Без одной четверо.

К тому времени, как ведьмаки вернулись в деревню, соперничество Лютика и его собрата из другого мира из напряженно-язвительного плавно перешло в задорное дружеское. Они и сами не заметили, в какой момент это произошло. Просто вдруг оказалось, что делить им нечего, и от вспыхнувшей по-началу неприязни не осталось и следа. Только безобидное беззлобное подтрунивание. А благодарная публика с равным восторгом встречала песни каждого из них. Где-то после “вечного огня” (той самой баллады, название и окончание которой Лютику подсказал добродушный доплер Ду-Ду), бард раскланялся и объявил, что перед продолжением концерта маэстро надобно промочить горло, дабы не испортить бесценные голоса чрезмерным использованием. Кружки пива перед обоими бардами выросли как по волшебству. — Так, ты не обижайся, брат-поэт, — заявил Лютик, хлопнувшись за ближайший свободный стол, — но Лютиком я тебя звать не могу. Даже если все, что ты тут наплел, правда, это мой мир. И Лютик здесь я. Так что потрудись выбрать себе другое имя. Второй бард, уже усевшийся напротив, сперва было вскинулся, но рассудил, что коллега прав. В конце концов, в этом мире он и правда был чужаком. А имя барда — не то же самое, что имя козопаса. Двух абсолютно одинаковых быть не может. — Зови меня Юлианом, — немного подумав, предложил он. Местный Лютик так и замер, не донеся кружку до рта. Сам он скорее новый псевдоним себе выдумал бы, чем позволил кому-то звать его этим именем. Но этот второй и бровью не повел. Будто не связано у него было с собственным происхождением никаких неприятных историй. Но раз уж он сам предложил, то почему нет? — Вот и хорошо. Значит, будешь Юлианом! — Лютик все-же приложился к кружке с пивом, подумав про себя, что надо бы расспросить собрата из другого мира. Интересно было, насколько судьбы их отличались. Да и вообще, другой мир, как-никак! Ведьмаки вошли в корчму вскоре после возобновления концерта. Тому, что их двое, Лютик уже не удивился. Это будто бы напрашивалось само собой. Селяне не слишком обрадовались тому, что их культурное мероприятие вновь прерывается, но возмущались тихо и вполне порядочно. И поглядывали с надеждой на пеструю компанию, так разительно выделявшуюся среди местного населения. Геральт первым же делом напомнил корчмарю об обещанном ужине, бросив на стойку ржавый топор. Корчмарь вытаращился на инструмент и, вопреки опасениям ведьмака, тут же его признал, хотя с утра не сумел припомнить имени владельца. — Милсдарь ведьмак дуб оголделый порешал! — на весь зал завопил он. Изрядно подвыпившая уже толпа селян тут же разразилась радостным воем, найдя в новости лишний повод, чтобы выпить. Второй ведьмак тем временем тоже подошел к стойке и молча принялся сверлить корчмаря взглядом. — А это, верно, тот ваш товарищ, о котором вы упоминали, — тут же догадался корчмарь. Геральт пожевал губу и прикинул, сможет ли Лютик сам себе заработать на ужин. В конце концов, ведьмак помог ему с заданием, и плату следовало бы разделить с ним. Но поэту только наливали. Кормить его явно никто не торопился. В конце концов, Геральт решил, что от корчмаря не убудет, если он накормит за дарма троих, а то и четверых, и заявил: — Да, но так уж вышло, хозяин, что товарищ у меня не один. Бард, который вам тут народ песнями балует, тоже в наш уговор входит. — Так это что же, мне троих даром накормить надобно? — забегал взглядом корчмарь. Видно было, что спорить ему неловко, но лишние затраты терпеть тоже не хочется. — Так уж и даром? — усмехнулся Геральт, и взгляд его разом стал жестче и холоднее. — Мы как-никак от напасти вас избавили, жизнями рисковали. А музыканты вам такую толпу нагнали, какой у вас, небось, и в праздники не бывает. Разве же это даром? Корчмарь скуксился и затрясся. Он уже открыл было рот, чтобы рассыпаться в извинениях, как второй ведьмак хлопнул ладонью по стойке. Да так резко и громко, что несчастный корчмарь аж подпрыгнул от испуга. — Я за себя сам заплатить могу, — прорычал молодой Геральт, явно уязвленный сомнениями в его платежеспособности. Под его