полуночные сюжеты

             хиши сумасшедший. отбитый на всю голову и прекрасно знает об этом. хвалится этим и у виска вертит перед всеми этими правильными людишками.              абсолютно конченный.              и мацуно знает об этом.              с коджиро все поцелуи до крови и синяков на запястьях и шее. он буквально вгрызается в губы и терзает, пока в рот жидкий металл не хлынет. и он смеется всегда, притягивая чифую ближе, сжимая его шею до хрипа и впивающихся в руки ногтей и все смотрит, смотрит, смотрит… а взгляд совершенно безумный, словно весь мир для него смысл потерял.              существует только чифую.              его колючий взгляд и отборная брань, пока коджиро поцелуями ниже спускается, разрывая школьную форму, доставая изогнутый нож, чтобы быстрее было — ему не важны все эти шмотки и что они денег стоят, ему лишь чифую важен, лишь он один нужен. дрожащий и вырывающийся, покрывающий хиши трехэтажным матом, пинающий его коленом в живот, потому что, сука, на них все пялятся и надо хоть за угол зайти.              но коджиро все равно. он своего мальчика в любой момент захотеть может и плевать на обстоятельства и всех этих неебически правильных людей. пусть засунут себе эти правила в жирные задницы, когда чифую так хнычет между укусами и навстречу выгибается, пусть и пытается из всех сил показать, что он против за школой трахаться.              потому что нихуя он не против. до дрожи в коленях хочется прямо здесь и сейчас, на всю длину и на слюне, чтобы весь день после рычать на хиши и отталкивать его поцелуи, пока снова кусаться не начнет.              пока не подставит острие ножа к шее, впиваясь сумасшедшим взглядом в расширяющиеся зрачки.              его мальчик не менее конченный, раз ему нравится.              нравится кусать в ответ за плечо, чтобы не стонать слишком громко. нравится чувствовать, как кровь тонкой нитью стекает по шее, пятная очередную разорванную рубашку, за которую его либо мицуя, либо мать отчитывать будет.              но это так неважно.              потому что ему нравится, как коджиро не сдерживается и мажет слюной по растраханному входу, проталкивает себя до упора и смехом заливается. он всегда готов кончить с первого же проникновения и летает где-то в ядовитых неоновых облаках, понемногу двигаясь и на руки чифую приподнимая.              чтобы глубже, сильнее, быстрее. словно они дикие звери, которым ничего больше и не надо, лишь слиться воедино и кончить несколько раз подряд, продолжая терзать шеи и плечи зубами, будто бы соревнуясь, кто больше меток наставит, что в глубокие шрамы превратятся, навсегда напоминанием оставаясь о их безумии за углом школы.              ведь коджиро сумасшедший.              и, что самое ужасное, чифую любит его. именно его, обезумевшего и дикого.              потому что и сам такой же.