Глава 56 Солнце
18 октября 2023 г. в 16:24
— Доброе утро, сынок! — весело воскликнул Алим, внимательно всматриваясь в его лицо. Несмотря на желтушный оттенок кожи, свойственный известным пропойцам, оно не произвело на мага впечатление истонченной «посмертной маски», присущей обычно неизлечимо больным.
— Здравствуйте родители. Прошу прощения, что из-за моего недуга, я доставил вам столько неудобств.
— Киран, сынок, сколько тебе лет?
— Год и восемь месяцев, эльф-отец. Я родился под конец Зимохода, в тридцать первом году Эпохи Дракона.
— Понятно… — Алиму стало ясно, что одержимость Уртемиэлем накладывает свои отпечатки на восприятие его сына.
Вообще Киран выглядел, словно уменьшенная копия Алима, за рядом небольших отличий. Они состояли в самых обычных, а не вытянутых и заостренных, ушках; умных янтарных глазах; и цвете кожи, который был присущ его матери.
— С вашего согласия, я осмотрю ребенка, — сказал Алим, садясь на край кровати. Морриган легла рядом с сыном, но с противоположного края.
— Зачем? — удивилась Фиона. — Неужели есть сомнения в правильности диагноза Дюгарри?
Алим помолчал в нерешительности, не зная, что ответить, — не может же он упрекать в некомпетентности старого целителя.
Здесь стоит отметить, что волшебный мир Тедаса — это узкий, в прямом и переносном смысле, круг магов. А если Алим начнет наговаривать на уважаемого целителя без какой бы то ни было причины, он станет еще уже. Стоит продолжить в том же духе — и никогда и никто не протянет руку помощи, даже если и угрожать или шантажировать. Так и умереть можно, подставив, будь он неладен, Орден Серых Стражей.
Можно еще вспомнить другой Цех, точнее Школу. Коты-ведьмаки подверглись стигматизации и на них объявили охоту. А все почему? Потому что они безумные мясники? Нет. Просто они отменные диверсанты, у которых не оказалось в критический момент могущественного покровителя.
— Что вы, Верховная, — вымолвил эльф. — Но на примерах мы учимся. А я встречался с подобными симптомами во время Мора. — Он быстро отвернулся и начал рыться в своей сумке, надеясь, что сын, может, к счастью, окружен пристальным вниманием не последних людей из Шпиля и Церкви Орлея. — Давно у тебя слабость? — спросил Алим, осторожно ощупывая живот больного.
— Да нет, эльф-отец, всего лишь несколько дней, после того как это началось. Сначала я полагал, что у меня обычное несварение желудка, так как я не усваивал пищу. Немудрено ведь, что тут ослабеешь, не так ли, ага? — спокойно рассказывал Киран.
— Разумеется, сынок, — кивнул Алим невольно хмыкнув. Его насмешило, что еще даже не двухгодовалый малец говорит о своем заболевании с таким хладнокровием, как если бы речь шла о здоровье взрослого и постороннего человека. — А что-нибудь странное вокруг тебя происходило?
— Не знаю. Вот сон приснился, с которого я обмочился: руины Арлатана или, быть может, Долов, по ним иду я, как вдруг меня хватает чайка огненная и несет куда-то вверх, на верхушку пирамиды черепов.
— Уверяю, Киран, мы с Морриган сумеем тебя защитить.
— Мы за ценой не постоим, Солнце наше. — Морриган с нежностью приобняла дитятку.
Сурана принялся пальпировать правую сторону живота сына. Кожа Кирана была той же пониженной температуры, что и Алима, эльф нахмурился. Печень была сильно увеличена, распухла вся целиком, как губка, как орган хронического алкоголика. Алим переместился выше, создал плетение и пришел к неутешительным выводам. Его ребенок живет лишь за счет энергии Старого бога, мана которого сдерживает обращение Кирана в нечто, очень похожее Порождение тьмы. Остается лишь лететь к Яване и уповать на ее чернокнижное мастерство, в котором Алим как-то не был уверен.
— «Полиорганная недостаточность печени, поджелудочной железы и обеих почек», — прочитал он в истории болезни. — А раньше подобные вещи тебе снились? — обратился он снова к сыночку.