широкой ладонью на стойке оказался золотой. Чеканка была незнакомой, но золото, оно и есть золото. Тем более в таком захолустье. Корчмарь, который золотых монет отродясь не видел, так и вытаращился на ведьмаков. От страха и волнения он не знал, куда себя деть. Дрожащим голосом он сбивчиво заверил ведьмаков, что все будет исполнено, и накормит он их без промедления, как самых дорогих гостей. Удовлетворенный таким исходом Геральт кивнул и направился к столу, который уже заняли Лютик с его собратом из другого мира. — Геральт, — торжественно начал Лютик, стоило ведьмаку подойти к столу, — позволь тебе представить: маэстро Юлиан! Бард в бордовом плаще чуть поклонился и приподнял воображаемую шляпу. — Юлиан? — вскинул бровь ведьмак. Второй ведьмак, как раз севший за стол, тоже, казалось, удивился, но поспешил скрыть свою реакцию, придав лицу безразлично-угрюмое выражение. — Пока я здесь, да, — пояснил тем временем бард в плаще. — У поэтов, так же как и у любых мастеров своего дела, имя — знак качества. Недопустимо, чтобы разные мастера носили одинаковые имена. — К тому же, так удобнее, — вклинился Лютик, — а то непонятно, к кому обращаются. Вам, кстати, тоже неплохо бы придумать какие-то обозначения. Я ведь правильно понял, что вы Геральты оба? — Какие еще обозначения? — недовольно буркнул молодой Геральт. — Ну, скажем, не хочет ли кто-нибудь из вас на время побыть Белым Волком? — тут же нашелся Юлиан. — Нет! — с удивительным единодушием хором отрезали ведьмаки. Юлиан дрогнул и бросил опасливый взгляд на своего Геральта. Тот выглядел даже более сердитым и угрюмым, чем обычно. Лютик же, явно не ощутив ни малейшей угрозы, принялся уговаривать: — Ой, да бросьте! Это же так поэтично. — Лютик, — Геральт поморщился, хотя и не выглядел таким возмущенным, как его младший собрат из другого мира. — Мы не поэты, нам не нужен знак качества. А к кому там кто обращается, мы уж как-нибудь разберемся. Так что оставь свои поэтичные обозначения для баллад. — Ну и ладно, — легко сдался поэт. На стол как раз поставили блюдо с мясным рагу, щедро сдобренным бульоном, так что аргументация тут же потеряла приоритет. — Где Цири? — обратился Геральт к Юлиану, даже не взглянув на еду. Бард испуганно расширил глаза и как-то сжался. — Я думал, она с тобой. Ее тут не было. — Не было? — голос ведьмака тут же обернулся рыком. — И ты просто так песни горланил?! Я просил всего-то присмотреть за ребенком, а ты даже этого не смог?! Юлиан не знал, что сказать. Как-то сразу позабылось и то, что присмотреть за Цири Геральт попросил только на пути до Каэр Морхена, и то, что сам ведьмак, очевидно, не сумел уследить за княжной. Под грозным взглядом Геральта, бард помимо воли чувствовал себя виноватым и бесполезным. — Я просто… — забормотал он, но местный Геральт вскинул руку, бесцеремонно влезая в их разговор: — Так, осади назад. Я сказал, что мы найдем твоих спутников, значит, найдем. С Юлианом девочки не оказалось, значит, одним местом для поисков меньше. Как, говоришь, ее зовут? — Цири, — ответил Юлиан прежде, чем Геральт успел сказать хоть что-то. — Что, та самая Цири? — округлил глаза Лютик. — Цирилла из Цинтры? — Не ори так, — зло зыркнул на него Геральт. — А ты на меня не рычи! — не остался в долгу бард. Рядом с Геральтом он напрочь терял всяческий инстинкт самосохранения, уверенный в том, что ведьмак в любом случае за него вступится. — Замолчите оба, — потребовал Геральт, сжав пальцами переносицу. — Давайте разберемся. Вы сюда из другой сферы попали и были все вместе, я правильно понял? — Правильно, — процедил второй ведьмак, все еще сверля поэтов недобрым взглядом. — Но здесь вы разделились. Ты вот, брат-ведьмак оказался аккурат в том месте, где я с дубочудом бился. А ты… Юлиан, — он замялся, припоминая непривычное имя, — видимо, оказался в корчме рядом с Лютиком. — Да, да, так и было, — спешно закивал Юлиан. — Так может, и Цири тоже оказалась где-то поблизости от нашей, местной Цириллы? — О, интересное предположение! — одобрил Лютик, набивая рот мясом и выковыривая морковку. — Подобное, так