Жизнь и Страдания Серого Стража в Эпоху Дракона во время Пятого Мора

      Туда же, на замковую кухню, направился под конец вечера и Алим. Морриган давно попрощалась с ним и ушла спать. Похоже, даже ведьме с ее жизненным кредо одиночки было неприятно, что именно при ней Зева едва не протянул ноги.       Последний день в замке, перед отправкой группы в столицу на Собрание земель, медленно опустил багровый занавес, скрыв небесное светило за западным кряжем.       Лейлы, однако, на кухне не оказалось. Заменявший ее ушастый кухаренок отлип от Зеврана и объяснил, что она, как обученная чтению и письму занята составлением перечня доступных продуктов, собранных из разоренных окрестных деревень и разбитых Порождениями тьмы торговых караванов, что так и не добрались до своих целей на маршруте Имперского тракта.       — Страж Алим, можете представить себе возникло недоразумение, — доверительно сообщил кухонник магу. — Зевран предложил мне какой-то массаж, что-то заморское, и воспользовался для этого столом для прислуги, попросив лечь прямо на нем. Я всего лишь сказал, что у меня ноет поясница — стреляет, жить не дает, но Зевран потребовал снять исподнее. А все дело в том, что он пытался меня совратить! Антиванец трогал мою мошонку! — громким шепотом закончил он и многозначительно взглянул на Алима.       Последнему стоило немалого труда, чтобы удержаться от улыбки. Насколько ему было известно, Зевран «совращал» рабочих кухни отнюдь не единожды.       — Но это была лишь проверка тестикул, — дипломатично заметил маг. — В Антиве Зевран, очевидно, имел возможность отточить мастерство целительного массажа, а сейчас он действовал сугубо как лекарь.       — Да? — недоверчиво спросил поваренок.       — Угу. А сейчас сходи к госпоже Винн или Петре, пусть кто-то из них займется твоей спиной. — Алим старался выражаться как можно дипломатичнее, опасаясь стать невольным источником бед для Зеврана: ведь никогда нельзя знать, кто из крестьян или дворян решит покарать Ворона за мужеложство.       — Да, да, разумеется, — с готовностью подхватил Зевран. Сосчитав красные пузырьки в поясе Алима, он задумчиво произнес: — Когда я пытаюсь представить себе, сколько зелий ты приготовил, голова идет кругом…       — Но все равно «красненькие» уходят быстрее, чем хотелось бы, — рассмеялся Алим. — Но будем надеяться, что в следующим году в них будем нуждаться меньше. А где же Лейла? Она ведь давно уже должна была все пересчитать.       — Малышка пошла в дальние погреба пересчитывать крупы десятилетней выдержки, — как нечто само собой разумеющееся сообщил Зевран и вручил Алиму холодный пирожок с яблочным повидлом.       И действительно, пересчитав все на складе, Лейла поспешила на дальние рубежи продовольственных застенков. Там было все: со всех сторон эльфийку окружали кадушки с солониной, грибами, горы подгнившей репы и картофеля, вяленые ломти мяса, мешки соли и перца, шарики помета и попискивающие крысы, не обращавшие внимания на Лейлу, которая доказывала, что зря они попадались ей на глаза, ведь еще и порхал ее острый нож: мохнатые телеса в пух и прах продули блестящей стали свои короткие жизни.       — Сдохни! Писклявое отродье! Сдохни! Ве лацхо!       Лейла так сосредоточенно колола хвостатых воришек, что заблудилась. Она огляделась по сторонам: пришла она из-за тех серых тюков вяленой говядины. Эльфийка побежала назад, вглядываясь в кромешную тьму, все меньше понимая, как она смогла потеряться в паре комнат-коридоров, соединенных узкими и низкими проходами. Лейла рвалась вперед с таким усердием, что в конце концов споткнулась и расшибла коленку о какой-то пыльный ящик с полными бутылями, которые звенили не хуже церковного колокола. Одна бутылка треснула и разнесла повсюду аромат крепленого вина напополам с уксусным угаром.       — Ох, больно, — потирала ноги Лейла и вдруг приметила отблеск чего драгоценного. — Ну чего же я стала такой рассеянной? Мне надо собраться.       Она опустила глаза. Лейла, встав на четвереньки, шарила руками по каменному полу, словно неводом, пытаясь захватить блестяшку.       — Да куда же она запропастилась? — Лейла, продолжая ошупывать пол вокруг себя, почувствовала, успев краем зрения заметить, как кто-то мелкий и блестящий пробежал вверх по ее руке. Вдруг этот кто-то ужалил за шею эльфийку.       Лейла попыталась придавить гада рукой, но сил донести ее до шеи не хватило. Разом навалилась такая усталость, как после недели жатвы в поле, и разум Лейлы ушел в спячку. Черноту, которая казалось стоит уже вечность, рассеяло маленькое зеленоватое солнце.       — Буду ждать весну… — эльфийка подставила руку под лучи небесного светила, но неожиданно ухватила чью-то штанину.       — Я смотрю, у тебя тут было свидание с бутылкой, — глумился Алим. — Судя по надписям — орлесианское! А воняет, как обычная бормотуха.       — Ты просто не понимаешь! — вклинился Зевран. — Терпкие нотки дуба…       — Это ты, муж мой? — перебила его Лейла. — Я устала.       Алим усмехнулся. Неужели он мог подумать, что она просто-напросто напилась? Тем не менее он медленно опустился на колени, так что оказался впритык к ее лицу. Затем, внезапно встревожившись, он провел пальцем по шее эльфийки. Алим Сурана мог бы рассмеяться совпадению, если бы оно не было таким удручающим.       — Дайлен Амелл. Из тех самых Амеллов… — Бурчал под нос Сурана.       Страж Алим с Лейлой на руках бежал по винтовой лестнице, губы его тряслись от отчаяния. Встречным Алистеру и Лелиане с первого взгляда стало ясным, что с девушкой случилась беда, и они, бросив свои посиделки, отправились за Алимом. Некоторые стражники и другие обитатели замка проводили процессию любопытно-тревожными взглядами, ибо если один из горожан подхватывал моровое поветрие, или иную заразу, она тут же превращалась в угрозу для всего города. В подобных случаях важнее всего узнать об опасности как можно раньше.       Увидев, какую кавалькаду собрал Алим, он стал нервничать еще сильнее, ноги его стали деревянными и почти не сгибались.       — Дорогу! — Едва отправившись от сковавшего его на миг ледяного ужаса, он со всех ног бросился к распахнутым дверям комнаты госпожи Винн. В его голове почему-то укус Лейлы сразу связался с утренним происшествием в лесу, когда Зевран потревожил паучий кокон.       — Что случилось? — вскричала Винн, указывая рукой на кушетку. — Клади ее сюда!       — Алим, где я? — спросила Лейла слабым голосом. Глаза ее блуждали туда-сюда и никак не брали фокус на лице Алима, хотя эльф, пока укладывал, склонился к ней почти вплотную.       — Это по-прежнему я, Алим Сурана, — сказал он растерянно.       Алим крепко сжимал ладонь Лейлы, пока над ней колдовала госпожа Винн. За порогом комнаты уже галдела чуть ли не половина замка Редклифф, осаждая вопросами Алистера о том, что же произошло.        — Припасы отвравлены?        — Это Моровое поветрие? Оно уже в замке?        — Остроухая заразилась Скверной?       — Парни, спокойнее. Пусть мастер-целитель скажет свое слово, — спокойно отвечал всем блондин.       Кого здесь не было, так это Морриган. Наверное, маленькая волшебница спала и снилось ей, как она — огромная паучиха — отгрызает голову любимой матери. Хорошо.       — Сейчас тебя в миг вылечат! — убеждал Лейлу Зевран.       Пока еще никто ничего не понял, только Алим и госпожа Винн, уже представляли в полной мере, какая опасность нависла над эльфийкой.       Винн прислонила свой посох к стенке, оттерла пот со лба, взяла подсвечник и спокойно пару раз провела перед лицом Лейлы зажженной свечой. За ее движениями наблюдали Лелиана, Зевран, некоторые просочившиеся следом слуги.       — Где сейчас пламя, дитя? — спросила Винн.       — Какое пламя, Алим? Я вообще ничего не вижу. — Девушка снова попыталась потереть шею и уставилась куда-то сквозь умудренную годами целительницу. — И у меня болит шея.       Алим в застыл в ужасе.       — И сильно болит, сестра моя? — спросил он.       — Да, — едва кивнула Лейла и тут же ее лицо исказилось в гримасе превозмогания, тело изогнулось дугой. — Так еще никогда не болела.       