Жизнь и Страдания Серого Стража в Эпоху Дракона во время Пятого Мора

      — А не ты ли и подожгла эльфинаж! — вдруг потеряв голос, сипло прошептал Сурана. — Или же ты, может быть, ожидаешь от меня благодарности за то, что вообще проявляешь хоть какой-то интерес к эльфам, пока еще есть чем интересоваться? — До сих пор никто не слышал, чтобы Алим когда-либо говорил с такой горечью. Присущее ему самообладание, с которым он варил зелья, создавал чары и медитировал, изменило ему в моменте, сейчас он выступал не как былинный Серый Страж, а как эльф, жизни которых не ставят ни во что.       — Некогда отдыхать — королева в опасности! — напомнил Алистер.       — Весь Ферелден в опасности! — с улыбкой нагнетал Зевран. — Отчалим в Кун скорей! Или Тевинтер, хех.       — Тогда уж лучше в Орлей, — развела руками Лелиана.       Алим расправил плечи и приблизился к Морриган.       — Где же ты все это время пропадала? — с вызовом спросил он.       — Я летала, — невозмутимо ответила ведьма. — Я летала, бывала там и сям, опасаясь, как бы не проморгать Орду прямо у себя под клювом. Да и эльфинаж горит… прекрасно! Навевает память мне, те чадные костры из тел и дров у красных скал…       Алима охватывало все более сильное волнение. Поддавшись ему, он, очевидно, забыл, что они с Морриган не одни в комнате.       — Погребальные костры Редклиффа?! — перефразировал он. — Да если бы не ты, Лейла осталась жива. У меня с ней ничего не было! — Теперь он чуть ли не кричал.       — Не было и не будет, врунишка, — злобно усмехнулась Морриган. — Уж я-то озаботилась вопросом этим. Кровь на тряпке с именем твоим, я видела ее. Кровь всему ответ. Знакома я с обычаями.       Лелиана и Зевран застыли с одинаковым выражением неподдельного удивления.       — Подожди, подожди! — вмешался Алистер. — Что же Морриган натворила? Мелкая ведьма, с черным сердцем в груди, убила ту миловидную эльфиечку? Я верю в это! Она и не на такое способна! — Он сурово взглянул Алиму в глаза. — И ты до сих пор молчал? Значит тебя вполне устраивает, что Морриган расправляется с мирным населением, в то время как мы всеми своими силами стремимся остановить Мор и безумие Логейна.       Блондин тряхнул эльфа, оторвав его на фут от земли, словно тряпичную куклу.       — Сам знаешь, без Мо мы бы даже не вышли из болот Коркари. Да… Совсем недавно, в Морозных горах, Морриган получила тяжелые травмы, только с помощью конских доз лириумных припарок удалось спасти ведьму… — теперь Алим задыхался от ярости на свой длинный язык. — Лириум в больших объемах крайне токсичен, вызывает привыкание, изменяет сознание, но других вариантов я не сумел найти. Если кто и виновен в кончине Лейлы, то только я.       — Тихо, тихо! — Эрл Редклиффа поспешно встал между ссорящимися Стражами. Вам обоим лучше замолчать. Совершенно неизвестно, как подобный громкий спор может отразиться на грядущем Собрании Земель. И к тому же у нас есть более важные дела, чем очевидная смерть какой-то служанки от укуса паука. Такое было уже дважды, еще до вашего рождения. — Он ткнул пальцем в сторону очередной служанки, эльфийки, которая, безудержно рыдая, бросилась на шею Зеврана. — Нам следует пресечь работорговлю в эльфинаже. А самое главное — мы должны думать в первую очередь о том, как помочь Аноре.       Последнее замечание эрла окончательно вывело Алима из себя. Разве не понятно, что это наглая западня? Хоу союзник Логейна и эрлу незачем похищать дочку тейрна. Еще и Морриган напомнила о своей паучьей выходке. Лейла в последние дни стала для Алима доброй сестрой, но теперь и ее не стало. До Сурана наконец-то дошло суровое понимание всей нелепой трагичности ситуации.       Собрав последние силы, он сбежал по лестнице вниз, на улицу, где обычно слуги подметали сор, в отчаянии бросился к стене и схватил метлу, энергично занялся уборкой и наконец дал волю слезам. После смерти Леоры, он еще не испытывал такого невыносимого страдания. В своей прошлой, наемно-ведьмачьей, жизни ему много раз приходилось наблюдать за тем, как неумолимая смерть пожинает свои плоды. Гаэтан сам много раз обрывал чудо жизни. Но сейчас, когда навалились воспоминания о вынужденных в бесполезных попытках целителей отсрочить конец агонизирующей Лейлы, безжалостные клещи вины и сожаления сдавили сердце Алима.       Объятый горем, он даже не заметил, как на тротуар спустилась наглая ворона и обернулась в Морриган. Она словно и не слышала тех обвинений, что бросил ей Алим в поместье. Его безудержную вспышку и резкие обличающие слова, Морриган восприняла как блеяние овцы попавшейся в пасть волку. Блеяние барашка, который вот-вот падет под натиском длинных клыков и превратится в славный ужин для стаи. Таков природы обычай, так почему же на сердце черном беспокойно?       