сказать, тянется к подобному. Я и не знал, что ты такой ученый, Геральт. — Мы до этого не разделялись, — хмуро возразил Геральт. — Когда “до этого”? — не понял его старший собрат. — Юлиан сказал, что прежде чем оказаться тут, они проскочили еще несколько миров, — охотно пояснил Лютик, не забывая жевать. Он уже несколько дней нормально не ел, так что плюнул на манеры и говорил прямо с набитым ртом. — Так в тех мирах, наверное, не было нас, — рассудил ведьмак. — Не к чему, так сказать, притягиваться было. — Звучит разумно и вполне правдоподобно, — заметил Юлиан, тоже присоединившись к трапезе. — Вот только если в замке Калантэ объявится девчонка, зовущая себя ее внучкой, боюсь, до добра это не доведет, — продолжал рассуждать Геральт, поспешив взяться за ложку, пока прожорливые барды не опустошили миску. — Калантэ разбираться не станет и на возраст не посмотрит. Просто бросит в темницу, и все дела. — Цири не станет болтать, — сказал второй ведьмак. Он один все еще не притронулся к еде, хотя и заплатил за нее. — Если спрашивают, она представляется Фионой. — Вот как, — Геральт нахмурился. Конечно, княжну должны были обучать осторожности. Но чтобы маленькая девочка привыкла называть себя чужим именем? Что же приключилось с ней там, в другом мире? Ведьмаку вдруг стало тревожно. Может, зря он обходит Цинтру десятой дорогой? Может, маленькой княжне грозит опасность, а он тут прячет голову в песок, прикрываясь благими намерениями? Надо бы хоть съездить, проверить, как она там. И пусть Калантэ бесится. Потом еще спасибо скажет. Хотя… не скажет, конечно. Но хоть ребенок цел будет. Тем временем Юлиан удивленно округлил глаза и даже перестал жевать. — А Калантэ что, жива? — спросил он. — А что ей сделается? — легкомысленно отозвался Лютик. — Эту… кхм… Львицу так просто не возьмешь! — Ну да, ну да… — как-то рассеянно покивал Юлиан. А Геральт насторожился еще больше. — Так, ну-ка выкладывайте по-порядку, что в вашем мире случилось с Цири и княжим двором Цинтры, — потребовал он, хлопнув ладонью по столу. — Тебе-то что до нашего мира? — огрызнулся второй ведьмак. — А то, что судьбы у людей в обоих мирах явно схожи, — пояснил Геральт. Его уже начала порядком раздражать грубая манера общения собрата, но он держался и старался не хамить. — И если с вашей княжной приключилась беда, то и нашей грозит опасность. Только время у вас в мире течет как-то иначе. Сколько лет вашей Цири? — Лет четырнадцать, — не задумываясь ответил Юлиан под неодобрительным взглядом второго ведьмака. — Во-о-т, — назидательно протянул Геральт. — А нашей около восьми должно быть, если я считать не разучился. Я, конечно, в ее судьбу лезть не собирался, но сейчас думаю поостеречься. Не нравится мне все это. На лице второго Геральта отобразился тяжкий мыслительный процесс. А потом он склонил голову и сдвинул брови к переносице еще ближе, так что складка меж ними наверняка оставила след на черепе. — Я тоже не собирался, — сказал он как-то понуро. — И ошибся. Я расскажу тебе все, что знаю. Несмотря на обещание Геральта, рассказывал в итоге по большей части Юлиан, не скупясь на подробности и средства художественной выразительности. Он рассказал о том, как Нильфгаард внезапно напал на Цинтру, безжалостно вырезав практически все население, о гибели грозной княгини Калантэ, о битве при Соддене, в которой не без потерь, но удалось все же одержать победу. О мнимой гибели чародейки Йеннифэр, которая в итоге оказалась жива и почти здорова. О том, как Геральт отыскал Цириллу среди выжженных, разоренных войной земель. — Но меня с ними не было, когда они из зоны боевых действий выбирались, — заметил поэт. — А знаете, почему? Потому что вот этот вот мудозвон, — он ткнул в Геральта ложкой, — прогнал меня за три года до того. Наговорил мне гадостей и прогнал. Я думал, он посидит один и успокоится, так что не стал соваться под горячую руку. Отошел в сторону, прогулялся немного. И знаете, что? Даже четверти часа не прошло! Я возвращаюсь назад, а его и след простыл! — Лютик! — гневно одернул его Геральт. — Что “Лютик”? — в