Человек из ниоткуда

Глава девятая ЗАКУСОЧНАЯ Краткое содержание: Брайан решает прокатиться по Либерти-авеню. Сентябрь 2000 г. Среда, 6 сентября 2000 г. Брайан сидел в своем номере мотеля, пытаясь переварить ужин, которым его накормила мать, и решить, чем себя занять. Между безвкусным цыпленком и бестактными вопросами Джоан Кинни о Роне, от которых он уворачивался, как мог, Брайан не мог дождаться, когда выберется из этого проклятого дома и вернется в мотель. Но когда наконец добрался до своего маленького убежища, Брайан был в растерянности. Достал ноутбук и перечитал статью о Джоне Речи. Передвинул несколько запятых и сохранил изменения. Проверил электронную почту. Конечно, было четырнадцать сообщений от Рона, еще одно от секретаря департамента с просьбой прислать копию его учебного плана и последнее сообщение из университетского книжного магазина, в котором говорилось, что книги, которые он заказал для занятий, ожидают его на полке. Брайан удалил сообщения от Рона и сохранил другие. В тот день звонил Бен и оставил сообщение, потому что Брайан отключил мобильный телефон, пока был с отцом в медицинском центре. Бен дал понять, что был бы более чем рад увидеться вечером с Брайаном. Или ночью, если тот захочет. Брайан выслушал сообщение и задумался, не перезвонить ли Бену, не принять ли предложение. Может быть, они с Беном могли бы еще раз поговорить по душам. Или, может быть, не только. Брайан сомневался. Последнее, что он хотел — это впасть в бессмысленный — и, возможно, рискованный — трах с одним из его немногих настоящих друзей. Или же придется дать отпор ухаживаниям Бена. В любом случае, это будет катастрофа. Брайан будет смущен, Бен, вероятно, будет расстроен, и их дружба наверняка пострадает. Только этого ему еще не хватало — еще одна разрушенная связь. Теперь Брайан пожалел, что не принял предложение доктора поужинать с ним. Это избавило бы его от необходимости притрагиваться к угощениям Джоан Кинни — и отец поддержал бы его, сказав, что они собираются обсудить лечение Джека. Брайан достал листок с номером телефона и набрал доктора Кумара. Попав на автоответчик, Брайан оставил сообщение о том, что извиняется за слишком поздний звонок, но ужин в пятницу — звучит приятно. И что Брайан с нетерпением ждет этого. И, сказав это, Брайан понял, что не лгал. Он с нетерпением ждал ужина с милым, привлекательным мужчиной, который, казалось, находил ЕГО тоже милым и привлекательным. Затем оставил номера мотеля и своего мобильного телефона. По крайней мере, это будет ночь, которую ему не придется провести в одиночестве в мотеле, переваривая вечер допросов матери. Брайан принял душ и решил посмотреть телевизор. Но выдержал только около двадцати минут. Он был слишком возбужден, чтобы спокойно лежать в кровати, слишком возбужден, чтобы даже попытаться заснуть, с Ксанаксом или без него. Кроме того, было слишком рано ложиться спать — еще не было даже половины девятого! Брайан подумал о том, чтобы пойти в торговый центр и сбросить хотя бы часть своей нервной энергии. Но к тому времени, как он доедет до Монровилль Молл или куда-нибудь еще, все закроется. Некоторое время Брайан расхаживал по комнате, и даже уже взял телефон в руки, готовый набрать номер Рона, когда вспомнил о Либерти-авеню. Либерти-авеню была местным гей-гетто. Захудалый район баров, клубов и магазинов, обслуживающих гомо-клиентуру, а также тех, кто ищет дешевые наркотики и еще более дешевый секс. Брайан обнюхал все вокруг этого места, когда был диким и мятежным подростком, желавшим купить травку у персонажа по имени Моул — наркодилера низкого уровня, у которого была квартира по соседству. Несколько раз Брайан даже менял минет на пакетик с травой. Что, в конце концов и привело его к худшим неприятностям. Но Брайан выбросил это из головы, как всегда выкидывал из головы негативные воспоминания. Часть этого прошлого Рон тщательно стер — и заботился о том, чтобы так оно и оставалось. В любом случае, Брайан никогда