полуночные сюжеты

первым с дивана падает коко, ибо проиграл в неравном бою и теперь вынужден спать на краю, в отместку за собой он утягивает одеяло, ведь из-за выбитых и наспех заколоченных окон очень и очень холодно, поэтому сейшу страдальчески стонет и сворачивается в стремительно замерзающий клубок, пока коко уже дрожит около умывальника (вода это единственное, за что они платят, но она конечно же холодная) и выдавливает на зубную щетку полтюбика пасты, за что время от времени получает по шее, ибо экономнее надо хоть немного быть или ты жрешь эту пасту, я понять не могу - но это лишь в случае, когда нупи соизволит сползти с дивана самостоятельно. а пока хаджи уже щурится перед пыльным зеркалом и старается нарисовать ровные стрелки, чтобы хоть чуточку меньше походить на живой труп, которого полночи дружески втрахивали в скрипучий диван, а приятным бонусом душили и таскали за волосы. тем временем сейшу продолжает спать, замотавшись в простынь и едва слышно похрапывая - будить это растрепанное чудо немного жаль, но боль в заднице и пояснице напоминает, что этот белокурый ангел далеко не такой невинный, как можно показаться, поэтому все еще завернутый в одеяло хаджи рывком лишает друга его единственного укрытия и щелкает пальцами у его уха (хотелось бы, по правде говоря, будить его россыпью поцелуев вдоль выпирающих позвонков и легкими поглаживаниями по груди, но лишнего часа у них, увы, нет, а отхватить от тайджу как-то нет особого желания) в ответ раздается лишь еще более жалобный скулеж, которому поддаваться совсем нельзя (но очень хочется), поэтому приходится достаточно убедительно угрожать кружкой холодной воды, вылитой на беззащитную спину. это срабатывает моментально - инупи поднимается, но глаза открыть пока не в состоянии. и коко ловит момент - украдкой, по-прежнему как неудачливый воришка, целует в уголок обветренных губ и исчезает так же быстро, как и появился, словно это было лишь продолжением сна, а в реальности коко только рассмеялся привычно мягко и вновь пригрозил вылить холодную воду уже на торчащие во все стороны волосы, и пока он возится со своими примятыми локонами, сейшу шаркает босыми ногами к раковине с единственной зубной щеткой, ведь вторую они попросту забывают купить вот уже второй месяц, да и давно привыкли на двоих все делить, кроме, конечно же, одежды - это только коко может у нупи свитера глубокой осенью таскать и застиранные майки, нарекая их своей домашней одеждой. вместо дома, правда, лишь этот старый магазин, но и в уютном теплом лофте где-нибудь под самой крышей новенькой высотки хаджи вряд ли бы носил растянутую майку one-x с пятнами чая - на новоселье он обязательно прикупит себе несколько шелковых пижам и пушистые тапочки, но прежде еще надо как-то нупи уговорить наконец-то прошлое и этот магазин отпустить. или для начала хотя бы шею коко - сейшу честно старается быть нежным, но порой кажется, что его шершавые от работы с двигателями руки просто не способны на что-то столь осторожное, да и хаджи привык уже к почти удушающим захватам, что заставляют откинуться на спинку стула, свесить голову и получить ответный утренний поцелуй. в такие моменты и не хочется о большем мечтать - все есть, все здесь, лишь руку протяни, и можно коснуться чуть колючей щеки, ведь вечером сил не было побриться, а сейчас уже времени. им остается лишь форму быстро надеть, застегнуть все ремни ботинок, стукаясь лбами у входа, посмеиваясь негромко от собственной неуклюжести, снова смазанным поцелуем обмениваясь, растягивая его всего на несколько движений губами, оставляя хаджи с высунутым кончиком языка и видом брошенного котенка, за что непременно стоит ему еще один, теперь-то точно последний, поцелуй подарить - все же до самого вечера, пока вновь не спрячутся от пристальных взглядов за ветхими стенами своего убежища, они не смогут _так_ прикасаться друг к другу. у них лишь двадцать минут дороги есть, когда коко вполне законно позволено обнимать своего нупи со спины и холодными руками пробираться под форму драконов - перчатки он, как и щетку, забывает купить вот уже вторую зиму