тон ему ответил бард. Несмотря на прошедшие годы, обида на друга была все еще свежа. Он даже позабыл поправить его, чтобы тот использовал имя “Юлиан”. — Скажешь, не было такого? Не ты пожелал, чтобы судьба избавила тебя от меня, а потом бросил меня на горе? Меня! Одного! Без еды, без ничего, в тоненьких сапогах! Да я себе чуть ноги не переломал, пока спускался. А потом ты пропал на три… ТРИ сраных года и заявился ко мне как ни в чем не бывало, заявив, что тебе нужна помощь! Ну? Что молчишь? Скажешь, я вру? Ноздри барда воинственно раздувались, а пальцы сами собой сжались в кулаки. От обиды и выпитого пива он даже забыл про страх. Геральт как-то сразу растерял свою грозность и стушевался под его воинственным взглядом. Но все равно проворчал, явно не желая уступать: — Тебе только бы ныть и жаловаться. — А тебе только бы рычать на всех, — не остался в долгу бард. — Слова доброго от тебя не дождешься. Одарив друга обиженным взглядом, Юлиан вернулся к повествованию: — В общем, да, счастливая пара встретилась. Уж не знаю, где они с Геральтом скрывались, но искали их все, кому не лень. Меня выследил какой-то стукнутый на голову маг-пироман. Если бы не Йеннифэр, не сидеть бы мне здесь сейчас. Она, подумайте только, прямо через этот его огонь из пальцев плюнула ему вискарем в харю! Клянусь, маг визжал, как свинья! Пол лица у него слезло, не меньше. А мы, пока он метался и завывал, сбежали. — А на кой ляд она в него виски плевала? — удивленно вскинул взгляд Геральт. К жаркому на столе, пока они разговаривали, прибавилась половина головы сыра и миска с квашеной капустой. — Сама что ли пламенем ему зарядить не могла? — Так она же сил магических лишилась, — пожал плечами Юлиан. — Ну, по крайней мере, это она мне так сказала. Хотя потом, когда ее стражники повязали, спокойненько себе растворилась в воздухе, одни искры только остались. А меня тут же вместо нее сцапали, пока я глаза в окно таращил. Он бросил многозначительный взгляд на Геральта, но тот на провокацию не поддался и держал морду кирпичом. — Йеннифэр нашла нас в храме Мелитэле, — перенял он эстафету повествования. Рассказ буквально с первых же слов утратил красочность и живость. — Она предала меня, — как бы нехотя продолжил ведьмак. — Похитила Цири и передала ее некой древней ведьме, которая, вселившись в девочку, проникла в Каэр Морхен и напала на моих братьев. — Вот тут уже я присутствовал, — снова вклинился Юлиан. — Освободившись из заключения, — он не стал упоминать о том, какую роль в его избавлении сыграл ведьмак, — я по просьбе Геральта отправился сопровождать княжну в Каэр Морхен, пока он разрешал свои разногласия с вышеупомянутой ведьмой. — А ты что, знаешь дорогу в Каэр Морхен? — бесцеремонно перебил его Лютик. — Не, — замахал руками бард. — Меня туда проводили краснолюды. — А краснолюды, значит, знают, — сузил глаза Геральт и повернулся к собрату. — Не крепость, а проходной двор! Тот набычился, но ничего не сказал. Негодование старшего собрата было вполне обоснованным. А ведь это он еще не знал, что Эскель водил в Каэр Морхен толпу шлюх. — В общем, — продолжил Юлиан, — только мы прибыли на место и немного расслабились, как Цири схватилась за нож. Я, правда, почти все проспал. Когда меня Йеннифэр растолкала, Каэр Морхен уже кишел чудовищами, которых та ведьма в теле Цири призвала. Геральт хмыкнул, но уже не стал комментировать, что в секретную ведьмачью крепость уже успели притащить чародейку, которая, по словам Геральта, незадолго до того предала его и похитила княжну. Ему с трудом верилось, что Йеннифэр могла так поступить. Но глядя на своего младшего собрата, ведьмак подумал, что при всей схожести, люди из того другого мира все же отличаются от собственных версий в этом мире. Кто знает, может, их Йеннифэр оказалась малодушной гадиной. А может, он просто не знает всех обстоятельств, и предательство только выглядело таковым, но по сути предательством и не было. — Монстры были просто гигантскими, — продолжал тем временем Юлиан, размахивая руками, чтобы усилить впечатление от рассказа. — Каждый зуб