не возвращался на Либерти-авеню с тех пор. Он не ходил в клубы и не зависал в гей-барах — и никогда не стремился кого-нибудь подцепить, даже в тех редких случаях, когда был в Питтсбурге по семейному делу Кинни. Так что проводить время на Либерти-авеню не было вариантом. Но, может быть, теперь самое время. Возможно, выпить пива в одном из баров было бы не так уж плохо. Единственная оставшаяся альтернатива — пойти в кино в одиночку — казалась последним отчаянным поступком жалкого неудачника. И Брайан не был готов к этому. Пока. Он перебирал свою одежду, пытаясь понять, что надеть в гей-бар. «Как глупо, — подумал он, — «одеваться» только для того, чтобы пойти и выпить». Но знал, что это важно. То, как он одет, точно указывает на его цель — хотя бы в собственном сознании Брайана. Итак, он одевался, чтобы убить время — или потрахаться? Это жизненно важное различие. Брайан решил, что убить вечер — самое вероятное. Другой сценарий был слишком… невероятен. Брайан уже мысленно отверг единственного парня в городе, которого он знал и к которому испытывал влечение — Бена — поэтому даже не мог представить, как столкнется с каким-нибудь незнакомцем и упадет с ним в постель. Это было просто невозможно. Брайан достал докеры*, чистую рубашку и надел их. Затем вытряхнул коричневую вельветовую куртку и перебросил ее через руку. Он взглянул на черную безрукавую майку, которую сунул в чемодан в последнюю минуту и на мгновение представил себя в ней и джинсах. И черной кожаной куртке. Если бы он решился надеть их, выглядел бы не так уж плохо. Может быть, даже горячо. Но не мог заставить себя переодеться, поскольку был бы слишком застенчив в этой черной майке, независимо от того, насколько хорошо, а он это знал, выглядит в ней. «Дело не в том, чтобы хорошо выглядеть, — подумал Брайан, — а в том…» Но не был уверен, в чем. Просто знал, что должен убраться из этой комнаты. Сейчас же. Брайан вел старый «Вольво» в направлении Либерти-авеню. Была среда, но район, казалось, был довольно оживленным. И выглядел иначе, чем он помнил. Более процветающим, ярким. Брайан помнил, что все это место было полу-легальным. Но у парней вокруг, не было того затравленного взгляда, который Брайан помнил из своих подростковых лет. Теперь все было открыто. Люди не стыдились находиться здесь. Они не скрывали свою сексуальность в темных переулках. Они улыбались, некоторые даже держались за руки, свободно прогуливаясь по тротуару. Брайан попытался представить, как идет по улице, держа Рона за руку. Где, спрашивал он себя? В южной Индиане? На окраине Библейского пояса? Ни за что — их побьют, прежде чем они пройдут два квартала. Но даже в Нью-Йорке, в Вилладже, где они с Роном часто встречались с друзьями Рона из Нью-Йоркского университета, тот не проявлял привязанности на публике. Может быть, дома, или у матери, или в квартирах друзей из его квир-киногруппы. Но на улице? Нет, Рон, наверное, сказал бы, что это недостойно. Или по-детски. И просто наблюдая за действиями парней, Брайан чувствовал себя немного неловко. И еще раз осознал, насколько изолирован от основной гей-жизни. Потому что эти люди не чувствовали себя не комфортно. Совсем нет. Здесь стало больше баров и клубов, чем помнил Брайан. Он услышал громкую музыку, доносившуюся из большого склада, который был превращен в дискотеку. Да, он был там и раньше, но под другим названием. Тогда его называли «Тракс». Теперь он назывался «Вавилон». Это сработало. Вероятно, картина декаданса и разврата внутри соответствовала названию. Именно такое место Брайан хотел бы увидеть, когда ему было шестнадцать. Теперь громкая музыка и громкие люди, выходящие и входящие, просто отталкивают его. И «Вуди». Этот бар тоже был здесь раньше. То же имя, та же вывеска. Некоторые вещи не изменились вообще. Брайан припарковал машину и пошел пешком. Сразу стало ясно, что одет не по последней моде Либерти-авеню. Он определенно просчитался. Его докеры, тщательно выглаженная рубашка от Ван