай-давай, вставай. Макото на завтрак сделала наши любимые гренки. Потом пойдём погуляем. — Не хочу гулять. — Куни, ты бледный, как Кощей Бессмертный. Даже похуже. Вылитый вампир. Тебе загореть надо. — Не надо-о… — Так! — Скарамучча застонал. Когда Яэ говорит таким тоном, лучше вообще не сопротивляться. — Вставай. — Но я хочу ещё полежать. Он на самом деле зверски устал, хотя не подавал виду. Всю ночь он думал об Альбедо и прочей херне, которая творилась в последнее время, о пристальном взгляде на себе за весь вчерашний день и о многом другом. Пока он с трудом вылезал из постели, Яэ Мико ускакала на кухню заваривать свой осточертевший чай с малиной. Если учитывать то, что Кадзуха обычно даёт о себе знать не раньше четырёх часов дня, Скарамучча очень удивился, когда младший лейтенант позвонил в час. Яэ с интересом наблюдала за ним, когда он принял вызов. — Что-то случилось? Опять ключи потерял? — Скар… Брови Куникудзуси поползли вверх. Он даже забыл снова поправить его — считал, что второе имя должно быть только для штаба. Он никогда не слышал, чтобы Кадзуха говорил так, почти срываясь на рыдания. Вернее, он никогда не слышал, чтобы Кадзуха плакал. Это было также неожиданно, как снег посреди лета. Каэдэхара улыбался, смеялся, иногда (очень редко, реже, чем дождь в Сахаре) кривил губы от злости, но никогда не рыдал. Поэтому Скарамучча сначала вообще ничего не понял, медленно моргая, а потом встрепенулся: — Ты дома, да? Я сейчас приду, хорошо? Яэ Мико смотрела на него своими большими глазами выжидающе. — Что с ним? — Без понятия! — Стой! А есть?.. На голодный желудок пойдёшь? — Уже все равно! Скоро буду! Хлопнула входная дверь. Яэ Мико осталась одна наедине с двумя тарелками и горой гренок, заманчиво пахнущих маслом. — Если Куни нет, можно почитать новый роман, — Она улыбнулась своему отражению в чашке чая и вышла в гостиную за книгой.***
Скарамучча пробежал всë расстояние от своего дома до соседнего двора, в котором жил Кадзуха, и замедлил шаг только у подъезда, а потом снова припустил, когда оказался на втором этаже — друг жил на пятом. Дверь в квартиру семьи Каэдэхара была нараспашку, и Скарамучча, недолго думая, ворвался с пулемётной скоростью в коридор, что Кадзуха, сидящий у двери в ванную за поворотом от входной двери, пискнул. — Где?! Только сейчас он заметил, что у Кадзухи глаза, полные слез, нос и щеки немного припухли. — Там, — Всë, что удалось разобрать из обрывков звуков и громких всхлипов. — «Там» это где? Он махнул рукой в сторону ванной комнаты. Свет был включён, а дверь прикрыта. Оттуда тянуло чем-то гнилым и мёртвым. Смертью. Скарамучча громко сглотнул. Ноги как будто примëрзли к полу посреди прихожей? — Кто?.. Он уже знал ответ по лицу Кадзухи, который едва сдерживал слëзы, но всë же решил проверить. На дне ванной, забрызганной кровью, лежало мёртвое тело с выражением страха. Рот открылся в неслышном крике, около него тонкой струёй засохла тёмная кровь. — Следов взлома квартиры нет, орудия убийства тоже… — прошептал Кадзуха, встав рядом. — Он не мог совершить суицид… Не мог! — По его щекам раскалённой обжигающей дорожкой потекла слеза. Его плечи дрожали, а нижняя губа была искусана до крови. — Так не может быть, — пробормотал Скарамучча, всë ещё вглядываясь в лицо жертвы. — Ты хорошо поискал пистолет или нож?.. — Да… Все ножи на месте. Кадзуторо не мог. Он бы меня не бросил… У Скарамуччи, несмотря на все протесты, сжалось сердце. Когда Кадзухе было десять, их родители