в огромных пастях толщиной с мое запястье. А вонь из этих пастей такая, будто там годами разлагались трупы сотен человек. Но ведьмаки перебили их, как бешеных псов. И я тоже участвовал в бою. Да-да, что вы смотрите так? Как говорится, из первых рядов все видел. А после Йеннифэр удалось как-то ведьму из юной Цириллы изгнать. И вот тогда и началось самое дикое! Все вдруг вспыхнуло, засветилось, будто прямо посреди зала вдруг ударила молния, и Цири вместе с Йеннифер и Геральтом пропали. Потом появились снова, снова пропали. А потом у чародейки ноги подкосились, и она стала на бок заваливаться. Ну я кинулся, чтобы подхватить ее. Все-таки дама, да и обязан я ей. Но не успел я ее коснуться, как снова вспыхнуло. Ну и дальше вы знаете. Геральт коротко кивнул, подтверждая достоверность слов барда. — Мы по очереди оказались в нескольких сферах, — скупо пояснил он. — Почти все они были разрушены и пустынны. И только этот мир оказался жив, а мы в нем оказались порознь. — Любопытно, — задумчиво потер подбородок Геральт. — Надо бы рассказать об этом тому, кто в подобных вещах лучше разбирается. Дело-то нешуточное. Если грядет новое сопряжение, то опасность грозит всем мирам. — Делай, что хочешь, — буркнул второй ведьмак. — Мне нет дела до сопряжения. Я должен найти Цири. Геральт скривился, но сдержался. — Одно другому не мешает, — сказал он. — Если наше предположение верно, то следует немедля отправляться в Цинтру. Княжна должна быть там. Но на всякий случай и в окрестных лесах поискать стоит. Так что предлагаю завтра, как рассветет, обшарить лес, и, если ничего не найдем, закупить провизии, да двинуть в Цинтру. А я уж напишу письмо нужному человеку по дороге. Помня о дурной репутации Йеннифэр из другого мира, Геральт благоразумно не стал уточнять, что единственный хоть сколько-нибудь сведущий в вопросах сопряжения сфер человек, которому он мог написать, как раз и был упомянутой чародейкой. — Я пойду искать Цири сейчас, — возразил Геральт. — На ночь глядя? — фыркнул Лютик. — Солнце вот-вот сядет. — Мне не нужен свет, — огрызнулся ведьмак. — Справедливо, — кивнул Геральт. Ему тоже темнота не была помехой. — Помощь нужна? — Сам справлюсь, — заявил Геральт и встал со своего места. Местный ведьмак только пожал плечами. Ну не нужна, так не нужна. Стоило бы, конечно, вразумить младшего собрата, объяснить, что вдвоем искать эффективнее. Но этот чужой ведьмак оказался таким неприятным, что у Геральта аж зубы сводило от злости, стоило только глянуть на его угрюмую физиономию. Так что он махнул рукой и остался в тепле корчмы. В конце концов, от помощи Геральт сам отказался. Как только разговор стих, к столу тут же склонилась девица с рыжей косой и проворно втиснула между блюд и мисок кувшин с пивом. Геральт приметил, что она давно уже мнется возле их стола, но внимания особо не обращал. Подумаешь, любопытная селянка уши развесила. Едва ли из их разговора она поняла хоть слово. А девица тем временем робко улыбнулась, помялась еще немного и заговорила, обращаясь к бардам: — Маэстро, а не могли бы вы исполить еще хоть бы одну песенку? Пожалуйста! Хоть бы коротенькую! Я очень прошу. Все просят! Вы так поете красиво! Лютик, тут же приосанившись, развернулся к ней. — Ну ежели вы просите, — важно заявил он, — то непременно исполню! Как можно отказать такой прекрасной даме? Девица зарделась и спрятала пылающее лицо в ладони. Только глаза засверкали над маленькими пальчиками. Бард же, не тратя времени даром, сделал большой глоток из своей кружки и вскочил на ноги, на ходу подхватывая лютню. Геральт только усмехнулся, наблюдая за ним. На его взгляд “дама” была самая обыкновенная. Явно не лютиков уровень. Но тому, видать, на безрыбье и рак стал казаться рыбой. — А ты не желаешь спеть для дамы? — фыркнул он, переведя взгляд на Юлиана. Тот тоскливо смотрел куда-то в сторону выхода из корчмы и от слов ведьмака тревожно встрепенулся. — А? — переспросил он и торопливо добавил: — А, спеть-то. Да, спою, конечно, спою. — Ты чего? — нахмурился Геральт и тоже бросил напряженный взгляд на дверь. Но