***
— Идиотизм, — пробормотала Арлеккино, откинувшись на спинку стула и спрятавшись за газетой. — Честное слово. Убили какую-то важную шишку и теперь раздувают скандал, мол, нужно срочно найти убийцу. Ты вообще знаешь доселе неизвестную Розалину Кручку-Лоефальтер? Господи, ну и фамилия… — Не-а, — беззаботно ответила Коломбина, болтая ногами. — Она вообще кто? — Кто-то из администрации города. Впервые о такой слышу. — Конечно, ты же не интересуешься своим окружением!.. Передай ещё одну булочку, пожалуйста. — А ты разве интересуешься? Ты только петь и есть горазда, — хмыкнула Арлеккино, наблюдая, как подруга с жадностью вонзает зубы в тесто. — Вкусные хоть? — Угу. Потекла ярко-красная клубничная начинка. Коломбина ловко слизала сладкие капли и замычала от удовольствия. — Вкуснятина… Арлеччи, тебе нужно почаще печь булочки! — Обойдешься. Каждый день уж точно. Может быть, раз в месяц… — Если ты откроешь бизнес, ты будешь грести миллионы! — Так неинтересно. Арлеккино сунула руку в карман. Её лицо исказилось недоуменностью. Спустя несколько мгновений она уже рылась в сумке, а Коломбина поминутно задавала вопрос: «Что случилось?». — Кажется, потеряла… — Кого? Арлеккино смерила её мрачным взглядом и указала подбородком на светло-розовый камешек, висящий на её руке на туго обмотанной вокруг запястья серебряной цепочке. — А-а-а… А я думала ключи или телефон. Ну и ладно, потеряла и потеряла. Все равно это фигня. — Мне бы твоё легкомыслие! Фигня?! Никакая это не «фигня»! Дорогая подвеска с рубином в несколько десятков карат — фигня?! — Нужно было брать подешевле! Взяла бы розовый кварц, например. И красиво, и недорого! — Коломбина самодовольно поправила волосы и с улыбкой посмотрела, как камень блестит в солнечном утреннем свете. — Тьфу! — Если бы ты взяла подешевле, то было бы не жалко потерять… — Да помолчи ты! Где же… — Не ищи, все равно не найдешь. Под убийственным взглядом Арлеккино Коломбина съежилась, но продолжила тихонько бубнить гадости: — Подвесочку потеряла… Утю-тю. Может, ещё заплачешь? Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик… — Тише, Танечка, заткнись. Не заткнёшься — берегись. По голосу Арлеккино было ясно, что она не шутит. Коломбина пискнула. — Давай поиграем в прятки. С большим удовольствием поищу тебя и врежу как следует, когда найду. — Тогда не получится спрятаться под стол… — Может, теперь похнычешь ты? Уже глаза на мокром месте… О-о-ой, только не реви. Я, к сожалению, не захватила половую тряпку, чтобы потом вытирать лужу твоих слез. Давай ты поплачешь в другой раз, а сейчас запишешь в личный дневник, который прячешь под подушкой, что я оскорбила тебя до глубины души, и посвятишь мне целых пятьдесят семь страниц под названием «Арлеккино Флоренс — моя обидчица». «Обидчица» через букву «а», чтобы было видно, насколько я тебя обидела. — Кто сказал, что я на тебя обиделась? — Что? — Кто сказал, что я на тебя обиделась?! Я ни капельки не обижаюсь! — пробурчала Коломбина. — Я думала, как тебе удаётся печь такие вкусные булки. — Так старалась напрячь мозги, что прослезилась? — Мне просто что-то в глаз попало. Конечно, в глаз. Арлеккино, фыркая, покачала головой, но промолчала. Для Коломбины реветь каждый день из-за любого пустяка или слова — дело обычное. Как будто она никак может не выйти из фазы подросткового возраста и научиться контролировать эмоции. — Давай завтра сходим в ювелирный и купим новую, а? — Мне нужна эта. — Только по причине, что это подарок того несносного и нудного чудака по имени Дотти? Да все знают, что он к тебе неровно дышит. — Заглохни. — резко оборвала Арлеккино. — Я с таким идиотом не буду встречаться в жизни. Во-вторых, он меня бесит. — А первая причина, что он идиот? — В точку. — А-а-а… Ой, а до меня никак не доходило! Вот я глупенькая… — И не говори. Тупая, как пробка. — Эй! — Что? Это же правда. На правду не обижаются. Ты лучше доедай быстрее. Нужно посмотреть, как там Дотторе. А то этот придурок сам сделать ничего не может, а строит из себя героя. — А Кадзуха? Знаешь, у меня ощущение, что считает тебя невестой своего покойного брата! Ты всегда такая грустная и злая… Грустная, потому что опечалена кончиной жениха, а злая — потому что хочешь отомстить! — Извини, я не та популярная киноактриса Эола Лоуренс, желающая мести своей дублёрше. А за невесту сейчас получишь.***
