Kamenbudōkai

      — Линдин-Свантесон!       Встав с лавочки, Венти почувствовал на себе чужой взгляд и обернулся.       Незнакомый юноша сидел под деревом на лавочке, вокруг него высились кипы книг, бумаг и тетрадей. Одна из них лежала на его коленях. Он наблюдал за потеющими сержантами, а после снова утыкался в исписанные листы.       Венти из-за зеленоватого света, просачивающегося сквозь листву, не смог разобрать, какого цвета у него глаза — карие или голубые. Венти даже показалось, что на макушке торчит пара пушистых ушей, но он решил, что его подводит зрение и на самом деле это просто узор на коре дерева.       Почему-то, несмотря на довольно тёплую погоду, на его голове красовалась вполне симпатичная вязаная шапка. Венти не знал из-за чего, но был уверен, что он связал её сам.       Незнакомец медленно кивнул ему, не сводя пристально взгляда. Венти, недолго думая, кивнул в ответ.       Он не помнил, когда на него смотрели так в последний раз. Чаще он сам дарил такой взгляд, полный уверенности, остальным, кому не хватало того же чувства.       — Сяо, ты знаешь, кто это? — шёпотом спросил он, чувствуя, как чужой взгляд буравит его спину.       — Где?       — Там… Под деревом. Волосы под каре или боб, не знаю, как правильно. Тёмные.       — Ни разу не видел. Может быть, поступать собирается, — Сяо пожал плечами.       Розария что-то беззвучно прошипела.       Венти показалось, что эта встреча была такой же судьбоносной, как встреча с Сяо.       И она была определённо к чему-то хорошему — он чувствовал.

***

      — Думаешь, мне неизвестны твои мотивы?       Он закрыл тетрадь и с мрачным выражением лица покосился на стоящую сзади Арлеккино.       — Знаешь, Флоренс, после того, как ты не дала нам большую часть информации, мне как-то без разницы на твои «знаю-не-знаю». Дай я спокойно выучу конспект.       — Ты же понимаешь, что тебя быстро раскусят? Сумрака тяжело перехитрить. Даже мне не удалось.       — Я знаю, что он мастер распознать ложь, но это во благо всех людей.       — Вы думаете только о себе. Вы хотите, чтобы «Селестия» была впереди на несколько шагов, чем «Фатуи». Это эгоизм, а не помощь людям.       — Слушай, ты, мерзавка, — зашипел он, вскакивая. Никого на площадке уже не было — все разошлись, — поэтому он решил позволить себе роскошь побросаться едкими словечками, — ты бросила нас на половине пути, хотя мы все тебе верили! Ты вылила всю информацию этим уродам, оставила «Селестию» с носом, а теперь ещё критикуешь нас! Не твоё дело, чем мы занимаемся. Если Великая □□□ сказала, значит…       — Но ты хочешь его использовать. — возразила Арлеккино. — Сначала им пользовались «Фатуи», теперь «Селестия». Что будет дальше?       — Да мне плевать, что с ним будет! — обозлился он.       Арлеккино молча наблюдала, как он запихивает книги в сумку и быстрым шагом уходит.       — Тебе будет не плевать, — пробормотала она. Юго-восточный ветер качнул ветви раскидистой тютины.       В душе Арлеккино знала, что и «Фатуи», и «Селестию» будут ждать тяжёлые времена.       И знала, что гадальные карты Моны из колоды «Тайстро» покажут всю правду, друзья найдутся даже в кромешной темноте и среди врагов, а Поджигательница окажется гораздо ближе, чем они будут думать.       Она медленно направилась к корпусу, решив переговорить с Мари о вступлении.