ничего особенного у двери не было. Дверь как дверь. И в зале не обнаруживалось ничего примечательного. — Ты что, боишься, что ведьмак твой опять свинтит без тебя? — догадался он. — Так ты не переживай, мы одного тебя в этой глуши не оставим. И в твой мир, ежели что, найдем способ отправить. Если это возможно вообще, конечно. Юлиан натянуто улыбнулся и просто сказал: — Спасибо. Геральт похмурился еще немного, а потом списал тоскливый настрой Юлиана на пережитые волнения. Наверняка все эти битвы, погони и скачки по сферам здорово его вымотали. А он ничего вон, храбрится, песни поет. Все с ним будет хорошо. *** Геральт шел сквозь стремительно темнеющий лес, методично осматривая каждый куст и овраг. Сперва он сомневался, стоит ли окликать Цири по имени, но потом решил, что в этом мире имя княжны раскрывать не опасно. Судя по всему, времена тут стояли мирные, и за юной княжной никто не охотился. Так что ведьмак стал во всю мощь легких звать Цири. Но ответом ему было лишь хлопанье крыльев перепуганных птиц. Раздвигая руками высокие заросли травы и заглядывая за поваленные стволы, он все думал, как же так могло выйти. От одной только мысли, что где-то живет другой он, другая Цири, стоит другой Каэр Морхен, наверняка совсем не похожий на тот, в котором вырос он сам, мозги в голове начинали закипать. А тут еще и Лютиков стало целых два, а количество шума от них, казалось, увеличилось во все четыре раза. Второй Лютик Геральта особенно раздражал. Еще более щеголеватый, наглый и шумный. Но что самое скверное, его Лютик, который теперь еще и решил зваться Юлианом, общаясь с этим провокатором стал трепаться вдвое больше обычного. Да еще и… не с Геральтом. Ведьмак сам не понял, почему его это так задело. Раньше, когда они путешествовали с бардом вдвоем, тот ни с кем, кроме него, особо и не общался. И не то чтобы Геральт так уж дорожил его болтовней, но теперь все было как будто бы… неправильно, что ли? А еще этот второй ведьмак — Геральт — ведет себя так, будто его главным назначили. И тоже треплется, не затыкаясь. Просто балаган какой-то. Взял и решил за всех, что они вместе отправятся искать Цири. Да кто его просил вообще? Геральт не хотел себе лишних попутчиков, но этот чертов ведьмак взял и решил все за него, даже не спросив. Геральт не послал своего собрата по цеху только по одной причине: он не имел ни малейшего представления о том, где сейчас находится, и в какой стороне Цинтра. Да и местная география могла отличаться от той, к которой он привык. Но путешествовать в компании этого цирка он решительно не хотел. “Доберемся до ближайшего города, раздобуду карту и пошлю их всех к ебеней матери”, — решил Геральт. Солнце совсем скрылось, и лес погрузился во тьму. По кустам зашуршали ночные звери. Цири нигде не было. Геральт уже обошел деревню и пошел от нее глубже в лес расходящимися кругами. Сейчас он как раз добрался до того места, где они бились с деревом. Геральт сказал бы, что это леший, но его старший собрат почему-то упорно называл монстра дубочудом. Сейчас же он был всего-лишь поваленным деревом, от которого все еще несло гарью. Геральт поморщился и отправился дальше. Он решил углубиться в лес вдвое дальше того места, где очутился в этом мире сам. Это казалось логичным. Но сколько бы он ни звал, никто не откликался, и ни в одном овраге Цирилла так и не нашлась. А значит, придется все же отправляться в Цинтру. — Зараза, — тихо выругался Геральт и направился обратно в деревню. *** Концерт барды продолжали до глубокой ночи, по очереди исполняя все, что сумели вспомнить. Лютик еще две песни назад перешел на чужие баллады, потому как свежие песни кончились, а старые он исполнять не хотел. Прибегал ли к подобному приему Юлиан, он не спрашивал. Нетактичный это вопрос. А теперь, когда они подружились, обижать товарища напрасно не хотелось. Тот и так выглядел измученным и каким-то помятым. Лютик невольно провел рукой по щетине на подбородке. Да… после стольких дней в лесу он и сам, наверное, выглядел не лучше. Но себя-то Лютик чувствовал прекрасно. А во взгляде Юлиана