Хойзена и куртка со шнуровкой делали его похожим на пресловутый больной палец. Или тем, кем он на самом деле был — неуместным ученым, который забрел не на ту улицу. Он остановился у магазина одежды «Торсо» и взглянул на так называемую одежду, выставленную в витрине. Если это была гей-мода, то Брайан обречен быть не в стиле. Прозрачные рубашки и топы с грубыми лозунгами, написанными блестками и пайетками, казались строгими по сравнению с кожаными штанами с огромными прорехами, вырезанными в стратегических местах, чтобы показать — почти все! Парни действительно НОСИЛИ эту одежду? Или это была шутка? Брайан понял, что краснеет, просто глядя на штаны, которые оставляли ягодицы полностью голыми, и покачал головой. Он был хастлером на улицах Нью-Йорка, но никто никогда не ожидал, что он будет носить что-то подобное! Ни за что! Мимо него проходили парни, одетые в обтягивающие джинсы, черную кожу, яркие шелковые рубашки, узкие майки и даже несколько в этих блестящих топах и дырявых штанах. Они гуляли по Либерти парами и небольшими группами, смеясь и в целом хорошо проводя время. Многие с любопытством поглядывали на Брайана. Брайан же бродил взад и вперед по улице, чувствуя себя совершенно одиноким — и определенно сиротой. Это было сообщество «геев», и он был геем — но вообще не мог понять эту жизнь. С шестнадцати лет он общался с разными педиками, но это всегда было что-то тихое. Что-то вроде тайного круга, даже в Нью-Йорке. Рон, каким бы активным он ни был в гей-академическом сообществе, никогда не маршировал на парадах и не размахивал знаменами, и, естественно, никогда не поощрял Брайана делать что-то подобное или общаться с теми, кто это делал. В любом случае, Рон презирал людей, которые выставляли себя напоказ и устраивали какое-то большое шоу из того, что они геи. Рон заявил, что гомосексуалисты никогда не будут приняты мейнстримом, пока не станут настолько «нормальными», что никто даже не посмотрит на них дважды. Парни, которые были «очевидными» или «пылающими» или тусовались в клубах, занимаясь сексом и употребляя наркотики, были бельмом на глазу у более широкого сообщества. Так часто говорил Рон. Позор для «нормальных» гомиков. Как Рон. Как Брайан. И это была одна из причин, почему Рон придирался к тому, что носил Брайан. Ничего слишком «пидорского» или гейского или — Боже упаси — манерного. Он попытался представить, что сказал бы Рон, если бы Брайан появился в розовой футболке с блестками и надписью «Часто здесь кончаешь?», как в витрине «Торсо». Вероятно, упал бы в обморок. Пока Брайан курсировал взад и вперед по Либерти-авеню, не один парень останавливался, чтобы попросить у него сигарету или прикурить. Брайан был настолько неопытен в подобных вещах, что ему и в голову не приходило, что ему делают предложение, пока один мужчина — крепкого телосложения блондин с короткой стрижкой и в кожаном жилете — крепко не схватил его за талию и не прошептал: «Забудь о сигаретах, красавчик. Ты готов трахаться?» Брайан был настолько ошеломлен этим приставанием и агрессивностью коротко стриженного блондина, что отступил в ближайшее убежище, которое смог найти, — ярко освещенное кафе «Либерти» в конце улицы. Он сел за стойку, чтобы сориентироваться. Закусочная также была полна мужчин — весь район Либерти-авеню, казалось, кишел привлекательными парнями! Многие из них вытянули шеи, когда Брайан вошел в закусочную, проверяя его, заставляя чувствовать себя неловко. Но, по крайней мере, Брайан не чувствовал себя таким беззащитным внутри, как на улице. Брайан смутно припоминал, что видел закусочную, когда был ребенком, но никогда не заходил внутрь. И это красочное заведение, наполненное запахом теплой домашней еды, было полной противоположностью унылой пиццерии, где он провел много часов в особенно ужасные времена своей юности. Да, контраст между этим местом и пиццерией Ника на Бауэри был разительным. Брайан содрогнулся при мысли о Нике и почувствовал укол вины перед Роном. Без Рона