Человек из ниоткуда

Глава шестая ДЖОАН Краткое содержание: Брайан прибывает в дом своих родителей в Питтсбурге. Сентябрь 2000 г. Вторник, 5 сентября 2000 г. Поездка через Индиану и Огайо казалась бесконечной. Пейзаж был жарким, пыльным, плоским и скучным. Брайан плохо спал ночью, поэтому в некоторые моменты ему было трудно бодрствовать. Он вышел из машины и прошелся, помочился, что-то съел, включил радио, выключил радио, опустил окно, чтобы свежий воздух подул на него, поднял окно и включил кондиционер, чтобы теперь холодный воздух подул на него — Брайан перепробовал все уловки, какие только мог придумать, чтобы не заснуть. А потом начались приступы паники. Он почувствовал их приближение сразу после того, как пересек Огайо, руки дрожали, а сердце бешено колотилось. Притормозил у следующего съезда и задумался, не принять ли Ксанакс. Но боялся сесть за руль под действием таблетки. Брайан устал, и с наркотиком он поплывет. Тогда он точно съедет с дороги — или нырнет в кювет. И, как бы ужасно себя ни чувствовал, он не был готов к такому исходу. Нет, это было бы последней гребаной иронией. Была середина дня, когда он, наконец, пересек границу Огайо и Пенсильвании. Остановился в зоне отдыха и позвонил матери по мобильному телефону. Во время долгой поездки телефон был выключен - Брайан был не в состоянии принимать звонки от Рона с двадцатиминутными интервалами. — ГДЕ ты, Брайан? — голос Джоан Кинни пронзил сына, как бритва. — Почему ты так долго сюда добираешься? Я думала, ты планируешь прибыть пораньше? — Кое-какие задержки. Я уже близко к Питтсбургу, мама, но хотел, чтобы ты знала, что еду прямо в мотель. Позвоню, как обустроюсь. — Не понимаю, почему ты не хочешь остаться здесь, Брайан. Твоя комната готова для тебя. — Я же сказал, что не хочу беспокоить тебя и папу. Я буду чувствовать себя лучше в мотеле и не буду вам мешать. — Ты НЕ мешаешь, Брайан! Ты идеальный гость. Не понимаю, почему ты чувствуешь, что можешь помешать, дорогой. «Господи, — Брайан вздохнул, — чем меньше времени я проведу в этом доме, тем лучше для моего собственного душевного состояния. Особенно сейчас». — Мне нужно кое-что сделать, мама. Я взял с собой компьютер, и буду работать допоздна над статьей и не хочу тебя беспокоить. Так будет лучше для всех. «Так что не торопись, мама, — подумал Брайан, — пожалуйста, не дави на меня». — Хорошо, дорогой. Просто позвони мне, как только доберешься до мотеля. — Позвоню. — О… Брайан? — Что? Господи, что ЕЩЕ? — Рон звонил сюда уже три раза, спрашивая, когда ты приедешь. Он хочет знать, как ты доехал и почему не звонил все это время. Он говорит, что ты не отвечаешь на его звонки. И каждый раз, когда я говорю, что ты еще не приехал, он все больше волнуется. Замечательно. Просто здорово. Он почувствовал, как при упоминании имени Рона снова поднимается тревога. — Что происходит, Брайан? Что-то не так? — Ничего, мама. Это было последнее, что он хотел обсуждать со своей матерью, стоя на обочине шоссе в жаркий день. — Только не говори мне, что это ерунда, Брайан. В чем дело? И Рон, похоже, не знает, что ты не останешься здесь, в доме. Когда я сказала ему, что ты едешь в мотель, он, казалось, расстроился еще больше! — Мама, какая тебе разница? Тебе Рон даже не нравится! — О чем ты говоришь, Брайан? Кто сказал, что мне не нравится Ронни? — Джоан Кинни казалась действительно озадаченной. — Брайан, что происходит? Скажи мне. — Мама, я поговорю с тобой об этом, когда приеду в город. Брайан закрыл телефон и вернулся в машину. Часть его хотела развернуться и уехать из Питтсбурга как можно быстрее. К сожалению, он не мог придумать, куда бы еще поехать. Поэтому продолжил путь в Питтс. Брайан знал, что следующие несколько дней ему придется держать себя в руках. У его отца летом обнаружили рак легких, и он, без сомнения, был худшим пациентом в мире. Джек кашлял и жаловался в течение нескольких месяцев, но поскольку курил, как пресловутая труба, игнорировал симптомы, пока его не доставили в отделение неотложной помощи, задыхающегося. Сначала врачи думали, что это пневмония, но дальнейшие тесты показали рак. С того дня в конце июня Брайан побывал в Питтсбурге больше раз, чем за предыдущие