Человек из ниоткуда

Глава седьмая БЕН Краткое содержание: Брайан обедает со старым другом в Питтсбурге. Сентябрь 2000 г. Вторник, 5 сентября 2000 г. Друг Брайана, Бен Брукнер, был профессором Университета Карнеги-Меллон. Он лишь немного старше Брайана, и воплощает в себе все, чем Брайан не был. Бен преподавал изучение гей-культуры. Его уважали коллеги. Он начал работать в Карнеги-Меллон после окончания аспирантуры, сразу получив должность. Сейчас Бен был доцентом на пути к тому, чтобы стать полноправным профессором. Брайан, однако, казалось, обречен быть вечным доцентом — и, если переедет с Роном в Лос-Анджелес, ему повезет получить хотя бы должность лектора. К тому же Бен написал уже пару книг, включая роман, в то время как Брайан не мог закончить свою первую книгу. Бен добился успеха в карьере, в то время как Брайан все еще застрял на первой ступени. Бен также был одним из немногих людей, которые знали о прошлом Брайана. Знал о том, как тот ушел из дома в шестнадцать лет, когда отец вышвырнул его вон. Как оказался зависимым и продавал себя на улицах нижнего Манхэттена. И как встретил Рона, двадцатипятилетнего студента-режиссера, снимающего свой первый документальный фильм. Однажды Брайан слишком много выпил и выложил все, что творилось в душе сочувствующему Бену Брукнеру. Это было на вечеринке на съезде Ассоциации современного языка в Чикаго. Брайан только что защитил докторскую степень и после чувствовал себя разочарованным. Рон был в Филадельфии, куда его пригласил профессор кинематографии, а Брайан поехал один на конференцию, представляя доклад в разделе гей-литературы. Его статья о «Гомосексуальной субъективности в романах Трумэна Капоте» была принята хорошо, но последующая дискуссия оказалась мрачной. Старая королева, которая была модератором, относилась к Брайану как к какому-то куску грязи и практически затыкая каждый раз, когда он пытался сделать замечание о постмодернизме и гей-теории. Позже он узнал, что другой парень на презентации, напыщенный осел, который читал вызывающую дремоту статью об «Остроумии Оскара Уайльда» — был ТАМ сегодняшним неизведанным кусочком территории — и НЕТ, о чем это вы?! — лучшим учеником старой королевы. Итак, Брайан пошел на коктейльную вечеринку для геев/лесбиянок/Би/трансгендеров, уже чувствуя себя неуверенно. При входе ему протянули небольшую порцию шерри, но вскоре Брайан обнаружил, что сидит в открытом баре и пьет виски. И его худое тело, уже измученное недосыпанием и недостаточным питанием в последние несколько месяцев, не могло справиться с воздействием всей этой выпивки. К счастью, Бен Брукнер маячил рядом, чтобы поймать его, когда Брайан соскользнул на пол. Бен поселился в номере отеля, где проходила вечеринка, и ему удалось увести Брайана туда и затолкать в ванную как раз вовремя, чтобы тот выблевал весь алкоголь обратно из своего организма. Бен использовал кофеварку, предоставленную отелем, чтобы сварить несколько крепких чашек горячего кофе для Брайана. В итоге эти двое не спали всю ночь, обмениваясь жизненными историями. Бен рассказал Брайану о своих путешествиях по Азии, особенно по Тибету и Непалу, и о своем интересе к восточным религиям. А Брайан, поняв, что находится в дружественных руках, рассказал Бену все о себе. На самом деле было приятно рассказать кому-то все. Брайан понял, что ему следовало просто пойти на исповедь много лет назад и снять весь этот груз с плеч. Но Бен казался лучше священника. Он понимал и совершенно не осуждал. Для Бена рассказ о том, что этот