он, возможно, никогда бы не выбрался из того места или из той ситуации. Это факт. Он, вероятно, даже не был бы жив. У него не было бы образования, карьеры, привилегированной жизни, которой он наслаждался. Или наслаждался до сих пор. Он всегда об этом думал, когда злился на Рона, и вспоминал о мрачной альтернативе, маячившей перед ним тогда. Обычно этого было достаточно, чтобы развеять любые плохие мысли о Роне, вспоминая, как хорошо Рон относился к нему и как многим Брайан был обязан за эту доброту. Вспоминая, как низко он пал — и как сильно Рон любил его, несмотря на все это. Но думать об этом на этот раз, похоже, не получалось. Брайан все еще чувствовал себя таким же обиженным и преданным, как и раньше. Может быть, думал он, ему было бы лучше остаться на улице и в конце концов исчезнуть в череде потерянных и безымянных. Ничего не имеющий, ничем не владеющий, никому не обязанный. И, в конце концов, стать ничем. Брайан попытался избавиться от этого настроения. Оно казалось ему ядовитым и мешало ясно мыслить. Он взял со стойки меню и открыл его. Официантка, экспансивная женщина в ярком рыжем парике и лиловой футболке, приняла его заказ на кофе — черный, с большим количеством сахара. — Это ВСЕ, что ты хочешь, дорогой? — неодобрительно фыркнула она. — Это не даст тебе сил курсировать всю ночь! Как насчет хорошего гамбургера и картофеля фри? Или большой порции мясного рулета и картофельного пюре? И пару лимонных брусочков на десерт, а? Брайан посмотрел на нее. — Нет, спасибо. Только кофе. И я не курсирую. Просто пью кофе. Официантка хрипло хихикнула: — Милый, с таким лицом ты совершаешь круиз, просто сидя на этом сиденье! Брайан густо покраснел и уставился в меню. Он хотел спрятаться за ним, но сейчас это было невозможно. Официантка держала его на прицеле и не собиралась отпускать. Она, очевидно, увидела в нем невежественного незнакомца и решила немного поразвлечься. И многие парни в закусочной смотрели на них, с интересом слушая их разговор. — О, милый, я не хотела тебя смущать! — женщина постучала ручкой по стойке. — Почему я никогда не видела тебя здесь раньше? Поверь мне, я бы тебя запомнила! — Я живу не в Питтсбурге, — сказал Брайан, — просто навещаю родителей. — Тогда откуда ты, милый? «Почему эта женщина так заинтересована? — подумал Брайан. — Почему ее волнует, кто я и откуда?» Но ему не с кем было поговорить. Если только он не собирается выйти на улицу и поискать парня со стрижкой! — Ну, я вырос здесь, в Питтсбурге, но сейчас живу в Индиане. — Ооо! — взвизгнула официантка. — Много горячих парней в Индиане, дорогой? Брайан поморщился. — Вообще никого. — Кроме ТЕБЯ, милый! — она снова захихикала над собственной шуткой, хлопнув рукой по стойке. Брайан попытался улыбнуться. — Как я уже сказал — ни одного. Женщина ласково посмотрела на него. — Подумай еще раз, милый, — мягко сказала она, — не продавай себя дешево. — Можно мне кофе, пожалуйста? Теперь Брайан просто хотел выбраться из этого места и вернуться в мотель. Прийти в этот район было огромной ошибкой. — Сию минуту, милый. Официантка поставила чашку перед Брайаном и наполнила ее, поставив рядом большую сахарницу. Брайан насыпал сахар и размешал, зная, что женщина следит за каждым его движением. — Милый, — сказала она наконец, — ты кажешься мне таким знакомым. Ты УВЕРЕН, что никогда не был здесь раньше? Брайан встретился с ней глазами. — Никогда. Я никогда не был в этой закусочной раньше. На самом деле, хотя мои родители живут здесь, я вообще не проводил много времени в этом городе. По крайней мере с шестнадцати лет. Тогда я учился в средней школе, — кофе был горячим, и Брайан продолжал помешивать его, ожидая, пока он немного остынет, — так что, если только… Брайан сделал паузу. Затем он снова посмотрел на женщину. Что-то шевельнулось в его памяти. Каштановые волосы, только начали седеть. Немного тоньше, может быть… — Миссис… Новотны? — рискнул он. Теперь настала ее очередь уставиться на него. Ее глаза