виделось что-то такое, отчего хотелось выпить и волком повыть на луну. И это было странно. Но долго задумываться над проблемами собрата бард не стал. Сегодня он вообще не хотел задумываться над проблемами. Передав в очередной раз лютню Юлиану, Лютик пробрался сквозь толпу к стойке и уперся в нее локтем, высматривая рыжеволосую красавицу, так трогательно уговаривавшею его спеть. Девица нашлась очень быстро, правда сейчас она во все глаза смотрела на Юлиана. Лютик сразу заметил, что интерес прекрасной девы явно разделен меж ними поровну. Она так заглядывалась на них, что мужикам то и дело приходилось окликать ее, чтобы получить наконец свое пиво. И стоило Лютику встретиться с ней глазами, как девичьи щеки тут же вспыхивали нежным румянцем. Румянец этот очень ей шел, ничуть не меньше, чем рыжая коса толщиной с запястье и полные груди, отчетливо вырисовывающиеся под платьем из простой грубой ткани. Так что Лютик щедро одаривал ее взглядами. — Дочка твоя? — как бы невзначай спросил он подошедшего корчмаря, кивнув головой на девицу. — Зарька-то? — вскинул голову корчмарь. — Да не, то дочь Януша. Славная девочка, помогает мне вот. — Да, славная, — согласился Лютик, не отрывая взгляда он румяных щечек. Сейчас внимание прекрасной Зарьки было приковано к Юлиану, но Лютика это не сильно смущало. Небольшая конкуренция даже придавала пикантности, а в своей победе бард нисколько не сомневался. Однако Юлиан будто бы и не замечал ни обращенных к нему сияющих глаз, ни румяных щечек, ни рыжей косы. Даже полных грудей не замечал. Он скакал по залу и раздавал улыбки, но ни разу не встретился взглядом ни с кем из толпы, будто бы смотрел он вовсе не на них, а куда-то вглубь себя. Или же на того, кого здесь и сейчас не было. Лютик наблюдал за ним с осуждением. Несмотря на очевидные собственные выгоды, ему даже стало обидно за рыжеволосую девицу, которую его коллега так и не удостоил взглядом. Ну в самом деле, это же просто неуважение к красоте! А красоту любой поэт должен и даже обязан чтить. Разве нет? Мысленно пообещав себе, что воздаст ей почести за них обоих, Лютик двинулся через зал, ловко лавируя меж захмелевших селян, к рыжей косе, сиявшей над залом, как маяк над морем. Ему давно не доводилось устраивать приватных концертов. *** Когда Геральт вернулся в корчму, селяне почти все уже успели разойтись по домам. Корчмарь деловито будил тех, кто успел заснуть по пьяному делу, и выставлял их за дверь. Участи этой избежали только Геральт и Лютик. “Юлиан, — мысленно поправил себя Геральт. — Пока что Юлиан. Только чтобы не запутаться”. Они сидели за самым дальним столом и тихонько о чем-то переговаривались. Второго барда нигде видно не было. Услышав слишком твердые для пьяных селян шаги, Геральт повернул голову и внимательно посмотрел на вошедшего. — Не нашел, — не спросил, а заключил он. Геральт только скупо кивнул. — Ну, значит, в Цинтру. Сейчас по дороге в Цидарис завернем, я оттуда письмо отправлю. Если вы не против, конечно. Так-то можно и не заворачивать. Но много времени это не займет. — Завернем, — коротко согласился Геральт, присев за другой стол. Благо свободных теперь было много. Все складывалось как нельзя удачнее. В Цидарисе он раздобудет местную карту, а уже оттуда двинется в Цинтру без шумного эскорта. Может, и Юлиан станет болтать поменьше. По крайней мере, с остальными трепаться не будет. Он недовольно глянул на Юлиана, который уже засыпал прямо сидя. Вот о чем они сейчас шептались с этим ведьмаком? Наверняка же его, Геральта, обсуждали. О чем им еще болтать? Жаловался опять наверняка. То не так, это не так. Слово ему не скажи. Нахрена вообще таскается за Геральтом, раз ему все так не нравится? Геральт поджал губы и неуютно повел плечами. А ведь не таскается уже. У него в последнее время слишком много хлопот было с Цириллой, так что он не сразу заметил отсутствие барда. Но тот почему-то так и не нашел его после той истории с драконом. Ни через год, ни через два. Не вился за ним хвостом, не поджидал в тавернах. Ведьмаку и в голову не приходило, что он на полном