***
В это же самое время, Гарик решил прогуляться по Косой Алее, в надежде что–нибудь для себя присмотреть, а может даже и купить. Зайдя в «Дырявый котел», заказал себе хваленного сливочного пива. — Гарри! — внезапно кто-то его позвал. Может зовут кого-то другого? — Гарри Поттер! — повторили настойчивее. А, нет. Все-таки меня. Повернувшись, черноволосый увидел парня с выпирающими скулами, румяными щеками, растрепанными короткими волосами. Сам он был худой, но при этом было видно, что за фигурой он следит. Перестав рассматривать незваного гостя, Гончаров заметил, что тот почти подошел к нему. Выебу его один раз и будет знать, как это — отвлекать Игоря Гончарова от дел. Усмехнувшись своей мысли, Гарик тут же пустил в ход свое лучшее оружие — хищный оскал. — Седрик Диггори, ученик Хаффлпаффа. Приятно познакомиться с живой легендой, — улыбнувшись ослепительной улыбкой, Седрик отодвинул стул и подсел ближе к Гарику за барную стойку. — Только прошу, зови меня Игорь, — страдальчески протянул Гончаров. Увидев немой вопрос на лице новоиспеченного собеседника, поспешил добавить: — Мне так привычнее, — сверкнул своими зелёными глазами он. — А, понятно, — нервно протянул Диггори. Гарик, взглянув в глаза, увидел все сокрытые желания этого юноши. Весьма непристойные желания, которые решил выполнить тот же час. — Слушай, не знаешь, где тут уборная? — включил все свое обаяние и актерское мастерство парень, — А то хочется в туалет, жуть. — Пошли, — встав с места, ребята проследовали до уборной. Зайдя в нее, Гарик тут же кинул заглушающее и вгрызся в губы парня, так похожего на вампира. Прервав поцелуй, они поспешно стали срывать друг с друга одежду. И вот уже оба были обнажены друг перед другом. — О, так ты, оказывается, качаешься, — хищно облизнулся Гарик. Увидев смущение от комплимента, возбуждение прилило с новой силой и, Гончаров, не медля не секунды, развернул Седрика в нужное положение. Наколдовав анальные шарики со смещенным центром тяжести, облил наколдованной смазкой и вставил сразу все. В ответ он услышал всхлип Седрика и стал то вынимать их, оставляя в Диггори лишь крайний, то вгонять их практически по самые гланды. Все это сопровождалось хлюпающими звуками и стонами нижнего, от чего Гарик распалялся все больше и больше. Все же, когда Седрик проскулил на особо высокой ноте, Гарик не раздумывая, вошел в желанный проход, в котором анальные шарики трансформировались в неплохих размеров дилдо. В момент, когда оба были на грани, Гарик стал вколачиваться в бедного Диггори еще быстрее и жестче. Наконец пришла долгожданная разрядка, после чего Гарик решил, что пожалуй, теперь можно и познакомиться. Убрав все одним заклинанием, он вернул одежду в исходный вид, оделся, и вышел следом за Седриком, у которого щеки распунцовели еще больше, чем было до. Сев обратно на свое место, Гарик заметил, что его заказ принесли и, пока он наслаждался сливочным пивом, слушал веселые рассказы Седрика, иногда в противовес повествуя свои истории из жизни.***
Егор ураганом влетел в комнату, и пронесшись стрелой к чемодану, начал складывать в него вещи. Тут внезапно дверь отворилась и Булаткин услышал тяжелые шаги. Обернувшись, не поверил своим глазам. У входа в спальню стоял Эд. Собственной персоной. — Я думаю, мы давно должны были поговорить о наших отношениях и о том, что между нами твориться последние пару лет… — парень на мгновение замявшись, прошел к Егору и сел напротив. Егор за чертову долю секунды словил всемирный ахуй, познал дзен, научился дышать маткой, вспомнил мастера Угвея, говорящего «Пока не доказано, не ебет, что сказано» — и поебать, что у него нет матки. — Пожалуй, я начну первым, — разорвал тишину Эд, тем самым вызволив из прострации Егора. — Я боюсь своих чувств. Я до сих пор не понимаю что, почему и как. Я не знаю каково это, быть в отношениях с парнем, — почесав затылок, продолжил: — Мне страшно, но я в тебя влюблен без памяти еще с момента нашего первого поцелуя, который ты старался стереть мне забвением. Но я помню, — стоило видеть лицо Егора в этот момент, — Но не суть. Суть в том, что ты мне очень сильно нравишься, но из-за своих предрассудков я не могу подпустить тебя ближе, поэтому каждый раз ощетиниваюсь, — после длинного монолога Выграновского повисла тишина. Наконец, выйдя из оцепенения, Егор заговорил: — Слушай, извини за то, что пытался стереть тебе память, это во-первых. Во-вторых, — набрал побольше воздуха в легкие, — Ты мне нравишься. Очень давно. Еще даже раньше, чем до поцелуя. И я стараюсь тебя понять. Прости, что так сильно давил. Я не понимал причины и следствия, из-за чего давил только сильнее. Однако, сейчас, зная всю подноготную, я начинаю понимать твою реакцию на все. И… Я готов принять тебя целиком и полностью, мне неважно, сколько времени уйдет на то, чтобы ты, так сказать, «раскололся», — у обоих вырвался нервный смешок. — Но я обещаю, что не буду давить и мы через все трудности пройдем вместе, — Егор взял Эда за руку. — Вместе... — чмокнул их руки, сплетенные в замок.***