образованный и интеллектуальный, не говоря уже о чрезвычайной привлекательности, мужчина, когда-то был мальчиком-хастлером и наркоманом, был потрясением. Особенно та часть, когда тот был «спасен» и «искуплен» Роном. И как выстроил всю свою жизнь сам. «Это материал для захватывающей фантастики», — подумал Бен. На самом деле, он нашел историю Брайана чрезвычайно увлекательной. Бен Брукнер также нашел и самого Брайана совершенно очаровательным и невозможно сексуальным. Затащить Брайана в постель было первым пунктом в повестке, когда он практически нес его с коктейльной вечеринки в свою комнату. Но потом, начав слушать его историю, Бен отступил. Не из-за того, что притяжение ослабло, совсем наоборот. Но Бен Брукнер гордился тем, что был человеком духовным и щепетильным. Брайан же не был полностью трезв, и был чрезвычайно уязвим. Это был бы легкий трах, и Бен позже пожалел бы об этом. А Брайану добавил бы еще больше чувства вины. Итак, на этом съезде ничего не произошло, как и на любой последующей встрече. То, что началось как алкогольный пикап, превратилось в долгосрочную дружбу. И за это Брайан всегда будет благодарен. Бен не воспользовался им, и Брайан оценил этот поступок. Потому что сам он был готов. И очень хотел встряски. Он был измотан работой, которую проделал для защиты степени, и карьерными движениями Рона. А Рон уже готовился к очередному переезду в Бостон, и Брайану пришлось согласиться, хотя и был счастлив в Филадельфии и хотел бы остаться там. Так что, небольшой тет-а тет с крутым профессором Брукнером, возможно, был именно тем, что нужно было Брайану в тот момент. Но когда Бен позвонил Брайану примерно три месяца спустя и сообщил, что у него положительный результат на ВИЧ, Брайан почувствовал, что кто-то только что прошел по его могиле. ЭТО вселило в него страх Божий о походах налево — или даже ПОМЫСЛАХ об этом! Брайан чувствовал себя так, словно ему дали отсрочку, и впредь старался держаться подальше от крепкого алкоголя и возбужденных парней всякий раз, когда уезжал без Рона на конференцию или оставался в одиночестве даже на час! Брайан покрывался холодным потом всякий раз при мысли о том, что МОГЛО бы произойти — и убеждал себя, что этого не могло произойти, и не произойдет в будущем. Итак, как друг Бен Брукнер был находкой. Всякий раз, когда Брайан бывал в Питтсбурге — особенно после того, как его отец заболел — у него было место, где он мог уединиться. Брайан и Бен ходили ужинать или просто шли к Бену, и Брайан мог рассказать о своих проблемах. Он мог рассказать Бену вещи, которые не осмеливался рассказать даже Рону — главным образом потому, что они были о Роне. Особенно после инцидента с научным сотрудником в Бостоне. А теперь об отце. Рон уже дал понять, что, по его мнению, Брайан слишком много угождает своей неблагополучной семье. Но с Беном Брайан мог поговорить о страхе, что его отец умирает. И о его разочаровании в матери. И его не-отношениях с единственной сестрой. Бен был идеальным слушателем. И ВИЧ-положительный статус сделал его безопасным. Они оба знали, что случайный трах теперь никогда не станет вариантом. И это сделало их дружбу намного проще, избавив Брайана от напряжения, которое он часто испытывал рядом с другими мужчинами, которые, как он знал, хотели его. Бен повел Брайана в «Орхидею», которая по утверждениям была лучшим тайским рестораном в Питтсбурге. — Не хуже, чем в Нью-Йорке, — сказал Бен по пути. И Брайан не озвучил, что тайская еда была последним, что он действительно хотел. Потому что