сузились, остановившись на его лице. И тут у нее отвисла челюсть. — Брайан? сказала она. — Это ТЫ? Брайан инстинктивно отпрянул, но не успел. — О БОЖЕ! — официантка ринулась из-за стойки и схватила его в объятия, прежде чем он успел увернуться. — Боже мой! — повторила она. Теперь Брайан просто старался не задохнуться и не опрокинуть чашку горячего кофе себе на колени. — Боже мой! Боже мой! — восклицала она. — Пожалуйста… миссис Новотны. Я не могу дышать! — взмолился Брайан. — Пожалуйста, отпустите меня! — Дебби! Зови меня Дебби, милый! — сказала она, наконец отпуская его. — Все мальчики зовут меня Дебби! Брайан потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Да, женщину перед ним была знакома — или он ее знал, когда жил в Питтсбурге. Она была матерью мальчика, который был его лучшим другом — его единственным настоящим другом — в старшей школе. А также единственным молодым педиком, которого он знал тогда. Маленький Майки. Миссис Новотны. ДА. Эта женщина была добра к нему. Всегда. Кормила его, оставляла в своем доме, когда он больше не мог иметь дело со своим собственным. Защищала его от собственных родителей. Не раз укрывала, когда отец слишком сильно избивал его. На самом деле именно к ней он направлялся в ту ночь, когда старик сломал ему ребра. Именно туда он пытался убежать из дома Кинни в последний раз. Брайан не собирался уезжать из города. Совсем нет. Он направлялся к Майки. Только он так и не добрался до дома Новотны, находящегося в рабочем квартале недалеко от Либерти-авеню. Приятель Брайана, торговец наркотиками, Моул, нашел его первым, потерявшего сознание в переулке недалеко от этого самого места… — Брайан, милый, где ты БЫЛ все эти годы? Я имею в виду, куда ты пропал? — женщина — Дебби — склонилась над ним, практически шепча, как будто не хотела делиться этим со всей закусочной. — Ты просто исчез! Бедный Майкл чуть с ума не сошел, волнуясь и плача по тебе! «Черт побери, — подумал Брайан, — опять объяснения». Все всегда думают, что заслуживают объяснения. А как же чувство их собственной вины за бездействие, равнодушие и упущенное время. Миссис Новотны? Майки? «Волновался и плакал» — разве это все, что Брайан хотел услышать — то, что мальчик сходил с ума, скучая по нему? Брайан закрыл глаза. Майки. Он вспомнил невысокого, ранимого мальчика с мягким, печальным взглядом. Как обиженный щенок. Мальчик, который смотрел на него с обожанием. И Брайан сыграл на этом поклонении, надо признаться. Ему нужно было, чтобы кто-то смотрел на него так, будто он чего-то стоит. Потому что не получал этого дома. И всегда был аутсайдером в школе, целенаправленно. Не стоило подпускать слишком много людей слишком близко, чтобы не узнали, кем он был на самом деле. Но Брайан не боялся этого с Майки. Это было очевидно Брайану, новичку в классе, с первого дня, когда он встретил его в школе. Брайан понимал, что они одного поля ягоды, даже когда никто другой этого не замечал — они оба гомики. Брайан понял это еще до того, как Майки понял это сам. И в обмен на обожание Майки Брайан предоставил защиту. Он позаботился о том, чтобы местные хулиганы не причиняли вреда маленькому мальчику. Что бы он, по крайней мере, учился. Что бы смог закончить каждый класс без слишком большого эмоционального ущерба. И убедился, что Майки любит его. Безусловно. До той ночи, когда Брайан сбежал из города на автобусе в компании неряшливого наркоторговца, который обещал ему Луну в Нью-Йорке. Чтобы никогда не возвращаться. До сих пор… — Я уехал из города, миссис Новотны. — Дебби! Пожалуйста, Брайан! — Дебби. В Нью-Йорк. Закончил школу там. И учился в колледже. Дебби отошла и счастливо посмотрела на Брайана. — Ты ТАКОЙ высокий! И так вырос! И ТАК великолепен! Брайан почувствовал, что снова краснеет. Она смотрела на него с таким удовольствием, с таким восторгом. И таким пристальным интересом. Но по прошествии двенадцати лет Брайан испытывал исключительно опасения по поводу такого пристального внимания. Он