пять лет. Мать постоянно звонила ему с каким-то новым кризисом. Джек не бросил курить. Джек не хотел лучевой терапии. Джеку не нравился его новый доктор. Джек ушел в запой и был задержан копами за вождение в нетрезвом виде. К счастью, Джек дружил со многими полицейскими, и один из них, Карл Хорват, вытащил его из тюрьмы с минимальным шумом — с тех пор ему больше не разрешалось садиться за руль, что вызвало еще один кризис, поскольку Джек закатывал истерику каждый раз, когда ему отказывали в ключах от машины. Как ни странно, единственным человеком, которого Джек Кинни, казалось, мог терпеть во время болезни, был его сын-педик. «Какая ирония», — подумал Брайан. Может быть, это была последняя попытка отца наладить с сыном мужскую связь. Брайан мог быть отвратительным неженкой, но холодная и отстраненная Джоан — Надзирательница — и его плаксивая, вечно недовольная жизнью дочь Клэр — обе действовали Джеку на нервы. Брайан, с другой стороны, был спокоен и мягок, деловит с медсестрами и умен с врачами. Джек Кинни никогда бы не признался в этом, но его сын произвел на него впечатление. Он чувствовал себя в безопасности, когда Брайан имел дело с проблемами. Брайан знал, какие вопросы задавать, когда настаивать на информации, а когда отступать. И врачи относились к нему серьезно, в отличие от нетерпеливого, пренебрежительного отношения к Джоани. Поэтому, когда стало необходимо обратиться к новому специалисту, Джек отказался, если Брайан не пойдет с ним. Только Брайан мог поговорить с врачем. Оценить его. И поддержать Джека. Никто, кроме него, не подойдет. Брайан зарегистрировался в мотеле недалеко от своего старого района. В последний раз, когда останавливался в доме Кинни, он чуть не сошел с ума. Его мать не могла перестать рыться в его чемодане и подслушивать его телефонные разговоры с Роном. Джоани хотела знать все, что происходит в жизни Брайана. Самая большая ирония заключалась в том, что в течение многих лет она совершенно не интересовалась Брайаном и его жизнью. Совсем наоборот. Джоан Кинни не хотела ничего знать ни об отвратительном образе жизни своего сына, ни о человеке, который развратил его. Если она и разговаривала с Брайаном, то только для того, чтобы прочитать ему лекции о грехе и искуплении. Однако сейчас она никак не могла собрать достаточно подробностей об их доме, работе, путешествиях — Брайану захотелось дать ей адрес ближайшей организации PFLAG и попросить пойти и развлечь себя там. Поэтому в этот визит Брайан хотел избежать ее вмешательства и оставить немного места для себя. Именно это он пытался сказать матери по телефону, но она просто не могла этого понять. По крайней мере, как думал Брайан, в мотеле он сможет хорошо выспаться, особенно после драм и травм последних двадцати четырех часов. Устроившись в номере, Брайан поехал домой. Он хотел успокоить мать и самому посмотреть, как поживает его старик. Встреча с врачом была назначена рано утром, и за ней последует еще одна батарея тестов и консультаций, которые продлятся бОльшую часть дня. Брайану не терпелось поговорить с этим новым специалистом и почувствовать его. Он также хотел получить реальную оценку состояния старика и его шансов на полное выздоровление. Брайан был встревожен, но ценил честное мнение и думал, что отец тоже оценит его. Оба мужчины устали от религиозных заявлений Джоан Кинни и мрачного отношения Клэр. Небольшая доза реальности от прямолинейного доктора была бы приятной. Один взгляд на отца сказал Брайану, что это будет нелегко. Джек Кинни выглядел ужасно. Он похудел и казался изможденным из-за ввалившихся глаз. Он нервничал от того, что застрял в доме, и едва мог усидеть в своем кресле. Брайан не мог винить отца, когда думал о матери и сестре. Он также понимал, что каким бы ни был результат нового лечения этим новым доктором, он не будет приятным для старика. И Брайану стало его жаль. Тот был старым ублюдком и пьяницей, который вел себя с ним отвратительно в детстве и избивал с завидной регулярностью, что в конце концов заставил его сбежать из дома и попасть в еще худшие неприятности. Но все оказалось не так уж фатально благодаря… Брайан остановился. Благодаря Рону. Это НЕ то, о чем он хотел