всегда связывал ее с Роном и местом, куда тот водил Брайана в Нью-Йорке, когда они там жили. Брайан хотел сказать, пожалуйста — польская, мексиканская, даже гамбургер! Все, что угодно, кроме тайского! Но так ничего и не сказал. Он привык прятать свои желания перед кем-то с более сильной волей, более четкой целью. «Орхидея» была очень хороша. Даже красива. И еда БЫЛА хорошей. Но Брайан думал не о еде. Он думал о том, что скажет Бену о своих недавних трудностях в отношениях. Сколько? И с каким количеством эмоций? Между закусками и основными блюдами Брайан решился и рассказал, что произошло между ним и его партнером. Бен вздохнул в конце рассказа. — Я уже говорил, Брайан, ты ДОЛЖЕН отделить свою жизнь от жизни Рона. Ты знаешь это. И знаешь уже давно. Все было плохо в последние несколько лет — и будет только хуже в будущем! — Я знаю, Бен, — сказал Брайан с видом побежденного, — знаю, что так и происходит, но что я могу сделать? Он просто игнорирует меня, когда я пытаюсь говорить об этом. А потом, когда выхожу за дверь — ОН хочет поговорить! — Ничего хорошего из этого не выйдет. Если только вы оба не пройдете какую-нибудь семейную терапию. Бен гордился практическими решениями. Но Брайан только покачал головой. — Ну, точно! Как будто он действительно согласится с этим дерьмом! Ты знаешь Рона. Он закончит тем, что подвергнет психоанализу психотерапевта! Знаешь, что он делал со своим аналитиком в Бостоне? Он старался предугадывать его все время! А тот парень учился в Женеве у какого-то студента самого Юнга. Рон написал статьи по Фрейду и психоаналитической теории кино, поэтому он не собирается покупаться на то, что какой-то парень со степенью магистра психологии и планшетом расскажет ему о «наших» отношениях! Он «изобрел» наши отношения! И думаю, это означает, что он может делать с ними все, что хочет. И со МНОЙ в равной степени. — Знаешь, Брайан, у тебя уже бывали такие взрывы. Но ты всегда мирился с ним. Теперь настала очередь Бена покачать головой. Он никогда не понимал, как его желанный друг мог настолько полно отдаться человеку, который так плохо с ним обращался. — Знаю, — признался Брайан, — но на этот раз все по-другому. Как будто что-то действительно изменилось. Как будто Я действительно изменился. Я никогда, никогда не уходил раньше. И не знаю, ХОЧУ ли я помириться с ним. — Ты все равно собирался приехать сюда, Брайан, — заметил Бен, — это могло облегчить ощущение, что ты действительно уходишь. Но если бы не собирался в Питтсбург, ты бы уехал? И куда бы ты пошел? — Не знаю, Бен. Я правда не знаю. И Брайан действительно НЕ знал. На самом деле, он уже думал об этом долго и упорно на той пыльной дороге через Индиану и Огайо. Ему просто некуда было идти. — Брайан… Рон, должно быть, уже осознал, что совершил большую, большую ошибку. Почему еще он пытался позвонить тебе постоянно? И пытается привлечь твою мать — из всех людей — на свою сторону, чтобы заставить тебя вернуться? — Как ты можешь быть уверен, что он хочет, чтобы я вернулся? Он, вероятно, всего лишь хочет узнать название химчистки, чтобы забрать свое белье. Это то, на что я гожусь, видимо. Брайан принялся за лапшу «Пад Тай», думая, что никогда еще не был так голоден. — Брайан, постарайся сосредоточиться на проблеме и не отвлекаться. Ты знаешь, что Рон звонит, потому что наконец-то хочет поговорить. Это может быть хорошим способом заставить его согласиться на какую-то терапию. Брайан горько рассмеялся. — Этого не случится, Бен! Он может согласиться, чтобы коровка вернулась