— Сяо, у нас ЧП. — Нет. — В смысле «нет»? — заорал Скарамучча с той стороны. Да так громко, что Венти, сидящий чуть ли не на другом конце кухни, услышал. — Опять труп нашли? Нет, увольте. Я никуда не поеду. Если сдох Сиканоин, то хорошо, оповестите Сару, пусть заказывает банкетный стол за счёт комиссии Ясиро и отпразднуем. — Нет. Дотторе не нашли. — И что? Пусть лучше ищут. — Они не нашли под руководством Сары, идиот! Понимаешь? Са-ры! — Последнее слово Скарамучча произнёс по слогам. — От неё ничего нельзя утаить, а тут — не нашли! — Стареет, Скар, стареет… Годы берут своё. Как ни крути, ей двадцать пять лет. Ей замуж выйти надо и детей рожать, а не по квартирам ползать в поисках следов и улик. — Говоришь, как надушаная охранница из ваших дурацких НЖБ. Продолжай в том же духе, старая бабка-сплетница. Венти хихикнул — вспомнил, как Е Лань болтала с Гань Юй о некой Лизе Минчи и о её романе с каким-то «очередным кавалером» — и помрачнел, поняв, что жутко соскучился по мастерской Юнь Цзинь, по болтовне Аякса (включающей в себе иногда не только жалобы), по послеобеденному чаю, по глупым шуткам Ху Тао и по предостережением о Сяо. Последнее его снова рассмешило. Алатус, слушая вполуха об очередном «беспокойстве» информатора, следил за его переменой настроения. — …Сяо, ты меня вообще слушаешь? — Да-да, конечно, — пробормотал он, поймав себя на том, что смотрит в одну точку и именно на Венти. Ассистент этого не заметил, продолжая давиться бесшумным смехом. — Было очень интересно послушать о вашей очередной ссоре. — Дебил, мы не ссорились! Он спросил у меня, какой мне нравится зефир — белый или розовый. Я сказал, что белый, а Кадзуха закатил истерику, что наша одна общая знакомая по имени Аяка Камисато тоже любит белый, а ему нравится розовый. И теперь он дуется на меня. Поэтому-то я и позвонил, чтобы спросить, что мне делать! — Ты уж извини меня, но это не мой друг. Поэтому разбирайся сам. — Это чë, Свантесон ржёт? Венти уже смеялся в полный голос. Сяо вздохнул: — Выбирай выражения. А то, боюсь, я тебя буду называть тем детским прозвищем, о котором так любит вспоминать Яэ Мико, именно при Венти. — ТЫ ЕГО НАЗЫВАЕШЬ ПО ИМЕНИ?! — Тебе какая разница? Я же не ору во всю глотку, что ты называешь Каэдэхару «Кадзу». — Кадзуха, я когда-нибудь тебя так называл? — крикнул Скарамучча куда-то в сторону. На заднем плане раздалось невнятное бурчание, подтверждающее, что младший лейтенант действительно обиделся не на шутку. — Ну и не говори, если не хочешь… Я же говорил, он на меня злится… — Потому что ты говоришь обо мне в третьем лице, скотина!!! — громко, почти истерично крикнул Кадзуха. Плечи Венти содрогались от неудержимого смеха. На его глазах даже выступили слезы. — СМЕШНО, ДА?! — снова завопил информатор. — У меня проблемы, а он ржёт! — Купи Кадзухе этот дурацкий зефир и сам съешь побольше, чтобы доказать, что тебе он нравится. И перестань звонить каждые полчаса по таким пустякам. — Это не пустяк, а катастрофическое положение! У нас ничего не выходит, планов нет, какая-то Арлеккино припрётся в семь часов «на чай», а Дотторе не найден! Сяо вздохнул. Как бы не было тяжело это признавать, Куникудзуси был прав как никогда. Сара подозрительно темнит, Мона несёт самый настоящий бред, Сандроне может быть совершенно непричастна к этому делу, они ничего не знают насчёт Арлеккино и Коломбины, а время уходит. — Найдём. — уверенно заявил он. Венти сразу перестал хихикать. — Квартиру обследуем сами, если ничего не найдём, можно будет бить тревогу. Он не мог так бесследно исчезнуть. — А тебе не кажется, что Барбара, Крайдэпринц и Дотторе сбежали вместе?! Заметь, Розалина умерла — наши дорогие преступнички смылись. Когда мы обнаружили труп, судмедэксперта не было. В камеры никто не ходит, кроме Дотторе. Он вполне мог прикончить Розалину и свалить с этой парочкой идиотов! Тоже вполне возможный вариант событий. Его Алатус уже рассматривал, но была загвоздка — Розалина умерла после пропажи Барбары и Альбедо, а Дотторе (судя по перемещениям маячка, который Сяо прилепил к его рюкзаку несколько недель тому назад) исчез с радаров только на следующий день. Сбежать горе-похитители не могли — сплав решёток был очень прочный, охрана надёжная, — но какого-то чёрта им удалось. Венти неловко