Винн мягко нажала ей на плечи, заставляя принять правильное лежачее положение.       — Отдохни, — тихо посоветовала она. — Утром тебе обязательно станет легче. — И она с озабоченным видом наложила на эльфийку сонные чары.       Лео… то есть Лейла, скончалась на рассвете, едва солнце покрыло своим густым багрянцем прибрежные скалы. Все усилия Винн и еще троих целителей оказались напрасными.       — Какие здесь красивые рассветы, — нервно хихикнула Петра. — Прости, Алим, соболезную. Ты сам видел, мы сделали все что могли и даже больше.       — Беда пришла откуда не ждали — волновался из-за Зеврана, его тоже укусил паук.       Без маны и опустошенный духовно, Алим вышел из комнаты целителей.       За порогом его засыпали вопросами Лелиана и Зевран, так и не ушедшие из коридора.       — Что с ней, Алим?       — Как она себя чувствует?       — Чего вы так долго?       — Есть ли шансы побороть хворь?       Вопросы звенели в ушах Алима, а он медлил с ответом, словно язык прилип к нёбу.       Убедившись, что кое-как может ворочать языком, который словно распух до размеров говяжьего, Алим глубоко вздохнул.       — Леор… Лейла скончалась, — сказал он, опуская голову.       В коридоре установилась мертвая тишина.       — Я могу лишь предположить, что Лейла была укушена в область шеи ядовитым пауком, в результате чего произошло множественное кровоизлияние в мозг…       — Так почему же вы не излечили ее? — Зевран Араннай первым задал этот простой вопрос. Его лицо выражало искреннее непонимание. — Вот меня, твоя ведьма чуть не заколола, а ты в одиночку остановил кровотечение и залатал мою спину.       Алим взглянул на Ворона так, словно ожидал от него поддержки.       — Раны от клинкового оружия, вроде мечей и кинжалов, лечить, конечно, проще, чем делать противоядие на коленке, — начал он. — Но если тебя интересует, что сделал я… Боюсь, что ничего. Ничего хорошего.       Алим с трудом удержался от того, чтобы не упасть с рыданиями на грудь загорелого антиванца. Вдруг Сурана почувствовал, что Зевран ухватил его за плечо. Араннай, потянув его за собой, перешел на быстрый, легкий шаг, почти на бег.       — Тогда почему вы не обратились к специалисту по ядам и паукам? Скорее! К Морриган!       Морриган в ядах совсем профанша, думал Алим, однако какая нехорошая мысль пришла магу в голову! Обычно Алима отличала быстрая реакция и собранность, подсказывавшие, как поступить, но в этот очередной страшный миг жизни он не додумался до самого простого решения, лежащего на поверхности. Какие могут быть сомнения! Ему следует расспросить «специалиста», он даже не знал, как именно: пытать ее раскаленным прутом или лить воду в глотку, а если не сознается…       — Поздно метаться, Зевран. Лейлы больше нет. Я пойду подремлю пару часов. Нам и так сегодня добираться до столицы.       И когда ошеломленный антиванец остался за поворотом, Алим уже полностью владел собой. Он отправился в их с Морриган совместные покои, снял сапоги и ополоснул лицо и шею. Теперь оставалось лишь надеяться, что ответ ведьмы не заставит его сомневаться.       Отворив дверь, ведущую в спальню, Алим застал там в постели Морриган. Сладко улыбалась, словно принцесса из сказки. Услышав, очевидно, скрип чуть ржавых петель, ведьма накрылась с головой одеялом.       — Как бы спишь, Мо? — спросил Сурана. — Как здесь тихо! Почему ты не посмотришь мне прямо в глаза?       Морриган оцепенела. Алим явно не знал, что сейчас готов сделать с ней в эти минуты. Его вопросы, заданные елейным голосом, еще более усилили ее внутреннее веселье.       Он сел на край кровати и сорвал одеяло с головы ведьмы.       — Послушай, Алим, — начала она, бросив быстрый, оценивающий взгляд на эльфа. — Ведаю я, сейчас ты ослеплен яростью. Ты потерял свою эльфийскую жену. Я здесь не при чем. Понимаешь, не причем! — Она с трудом старалась не засмеяться и на миг замолчала, сжав губы — Алим уже догадался, что ее душат слезы радости. Она даже не пыталась изображать непонимание. — Я спала всю ночь. Ты пришел и разбудил меня. Что случилось, чем взволнован ты?       — Ты сама мне скажи. Разве ты не обращалась в мелкого паука этой ночью? — Алим был скорее не удивлен, а разочарован, и у веселящейся от ситуации Морриган слезы прыснули из глаз.       — Да, прав ты, я — убийца остроухой воровки! — Она захохотала. — А теперь ложись рядом. Вообрази, что никогда не знал воровку наглую и рядом согласная женщина.       Словно предвидя дальнейший ход событий, Морриган подставила лицо в ожидании то ли поцелуя, то ли пощечины. Алим со всей силы двинул кулаком по деревянному основанию кровати, потом лихорадочно набросился на ведьму, хлестая по очереди ее обе щеки, чтобы выбить как можно больше дури из ее красивой головки. Эльф схватил Морриган за ее густые темные волосы и потащил ведьму на пол: ведьма, тоненько ойкнув, больно стукнулась коленями, и опять получила добрую порцию затрещин.       — Хозяин Алим, — чуть склонила голову ведьма, трогая себя между ног, — нет, ты маленький, злобный ужик. Ха-ха-ха!       Сурана задумал мелкую пакость и тут же ее исполнил: плюнул в широко открытый рот волшебницы. Но та совсем не была против, высунув розовый язык, лишь усерднее стала натирать свое естество, снова заливая комнату недобрым смехом.       — Да, я такой. — Сурана еще раз опустил нитку своей тягучей слюны ей на язык. — И сейчас мой злобный уж, заберется в одну такую узенькую, но очень влажную нору…       Восьмой удар медных часов на башне, они встретили в кровати с мокрыми простынями. Внезапно отворилась дверь, и в комнату вошла женщина-бард — красавица Лелиана с букетом луговых цветов в руках.       — Утречка, Алим. Здравствуй, Морриган. — сказала она. — Алим, я принесла цветы для Лейлы. Выбирала специально те, что в почете у вашего народа.       — У некоторых рыжих ищеек нет никаких манер, капканы не расставили: вот и подлая лиса явилась на порог, — заявила Морриган, пока Сурана не накрыл ее лицо подушкой.       — Спасибо, Лелиана. Сейчас оденусь. Вот, видишь, развлекался с обворожительной колдуньей. Совсем не с какой-то подлой убийцей эльфиек. — Последние слова он произнес едва уловимым шепотом.       — Да, да, — кивнула Лелиана. — Все крыло замка в курсе. Зевран так все время простоял перед вашей дверью, а сейчас спит на скамеечке. Сейчас пойду будить и его, чтобы он перекусил перед поездкой в Денерим.       — Спасибо, Лелиана. Спасибо тебе и Зеврану. — Он благодарно улыбнулся. — Без вас я бы давно спекся, как яблочный рулет в доменной печи.       Раздался стук в дверь, и вошел Алистер. День ото дня блондин выглядел все хуже и хуже: теперь иссиня-черные круги под его бастардскими глазами совсем не сходили, скулы заострились, а волосы утратили природный блеск. Ну вылитый Мэрик Освободитель, с портрета в кабинете Эамона. Правда, на картине король был в два раза старше, чем друг Алима.       — Здравствуй, Алим. — После некоторого колебания он добавил: — Здравствуй, Морриган.       Вообще-то Алистер Тейрин, будучи человеком неконфликтным, не считал для себя возможным замечать ведьму и ее дикое поведение. Не иначе как проявление общей скорби к почившей Лейле, заставило его на этот раз смягчиться и поприветствовать восемнадцатилетнюю колдунью.       — Оно решило заговорить со мной? Похвально.       Даже сквозь подушку, Алим четко представил как Морриган язвительно изогнула бровь.       — Как дела? — спросил Алистер.       — Не знаю, что и сказать. — Бледный, измученный Алим, так и не вставший с кровати, беспомощно пожал плечами. — Я не знаю, Скверна портит нашу кровь, и не знаю, как долго с такой заразой я смогу продержаться, не получая помощи целителей, так как они мало что могут сделать. — Он оперся головой на руки.       Морриган с силой откинула подушку в лицо эльфу, да так удачно, что из носа остроухого тут же побежал ручеек крови.       — Будто не гусиным пером набита, а песком, — равнодушно прокомментировал Алим. — Хороший бросок, Мо.       — Рада служить, хозяин Алим! Когда нет крови в жилах, то и портиться нечему.