думать — НЕ О СВОЕМ долге перед Роном. Ни за что. Особенно сейчас. Но, может быть, что-то хорошее и вышло из плохой ситуации. Может быть, это Судьба привела его к встрече с Роном, и, может быть, даже отец сыграл в этом свою роль. Брайан попытался представить себе, какой была бы его жизнь, если бы он остался в Питтсбурге, но не смог. Он даже не мог представить человека, которым мог бы стать. Пытался… Но потом решил, что это был бы кто-то, кто ему не очень понравится. Может быть, даже как его старик. И это заставило Брайана содрогнуться. — Брайан, — сказала мать, отводя его в сторону после того, как он обменялся с отцом несколькими шутками о Стилерах*, — Рон снова позвонил после того, как я поговорила с тобой по телефону. Он сказал, что ты ушел от него. Это правда, Брайан? Что происходит? Не мог бы ты рассказать мне, пожалуйста? — Рон мелодраматичен — как обычно. — Тогда зачем Ронни это говорить, если это неправда? Что случилось? Вы поссорились? — Можно и так сказать. Брайан пошел на кухню и открыл холодильник, ища что-нибудь холодное. Нашел только пиво Steeltown. Вонючая мочегонка! Не его первый выбор, но он должен был выпить. — Он был очень расстроен, Брайан, — Джоани вытащила пакет чипсов и предложила Брайану, но он покачал головой, — думаю, тебе следует позвонить ему, дорогой. «Предоставьте Джоан Кинни пытаться наладить отношения других людей, хотя она никогда не имела понятия, как исправить свой собственный брак, — подумал Брайан, — кроме, может быть, снова начать молиться, чтобы я вернулся в натуралы. Что явно не сработало». — Я не буду ему звонить, мама. НЕ собираюсь говорить с ним сейчас. И будет лучше, если ТЫ не будешь выступать посредником в этом деле. Брайан тяжело опустился на кухонный стул и поставил пиво на стол. — Почему нет? — Джоани стояла рядом с ним. «Она высокая, сильная женщина, — подумал Брайан, — так почему же никогда не была такой сильной или настойчивой, когда я нуждался в ней в детстве? Почему сейчас, когда не нуждаюсь и не хочу ее вмешательства, ей это необходимо?» — Думаю, ты совершаешь большую ошибку, Брайан. Что ты делаешь, игнорируя Ронни? Что с тобой? — Какое тебе дело, мама? С каких это пор тебя так беспокоят мои отношения с Роном? Почему мне вдруг так важно поговорить с ним? И с каких это пор ТЫ его большой союзник? — Брайан, мы с Роном очень хорошо ладим. Всякий раз, когда я звоню тебе, если он отвечает, мы всегда мило болтаем. — Мама, я думал для тебя Рон — воплощение дьявола, который сделал из меня извращенца и все такое дерьмо! — Брайан! Язык! — Дай мне передохнуть, ладно? Брайан допил пиво и пожалел, что это не что-то покрепче. — Брайан, я просто беспокоюсь о тебе! Очевидно, что ты так же расстроен этим, как и Ронни. Да, я признаю, что в начале не была слишком довольна всеми этими «гейскими» вещами или твоими отношениями с каким-то мужчиной, которого мы не знали. И ты был так молод — я чувствовала, что это был просто этап, который ты проходишь. — Это не этап, мама. Я знал, что гей, поскольку был достаточно взрослым, чтобы понимать разницу между мужчиной и женщиной, поверь мне. — Теперь я это понимаю, дорогой. Но не понимала этого раньше. Я ничего не понимала! Но Рон всегда оказывал на меня такое хорошее влияние. Он хорошо заботился о тебе все эти годы. Он такой успешный — и хорошо обеспечен… — Господи, мама! «Хорошо обеспечен»? Ты говоришь это, как отец в «Оставь это Бобру»! В следующий раз ты заставишь меня натирать пол воском в жемчугах, как Джун Кливер! — Брайан, ты можешь быть серьезным хотя бы пару секунд? — Джоан начала терять терпение из-за уверток сына. — Это серьезное дело, дорогой. — Это все чушь о том, что Рон — «хорошо обеспечен»? А как же МОЯ работа, мама? Разве я не надрываю свою задницу на работе? Я могу чертовски хорошо обеспечить себя. Я не какая-то малолетняя содержанка, которая не может перейти улицу без того, чтобы кто-то не держал ее за руку! Господи. — Брайан, я никогда не думала, что ты такой. Ты всегда был таким независимым. У тебя всегда были свои представления о вещах — особенно о вещах, которых я не понимала… — Прости, но это так неприятно. И чертовски расстраивает. Все думают, что знают, что происходит в нашей