в стойло, но это не значит, что он действительно пойдет на это, когда придет время. Найдется какое-нибудь оправдание, и тогда все будет кончено. Во рту у Брайана пересохло так, что он глотнув минеральной воды, чуть не поперхнулся и едва смог сглотнуть. — Настаивай на этом! Настаивай, чтобы он взял на себя обязательство получить помощь, а затем заставь его это сделать! — Бен, Рон постоянно дает мне обещания, которые не выполняет. Обещает перестать принимать меня как должное. Обещает, что мы останемся в одном месте для разнообразия. Обещает, что… перестанет мне изменять. Вся эта история с консультацией будет забыта в ту же минуту, как он пообещает это сделать. Но проблема все равно будет такой же, как и раньше. И я буду тащиться вперед, ожидая СЛЕДУЮЩЕГО унижения — пока, наконец, не закончу, как моя чертова МАТЬ! — Брайан, так не должно быть. — Тогда как же иначе, Бен? — Не знаю. Это ты должен понять. Может быть, все это должно было произойти именно сейчас. Это даст тебе немного времени для себя. И время принять решение без давления Рона. — Пока существует телефон, давление будет, поверь мне. — Ты ДОЛЖЕН отделить себя, Брайан! Это единственный способ. Ты долго обижался на Рона, хотя и неосознанно. Когда ты пытаешься хоть немного выйти из его тени, он только все сильнее давит на тебя. Это порочный круг. — Знаю. Но какой у меня выбор? Если бы не Рон, у меня не было бы даже работы! — Ты должен закончить свою книгу. Она нужна для академической репутации. У тебя уже есть хорошая репутация среди твоих студентов и коллег, но ты знаешь счет, Брайан. Тебе НУЖНЫ публикации. Тебе нужно, чтобы их воспринимали всерьез для тебя самого. И вечно следуя за Роном в его кругосветном путешествии никогда этого не сделаешь. — Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, Бен! — Брайан мог представить себе будущее как бесконечную процессию, следующую за Роном, как послушная тень. — Чертов супружеский найм! Всегда! Но как я могу уйти? У меня нет денег. У меня нет работы, которая не зависела бы от Рона — и я вряд ли найду ее в ближайшее время, учитывая каков сейчас академический рынок. Кроме того, я не могу просто сказать ему «черт с тобой». Не после двенадцати лет. — Почему нет? — мягко спросил Бен. — Это не так просто. Ты бы не сказал, что это просто, если бы у тебя были отношения, Бен. Ты бы просто не мог. — Не знаю, что бы я сказал, но точно знаю, что если бы был так же несчастен, как ты, я бы что-нибудь сделал. Попытался бы создать свою собственную жизнь. Может быть, искал работу самостоятельно — даже если это займет некоторое время или не совсем то, что хочешь. Это, по крайней мере, начало, — Бен наклонился через стол к Брайану, — я мог бы даже пойти и немного повеселиться. — Повеселиться? При чем тут веселье? — При том. Ты мог бы найти несколько собственных друзей. Людей, которые НЕ являются придатками твоего партнера. — И где я встречу этих людей? Мы с Роном практически единственные педики в городе! — Сомневаюсь! — Ты знаешь, что я имею в виду, Бен! Я даже не знаю, как познакомиться с кем-нибудь. И хочу ли я этого? Бен жестом попросил официанта принести ему еще холодного тайского пива. — Время от времени ходи в бар. Подключайся по случаю, если захочется. Давай! Миллион парней приударят за тобой, Брайан. Пока ты осторожен, почему бы и нет? Бен подумал, знает ли его друг о том, что очень привлекательный официант-азиат весь вечер пытался поймать взгляд Брайана. Но Брайан, казалось, ничего не замечал. — Это чушь собачья! Не могу поверить, что