Остановившись за спиной Алима, Морриган мягко обвила руки вокруг его талии, с интересом ощупывая живот и то, что находится у эльфа ниже.       — Алим, избранник сердца моего, — тихо прошептала она.       Эльф повернулся, взглянул на нее, не веря глазам своим. И тут же, отбросив любую сдержанность, обнял ведьму и зарыл свое лицо в ее волосах. Горький запах полыни, сочных яблок, ромашки и едкий дым пожарищ наполнили вдыхаемый воздух.       — О, Мо, прости меня, пожалуйста! Все это я наговорил помимо здравого смысла.       — Ничего, ничего, — ответила она, все решительнее гладя его пах.       — Моей вины в кончине Лейлы больше, чем твоей, — продолжал Алим, глубже вдыхая знойные ароматы ведьмы, как если бы он надеялся таким образом остановить неотвратимый Пятый Мор. — Я ударил Лейлу в нос, вот откуда кровь на покрывале с вышивкой!       — Твое обращение с женщинами, слабыми и беззащитными, заставляет губы мои двигаться в улыбке. Так матушка любимая моя, пощечинами, пинками и затрещинами меня учила жизненным урокам, — еле слышно язвила Морриган. Она вдруг лишилась голоса и сама не могла понять, что на нее так подействовало — то ли тревога за Алима, то ли чувство стыда, вызванное тем, что Сурана, может, и не изменял ей. Наверное, и гнев его объясняется тем, что в последние сутки, пребывая без нее, эльф все более раздражался непонятным отсутствием Морриган. Не будет же Алим горевать о какой-то мертвой ушастой? Леора, Лейла — кто их различит?       — Люблю, как ты колдуешь Шар огня, — невпопад заявила Морриган. — Живое Солнце вместо мелкого клубка.       — Угу, только это все посох. Эрл Эамон прав, — говорил между тем Алим. — Мы должны как никогда сплотиться и найти общими усилиями какой-нибудь выход из этого тупика.       — Эрл этот храбр, решителен, но простодушен. Мне кажется, что заключение Аноры лишь банальная уловка на легковерного болвана, Алистер тому пример.       — Я сам так думаю, но… Так-то Хоу уничтожил Кусландов. Такому человеку нечего терять, ведь остальные банны резни целого дворянского рода ему не простят. Пока дворяне соберутся с действиями, Хоу до понедельника трижды обезглавит вдовушку Кайлана. Не исключено, что Анора сгинет сегодня вечером, поднявшаяся смута сыграет Хоу на руку. Но и жителей эльфинажа я бросать на произвол судьбы не намерен.       — Почему бы нам не разделиться? Как обычно, помогу тебе я в эльфинаже — Морриган померещилось, что ее «помогу», подхваченное эхом от стен, прозвучало издевательским голосом молодой, из ее видений в Бресилиане, притворно-услужливой Флемет.       — А мы туда и не пойдем, — ответил Алим, и по его телу пробежала томительная дрожь. Эльф отстранил руку ведьмы со своего паха. — Мы с тобой пойдем спасать королеву. А остальные займутся работорговцами. Если даже Анора умрет пока мы ее вызволяли — невелика потеря, просто отправим к ней в дорогу Хоу, потом Логейна, Архидемона и всех, кто выступит против нас.       — Оригинальный план. Как снег зимой. — ответила Морриган после минутного молчания.       — Ах, Морриган! — Алим разомкнул руки и наконец взглянул в чарующее лицо Морриган. — Я не гениальный стратег, я начинающий маг.       — Вот именно. О том я знаю, — серьезно кивнула Морриган. — «Бурю Веков» с тобой вдвоем мы вряд ли сдюжим.       Весть о том, что королеву Анору похитили, распространилась по столице со скоростью пожара. Что до эльфинажа, так ничего страшного, если он немного прогорит, оставшиеся в живых остроухие проходимцы его быстро отстроят.       — Анору похитили!       — Ужас!       — Эльфов продают на галеры!       — Серьезно? А сколько цена за голову?       Алистер послушал-послушал городские толки, да только вскоре лицо бастарда скривилось, как от зубной боли:       — Продавать эльфов в рабство — это жестоко и неправильно. Это лишает их свободы и уважения, и я не могу поддерживать такие действия. Мы должны бороться за права всех, в том числе и эльфийского народа. Был бы я королем… — он спешно осекся. — Идемте, скорее, наваляем Хоу и Логейну!       — Как можно говорить о правосудии, когда наших собственных граждан выставляют власть имущие на продажу? — гневалась Петра.       — Рабство должно быть остановлено, — твердо сказала Лелиана. — Как я могу считать себя человеком набожным, если не встану грудью на защиту тех, кто в ней нуждается?       — Снова разделимся? — вопрошала Петра. — И кто куда?       