серьезе мог отвадить барда от себя всего-то какой-то фразой. Ну подумаешь, накричал! Первый раз, что ли? Раньше что-то Юлиану это не мешало. А теперь… А теперь с того самого дня, как Геральт вытащил его из кутузки, Юлиан только и делал, что осыпал его упреками при каждом удобном случае. Но не это тревожило ведьмака. Бард все время на что-то жаловался. Все время трепался. Геральт давно привык пропускать его болтовню мимо ушей. Но сейчас что-то изменилось в самом барде. Он стал каким-то мрачным и уставшим. И дело было даже не в отросшей щетине и давно не стриженных волосах. Не в том, что пестрые куртки сплошь в буфах и вышивке сменились на кожаный плащ без единой побрякушки. Юлиан будто бы потяжелел взглядом, стал другим. Из светлого легкомысленного мальчишки превратился в потрепанного жизнью мужчину. Да еще и ростом прибавил, так что ему больше не приходилось задирать подбородок, чтобы посмотреть Геральту в лицо. И это почему-то пугало. Геральт не знал, как быть с этим новым Юлианом. И времени обдумать это толком не было ну вот совсем. Сперва ведьмак думал, что просто заберет княжну и барда на зиму в Каэр Морхен и там спокойно без спешки во всем разберется. А даже если и не разберется, то все само как-то устаканится. Потому что за долгую холодную зиму обычно устаканивалось все и всегда. Даже войны на континенте. Зиме не было дела до человеческих распрей, и она умела заставить себя слушать. Но все опять перевернулось с ног на голову, и вот они оказались в чужом неизвестном мире, Цирилла пропала, а Юлиан трепался с чужим бардом и чужим ведьмаком. Это все было неправильно. Абсолютно все. Из задумчивости его вывел голос корчмаря. — А вас разве не четверо было? — нахмурил лоб тот, собирая грязную посуду. Девка, которая помогала ему, куда-то запропастилась, так что хозяину заведения пришлось выполнять грязную работу самому. Но он не ворчал и не сердился. — Четверо, — кивнул Геральт. Что-то ему подсказывало, что отсутствие Лютика тесно связано с отсутствием помощницы корчмаря, но говорить об этом он, конечно, не стал. — Лютик, видать, пошел проветриться. — Вот как, — корчмарь проворно унес высокую колонну мисок, увенчанную щербатой кружкой, куда-то за стойку. — Ну я дверь-то на ночь засовом заложу, а то иначе ее ветром будет мотылять, да и тепло уйдет. А вы уж сами ему откроете, когда он придет. Хорошо, милсдари? — Конечно, — легко согласился ведьмак, абсолютно уверенный, что открывать дверь до утра не придется. — Мне нужна комната, — спохватился Геральт, поднимаясь из-за стола и доставая мешочек с монетами. Корчмарь обернулся и растерянно замер. — Милсдарь, так где ж я ее возьму-то, комнату? — пробормотал он, поскребя пятерней в затылке. — Это вам раньше надо было к кому-нибудь в дом на постой напроситься, а сейчас все спят уж давно. Лицо ведьмака вытянулось, и он огляделся немного растерянно. Ну да, корчма была одноэтажной, в отличие от трактиров, в которых он обычно останавливался. Кроме общего зала, совмещенного с кухней, в ней явно не было предусмотрено никаких помещений. — У меня тут комната только одна, — продолжал тараторить тем временем корчмарь, — та, в которой я сплю. Я вам, конечно, ее уступлю, милсдарь, коли вы платите, но право дело, оно того не стоит. Геральт бросил взгляд на неприметную дверь, которая, как он думал прежде, вела в кладовую. Никаких других дверей, кроме входной, в зале не было. Корчмарь смотрел на него виновато в ожидании решения. Вздохнув, Геральт покачал головой, мол, не нужно комнаты. И хозяин заведения тут же расслабился. — Вот и славно, — от его сбивчивой быстрой речи уже начинала болеть голова. — Я вам тогда одеяла у печи постелю. Там тепло и места всем хватит. Вы уж не серчайте, милсдари, деревня у нас бедная, да и к гостям мы не привыкшие. — Не переживай ты так, хозяин, — успокоил его второй ведьмак. — Нас все устраивает. — И, повернувшись к собрату, добавил с некоторой жесткостью в голосе: — Верно я говорю? — Верно, — коротко подтвердил тот и убрал мешочек обратно. Лучше не скандалить, а то и вовсе придется спать на улице.