ты думаешь, что трахаться направо и налево — это решение моих проблем с Роном, особенно после того, что случилось с тобой. — Да, но я НЕ трахался в то время направо и налево. Я был с одним парнем, но это все равно произошло. Я думал, что ОН тоже не трахался — был доверчив, как и ты. Вот как я был заражен. Или не защитил себя от заражения. В чем никогда не можешь быть уверен — это в зависимости от другого человека, относительно СВОЕЙ защиты. Нужно быть в безопасности ВСЕ время. И со всеми. Я серьезно, Брайан. — Я знаю, что ты прав, — Брайан вертел в руках стакан с водой, жалея, что у него не хватает смелости заказать настоящий напиток, — но ты не знаешь Рона, как он может перевернуть все и заставить казаться, что ТЫ виноват. Он всегда был в состоянии сделать это со мной. Не знаю, как. Он всегда проверял меня, с самого начала. Он НИКОГДА не доверял мне — по крайней мере, я чувствовал, что не доверял. Даже просто дойти до угла, чтобы отправить проклятое письмо, все равно что предстать перед инквизицией! И все потому, что он «любит» меня и хочет «защитить»! Но я чувствую, что задыхаюсь. — Это не любовь, Брайан. Это навязчивое поведение. Не такими должны быть отношения, — Бен посмотрел на Брайана с беспокойством, — когда ты проснешься и поймешь, что тобой манипулируют? — Проснусь и что? — Брайан почувствовал, что впадает в панику. Он надеялся, что ужин с Беном поднимет ему настроение, но теперь чувствовал себя еще хуже. Брайан отложил вилку и оставил даже попытки притвориться, что ест. — И даже хуже всего этого — теперь я снова должен беспокоиться о… о… Блядь! Мне придется снова пройти тестирование! И беспокоиться об этом еще шесть месяцев! И ОН даже не задумывается об этом, черт возьми! — Брайан, это так неправильно! Что с ним такое? — О, он утверждает, что всегда в безопасности с кем-то еще. ЭТО должно меня успокоить? С кем-то еще! Как много их может быть?! Я… просто не знаю правды. — Никогда не доверяй свою жизнь никому другому. Ты знаешь это! — О, но он «в безопасности». Ты думаешь, я действительно в это верю? Зная Рона? Зная, как он ненавидит использовать презервативы? Это смешно! — Рон действительно думает, что он настолько непобедим, что с ним ничего не может случиться? — Да! — Брайан почти кричал. — Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так думает! Он думает, что с НИМ ничего не может случиться! Потому что ОН не какой-то неразборчивый педик — по ЕГО оценке. Потому что ОН не «Диско-мусор»! — И я не был «Диско-мусором», когда обнаружился положительный результат, и ни один парень, с которым я был, не был таким, — мрачно сказал Бен. — Я знаю. Знаю! Черт, — Брайан уставился в тарелку, — извини. Он встал и вышел из-за стола. Бен хотел было пойти за ним, но потом решил остаться на месте. Часть проблемы Брайана заключалась в том, что каждому было что ему сказать. Их «два цента». Мнение, желаемое или нежелательное. Обычно Рон, но также родители Брайана, мать Рона, его коллеги. Да, даже Бен. У парня не было шанса вздохнуть свободно. Бен решил, что загнать его в угол в мужском туалете, когда у того явно была паническая атака, было не лучшим, что он мог сделать для своего друга. Он подозвал официанта. Наконец, Брайан вернулся к столу. Он выглядел бледным и дрожащим. — Ты принял таблетку? Ксанакс? Брайан покачал головой. — Нет. Может быть, позже, в мотеле. Бен протянул ему стакан. — Выпей это. Медленно. — У меня нет икоты, Бен. Мне не нужна вода. — Я знаю. Но это может помочь. Брайан сделал глоток. — Что это? Водка? — Абсолют. Я