Все хорошо представляли себе, какие последствия для короны может иметь пропажа венчанной особы. Алим впервые облек в слова опасность, угрожающую Аноре. И хотя каждый из группы втайне подозревал истинное положение дел, только сейчас, когда Алим обнародовал его, нависший меч над головой Аноры как бы обрел физическую форму.       Вдруг от толпы отделился и взбежал на крыльцо Зевран.       — Я остановлю работорговцев, — решительно заявил он.       — Нет, нет, Зевран, постой, — удерживал его Алим. — На сей раз мы с тобой, да с ведьмочкой впридачу, спасем королеву из ужасного заточения.       — Как же так… Мы ведь с тобой столько порожденцев укокошили, — с недоумением уставился на Стража антиванец. — Мы хорошо сработались, да и эльфы Денерима, в конце концов, нам братья.       — Именно поэтому я и хочу, чтобы о них позаботилась другая группа, — кивнул Алим, повернулся к толпе и стал пристально вглядываться в лица. Вот Алистер Тейрин не отрывает глаз от него. — Могу я на тебя рассчитывать, брат?       Латник серьезно кивнул.       — А вы, госпожа Винн? Не согласитесь ли быть их лекарем?       — Разумеется, Алим. — Женщина произнесла эту фразу с присущей ей спокойной сдержанностью, которое всегда внушало уважение собеседнику, кто бы им ни был.       Затем Алим повернулся к эрлу Эамону:       — Господин Тирас, я бы хотел вас попросить… — Он, не закончив свою мысль, опустил глаза, но эрл понял, что он имел в виду.       — Часть стражи моего особняка пойдет с вами в эльфинаж. — Мужчина протянул кошель с десятком монет. — А это тебе, Алим, на зелья.       — Кошель худой за жизнь Аноры? Должна я рисковать за то? Сомнительно! — И Морриган рассмеялась.       — Послушай Морриган! — Алим положил ладони на узкие плечики ведьмы. — Мы с тобой позаботимся о том, чтобы вытащить Анору целой и невредимой. Это совсем не просто, дел невпроворот. А ты, — решительный маг дотронулся до локтя Стэна, — освободишь эльфинаж от гнета Логейна. Тейрн, похоже, окончательно сошел с ума, раз решил окончательно настроить всех против себя, ускорим же процесс его выздоровления.       — Мой меч — лучшее лекарство, — пробасил кунари.       Алим с тяжелым сердцем шел по тайному ходу в поместье Хоу. Морриган следовала за ним и уже стала пробираться через лаз, но маг задержал ее.       Она удивленно взглянула на Алима. Зевран с недоумением от остановки повернул к ним голову.       — Приложим все силы, — медленно произнес Сурана, и по его глазам было видно, как тяжело дались ему эти слова. Но в интересах других он обязан действовать вопреки собственным чувствам и страхам. — Никаких случайных укусов Аноре. И никаких камней на голову, — добавил он.       Два зевающих стражника, что номинально охраняли вход, Алим усыпил заклинанием. Морриган перенесла их бесчувственные тела в каменную нишу, Зевран накрыл спящих тонким одеялом. Затем антиванец взял одного мужчину за руку и засунул ее в штаны второму:       — Смеха ради. Сладких снов, господа стражники.       Морриган достала нож и споро перерезала первому мужчине горло от уха до уха. Другого бойца Хоу постигла та же участь.       — Так еще смешнее, — ведьма отложила окровавленный нож, зачитала скороговоркой заклинание, которое Страж слышал впервые, и Алим Сурана, эльф далеко не сентиментальный, подчас даже и жестокий, с величайшей осторожностью наблюдал, как недавние трупы восстали, раны на их бледных шеях всосали кровь обратно и заросли свежими рубцами. Подобного волшебства Алим еще не видел и уж подавно не имел с ним дел. Тем не менее он с уважением отнесся к мастерству Морриган.       — Мо, потрясающие чары.       — Спасибо, Алим.       — Может, я вас подожду снаружи? — улыбнулся Зевран.       Дальше — как по накатанной. В обязанности Алима входило время от времени создавать чары, которые с легкостью погружали новых латников в их последний сон. Сурана так наловчился с этим замысловатым заклинанием, что творил его на одних рефлексах. Стоило ему заметить шевеление в конце коридора — и тут же в сторону врага летел мощный Сон. Кроме того, магу надлежало вливать понемногу ману в поднятых мертвяков, сверяясь со своими ощущениями.       — Хватит! — Морриган, соблюдая осторожность, размяла плечи и отдала свой посох Алиму. Два трупа стояли рядом, такие спокойные, с умиротворенными лицами. Можно было подумать, что они просто заснули на посту.       Морриган пристально вгляделась в лицо Алима, словно желая навсегда запомнить его черты. Оторвавшись наконец от него, она взяла посох в руки.       — Этажом одним повыше, я чую мага, малефикара силы демонской. Сейчас отправлю я к нему два тела, вы же моментально закройте уши и глаза, скорее! — Она сделала страшное лицо и по его выражению эльф понял, что ведьма задумала нечто грандиозное в своей губительной ворожбе.