Когда стемнело, Гарик с Седриком все же решили вернуться обратно, а то могут и попасть под руку кого-то из дежурных, чего им не хотелось. У входа в замок ребята обнялись на прощание, и Гарик пошел к своим ребятам, в надежде на хорошее окончание дня, которое таковым и оказалось.***
Макс никогда не хотел быть волшебником. Он с самого детства мечтал лишь о том, чтобы собрать олимпийский, петь авторские песни и нравиться людям. Он большего не просил. Рос в семье маглов, ходил в обычную школу, дружил с дворовыми, жил как все и даже не подозревал, что он волшебник… Но, тем не менее, в возрасте 9 лет, получив голубя с письмом, пришлось пойти в колдовстворец, ведь либо так, либо… Даже думать об этом не хочется Годы шли, а одна вещь оставалась неизменной. Ладно, две. Это были друзья и… Гитара. Гитара на которой он сочинял мелодии, стирал пальцы в кровь, учился зажимать аккорды и настраивать. Папина гитара. Единственное, кроме давних воспоминаний, что от него осталось. Сейчас у Коржа была одна авторская песня, которую он исполнял только матери. А сегодня сыграть ее попросили и друзья. Вечером, когда ребята уже вернулись со своей прогулки, то собрались в комнате Коржа. Все, кроме Выграновского. Тогда он выдохнул, прошептал под нос «будь что будет» и начал играть.Поздний вечер из окна на кухне тени зажигают свет
Сколько ни пытался разобраться в людях, я устал, отец
На моем пути встречалось много — разные все
У каждого здесь своя правда, свой Бог и свой цвет
Но как правильно жить, я так и не нашел ответ
Когда он играл, то глаза были закрыты, руки сами перебирали струны и зажимали аккорды, а воображение рисовало все новые и новые фантазии.Запомни, есть два типа людей: Одни готовы рвать этот мир до костей Идут по головам, не жалея ногтей Чёрта оправдают, лишь бы оседлать цель
Внезапно он открыл глаза, посмотрев на Булаткина.Есть два типа людей: Другие никогда не оставят в беде Встающие за совесть, упертые за честь Смотри, не разорвись между ними, юнец
На этих словах, Корж, повернув голову, взглянул на Гончарова.***
Тогда, будучи 9-летним простым пацаном со двора, он оказался в совершенно незнакомом для себя мире. Хотелось свернуться клубочком в углу, скулить и просить маму отвезти его домой, но маленький мальчик знал, что это не поможет, а поэтому просто хмурил брови, стараясь не расплакаться. Именно в тот момент к нему подошел хиленький пацан, ниже его на полголовы с круглыми очками, черными волосами и шрамом в виде молнии на лбу. — Привет, — лучезарно улыбнулся четырехглазый, — Я Игорь. Игорь Гончаров, — протянув руку вперед, уставился выжидающим взглядом на Макса. — Я… Я… М-Макс, — неуверенно ответив на рукопожатие и, на знакомство в целом, он неверящим взглядом скользнул по ребятам, стоящим позади черноволосого. Увидев замешательство на лице Макса, Гончаров поспешил всех представить, — Это близнецы, Димка Позов и Ромка Косицын, — два одинаковых пацана помахали руками. — А вон тот, угрюмый, это Сашка Петров. Тот, что одет как на показ мод — Егор Булаткин. Мои друзья, — важно произнес парень, подтягивая съезжающие на нос очки, — Не хочешь дружить с нами? — Корж тогда подумал, что это все бред, однако, согласился.***
Вернувшись из воспоминаний и доиграв песню, он заметил, что пустил скупую слезу. Незаметно для других смахнув её, убрал в сторону гитару. — И правда круто, — поделился своим мнением Гарик. — Как по мне, слишком пафосно, — начал душнить Поз. — Да тебе все пафосно, и то как я пью кофе, и то, как Макс играет, и то, как Гарик ходит, — начал возмущаться Кос. — Не обращай на них внимания, — улыбнулся Саня. — Песня супер, думаю, ты найдешь своих слушателей, — подключился Егор. — Спасибо ребята, — благодарно улыбнувшись, Макс поднялся с места и сгреб всех в охапку своих загребущих рук. — А теперь спать, а то с утра не встанем, — распустив объятия, они разошлись по спальням…