заказал его, пока ты был в туалете. Можешь не пить все, но немного не повредит. И Брайан немного выпил. Потом еще немного. Почувствовал, как тепло проходит через него. — Мне сейчас совсем не нужно напиваться. — Я не пытаюсь напоить тебя, Брайан. Но это может успокоить нервы. — Верно. Ура, — он пил, пока не почувствовал, что краснеет и поставил стакан, отодвинув его. — Мне все равно придется вести машину. Бен перегнулся через стол. — Да. Но я также хочу, чтобы ты знал, что если тебе когда-нибудь понадобится место, чтобы расслабиться, на день, неделю или месяц, ты можешь остаться у меня. В любое время. До тех пор, тебе это нужно. Я серьезно, Брайан. — Бен, я… — Просто как друг. Вот и все. — Ты так ГОВОРИШЬ, Бен, но я знаю, что ты чувствуешь. И я… Я просто не… Черт! Я не знаю, что чувствую. Брайан потер лоб, откидывая волосы назад. Бен мог бы сказать, что просто хотел быть другом, но было что-то бОльшее. Всегда было. И Брайан не был готов к такому шагу. Совсем. Особенно когда он был в таком раздрае из-за Рона. Как бы сильно его ни влекло к Бену и как бы хорошо они ни чувствовал себя вдвоем, Брайан знал, что утром будет чувствовать себя ужасно. Это не только усложнило бы любое решение, которое Брайан должен был принять о Роне, но и испортило бы его дружбу с Беном. Он понимал это. Если бы они переспали, между ними никогда не осталось бы все по-прежнему. — Я должен подумать обо всем, — наконец сказал Брайан, — должен определить, возможно ли вообще заставить это работать с Роном. Боже, я вложил туда полжизни! И не могу просто выбросить его, не обдумав долго и упорно. — Почему, Брайан? Рон, очевидно, не придавал вашим отношениям особого значения, когда делал то, что делал! — теперь в голосе Бена слышалась горечь. — Я должен, — ответил Брайан, — я многим ему обязан. Забавно, что всегда Брайан должен. Этот эмоциональный долг, который, казалось, только рос с каждым годом. Они закончили ужин — или, скорее, Бен закончил свой ужин, а Брайан отодвинул тарелку — не говоря больше ни слова. Он просто хотел вернуться в мотель и упасть в постель, думая о том, что завтра ему предстоит долгий, унылый день. Наверное, один из худших дней в его жизни, если новости об отце действительно так плохи, как он подозревал. Брайан попрощался с Беном в ресторане. Он поблагодарил его за то, что тот такой хороший и заботливый друг, но отклонил предложение вернуться к Бену, чтобы еще раз «поговорить». Этого не было в планах. По крайней мере, не сейчас. Брайан вернулся в свой номер в мотеле и разделся. Он попытался расслабиться, подумал о том, чтобы принять Ксанакс, но остановил себя. Он все еще чувствовал, что может справиться с нервами сам, и не хотел полагаться на наркотик — особенно, если не мог пополнить запасы в ближайшее время. Если только не вернется домой и снова не пойдет на терапию. Это означало, что Брайан сдался и признал, что именно у НЕГО «проблема». Рон, конечно, согласился бы с ТАКОЙ оценкой. И все вернется на круги своя — до следующего раза. Брайан все еще был в прострации, поэтому, когда зазвонил телефон мотеля, он был почти уверен, кто на другом конце провода. — Привет, Рон. — Какого хрена ты делаешь в мотеле, Брайан? Почему ты не живешь с родителями? И где ты был весь вечер? Где? — Ходил ужинать. С Беном Брукнером. — Я ТАК И ЗНАЛ! — взорвался Рон. — Я ЗНАЛ, что этот парень будет лежать в засаде на тебя! Брайан, он ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ! Ты знаешь это! Брайан отодвинул телефон подальше от уха. — Я только