жизни, но они ничего не знают! И это не стоит анализировать, в любом случае. Это просто не стоит усилий. — Брайан, дорогой, это очень важно! Это ваша жизнь! Если есть что-то, что я могу сделать, чтобы помочь вам двоим… — Как что? Например, сказать Рону, чтобы он перестал трахаться на стороне? — Брайан потер лоб. От этого разговора у него разболелась голова. — В следующий раз, когда он позвонит, дай ему полезный совет. — Брайан! Я не могу поверить, что он сделал это. Я просто не верю в это! Он так предан тебе. — Да, Рон так предан мне. Вот почему он изменяет — и не в первый раз, мама. — Я. Я просто не могу в это поверить. У вас всегда были такие хорошие отношения. Такие стабильные, — мать села за стол и пристально посмотрела на Брайана, — и что же ТЫ сделал, Брайан? Ты, должно быть, внес СВОЙ вклад, чтобы каким-то образом причинить ЕМУ боль? — Верно, я ДОЛЖЕН был что-то сделать. Это должно быть ВСЕ моя вина, верно? Как будто это была моя вина, когда отец выбивал из меня дерьмо. Из этого следует, что если Рон мне изменяет, то это тоже моя вина, — Брайан посмотрел прямо на мать, — ты хочешь знать, что я сделал, мама? Наверное, я был слишком послушной половой тряпкой. Я делал именно то, что мне говорили делать — и нет ничего лучше, чем тот, кто делает все, что вы хотите, и кто боится перечить вам, позволяя чувствовать, что он может растоптать вас. И разве у меня нет двух прекрасных примеров этого в моей собственной семье? Ты, мама, ты И моя сестра тоже. Ты и отец — идеальный дисфункциональный брак. И Клэр, с ее мужем-неандертальцем, она настоящий пример с плаката здоровых отношений. И теперь я — идеальное трио в семье Кинни. — Брайан, я… — Я не хочу больше ничего слышать. Правда, — Брайан допил пиво и встал, бросив бутылку в мусорное ведро, — буду завтра в восемь утра, чтобы забрать отца. Не знаю, когда они закончат с ним. Это может длиться весь день. Джоани тоже встала. — И пятница. В пятницу у него еще одна встреча с другим онкологом. — Да. Пятница. Но я не могу остаться дольше. У меня занятия начинаются в понедельник. — Я знаю, дорогой, и я благодарна тебе за то, что ты приехал. Надеюсь, спор с Роном был не из-за этого. — Я уже говорил тебе, мама. Это было другое… просто не бери в голову. — Почему бы тебе не остаться на ужин? У нас жареная свинина. Брайан наморщил нос. Это было любимое блюдо его старика. Он называл его ирландской индейкой. Обеды Джоан Кинни воплощали клише плохой ирландской кухни. Все было либо поджарено до хрустящей корочки, либо сварено до серого месива. Но Брайан, выросший на великолепной стряпне Лилит Розенблюм, не мог переваривать безвкусные блюда своей матери. И особенно свинину. Он провел слишком много лет за кошерным столом Розенблюмов, чтобы чувствовать себя комфортно, ковыряясь в ЭТОМ. «Боже, — подумал Брайан, — я действительно не принадлежу к этой семье. Как будто когда-либо принадлежал. Так что я здесь делаю? Исполняю свой долг перед умирающим отцом? Это все?» Брайан просто не знал. — Мама, я ужинаю со своим другом из Карнеги-Меллон, — он увидел разочарование на ее лице, — но завтра буду здесь. После того, как привезу отца. Хорошо? — Хорошо, дорогой. Она поцеловала его в щеку. Чуть клюнула, на самом деле. Ее губы всегда были очень сухими и прохладными. Так непохоже на то, как Лилит целовала его, все ее лицо — крепко обнимая — всегда в обе щеки И губы. Брайан похлопал старика по плечу, прежде чем уйти. Джек все еще сидел в своем обычном кресле и, как обычно, смотрел какую-то игру по телевизору. — Увидимся завтра, пап. — Да, сынок. Завтра. И Брайан снова сбежал из дома, как делал всегда — как будто что-то или кто-то преследовал его. *Питтсбург Сти́лерз (англ. Pittsburgh Steelers, «Питтсбургские Сталевары») — профессиональный клуб по американскому футболу из города Питтсбург, штат Пенсильвания, США. Команда была основана в 1933 году и изначально называлась «Питсбург Пайрейтс», однако с 1945 года, после нескольких смен имён, клуб носит нынешнее название. «Стилерз» выступают в Национальной футбольной лиге (НФЛ) в Северном дивизионе Американской футбольной конференции (АФК). Владелец клуба — Дэн Руни. Свои домашние матчи клуб проводит на стадионе «Хайнц-филд».