попали в автокатастрофу, и Кадзуторо начал растить младшего брата самостоятельно. Куникудзуси не знал каково это, терять родных людей, но где-то в глубине души ему было жалко Каэдэхару. Он снова сглотнул. — Сяо звонил? — Нет ещё… — Тогда я сейчас позвоню ему, — Кадзуха чуть заметно улыбнулся, и у Скарамуччи пропало желание командовать, — а ты… Иди умойся. А то ещё скажет, что я тебя до истерики довожу. — Скар… Я опять забыл, извини, — Неловкий смешок. — Не извиняйся. Сейчас нет разницы, — Он порылся в карманах шорт, достал мобильный. Кадзуха ушёл на кухню. Холодная вода немного остудила горящий разум. Из коридора были слышны обрывки разговора: — Сяо, у нас ЧП… Не опять, а снова. Подъезжай к Кадзу… хе. Чë ты смеëшься?! Стоп… Ты умеешь смеяться, или это твой дурацкий Венти ржёт?.. Блять, у нас тут труп, а он ржёт… Долбаёб тут ты, что не ясно?! Кадзуторо мëртв!.. Ага, ждём. Кадзу! — крикнул Куникудзуси. — Он сейчас будет. Надеюсь, он не притащит с собой этого… Ты там нормально? — Не очень, — В горле снова появился ком при мысле о мёртвом брате по ту сторону стены. Он обессиленно опустился на стул и сложил руки на коленях. — Не ссутулься! — Скарамучча ободряюще хлопнул его по спине. Кадзуха выпрямился. — Всë будет зашибись. Потерпи. — Терплю… Воцарилось неловкое молчание. Скарамучча присел на соседний стул. Кадзуха шумно вздохнул. В груди болело. — Кадзу, не волнуйся. Сяо сейчас там… — Он не договорил. — Короче, мы всë узнаем. — Я не понимаю, как можно было попасть в квартиру. Возможно, у убийц был ключ, но как можно так мастерски и жестоко убить? Ощущение, будто брат сам покончил с собой… — Главное доказательство — нет оружия. Хотя дыра скорее всего была сделана пистолетом. Когда он примерно умер? — Наверное, часа три назад точно, судя по запаху… Я не из судмедэкспертизы, не знаю. Нужно спросить Дотторе. — Я этому типу не очень-то доверяю. — Скарамучча фыркнул. — Много из себя строит. Ma chérie Казуха, хватить рыдать, это не ошень хорошо сказываться на здоровье коже!.. Тьфу! Кадзуха слабо улыбнулся, но снова сник: его передёрнуло от запаха склепа, прокравшегося даже сюда. — Тебе точно не плохо? Ощущение, будто тебя вот-вот стошнит. — Нет, я в порядке. — Ничего ты не в порядке! У тебя, можно сказать, на глазах умер брат, а ты… Да реви уже… — Скарамучча махнул рукой. — Если хочешь, могу вый… — Останься. Кадзуха уже почти сорвался на очередные душераздирающие рыдания. Скарамучча замолчал, встал, подошёл ближе и взял его за руку. — Кадзу… Посмотри на меня. Увидев бордовые от слëз глаза Кадзухи, Скарамучча колебался всего секунду между порывом и не лучшими обстоятельствами. — Закрой глаза. Кадзуха послушно зажмурился. Скарамучча легонько шлëпнул его по лбу, и он расслабил лицо, настороженно прислушиваясь ко всем звукам. Сначала он почувствовал тепло на щеках, а потом чужие губы на своих. Он испустил удивлённый вздох, когда Скарамучча отстранился. — Дай слово, что про это мы не рассказываем Сяо, — Его уши стали малиновыми. Кадзуха молча кивнул, не в силах что-либо сказать.***