ужинал с Беном, Рон, а не трахался с ним. Так что оставь это в покое. Он мой друг. И это все, — глаза Брайана горели, и ему хотелось закрыть их и натянуть простыню на голову, — так зачем ты опять начинаешь это дерьмо — уже междугороднее? — Я ничего не начинаю! — Рон был на грани истерики. Он, вероятно, расхаживал взад и вперед по дому, доводя себя до исступления в течение нескольких часов, пока Брайан был на обеде. — Я чертовски беспокоюсь о тебе! Ты не отвечаешь на телефон! Ты прячешься в чужом городе! Ты ведешь себя не рационально! И ты удивляешься, почему я волнуюсь? — Со мной все в порядке. Нет необходимости беспокоиться. Питтсбург не чужой город, Рон. Это мой родной город. Моя семья здесь. Я вырос здесь. А теперь, пожалуйста, дай мне немного поспать, — Брайан подумал, что будет, если он просто повесит трубку. Рон, наверное, позвонит в полицию. Или сядет в машину и приедет прямо в Питтсбург. — Спокойной ночи, Рон. — Разве мы не поговорим об этом, Брайан? — Я думал, мы уже поговорили! — раздраженно воскликнул Брайан. — До того, как я уехал из Индианы. — Тогда ты был слишком взволнован! Ты не думал ясно! Ты все еще не ясно мыслишь! Очевидно! — Почему «очевидно»? Я не ясно мыслю просто потому, что не согласен с тобой? Я «взволнован», потому что осмеливаюсь бросить тебе вызов? Пошел ты, Рон, и дай мне поспать. Завтра у меня длинный день с отцом у доктора. — Знаю, — самодовольно сказал Рон, — у меня был долгий разговор с твоей матерью. И она согласна, что ты определенно ведешь себя не как обычно. Теперь Брайан действительно потерял дар речи. — Ты? Говорил с моей матерью? Сегодня вечером? — Сегодня вечером. Когда не смог связаться с тобой. Мы с твоей мамой всегда разговариваем, Брайан. Особенно о тебе. Ты просто не хочешь знать об этом. Она очень расстроена тем, что ты бесишься из-за какого-то глупого недоразумения. Она согласна со мной, что тебе нужно позаботиться об отце, а затем вернуться домой и все уладить. Что, я уверен, ты и планируешь сделать. — Недоразумение? Ты и моя мать называете ЭТО «недоразумением»? Что в твоих шашнях с Лоуэллом я неправильно понял, Рон? — Дело не в Лоуэлле, Брайан. Это гораздо БОЛЬШЕ, чем просто Лоуэлл. — О? БОЛЬШЕ, чем Лоуэлл, да? Может быть, есть БОЛЬШЕ парней, чем только он, вокруг тебя, Рон? Это все? — Я НЕ это имел в виду, и ты это знаешь! Брайан, теперь ты делаешь нелепые выводы! — Рони, я и не знал, что у тебя такая потрясающая выносливость! Сколько парней ты трахаешь одновременно? Может быть, я не даю достаточного кредита. Может быть, это еще одно чудо Виагры! Рон был одержим своим сексуальным влечением почти так же, как был одержим Брайаном. И обе эти заботы, казалось, недавно пошли на убыль. — Не будь сукой, Брайан! — набросился Рон. — Я вешаю трубку… СЕЙЧАС ЖЕ… — И Брайан швырнул трубку. Телефон зазвонил снова. — Не делай этого, Брайан, — раздраженно сказал Рон, — это ребячество. — Значит, я незрелый ребенок! Так, отшлепай меня! — ответил Брайан. — Ты можешь пасть и до этого. — Брайан, пожалуйста, будь благоразумен, — голос Рона стал мягче. Умоляющий, — не… вешай трубку, — голос срывался, — пожалуйста. Брайан? Теперь Рон сменил тон. Раньше он был воинственным. Теперь в его голосе звучало отчаяние. Но Брайан просто слушал. Он слишком устал, чтобы спорить. Слишком устал, чтобы продолжать ночь в том же духе. — Брайан? Ты там? Пожалуйста, поговори со мной! БРАЙАН! — Слишком мелко, слишком поздно, Рон. Спокойной ночи. И Брайан осторожно положил трубку. И в ту ночь телефон больше не звонил.