— Никогда! — Киран энергично покачал головой. — Знаешь, я вообще сны никогда не видел. Ни разу за свою жизнь.
— А что насчет аллергии на лириум, — продолжал Алим, приглядываясь к желтизне на лице сына и оттягивая одно веко вверх. — Как она у тебя проявляется?
— При длительном контакте с артефактом или сильным магом у меня возникает сильное головокружение, тошнота, вплоть до рвоты черного цвета, хотя желудочного кровотечения не наблюдалось.
— Может, кошмар был также вызван лириумом?
— Скорее всего. Когда я пытался сварить зелье от грызунов…
В этот момент распахнулась дверь, и в палату вошел целитель Дюгарри. Увидев Алима и лежащую рядом с сыном ведьму, он остановился как вкопанный.
— Что вы себе позволяете? — вскричал он возмущенно, его лицо и шея налились алеющим румянцем.
— Я позволяю себе то, на что имею полное право как Страж-маг и к тому же отец вашего пациента: осматриваю своего сына, чтобы составить собственное суждение о его заболевании, — выпрямившись, ответил Алим, нахмурив лоб.
Целитель Дюгарри забрал историю болезни, лежавшую на постели больного, и с укором посмотрел на чародейку Фиону.
— А еще Верховной зоветесь, что за срам…
— Верховная из солидарности не могла отказать нам в нашей просьбе, — перебил Алим не в меру раскипятившегося старика и холодно добавил: — Мне хорошо известно, что вы являетесь авторитетом в области Духовного Исцеления, но тем не менее я — увы и ах! — никак не могу согласиться с вашим планом лечения, который предписывает сложить ручки и ползти в сторону… В общем я не согласен. И мы будем бороться!
— Эльф-отец, отче. — равнодушно произнес сын, приподнимаясь со своего ложа. — Диагноз верен, чувствую, что мне недолго осталось.
— Не говори так, Киран, Солнце мое, ведь речь идет о твоей жизни, — спокойно возразила Морриган. — То самое дорогое, что есть у тебя, у меня, у Алима.
— У моего сына не более чем отравление лириумом, — вынес свой лживый вердикт Алим. — Поэтому я прошу назначить лечение для удаления минерала из печени и почек. Эту процедуру можно проводить и дома.
— Бред сивой кобылы! — Голос Дюгарри гремел теперь на весь коридор. — Интоксикация лириумом — тяжелое заболевание, которое происходит исключительно при контакте с чистым образцом. А я осмелюсь предположить, что вашей семье, вернее, той ее части, что знают законы Вал Руайо, доподлинно известно о строжайшем надзоре за оборотом этого минерала со стороны Церкви.
Высокомерие целителя не остановило Алима.
— Подобное заболевание не зависит от степени очистки исходного минерала. Лириум всегда токсичный препарат, в не зависимости от дозировки. Напротив, можно с большой долей уверенности предположить, что малая концентрация как раз способствует ее распространению в виде лириумной пыли, которая может быть очень опасной для уязвимого ребенка двух магов. По моим личным наблюдениям, мало какие маги тщательно моют специальным раствором свои алхимические инструменты после изготовления зелий.
— Я тоже много раз видела грязные реторты и ступки в Шпиле и Камберленде, — вмешалась Фиона. — Непозволительная роскошь для зельевара: быть рассеянным. И с тех пор, как я стала Первой, заставляю всех своих великовозрастных подопечных, под угрозой урезанного довольствия и карцера, вымывать свои рабочие места.
— Вздор! — снова загремел Дюгарри. — У вашего сына полиорганная недостаточность. Грустно, конечно, но такова плата за ваши нечестивые, эльфийско-хасиндские, ритуалы Магии Крови.