Пока Мона сидела на застеленной постели с ногами и тасовала карты, Венти нервно кусал губу, а Сяо молча наблюдал за ней. — Что за колода? — наконец спросил он. — Тайстро. Очень редкие и старые карты. Я получила их в наследство от прапрабабушки. Она развернула карты веером и сунула под нос консультанта. — Тяни три карты, а я растолкую их значение. — Мы ещё и на судьбу гадаем? Уж извини, я человек скептический и в такую чушь, как гадания не верю. — И на то, и на то, — угрюмо пробурчала Мона. — Давай, тяни! Сяо, недолго думая, щëлкнул по карте ровно посередине. Девушка долго разглядывала рисунок, потом продемонстрировала карту. С грубоватого рисунка смотрела высокая девушка в тёмно-синем плаще, скрывающем добрую половину лица. — Ночь. У вас есть общий сильный враг. Очень опасный. Кто это, сказать не могу, но знаю, что это девушка. — Звучит как издевательство. У «вас» — это у кого? — Тяни следующую. На вторую карту Мона смотрела ещё дольше. — Ну что там? — не вытерпел Венти. — Смерть, да? Мона покачала головой. — Не угадал. Чёрный яд. Подлость. Очень подлый поступок. — Её голос неожиданно дрогнул. Венти с любопытством рассмотрел набросок — длинный флакон с чем-то тёмным внутри. — А кто поступит подло? — Вот ты мне и скажи! — огрызнулась Мона. — Знаю только, что этот человек, несмотря на хитрость, очень глуп. Последнюю карту Мона разрешила вытянуть Венти. Он долго выбирал: водил пальцем то вправо, то влево, что девушка начала терять терпение. Наконец, он вытащил ту, что была третьей слева. — Светлячок. Кто-то скоро умрёт, — Мона не показала карту, смешала всë в одну кучу, аккуратно сложила в стопку и спрятала в тумбочку. Внезапно зазвонил телефон. Алатус принял вызов. Раздался визгливый голос Скарамуччи: — Сяо, у нас ЧП! — Опять? — Не опять, а снова. Подъезжай к Кадзу… хе. — Венти тихо хихикнул. — Чë ты смеëшься?! Стоп… Ты умеешь смеяться, или это твой дурацкий Венти ржёт?.. Блять, у нас тут труп, а он ржёт! — Что-что у вас произошло? Дай угадаю, тот идиот из Тэнрë умер? — Долбаёб тут ты, что не ясно?! Кадзуторо мëртв!.. — В смысле «Кадзуторо мёртв»? — Сяо неестественно побледнел. — Я сейчас буду. — Ага, ждём. — Кто-кто умер? — тихо спросила Мона. — Брат моего друга… — Я с тобой, — упрямо заявил Венти, зная, что Сяо сейчас заговорит о нём. — Это не обсуждается! — Слушай, Мегистус, давай ты задержишь Венти, а я тебе щедро заплачу? — По рукам, — Мона с чувством пожала ему руку. — Сволочь!***
— Добрый день. Я к Каэдэхаре Кадзуторо. Кадзуха недоверчиво окинул гостью настороженным взглядом. На пороге стояла высокая девушка с короткими волосами в светло-сером — почти белом — пальто. Как раз одежда по погоде: на улице моросил дождик, чувствовалось первое дуновение осени. — Здрасьте, — Он почувствовал себя неловко, робея перед её фигурой, которая была выше его на пол головы. Кадзуха с трудом сглотнул комок в горле. — К сожалению, не получится… — Он уехал? — уточнила она. — Или что-то случилось? — Случилось. Он, — Кадзуха подавил всхлип. — умер… — Как это «умер»? — она, прищурившись, уставилась на него. Кадзуха вздрогнул. Глубина чёрных глаз напугала его до глубины души. — Кадзуторо ведь здоровый человек, занимается спортом… Порок сердца? — чуть тише. — Нет… — Кадзуха, ты долго там? — крикнул Скарамучча с кухни, и тут же из-за угла появилась его голова. — Это кто? — Я подруга Кадзуторо. Арлеккино Флоренс, — она протянула руку, но никто не ответил рукопожатием. Тускло блеснула туго обмотанная цепочка вокруг запястья. — А ты, наверное, его брат, да? — Арлеккино внезапно нежно улыбнулась Кадзухе. — Только сейчас догадалась, прости… Кадзуторо много о тебе рассказывал. — Извините, госпожа Флоренс, но сейчас не лучшее время для посещения, — сухо отчеканил Скарамучча. — Вы можете прийти завтра на похороны Вашего друга, но сегодня нам лучше будет без посторонних. — А Вы кто такой, прошу прощения? — Райдэн Куникудзуси. Друг