не хотел отвечать на трудные вопросы или объясняться перед этой женщиной, которая была, в конце концов, практически незнакомкой. — Я просто не могу прийти в себя! Брайан! — продолжала она. — Ты учился в колледже. В Нью-Йорке! Ты всегда был умным ребенком. Что ты делаешь в Иллинойсе, милый? Это должно быть что-то важное! — Индиана, а не Иллинойс. Я преподаю. В университете. Английскую литературу. — Профессор! — выдохнула она. — Ни хрена себе! — Дебби кивнула. — А бедный Майкл даже не закончил среднюю школу. Брайан был удивлен. — Как не закончил? Почему? — Нет, милый. Он бросил учебу после первого курса. Фактически сразу после того, как ты исчез, — Дебби грустно улыбнулась, — думаю, что он больше не хотел оставаться там. Ты понимаешь — совсем один. — Но… но это же смешно, — настаивал обеспокоенный Брайан, — каждый должен иметь высшее образование! Майкл должен был закончить… — Брайан сделал паузу. Он не мог этого понять. Не хотел этого понимать. Внезапно в его голове возник образ мальчика, мелкого для своего возраста и уже отмеченного как педик, пытающегося выжить в их городской средней школе. В одиночку, — надеюсь, это не я. Я имею в виду, что я не имею никакого отношения к тому, что он бросил школу. — Не волнуйся, милый, — сказала Дебби, похлопывая его по руке, — Майкл никогда не был настроен на образование, это точно! Книги и учеба были просто не для него. Это не твоя вина, что он бросил школу. — Но… но Майки всегда так интересовался комиксами. Любой, у кого есть страсть к чему-то подобному, безусловно, имеет возможность преуспеть. Направить свою энергию на образование! Брайан расстраивался думая, что его друг действительно бросил школу из-за него. Потому что был подавлен исчезновением Брайана. Или потому, что не мог пройти даже базовые предметы без его помощи. Или, может быть, потому, что уязвимый мальчик не мог справиться с преследованиями, которым подвергался в отсутствие Брайана… — Надеюсь, теперь у него все хорошо, миссис Новотны. Пристальный взгляд Дебби, заставлял Брайана чувствовать себя неловко. То, как много людей в закусочной «Либерти» смотрели на него — и слушали каждое слово, которое они говорили — тоже заставляло чувствовать неловкость. Двое парней склонили головы друг к другу, и Брайан понял, что речь идет о нем. — Подожди минутку, милый, — сказала Дебби, дотрагиваясь до его руки, — подожди здесь! И она исчезла в глубине закусочной. Одна из официанток стояла рядом и с любопытством наблюдала за ним. Брайан подумал, что сейчас самое время выскочить за дверь. Он мог бы оставить несколько долларов, чтобы покрыть кофе и чаевые, и просто сбежать. Но теперь ВСЕ смотрели на него. Он не мог просто встать и уйти, как бы ему этого ни хотелось. Прошло несколько минут, прежде чем Дебби появилась в сопровождении невысокого мускулистого парня с коротко подстриженными темными волосами и с жестким, напряженным лицом, он был одет в джинсы, футболку, пропитанную потом, и засаленный фартук. Парень посмотрел на Брайана недоверчивым взглядом. — Ма была права! Это ты! — сказал он. — Брайан! — парень ухмыльнулся, пожирая Брайана взглядом. — Привет, Майкл, — Брайан не знал, что еще сказать этому совершенно незнакомому человеку, который когда-то был его лучшим другом. *Докерс — американский бренд одежды и других аксессуаров, производит ремни, брюки, кожаные кошельки, обувь и другую одежду. Отличительная черта брюк — модель называется чинос — цвет, «хаки», появились в начале 1900-х годов, со временем стали американской классикой Чиносы (chinos) — повседневные хлопковые брюки. Настоящие чинос сделаны из 100% хлопка, однако в наше время часто используют смесовые ткани — добавляют небольшое количество синтетики. Задние карманы у них обычно прорезные. Традиционным цветом для таких брюк является бежевый. Не все хлопковые брюки являются чиносами. К примеру, джинсы также делаются из хлопка, но называть джинсы чиносами некорректно. Что именно надел Брайан, в итоге, не совсем ясно)