— У меня иное мнение на этот счет. — Алим смягчил свой тон. — И больному, разумеется, следует немедленно назначить лечение, соответствующее правильному диагнозу. — Он сложил руки на груди и стал говорить совсем тихо. — Предлагаю забрать сына на домашнее лечение, а также применить лечебное средство арлатанских охотников на чудовищ — эликсир из купороса, ребиса и эфира, который…
— Чушь! — резко оборвал его целитель Дюгарри. — Одни слова чего стоят — «лечебное средство арлатанских охотников на чудовищ»! Не требуется ли вам в дополнение к нему когорта хасиндских шаманов, чтобы она совершила соответствующее случаю действо — гадание на человеческих внутренностях?!
Алим твердо стоял на своем:
— Сочетание купороса и ребиса создает помимо лечебного эффекта еще и мощный нейтрализующий…
Но целитель Дюгарри не дал ему закончить фразу:
— Прошу вас немедленно покинуть комнату!
Алим решил, что не стоит еще больше накалять обстановку, попрощался с сыном и вместе с ведьмой и чародейкой Фионой вышел из палаты.
— В алхимии и Духовном исцелении арлатанцы накопили многовековой опыт, который на голову превосходит современные потуги Кругов, — возобновил разговор Алим, как только они оказались в коридоре. — Очень жаль, что они почти полностью не сохранились до наших дней.
— Мне можно не лгать. — Чародейка Фиона твердо посмотрела Алиму в глаза. — Вы — удивительный судьбы эт дален. Лелиана поведала мне об «особенностях» Кирана.
— Так вы сожительствуете с рыжей? — спросила Морриган. — И ложе делите?
— Не в том смысле. Просто я, как ее фалон, останавливаюсь у нее, когда бываю в столице…. Так вот, предписанное лечение Дюгарри никакого оздоровительного действия не оказывает. В нашем распоряжении лишь болеутоляющие и жаропонижающие зелья, чтобы купировать симптомы опасного недуга.
— Я сам виноват, что не переговорил с Лелианой, — поразился своей глупостью Алим. — Мне даже немного стыдно, за свое вранье. Сами понимаете, сын болен, сердце у меня не на месте.
— Я вас не виню, — пожала плечами Фиона. — Вы так уверенно рассказывали об элексире, что я бы точно поверила, если бы не знала об одержимости Кирана. А вы точно не знаете какой-нибудь рецепт зелья, который может помочь вашему сыну?
Впервые в его жизни, Алим сомневался, варить Ласточку или не варить. Почему? Все просто: ведьмачьи зелья, даже очень спорное зелье Кошки, все они созданы исключительно для ведьмаков. Для всех остальных употребление сих напитков будет иметь безоговорочно летальный характер. Гаэтану даже довелось как-то проверить Ласточку на нескольких подраненных вампирами дорианцев. Как итог, временное оздоровление, а потом все они умерли в диких муках. А один бедолага от боли даже откусил свой потемневший и опухший язык.
— Еще как знаю, — рассмеялся Алим, хотя ситуация того и не предполагала, — да все без толку. Зелье чрезвычайно токсичное, оно убьет любого, кроме…
— … кроме арлатанского охотника на чудовищ, — оживилась Первая и Верховная. — Я хочу узнать о них. В конце концов, я должна искать любые возможности для выздоровления пациентов своих подопечных! И кроме того, я сделаю все от меня зависящее, чтобы Киран жил.
— Благодарю вас за участие, — улыбнулась растроганная Морриган. — Я запомню вашу доброту, Первая, Верховная.
Чародейка Камберленда медленно покачала головой, ее заостренное лицо просветлело.
— Пожалуйста, Герой и Героиня Ферелдена, зовите меня Фионой. — Немного помолчав, она с восхищением взглянула на Алима. — А вы разрешите называть вас Алимом и Морриган?
— Да, можно. — Хасиндка махнула рукой. — То мое имя. Подлинное.
— Нет! — мгновенно сорвалось у него, но эльф тут же закусил губу. — Пожалуйста, зовите меня Героем Ферелдена. Легендарным Стражем-командором. — И Алиму показалось, что отсвет улыбок его собеседниц проник ему в самое сердце.
— О, друг мой, Алим, — ведьма взяла его за руку. — Любишь спать, но не один. Фиона, спасайтесь от него, пока не стало поздно.
Да, улыбка Морриган, совсем не вилы кметские, увернуться от нее у Алима не получилось.