потерпевшего. Сейчас в квартире полицейские, поэтому прошу покинуть её. — В таком случае, — Глаза-бездны сузились, — я хочу просто поговорить с братом Кадзуторо. У меня есть к нему несколько вопросов. Скарамучча на мгновение задержался взглядом на Кадзухе. Каэдэхара кивнул ему и вышел на площадку, прикрыв дверь. Арлеккино молчала. — О чëм Вы хотели спросить э-э-э… — Просто Арлеккино. Не нужно формальностей. — Арлеккино оглянулась и вздохнула. — Коломбина, хватит за мной прятаться. — Просто ты высоченная! — пробурчал девчачий голос. Из-за её спины выглянула девушка, которая была ниже Арлеккино на добрых полторы головы. На её лице сияла безмятежная улыбка. У Кадзухи отвисла челюсть от удивления. — Юная Леди… — прошептал он одними губами. — М-м-м? — Коломбина склонила голову на бок. Длинные каштановые волосы с кислотно-розовыми концами водопадом упали на лицо справа. — Уйди! — Арлеккино оттолкнула её назад. Коломбина обиженно пискнула. — Господи, зачем я только тебя позвала… — Подождите, это реально Юная Леди?! — закричал Кадзуха. — Не верю! — Собственной персоной, мой дорогой фанат! — Из-за плеча Арлеккино высунулась рука с чёрным браслетом и приветливо помахала. — Арли такая зануда, согласись! Хоть она мой лучший друг, она иногда обращается со мной очень грубо. Но это её такая черта характера, изюминка, поэтому я на неё не обижаюсь… А ещё она классно дерётся в стиле ушу! Без понятия, что это такое! — Последнее предложение прозвучало очень весело. — Кстати, меня по-настоящему зовут Коломбина Дамслетта! — Да помолчи ты! — резко оборвала Арлеккино. Коломбина замолчала. — Вечно пытаешься куда-нибудь влипнуть!.. Прости мою подругу за такое невежество, Кадзуха. Я правильно сказала? — Да… Так, какие вопросы? — Извини за мою грубость, но как именно умер Кадзуторо? — Его как будто застрелили. В ванной… Знаете, когда в рот пистолет… — Я поняла. Мы зайдём завтра, хорошо? — Конечно… До свидания. — До скорой встречи, — Арлеккино кивнула. Коломбина, улыбаясь, помахала рукой, но тут же сникла под пристальным взглядом спутницы. Когда шаги на лестнице затихли, а Кадзуха вернулся в квартиру, Сяо, после пересказа событий, потянул: — Ишь ты-ы… Интересные дела. Кадзуторо умер при непонятных обстоятельствах, с небес валится какая-то подруга, о которой ты никогда не слышал от брата, а популярная поп-певица оказывается подружкой этой Арлеккино. Не нравится мне это. — Точно так же ты говорил, когда убили Кэ Цин, — мрачно прокомментировал Венти. Он старался смотреть в одну точку — его мутило от одного вида тела, накрытого белой тканью. — Она сказала, что придёт завтра. — Кадзуха вздохнул, быстро моргая. — Доверия ей точно нет. Нужно выяснить, какие карты у неё на руках и кто она такая. Скар, это твоя задача. Встречу пока отменять не будем. А ты, — Сяо покосился на Венти, — не лезешь не в своё дело и не пытаешься найти себе приключений на задницу. — Э?! Это я ищу себе приключения? — Венти был готов задохнуться от возмущения. — Ни за что! — Что будем делать с телом? — тихо спросил Кадзуха, и все сразу затихли. — Нельзя же оставлять его так… Я, наверное, уснуть не смогу. — Можешь пожить у меня! — великодушно предложил Куникудзуси. — С большим удовольствием уступлю тебе диван. — Только кое-что заберу из вещей. — Помогу отнести. — Что-то ты подозрительно услужлив, — Сяо сощурился. — Тебе кажется. — Определённо. Венти подавил смешок. Скарамучча залился краской и вышел с кухни, громко заявив, что хочет покурить.