похлопал его по руке, и Сяо внутреннее чуть не взвыл. Вместо этого он со вздохом попросил Скарамуччу перезвонить, как только появятся новости от Сары и сбросил вызов. На его лбу пролегла нервная складка. — Я так не могу. — Как? — Вот так — сидеть без дела и… прохлаждаться. Мы ничего не смогли сделать. А если бы и смогли, то всë упущено. — По крайней мере, никто не умер, — осторожно заметил Венти. Но консультант отмахнулся. — Сплюнь. Мы не знаем наверняка, кто будет следующим. Венти почувствовал, как смутное беспокойство прокрадывается до глубины души и топит остальные чувства. Хмуро-задумчивый взгляд Сяо говорил о многом — он тоже волнуется, волнуется не на шутку. — А вдруг с Моной что-то случиться?.. — одними губами прошептал Венти. — Этого мы не допустим. — глухо бросил Алатус. — Завтра будем действовать чётко и не мешкая. Я что-нибудь придумаю… У нас больше нет времени ждать сложа руки. — Нет времени до чего? Сяо замолчал. Теперь прав Венти. Он не имел ни малейшего представления до чего нет времени. У них почти нет сведений, «Фатуи» могут только ждать у моря погоды, искать пропавших официантов или выжать что-нибудь из Арлеккино, которая казалась самой странной фигурой в этом деле. — До чего? — повторил Венти, хотя подозревал, что не получит ответ. Венти показалось, что в глубине янтарных глаз Сяо блеснула странная печаль, которая тут же пропала. Повисла тишина. За окном с мрачным торжеством прогремел гром, свинцовые тучи вдали стремительно приближались, наливаясь бронзой от поглощённого солнца. — Сяо… — Пойду вздремну. — Подожди. Он повернулся. Венти про себя отметил, что Сяо действительно выглядит уставшим, часть слов предательски мгновенно вылетела из головы, а другая — застряла где-то в горле. — Я жду, — холодно заметил Сяо. Венти скривил губы. — Ты слишком много на себя взваливаешь. — медленно потянул он, чеканя каждое слово. — Я тоже так не могу. Я не могу смотреть, как ты мучаешься из-за этого дела. Хватит. Перестань забивать себе голову всей этой ерундой. Выход всегда есть, и он рано или поздно найдётся. Никто никого не убьёт. — Красивые слова, но ты совершенно не видишь действительности. Венти чувствовал, что вот-вот закипит от злости. Красивые слова?! Этот идиот не спит ночами за своими не менее идиотскими раздумьями — можно сказать, убивает себя — а тут «красивые слова» и «не видишь действительности»! — Да ты… — Не выдержал. Вскочил со стула и с такой силой ударил по столу ладонями, что пустая после чая кружка подпрыгнула, жалобно звякнув об ложку, а бровь Сяо насмешливо выгнулась, хотя он не подал виду, что удивлён или напуган. — Мне надоело! Ты просто донельзя зациклен на этом хреновом расследовании! Какая разница, кто умрёт, а кто нет? Смерть и судьба все равно заберут всех! Или ты живёшь местью преступникам за жизни людей?! Люди погибают от многого: ураганы, пожары, цунами, извержения вулканов, снежные завалы и прочие стихийные бедствия! Что, будете всей своей сектой мстить, например, куску камня за то, что он грохнулся в горах на какого-то неосторожного туриста или жителя из хрен-пойми-какой-деревни?! У меня складывается впечатление, что вы, «Фатуи», просто общество сочувствующих чокнутых идиотов. Тряпок! — Гневное фырканье. — И знаешь что?! Я за это вас презираю. Ваша погоня за идеалом «вечной жизни» и «вечного счастья», — изобразил пальцами кавычки, — бессмысленна и далека, как дорога до Плутона пешком! Она показала мне, насколько вы слабые, что верите в эту глупость. Подумать только, «я поклялся, чтобы в мире не осталось плачущих людей»! Помнишь свои слова? Ещё одно подтверждение вашей слабости. Вы ничего не можете и не пытаетесь сделать для исполнения своих грёз, вы просто ждёте чуда! Третье подтверждение. Привести ещё несколько десятков причин?! Венти тяжело дышал. Сяо молчал, с преувеличенным интересом смотря на пол. — Да ты поэт! — Он поднял голову и нагло ухмыльнулся. — Тебе бы книжки писать, а не нести всякий бред… Резко хлопнула дверь на кухню, а потом и входная. От сильного толчка воздуха у Сяо даже на пару секунд шевельнулись волосы. — Посмотрим, кто из нас идиот… — пробормотал он, прикрывая глаза. Ему осталось надеяться, что Венти простит ему фокус с жучком на правой штанине, который он незаметно прицепил во время пламенной тирады для его же блага.